— Братва, Водан услышал мои молитвы, налетайте, — расставил он каждому по порции.
— Скорее нытье твое его достало, — и седой укоризненно нахмурил брови, но заметив, что его слова проигнорированы, взял ложку и приступил к поеданию супа, как и его соседи.
Я смотрел на танов, объевшихся ядовитой едой и ждал крита, давай, давай. Обычное срабатывание яда, обещало статус «
Контузия». Что означало пропуск хода от сильнейшего головокружения. Очень неплохо, но мало, таны – существа шестого тира, элита замка «подгорных кланов», сбросят такое отравление минут за пять. Вроде и не мало, но я их заковырять не успею точно. А может контузия на них пройдет и не в полную силу. А вот галлюцинации от критического срабатывания яда могли и ввести в состояние берсерка: режима атаки на любую ближайшую цель, не важно друг или враг.
Что ж, раз крит не приходит, значит надо ему помочь. И я достал книгу магии, тут было что-то нужное, ага вот. Пассы руками, оставляют в воздухе тянущийся след. И возле стола наметились изменения. Руки танов, доселе пылавшие огнем и светом, теперь сочились тьмой.
— Гдалин, что с тобой? Твою руку обвивает тьма! — Простонал басовито черноволосый, не отрывая взгляда от изменившейся руки сидящего напротив рыжего. — Ты продался тьме, — закричал он, — Братва, посмотрите, да разрази мне гнев Тора, вы все во тьме!
— Что ты разорался, Дверн, а ну успокоился быстро, не то бороду выстригу. Видимо, настал тот предсказанный день, хранилище тьмы ослабело, и цепи, скованные из звука кошачьих шагов, больше не выдерживают.
— И что нам делать, если не орать? — Сжав кулаки, чернобородый угрюмо посмотрел на Гдалина.
— Пошли проверим вместилище и спросим Джара. Вот он мастер кристаллов и рунный жрец, пусть он и скажет, что со святилищем.
— Все лучше, чем стоять здесь и орать, пошли, — хрипло сказал седой. — Ох и дурацкий суп, от него даже башка как чугунная.
— Пусть чугунная, зато супу поел, — блондинистый тан огладил обычной рукой бороду.
Выждав пару минут, я, аккуратно и тихо ступая, подошел к виду на зал. Еле успел к началу, таны как раз заходили туда. Рунный жрец отвернулся от святилища и посмотрел на входящих:
— Дверн, Гдалин, что с вашими руками?
— Мы думаем, что цепи на тьме ослабли, и тьма теперь сочится. Давай ты проверишь цепи.
— С ними все порядке, — недоверчиво нахмурил Джар свои кустистые седые брови. Но тут тени легли очень странным образом на его лицо, на мгновение сделав его глаза черными провалами. На что они переглянулись и Гдалин произнес:
— Тьма уже поглотила тебя, к бою! — Он поднял всё ещё сочащийся тьмой кулак и напрягся так, что вены надулись на его лице, огонь яркой вспышкой сорвался с его руки и понесся к Джару, разбрасывая искры по пути.
Джар поднял руку с фонарем и начал ей что-то чертить. Спустя секунду след от его фонаря сложился в руну Альгиз. Она вспыхнула теплым коричневым светом, и кристаллический короб окружил его надежной защитой. Короб встретил вспышку огня приятным звоном. В месте попадания кристалл зазвенел, затрясся, но выдержал, на мгновение сменив цвет с темно-красного на красный.
Вспышки следовали одна за другой, создавая странную мелодию, кристаллы наливались красным цветом все ярче и ярче. Таны с азартом закидывали огнем неподвижную цель.
— Братья, тьма спала с моего кулака, старайтесь сильнее и вы тоже освободитесь, — заорал блондинистый обожатель супа. Они усилили напор, кристаллы стали уже не звенеть, а трещать, пока не взорвались, открывая собой вид на сформировавшуюся руну Иса. Руна налилась синим цветом и размножилась. Мгновение, и каждый тан ощутил ее прикосновение к своему лбу и оказался закован в лазурно-синий кристалл.
