bts - louder than bombs
Красные смятые простыни в приглушённом жёлтом свете — единственное, что в данный момент передаёт камера. Чонгуку, который эту камеру держит, её, признаться, очень жалко, потому что она не может полностью оценить ту картину, что встала перед его глазами. Она не может передать чуть горький запах красного вина, разбавленный едким ароматом дыма от сигарет. Она не может оценить то, насколько красива сегодня луна, что тонкими лучиками пробирается через бордовые шторы у окна. Весь номер, который Чон снял на сегодняшнюю ночь также, стоит отметить, был весьма красив. Ковры с узорами на полу и пушистым ворсом, по которому было приятно ступать босыми ступнями. Большое и удобное кресло, стоящее чуть подаль кровати прекрасно открывало вид на нее, что младшего очень радовало. Но было в этой комнате и то, что граничило с общей атмосферой уюта — террариум со змеёй, стоящий у стены. Тонкая и длинная черная змея с такими же черными глазами спокойно ползала по ветви в террариуме, будто ничего не замечая вокруг. Чонгук кинул взгляд в ее сторону, а после перевел обратно и наткнулся на ещё одну пару таких же угольных глаз. Тэхен смотрел на него с некой раздражёностью, но брюнет лишь усмехнулся и медленно перевел камеру на него, так, чтобы было видно лишь нижнюю часть лица. Ким победно улыбнулся и повернулся лицом к сидящему рядом Чимину. Пак сжимал в руках алую простынь и с желанием смотрел на одного из своих сегодняшних любовников. Тэ наклонился ближе к старшему, кладя руку тому на щёку и завлекая в развязный поцелуй. Он ласково сминал сладкие губы напротив, переодически покусывая их, и тут же зализывал собственные следы. Обвел юрким языком верхнюю губу светловолосого, ощущая мягкость чужих уст, а после углубил поцелуй. Дотронулся языком до ребристого неба своего хена, ласково проводя по нему, и прошёлся по гладкой эмали зубов. Затем сплел языки вместе, поглаживая большим пальцем щёку Чимина. Чон с наслаждением наблюдал за этой картиной, держа камеру в руке. Он любил это. Его своеобразное хобби. Ему нравилось передавать красоту через стекло объектива и совершенно не важно, что это не та привычная всем красота. Они любят ночь субботы, потому каждая из этих ночей носит яркий запах алкоголя, а потом, и минус несколько мегабайт памяти на камере. Они ценители искусства. Своеобразного. Грязного. От этого искусства красным неоном все светится, да только ещё сильнее привлекает. Они никто другу другу. Просто их соединяет общее желание. В обычные дни они играют в едва знакомых друг другу людей. Иногда пересекаются взглядами, но не более. Однако вечерами суббот обнажаются перед друг другом, да не только телом, но и душой, что придает их странным отношениям каплю ещё более глубокой интимности. И никакой камере не передать тот уровень их высоких отношений между собой. Сначала все было более безобидно. Сначала их было только двое, а потом пришел Чонгук. Вместе с ним пришли и безумные идеи, как, например, завести аккаунт в твиттере и периодически выкладывать туда свои домашнее видео. Они делали это для себя. Но после ”Tre arti„ становился все больше популярным аккаунтом среди таких же любителей откровенности. Теперь выкладывать видео каждым утром воскресенья стало привычкой. Ким бережно укладывает Чимина на кровать, нависая сверху и продолжает целовать сладкие губы напротив. Его руки медленно плывут вдоль чужой стройной ноги и скрываются под тканью короткого бордового, как то вино, халата на светловолосом. Тэхен отстраняется и покрывает бронзовую шею цепочкой мокрых поцелуев. Кожа под его руками тот час покрывается мурашками, а сам Чимин дышит тяжело и губу прикусывает в ожидании дальнейших действий. Младший