about destiny and fate

У Лютика кровь, чистая яркая-яркая и такая красная - словно спелое яблоко в жаркий август. Геральт наблюдает за тем, как его спутник растирает кровь по подбородку: попутно успевает жаловаться на разбитый нос и то, какими злыми пошли в деревнях мужики. Геральт без единого слова прерывает гневную речь и вправляет ему сломанный нос обратно: Лютик, словно ополоумевший мартовский кот, заходится диким воем на какое-то мгновение, но затем быстро затыкается и вновь пытается вытереть окровавленные руки об испорченный камзол. Кто-то кричит на них из открытого окна, называя ебанными козлами - в Лютика прилетает огрызок от яблока и он болезненно щурится. Геральт же устало вздыхает и тащит барда за шкирку подальше от места разборок: ведьмак только-только вернулся с охоты и ему сразу же, даже, блядь, не удивительно, пришлось вытаскивать Лютика из очередной драки, в которую тот успел по глупости и неосторожности ввязаться. Вот и руки у него сейчас все перепачканы кровью, но только своей - угольно-черной, словно безлунная ночь, и потому на улице плохо видно как сильно его одежда испачкана: ему пришлось зашивать самого себя в лесу - Лютику он, конечно, об этом не скажет. Как и не скажет о том что лицо у барда теперь все перемазано пятью оттенками крови. Геральт ловит себя на мысли, что выглядит это неплохо - красиво даже. Ведьмак продолжает смотреть на чужие переляпанные руки и вновь упорно пытается понять зачем ему этот чистенький "мальчик" почти что без единого грешка за душой: только и умеет, что бессмысленно на лютне бренчать, да из койки в койку прыгать. Лютик довольно, для человека с разбитым носом, что-то щебечет ему на ухо, пока они идут до таверны, в которой остановились и в какой-то момент бард хватает ведьмака за руку. Лютик голодный до прикосновений, личное пространство не уважает и по простому соскучился: он жмется ближе и марает своей чистенькой кровью. Геральт смотрит на него сверху вниз и видит свое имя вычерченное ровными буквами на чужой ключице - спасибо по-блядски расстегнутой рубашке - и сердце загнанно бьется за ребрами из-за чувств, которые ему ни за что и никогда словами не описать и просто до конца осознать. Он сбрасывает с себя загребущие руки, легким движением поправляет чужую рубашку, застегивает ее как надо - оставляет черные разводы на бледной шее. Геральт замирает. - Что-то случилось? - они останавливаются посреди темной улицы и Лютик смотрит на него любопытно, доверчиво, голову вбок наклоняет, как щенок и слащаво хлопает голубыми глазками - Геральт держит руку на маленькой хрупкой шее и тонет в настоящем море. - Ничего. Бард пожимает плечами и тянет их дальше в сторону таверны - Лютику на чужие душевные терзания сейчас совершенно все равно: он хочет поскорее оказаться подальше от плохих людей и расслабиться в горячей воде. Они идут дальше - Лютик машет свободной рукой в разные стороны и пересказывает все то, что за сегодняшний день произошло, пока Геральт ходил за очередной тварью. И лишь мельком упоминает, что пора бы уже купить себе парочку красных рубашек - на них хуже видно. Ну и на всякий случай черных, вдруг что. Беглая мысль о том, что барду однажды придется очернить свою кровь, заставляет Геральта тихо зарычать от странного раздражения, вдруг появившегося где-то в груди - Лютик на это только тихо смеется. Лютик отпускает руку только когда они подходят к таверне и останавливаются аккурат возле двери. - Ну да, ну да, соглашусь, - хитро улыбается Лютик - Черный тебе идет куда больше. Он осторожно, грациозно подходит к Геральту ближе, аккуратно стирает капли запекшейся черной крови с чужого лица и, мягко улыбнувшись, тянется за поцелуем. Ведьмак невольно прикрывает глаза. Но слышит только быстрый и тихий шепот куда-то в губы: - Прости, но сегодня я иду мыться первым. И прежде чем Геральт успевает что-то осознать и ответить, старая покореженная дверь хлопает у него прямо перед самым лицом. - Зараза. - тихо ругается Геральт, только бард его и не слышит.