— Тьма застит ваш взор, надеюсь, сила Фреи исцелит вас. — сказал Джар и поставил фонарь на пол, забросив посох за спину в ножны. И сложив руки в молитвенном жесте, он начал молиться:
— Услышь меня Богиня и даруй свое тёплое дыхание, — в воздухе начали порхать золотые пушинки, окружая закованных танов, — пусть они....
По движению его губ было понятно, что он пытается говорить, но ни звука не было слышно от него. Он в недоумении даже достал трубку изо рта, но тут чёрная стрела попала ему в глаз, и он упал, истекая кровью.
— Опять я выручаю тебя, лорд, — явно довольная собой Гинейл, проявилась из сумрака рядом со мной. — Хорошо, что моя способность “
Молчание” прошла на руниста, и он не успел их вылечить, что стоишь пошли добьем, пока они еще синие, ха. — Засмеялась она своей же немудреной шутке.
— Ты молодец, но сейчас быстро наружу и скажи минотаврам, чтобы бегом бежали в зал, наша игра ещё не окончена, — ответил я ей.
— Ой темнишь, ты лорд, но мне это нравится, — и растянув губы в широкой белозубой улыбке, она побежала по направлению к минотаврам, а я поспешил в зал.
Кровь Джара уже успела растечься по земле грязным пятном. Таны угрюмо взирали на меня сквозь прозрачную синеву. А я всматривался в стены, пытаясь найти уязвимое место.
Зачем? Так я хотел выпустить тьму из тюрьмы, а цепи разрушить было нечем, но я надеялся, что если повредить рунические письмена на стенах, то крепость темницы ослабнет.
Я посмотрел на Дверна, он все ещё мучился от яда. Ситуация мне сильно напоминала смерть Ардулайн, она также умерла от яда неподвижной. Улыбнувшись от этого совпадения, я ударил мечом по рунам — никакого эффекта. Я попробовал перечеркнуть руну осколком кристалла, но это тоже не помогло.
Тем временем минотавры, запыхавшись, вбежали в пещеру. Я приказал им подтащить Гдалина к стене и положить плашмя, сначала стоило выбить лидера. Да и кажется, я был должен Ллос еще две жертвы сегодня, что же перевыполним норму в два раза!
— Вы двое держите его за голову и за ноги, а ты по моему сигналу ударишь его в грудь секирой, чтобы расколоть кристалл, — скомандовал я.
— Будет исполнено, Ваше Благородие, — сказал минотавр и потряс секирой.
Я встал с другой стороны от закованного тана и дал сигнал. С ревом минотавр занес секиру над головой и ударил. Трещина пролегла напротив сердца и обнажила кусок тела. Я достал жертвенный нож и ударил тана в сердце со словами “Ллос прими этого запутанного, обманутого, скованного, но сильного врага”. Тело Гдалина вспыхнуло темным огнем и распалось прахом. Огонь лизнул стену из мрамора и погас. Но мрамор не остался белым, он посерел.
Жертва принята, получено 25 репутации с Ллос, текущая 156, Дружелюбие.
Я ударил мечом по рунам ещё раз — теперь результат был иным: мрамор крошился, как застывшая глина. Ага, значит моя идея была верной: тьма от жертвоприношения разрушила светлый мрамор. Я подошел к другой стене и попытался разрушить руны там. Но мрамор здесь был таким же крепким, значит, нужно повторить ритуал принесения в жертву у каждой стены.
Спустя три жертвы и ещё 75 репутации, дело было сделано. Система посчитала этот момент концом битвы и разродилась следующими сообщениями:
4750 опыта не могут быть получены — превышен лимит на сегодня.
Получено достижение “Сеющий раздоры” — эффективность магии тьмы и эффектов контроля магии разума увеличена на 5%.
Получено 9 мер кристаллов, 2200 золота
Да, живем, потеплело у меня на душе. Кристаллов теперь аж на три преобразования селений хватит. Я расслабленно посмотрел на радующихся победе минотавров, и тут цепи хранилища треснули и осыпались ворохом золотых волос. Мрамор яйца пошел трещинами, и все источники света погасли. И тут во тьме, с которой не справлялись даже глаза дроу, чистый мужской голос произнес:
— Ты выпустил тьму, посмотрим, выпустит ли тьма тебя.