отодвигает тонкими пальцами край шелкового воротника халата Пака и целует того в ключицу. Затем и вовсе одной рукой быстро справляется с поясом, полностью развязывая халат. Приливает губами к маленькой бусинке соска хена, начиная посасывать его и дразнить горячим языком. Чим роняет тихий стон, продолжая тяжело дышать. Чонгуку жарко. Жарко и нестерпимо тесно, но ему также приносит немалое удовольствие простое наблюдение за играми его любовников. Карие глаза подмечают все вплоть до скопившейся капельки слюны на уголке губ Чимина. Изгибы красивых тел, тяжёлые вздохи и сладкие тихие стоны — всё это разом выбивает почву из-под его ног. И если обычные любители искусства просто стоят и наблюдают за картиной в раме, то Чону неимоверно льстит то, что в данный картине он может стать красками и внести свои линии с изменениями. Упускать такую возможность кажется ужаснейшим из грехов, поэтому Чон закрепляет камеру на комоде, находя ей прекрасный ракурс на постель и поворачивается к своим партнёрам. Брюнет тянется рукой к узлу галстука на своей шее и одним резким движением ослабляет его. Снимает через голову и кидает на кресло. Тэхен замечает изменение в чужом поведении и едва заметно усмехается краем губ, не переставая целовать медовую кожу Пака. Гук расстёгивает пуговицы на манжетах своей белой рубашки и закатывает рукава по локоть. Младший громкими шагами подходит к постели и наклоняется, притягивает Кима за черные волосы ближе к себе, сразу и резко врываясь в чужой рот своим языком. Не церемонится, обводит кончиком языка по острым зубам Тэхена и вырисовывает узоры на внутренней стороне щеки старшего. Пак смотрит со стороны, как два языка играются между собой и неосознанно закусывает губу. Тонкие пальцы Кима быстро цепляются за пуговицы на рубашке брюнета, расстегивая их. Чон оттягивает того за волосы назад, открывая вид на тонкую шею. Кусает ее и очерчивает горячим языком выступившую вену. Черноволосый снимает рубашку с Гука и та безвольно падает на красный ковер. Пак позади них медленно привстает на колени и прижимается грудью к спине Тэхена, тот вздрагивает едва, ощущая себя загнанным между двумя горячими телами. Чимин тянется руками к краю большой черной футболки на теле младшего и тянет вверх. Чон ненадолго отстраняется, чтобы не мешать и вновь приливает губами к красивым ключицам. Светловолосый же время не теряет, а потому кладет свою ладонь на пах Кима. Тэхен роняет тихий стон куда-то в шоколадную шевелюру Чонгука и буквально с ума сходит от всех окружающих его прикосновений. Ладонь старшего размеренно поглаживает чужой пах и Чимин встречается взглядами с Чоном. Он улыбается краем пухлых губ, не отрываясь от дела, а Гук тянется через плечо черноволосого и накрывает эту лёгкую улыбку своими губами. Сжимает рукой бок Кима и кусает сладкие губы, оттягивая их на себя. Старший отвечает на поцелуй, посасывя губы напротив и расстегивая ремень штанов черноволосого. Пробирается пальчиками через резинку трусов и обхватывает рукой кимовское возбуждение. Тэ шумно выдыхает и упирается лбом в плечо Чонгука. Младший дотрагивается кончиком языка до ребристого неба светловолосого, а потом поддается назад и стягивает штаны вместе с нижним бельем с ног Тэхена, оставляя того полностью раздетым. Брюнет неторопливо цепляет тонкими пальцами край халата Пака и тот падает красным водопадом вниз, оголяя медовые плечи, но все ещё оставаясь на теле. Младший оставляет яркий засос на сгибе шеи и улыбается про себя, когда зализывает отметину юрким язычком. Тэхен недолго думая сам расстёгивает ремень черных строгих брюк Гука, тянет ширинку вниз и приспускает одежду вниз. Смотрит младшему в глаза шкодливо, облизывает