А в темных очках врать легче

      Вечно ругающиеся и кричащие друг на друга Россия и США – давно известная и довольно стереотипная картина. Россия – неудачник, борющийся за выживание, а Америка – нахал в темных очках и дорогих шмотках, он лучше многих и знает об этом. У кого-нибудь есть, что добавить? Мы видим это в каждом втором комиксе. Однако почему все уделяют такое большое внимание прошлому России, его тараканам и паранойям, связанным с войной и распадом СССР, но нет такого внимания по отношению к Штатам?       Он был колонией, принадлежал одной из самых властных и деспотичных стран мира. Устроил целую войну, чтобы наконец-то вырваться из тех цепких лап, что поработили его. Какого труда стоило ему вырваться в люди, чтобы сейчас стоять напротив России с таким видом, словно он готов дать отпор любому дерьму, которое может подстерегать его за углом? А в темных очках врать в разы легче, особенно если сложить руки на груди и беспечно махнуть головой. – Hey, buddy, меня крайне расстраивает твоя политика в последнее время, – США недовольно кивает головой, а России сейчас как никогда хочется ему врезать, – я не люблю осуждать, поэтому наш с тобой разговор закончится тем, что сотрудничать с тобой я не вижу ни смысла, ни желания. Надеюсь видеть тебя как можно реже, – Штаты усмехаются и разворачиваются к русскому спиной. – Я понять не могу, ты че такая злая сука-то? – Россия разводит руками, гнев его уже подогревает, – политика моя не нравится ему. Не нравится – не надо! – Я только что это и сказал. Уши бы ты почаще мыл, придурок, – пренебрежительно кидает США, а Россия с силой хватает не успевшую отойти далеко страну и довольно грубо припечатывает к стене. – Слушай сюда, пендос ебучий! Думаешь, раз такой крутой, то я не смогу сломать твои блядские очки и засунуть их тебе в задницу?! Смелый такой, как я погляжу!       США словно током бьет, когда он ощущает позади себя каменную стену какого-то здания. Ему кажется, что он ощущает на своем теле холодные руки и ледяной взгляд. И по ушам бьет постоянная фраза, сказанная грубым и, несмотря на улыбку на губах, устрашающим категоричным голосом: “Не дергайся – хуже будет. Все хорошо. Я же тебя не обижу”. – Пап, пожалуйста, не надо.       А его никто не слушает, холодные пальцы скользят под белую рубашонку, а другая рука перехватывает тонкие детские запястья.       Россия уже был не так зол, отходчивость была одной из лучших его сторон, однако его раздражало, что Американец молчал. Он увидел плотно сжатые зубы, казалось, что США скалился, но посмотрев на крепко сжатые чуть подкошенные трясущиеся ноги, России стало не по себе. Штаты по-прежнему молчали, как бы Россия не старался вытянуть из него хотя бы слово. Парень аккуратно положил пальцы на дужку очков и медленно стянул их с лица Американца. И вся ситуация приняла абсолютно неожиданный поворот: прижатые к груди руки и зажмуренные глаза, из которых… текли слезы. Спустя несколько мгновений Америка в таком положении скатился вниз по стене. По-прежнему закрытые глаза, а сжался так, словно пытался от кого-то спрятаться, защититься.       Парень присаживается рядом, в этот момент его терзало лишь чувство бесконечной жалости. Вряд ли США так отреагировал именно на его гнев, просто, кажется, неудачный момент вышел. Он кладет одну теплую ладонь на плечо иностранца, а другой легонько проводит по побледневшей щеке Америки. Надо было его успокоить. Россия молчал и лишь аккуратно поглаживал Американца по щеке. В этот момент он забыл обо всех ссорах и обидах. У него были младшие братья и сестры, а потому вид плачущего человека вызывал у него только одно желание – обнять, приласкать и утешить.       Америка чуть приоткрыл глаза. Он не хотел, чтоб так вышло, но просто не смог себя сдержать. И сейчас было ужасно стыдно, однако вид сидящего рядом с ним Русского поверг его в еще больший шок. Он никогда не думал, что русские умеют на что-то глядеть с такой жалостью, переживанием и нежностью. Америка закусил губу, опуская глаза, вытирая рукой распухшие красные глаза. – Знаешь, Россия, думаю, я немного перегнул палку, – Америке хотелось поскорее уйти куда-нибудь прочь от этого стыда, – в принципе, каждый управляет страной так, как считает нужным, и это полностью твое право. Давай… давай как-нибудь в другой раз соберемся и еще раз все обсудим? По-человечески? – Эх, ты – горе луковое, знаешь об этом? – Россия добродушно усмехается и присаживается ближе к Американцу, облокачиваясь спиной о бетонную стенку. – What? – непонимающе спрашивает Америка, мысли в голове путались. Росс посмеялся. – Ничего, – и он треплет его по волосам, – как скажешь. Я тоже слегка увлекся, прости. – Everything is good! – отвечают штаты, после чего Россия помогает ему подняться. У русского были теплые ладони, которые не хотелось отпускать. Американец стыдил себя за то, что так крепко сейчас их сжимал, – все в порядке, честно. Просто… я веду себя, как мудак. – Хочешь, сходим куда-нибудь? Перекусим? Еще раз поговорим? – Россия не против того, чтоб США держал его за руку, он сам сжимает ладонь Американца, добродушно ему улыбаясь. И иностранец понимает, что все-таки русский – хороший люди, добрые, душевные. Кто же виноват, что им просто исторически не везет? – Хочу. Давай.