alte Liebe rostet nicht.

Ченлэ шагает по родному Шанхаю, глубоко вдыхая сырой осенний воздух. Он так сильно отличается от сеульского, что невольно глаза режет невесть откуда взявшимися слезами. Ченлэ улыбается немного криво и раскрывает руки навстречу ветру, который приветствует его, дёргая за одежду и играя с волосами. Мужчина так счастлив наконец вернуться домой. Оказаться там, где всегда спокойно, всегда тепло и всегда немного грустно. Ченлэ долго мнется на витиеватом крыльце его старого дома и не решается постучать. Родители, конечно, знают, что он приехал, конечно, ждут и наверняка так же волнуются. Но долго мёрзнуть на пороге мужчине не позволяет брат, что с широкой улыбкой распахивает дверь и, потрепав по стального цвета волосам, утягивает внутрь. Громкий смех, объятия, вкусная еда и запах любимого парфюма мамы тут же окружают Ченлэ, заряжая его всеобщей радостью. Родители расспрашивают младшего сына о работе, о муже, о ребёночке, которого они с Ренджуном недавно забрали из детского дома, и Ченлэ с удовольствием рассказывает, не в силах сдержать улыбку. Говорит, что единственное, о чем жалеет - мама с папой далеко и, в отличие от брата, редко к нему приезжают. Родители смеются, обещают навестить семью Чжон-Хуан однажды, а Ченлэ запоминает и клянётся не простить их, если забудут. - А когда ты встретишься с Джисоном? - вдруг спрашивает мама, и сердце Ченлэ сбивается с ритма. - Столько времени прошло! Разве не хочешь увидеть старого друга? Друга... это слово отражается в голове Ченлэ воспоминаниями о нежных губах и жарких ладонях, о горьких слезах и чужом крике, о тихом "прости" и последнем взгляде из окон аэропорта. Брат понимающе сжимает пальцы Ченлэ под столом и пытается что-то сказать, видимо, перевести тему, но младший перебивает: - Я бы хотел его увидеть, - улыбается как ни в чем не бывало и возвращает ладонь брата на его же колени. - Не знаете, он там же живёт? - А ты не слышал? - удивляется отец, наливая в бокал свой любимый элитный коньяк. - Джисон женился недавно. Они с невестой купили квартирку недалеко от центра... У папы руки трясутся из-за пережитой недавно болезни, и алкоголь пачкает кристально белую скатерть. Ченлэ забирает из его ладоней бутылку и самостоятельно разливает по бокалам. Хотя сам еле справляется с тремором. Мать смотрит обеспокоенно и нежно гладит мужа по плечу. - Если хочешь, - продолжает папа. - Я могу узнать адрес. - Было бы неплохо, - почти искренне улыбается Ченлэ и мысленно бьёт себя за слабость. . . . Вечером ему звонит Ренджун. От одного только тона его голоса Ченлэ становится легче. Он рассказывает мужу о том, как сильно изменился Шанхай, о том, как вырос брат с их последней встречи, о трудно выздоравливающем отце. Ченлэ хочет рассказать и о Джисоне, о том, что собирается с ним встретиться. Ренджун, конечно, поймет. Он знает историю первой любви Ченлэ, знает, как все оборвалось. Он сам же и вытаскивал своего тогда ещё друга из осколков разбитого сердца и сшивал их вновь. Ренджун бы понял, не ревновал, даже поддержал бы. Ченлэ уверен. Вот только сказать почему-то не получается. Ренджун будто чувствует. Говорит, что поможет любимому, что бы ни случилось. Ченлэ верит, улыбается и дышит ровнее. - Спасибо, Джун-и, - тянет по привычке, хоть и знает, что старшему не нравится фамильярность. - Я люблю тебя, - произносит искренне и чисто. - И я люблю тебя, большая голова, - смеётся Ренджун совсем без злобы, за что, тем не менее, получает гневное фырчание Ченлэ и обещание проучить мужа, как только вернётся домой. В отдалении слышится плач ребенка. Ренджун быстро завершает диалог и чмокает мужа через телефонную трубку. Ченлэ откидывает смартфон и грохается на мягкую кровать. И что с ним происходит? . . . Когда Джисон распахивает дверь перед носом Ченлэ, тому кажется, что у него дежавю. Джисон замирает. Смотрит на Ченлэ огромными глазами, разглядывает всего с ног до головы, а потом шепчет такое родное "хён". У Джисона голос стал грубее и мужественнее, смех такой же заразительный и та же прекрасная улыбка. Только вот вытянулся-то как! На целую голову выше Ченлэ, как бы не больше! Мужчина понимает это, когда его прижимают к крепкой груди и кладут подбородок на макушку. Ченлэ слышит судорожный выдох и вздрагивает от нежного: - Я очень рад видеть тебя, хён. Так рад. Ченлэ обвивает руки вокруг талии младшего и прижимается сильнее. - Ты так вырос, Сон-и. - А ты совсем не изменился, хён, - смеётся Джисон. У Ченлэ взрываются фейерверки в