собственные губы и расплывется в широкой улыбке. Чон выпрямляется, а после, понимая желания одного из своих хенов, чуть надавливает на плечи. Ким склоняется на четвереньки и берет в руку налитый кровью член брюнета. Жарко выдыхает на красную головку и осторожно проводит по ней горячим языком. Чонгук глаза прикрывает от удовольствия и запускает тонкие пальцы в смоляные волосы Тэ. Тот проводит языком мокрую дорожку от основания к головке и обхватывает ее губами. Посасывает и надавливает языком на уздечку, ощущая вкус выступившей смазки. Чимин тем временем нежно покрывает спину Тэхена поцелуями-бабочками. Самый младший кидает на светловолосого полный возбуждения взгляд и тяжело дышит. Отрывает Кима от занятия, мягко притягивая к себе за плечи и заставляя тем самым встать на колени и выпрямиться. Он целует его и будто по-новому исследует любимый рот, да так трепетно, что черноволосый стонет в поцелуй. Пак, воспользовавшись чужой помощью, устраивается ближе к Гуку. Заглатывает сразу же настолько, насколько может и двигает головой. На этот раз в поцелуй стонет Чонгук. Движения Чимина ровные и размеренные, а после он ещё и язык подключает, умело обводя выступающие венки языком. Чуть жмуриться, когда твердая головка упирается в глотку, но отстраниться не получается, так как младший за волосы натягивает старшего на собственный член. Ким в это время поцелуй оставляет под подбородком и несильно кусает дёргающийся кадык брюнета. Затем спускается к светловолосому и удобнее устраивается рядом. Чимин без слов всё понимает и выпускает чужой член изо рта, уступая часть места младшему. Они обоюдно и в одночасье начинают старательно играть языками с головкой Чона. Тот голову назад откидывает, когда ощущает, что к нему прикасаются сразу два языка и губу до крови закусывает. Перебирает пальцами пряди волос то светлых, как солнце, то темных, как ночь. Чонгук шипит и тяжело дышит, когда видит, как два его любовника отсасывают ему вместе и сразу. Задача «не кончить здесь и сейчас» кажется чертовски невыполнимой, поэтому он оттягивает их за волосы назад, давая себе возможность все вновь контролировать. Никто уже и не помнит о камере, стоящей на тумбочке и отражающей все действо в стекле линзы. Это и не важно вовсе. Чонгук всегда сможет обрезать картинку и исправить недочёты, но себе оставит всё так, как оно есть. Так, как он любит. Потому что даже взгляды в этой комнате по договоренности обладают испорченностью всех грешников. Потому что тут похоть витает в воздухе, имея запах крепкого алкоголя и долгого секса. Потому что тут похоть неожиданно приобретает способность говорить в виде громких стонов, шлепков и тяжёлых вздохов. Потому что тут похоть громче бомб говорит. Пак кладет ладонь на затылок Тэхена и направляет того к себе. Юркий язык старшего медленно поглаживает верхнюю губу черноволосого. Он чувствует, как чужие руки плавно скользят по его голым плечам и спускаются ниже, снимая с него халат. Алая ткань послушно падает с кровати на пол. Чонгук в это время подходит к тумбочке и достает из ящика тюбик обычной смазки. Садится на кровать, подбираясь сзади к хену, а затем целует за ушком. Чим от неожиданности вздрагивает, раскрывая красные от укусов губы и Тэхен этим нагло пользуется, тут же пробираясь языком в жар чужого рта. Чон прикусывает мочку уха и оттягивает назад за серёжку. Чимин от таких ласк плавится маслом под ярким солнцем. Чувствует лёгкую эйфорию где-то в районе грудной клетки и мучительный жар в районе паха. Чонгук в это время выдавливает смазку себе на руку и растирает ее по пальцам, другой рукой надавливает светловолосому на поясницу, заставляя наклониться и оттопырить задницу. Он кладет широкую руку на упругое бедро, гладит и грубо сжимает, а после вводит указательный палец в старшего. Пак скулит в губы Кима, отстраняется и глотает ртом воздух, потому что его разом из лёгких выбило одним движением брюнета. Чим утыкается лбом в ключицу черноволосого, а тот гладит по спине бережно и в висок целует. Гук двигает пальцем внутри хена и через несколько мгновений добавляет второй. Растягивает неторопливо, будто наслаждается и сам получает некое удовольствие от процесса. Тэхен просовывает руку между собой и старшим, а после обхватывает паковское возбуждение горячей ладонью. Чим дёргается весь, сжимается и губу нижнюю прикусывает. Потому что слишком хорошо. Слишком много прикосновений, ибо с одной стороны Чонгук раздвигает пальцы на манер ножниц, чем дарит сбивчивое к черту дыхание; а с другой Тэхен с нажимом большим пальцем обводит уздечку на налитой кровью головке. Слишком много ощущений, что он тонет в этой сладости и нет желания выбраться из этого моря. Тонет, да только руки сильные всё ещё за талию держат, будто бы удерживая на краю реальности. Пак стонет в грудь черноволосому, когда чувствует, как пальцы внутри него сгибаются, массируя стенки. Он сам дрожащими руками тянется к лубрикату на простыни и выдавливает прозрачную жидкость себе на пальцы. Растирает ее и сильнее прижимается к Киму, заводя руку тому за спину. Целует в плечо смазано и мокро, а после осторожно проталкивает фалангу пальца. Тот сглатывает нервно, но расслабляется под напором нежных поцелуев светловолосого. Пак доходит до основания и начинает медленно двигать рукой и точно так же в это время поступает Чонгук внутри Чимина, старательно растягивая старшего. Всё кажется расплывчатым. Нереальным. Их окружает теплый приглушённый свет от лампы на тумбочке, более холодный — от луны. Черная змея в террариуме неспешно замерла, наблюдая своими черными как бездна глазами куда-то мимо них. Скорее в их души. Там так же всё красным светом залито и не понятно что же именно этот цвет означает. Возможно кровь и ненависть, а возможно страсть и самая настоящая любовь. И в этом их проблема. Они не сказанные друг другу. Они трещины пополам от слов. То не вовремя, то не просто разговаривать им о такой странной штуке как «любовь». Но слова эти глубоки, чувственны и гибки. Они покорно отбивают как часы свой срок. Между делом к губам прорвутся и осядут где-то в районе поплывшего сознания, а то и сердца. Над ними давит резной потолок. Нависает, сжимает, томит. И ни один из них не услышит стука одного из этих трёх сердец. Их от спешки к спешке бросает. Они все чаще молчат по душам. Но как хорошо, что они все трое знают то, чего никак нельзя сказать одним словам. Чимин осторожно добавляет второй палец и тянется к Киму за ещё одним поцелуем. Тот сначала грубо кусает нижнюю губу и сразу ласково проходится языком. Слабая жестокость меняется откровенной нежностью. Граница двух миров, на которой держатся все трое разом. Они сами создают свой баланс и сами принимают ту дозу пьянящих чувств, которую решают себе позволить. Тэхен эту дозу принимает с великой честью, искусанными губами и перекрытым пеленой возбуждения взглядом. Стонет своим бархатным голосом, когда пальцы старшего сгибаются внутри него. Чон наблюдает за прекрасным лицом черноволосого из-за плеча хена и улыбается улыбкой дьявольской. Такую только в Лувр да в рамку повесить, но отчего-то кажется, что нет галереи более эстетичной чем та, которую они создали сами. Чон оставляет ярко-красный засос на лопатке Пака и выходит из него. Бесшумно перебирется по красной простыне сзади к Тэхену и кладет руки тому на талию. Чимин же данный намек понимает без излишних слов, а потому убирает пальцы и ложится на спину. Ким раздвигает стройные ноги старшего и удобнее устраивается перед ним. Приставляет головку ко входу и слабо поддается вперёд. Пак губу закусывает и сжимает в руках простынь. Он чувствует, как член черноволосого медленно проникает в него по самое основание и от этого действа всё равно пахнет тихой заботой. С Ким Тэхеном всегда так. Нежно, ласково, но в тоже время до одури жестоко и нестерпимо грубо. В нем словно чёрное и белое смешалось. Словно ему абсолютно всё равно на установленные правила того, как правильно вести себя в постели. Он может быть сколь угодно грубым и властным, если ему вздумается. Он может быть сколь угодно добрым и послушным, если сам того пожелает. Тэ правила себе сам пишет. В нем бурлит временами злость и через края она льется, топя всех вокруг. Он вымещает это чувство резкое путем шлепков и ударов. Однако на следующий день он может искренне дарить такую заботу своими поцелуями и объятьями, что кажется вот-вот и упадешь в сладкую негу умиротворения. С Ким Тэхеном всегда так. Неопределенно, разнообразно и тем не менее, хорошо. Черноволосый делает пробные слабые толчки внутри Чимина и видит, как у того кожа мурашками покрывается, глаза прикрыты и губа нижняя до крови закусана. Любуется этой пьяной и грязной эстетикой, да взгляда оторвать не может. С Пак Чимином всегда так. Трепетно, нежно, мягко. Он ласково принимает в свои руки и не отпускает. После целует тысячами теплых поцелуев, от которых где-то далеко под грудной клеткой греет яркими огоньками. Окутывает как теплое молоко и даёт возможность позабыть обо всем. С ним спокойно и сладко одновременно. Чимин как карамель и ты полностью вязнешь в этой сладости, но вот только и попыток выбраться не принимаешь от слова совсем. Он смеётся звуком сотен колокольчиков на весеннем ветру, а улыбка яркая-яркая точно майское солнце. Даже волосы светлые и отдают золотистым отливом, будто то раскаленный песок. С Пак Чимином всегда так. Забывчиво, легко и сколь угодно тепло. Чонгук продолжает сжимать чужую талию в своих руках и медленно спускается на упругие ягодицы Кима. Сжимает, а после отвешивает звонкий шлепок. Черноволосый вздрагивает от этого и едва слышно вскрикивает. Чон усмехается, получая желаемую реакцию и берет собственный член в руку, подставляя его к колечку мышц своего любовника. Трётся головкой о линию между ягодицами и всячески дразнит. Позже снова кладет руки на задницу старшего и раскрывает ее, плавно входя в Тэхена. Не церемонится, не ждёт, не даёт остановки и сразу проникает по самое основное. Тэ зависает на мгновение, сглатывает вязкую слюну и собирает убежавшие мысли в кучу. С Чон Чонгуком всегда так. Резко, грубо и грязно. Он любит оставлять красные полосы на теле от своих пальцев. Любит ставить десятки синяков и засосов, что буквально кричат о принадлежности и стойком характере. И если у Ким Тэхена грубость мелодично граничит с нежностью, то у Чон Чонгука грубость льется одним сплошным пятном. Она сбивает с ног морем и сразу топит. Не даёт отдышки, поблажек и привилегий. Там пошлости через край и фантазий диких океан, а то и больше, да и плывут там акулы — порой безумные идеи. Чонгук любит усмехаться во время секса и так, что кровь стынет и глаза девать некуда, потому что он везде достанет. От этого бывает страшно временами, но страх в их отношениях на определенном уровне и черту никогда не переходил. Он просто как масло в огонь. С Чон Чонгуком всегда так. Грязно, пошло и, как бы то ни было, стыдно по утрам. Тэхен стонет своим глубоким бархатным голосом, когда младший начинает постепенно двигаться внутри него, да ещё и Пак заботливо целует в линию подбородка. Ким словно плавится зефиром между черным и белым шоколадом. От настолько контрастных ощущений голову сносит в край. Он собирает осколки сознания и, подобно Чону, толкается в Чимина. Тот хмурится и прикусывает кожу на шее черноволосого. И всем троим так безумно хорошо, что аж плохо. Они дарят наслаждение друг другу и у каждого суббота обведена красным в календаре. Это их время. Они словно отрекаются от всего, что их окружает. Попадают в свой мир, свой своеобразный Олимп, где они сами себе боги. Создают искусство. Их видение о искусстве неправильное, грязное, порочное, но им все равно. Ким взмахивает копной иссиня черных волос, так как те неудобно прилипали ко лбу из-за пота и дышит тяжело. Увеличивает темп, двигая бедрами и тем самым подмахивая ими Чонгуку. Старший прикусывает мочку уха Тэ и оттягивает ее на себя. Играется с серёжкой и плывет, натыкаясь на черные глаза Чонгука перед собой. Тот грубо впивается руками в бедра Кима и насаживает на собственный член, поэтому он так неприкрыто стонет Паку в плечо. Все трое безупречно выполняют то, что приносит удовольствие как себе, так и друг другу. Мгновение от мгновения ритм сбивается, но тем не менее, снова возвращается, накрывая пеленой удовольствия. Чон скользит руками вверх по спине черноволосого, а потом сползает на колени Чимина. Он пробегается пальцами вниз и перехватывает чужие лодыжки, тянет на себя и немного поднимает вверх. Пак тут же прикусывает губу до крови, но горячо выдыхает в ухо черноволосого, когда понимает, что угол проникновения изменился, а Ким своими движениями попал по простате. Младший ехидно усмехается чужой реакции и сам двигается быстрее. Камера прекрасно записывает не только вид, но и звуки: то громкие, то едва на грани слышимости, стоны; шлепки кожи о кожу, шипенье и тяжелые вздохи. Они не любят говорить во время секса, считают это чем-то совершенно не нужным. Они и так друг друга понимают без слов. Не нужные реплики только отвлекают, да и монтировать полученный материал потом будет сложнее. Все, что им нужно, они прекрасно могут прочитать в глазах друг друга. Вот как сейчас. Брюнет поднимает взгляд на Чимина, а у того губы дрожат, в простынь руками вцепился, будто в спасительный круг, брови нахмурены и глаза прищуренные. Вот-вот и сдастся, вот-вот и достигнет финиша. А Чонгук любит медленный и грубый секс, потому опускает стройные ноги и выходит из Тэхена. Черноволосый то ли расслабленно, то ли наоборот досадливо вздыхает и целует светловолосого в солнечное сплетение, а после выходит из податливого тела. Гук осторожно подползает к Паку, ложится рядом на спину и тянет старшего на себя. Тэхен отстраняется на время, чтобы не мешать, но в глазах темных зреет пакость. Чимин садится на бедра брюнета и наклоняется за поцелуем. Ласково обхватывает губами нижнюю губу Гука, но тут же чувствуется, как тот нагло кусает его верхнюю. Затем скользит юрким языком между сладких губ и проходится по внутренней стороне щеки. Находит чужой острый язык и сплетает их вместе, играясь. Чон укладывает свои руки на упругую задницу старшего, приподнимает и усаживает на свой член. Пак, будто в отместку, прикусывает язык младшего, но неспешно толкается бедрами. Тэхен же двумя пальцами проходится по позвоночнику Чимина и снова тянется за смазкой. Прозрачная жидкость чуть холодит пальцы, но внимание на это черноволосый не обращает совсем. Тщательно растирает ее между средним и указательным пальцами и осторожно подставляет их к колечку мышц Чимина. Пак испуганно вздрагивает, ощущая, как в него помимо члена брюнета аккуратно проникают ещё два пальца, пусть и только фаланги. Нет, они не первый раз практикуют двойное проникновение, но тем не менее, процесс привыкания все равно не самый приятный. Разве что более-менее легче. Чонгук знает об этом, хотя нижним никогда в этом любовном треугольнике не был. Он все по взгляду напротив читает, а потому решает смягчиться и бережно притягивает к себе, гладя по спине рукой. Тэхен кивает брюнету и проталкивает пальцы дальше пока те не доходят до своего основания. После двигает ими пробно и слышит чужой надрывный вздох и, о дьявол, он от одного только этого вздоха готов позорно кончить. Ким сдерживается, растягивает медленно и осторожно, пытаясь снизить боль до минимума. Он раздвигает пальцы на манер ножниц, сгибает их и массирует стенки. Да вот только сам факт того, что пока он растягиватет старшего, то также ласкает член Чона внутри Чимина. Гуку самому дурно до безумия и потери сознания. Он хмурит брови, шипит и глаза прикрывает, чувствуя как тонкие пальцы трутся об его возбуждение. Все это мучительной пыткой кажется. Такую с одной стороны, и врагу не пожелаешь, а с другой сам готов хоть каждый день контракт на нее подписывать. Хоть вином, хоть кровью — не важно. Что-то в голове Пака стреляет белыми искрами и с красных губ вырывается то ли стон, то ли вскрик от ощущения того, как Тэхен медленно входит в него головкой. Пак впивается пальцами в плечи брюнета до побелевших костяшек и дышит сорвано, тяжело, смотря куда-то в грудь Чону поплывшим взглядом. Ким тем временем продвигается плавно до основания. Внутри горячо и невообразимо узко. Потому что одной своей частью Тэхен чувствует натянутую стенку прохода светловолосого, а второй — твердый член Гука. Чонгук рычит от этого чувства узости и сильнее сжимает бедра Пака. Тэхен гладит хена ладонью по спине и неторопливо толкается. Смотрит на упругие ягодицы светловолосого, которые Чон для удобства руками раздвигает и сжимает, да налюбоваться не может. Картина того, как собственный член медленно скрывается и появляется из чужой задницы кажется ему чересчур привлекательной и красивой. Гук темными глазами смотрит на раскрытые губы старшего и покусывает нижнюю. Чувствует, как член черноволосого трётся об его собственный внутри Чимина и не выдерживает, начиная двигать бедрами. Они размерено находят общий темп, толкаясь в Чимина. Последний стонет сорвано, но устало. Он держится едва, уже практически лежа на младшем. А после вскидывает голову к верху, выгибаясь в позвоночнике, стонет громко и кончает на живот младшего и на свой, потому что один из них неосознанно задел простату. Пак валится от усталости и мелкой дрожи на грудь брюнета и прикрывает глаза, выравнивая дыхание. Тэхен же ускоряется, глаза от удовольствия закатывает и через пару секунд кончает следующим. Черные волосы падают на глаза и прилипают ко лбу. В комнате стало ужасно жарко из-за постоянного дыхания трёх тел. Чонгук ощущает быстрое трение двух органов друг о друга, узость, а затем как горячая жидкость наполняет Чимина. Он рычит и чуть вскидывает собственные бедра, вбиваясь в Пака снизу. Хватает пары минут, чтобы младший блаженного выдохнул и расслаблено опустился на простынь. Тэхен с громким пошлым хлюпом выходит из податливого тела Пака и видит, как смесь двух сперм вытекает из растянутого ануса старшего, стекая также и по члену Чонгука. Последний так же выходит из светловолосого и укладывает рядом с собой. Обнимет одной рукой, а второй заманивает Тэ лечь рядом. Ким повинуется и кладет голову на грудь брюнета, довольно прикрывает глаза и обнимая через Гука Чимина. Все трое на этой ноте тихого счастья и удовольствия молчат. Им не нужно говорить что-то. Им не нужно кричать громче бомб о любви. Они несказанные друг другу. Они трещины пополам от слов, но как хорошо, что все трое знают то, что никак нельзя сказать одним словам.~•'The end'•~