сердце. . . . Этот вечер они проводят в баре, рассказывая то, что происходило с ними с последней встречи, вспоминают прошлое без боли и обид - так, как говорят о том, что уже давно прошло и оставило лишь приятные воспоминания. Джисон счастливо слушает о Ренджуне, часто перебивая, уточняя, восклицая. Он признается, что всегда знал - Ченлэ нужен как раз такой человек: собранный, сдержанный, надёжный, который мог бы обуздать взрывной характер парня. А не Джисон, у которого у самого ветер в голове. Ченлэ безумно рад такой реакции младшего и невероятно благодарен. Он с таким же интересом расспрашивает о жене Джисона, с которой он, оказывается, познакомился в университете. Но ещё больше Ченлэ радуется исполнившейся мечте младшего. Тот теперь хореограф и обучает подростков уличным танцам. К концу вечера у обоих болят щеки из-за улыбок, а горло от громкого смеха и долгих бесед. Расставаться совсем не хочется, но Джисона ждёт жена, а Ченлэ обещал позвонить перед сном Ренджуну. Джисон предлагает Ченлэ проводить его до дома: "Как в старые добрые времена". Старший шутливо бьёт друга по плечу, но соглашается, ощущая, как что-то теплое, давно забытое разливается в груди. - Встретимся ещё, хён? - спрашивает Джисон, пока Ченлэ поднимается на крыльцо. - Конечно, Сон-и, - улыбается тот и машет рукой на прощание. - Я зайду за тобой завтра! . . . Ренджун спрашивает, как прошел день. Ченлэ пьяно улыбается в трубку, но что-то вновь мешает ему сказать правду. Вернее, не всю правду. Мужчина действительно провел часть дня, помогая родителям в саду, часть, играя с братом в баскетбол, а часть выпивал в баре. Какая разница с кем. Ренджун не давит, и Ченлэ ему очень благодарен. Он просит показать сынишку и долго разглядывает его через экран телефона. Ченлэ очень любит его, очень любит Ренджуна, о чем тут же говорит, смущая мужа. Но отчего-то перед глазами Джисон. Ченлэ хмурится и стирает образ из мыслей, продолжая беседовать с семьёй по видеозвонку. . . . Джисон стоит у крыльца, облокотившись на деревянные перила. Он вдыхает влажный осенний воздух и вспоминает, как в точно такой же день в первый раз пошел с Ченлэ на свидание. Очень неловкое, но очень счастливое. Джисон до сих пор помнит все до последней детали так, будто это произошло только вчера. - Эй, Сон-и, о чем задумался? - Ченлэ машет ладошкой перед лицом младшего и смеется. Джисон невольно засматривается. Улыбка хёна всегда привлекала его взгляд. Её всегда хотелось нежно-нежно целовать. Джисон машет головой, прогоняя наваждение, и, отшучиваясь, ведёт Ченлэ по извилистым улицам города. Изначально, он не знал, куда хочет пойти, но ноги сами привели в парк аттракционов. Тот самый парк. - Ого-о-о, - тянет Ченлэ. Его глаза светятся от счастья. Он даже слегка подпрыгивает от волнения. Будто не тридцатилетний мужчина, а пятилетний ребенок. - Как же все изменилось! Джисон смеётся и, хватая хёна за руку, идёт к кассам. Несмотря на холодное время, в парке много людей и большинство аттракционов работают. Ченлэ, как и всегда, покупает билеты туда, где наиболее страшно и опасно. Подшучивает над Джисоном, вспоминая, как тот боялся раньше даже самой безобидной карусели. Однако все изменилось. И теперь это Ченлэ хватает младшего за руку, когда кабинка вдруг падает с огромной высоты вниз, а Джисон лишь смеётся и приобнимает хёна, чтобы не было так страшно. Друзья теряют счёт времени, бегая от одного аттракциона к другому, уплетая за обе щеки сахарную вату и вспоминая счастливые подростковые времена, когда губы пахнут мятной жвачкой, а ладошки потеют от волнения. Ченлэ смеётся по-дельфиньи, рассказывая Джисону очередную забавную историю из своей жизни за границей, когда парни неспешно бредут по безлюдной аллейке домой. Младший снова вызвался проводить хёна, хотя тот и настаивал на обратном. За беседой Джисон не замечает, как берет ладонь друга в свою после того, как их пальцы в очередной раз столкнулись. Это даже не случайность, скорее - привычка из прошлого. Ченлэ вздрагивает, но ладонь не выдергивает. Они же давно не виделись, верно? Они друзья, да и Ченлэ всегда любил скиншип. Мужчина невольно оправдывает себя. Оправдывает то, что просто не хочет отпускать теплые пальцы младшего. Тем временем парни подходят к дому семьи Чжон и ещё долго стоят у крыльца, громко смеясь. - Ладно, - наконец тянет Ченлэ, улыбаясь. - Мне уже пора. Он становится на деревянную ступеньку, но вдруг поскальзывается, теряя равновесие и неловко взмахнув руками в воздухе. Но вместо твердой земли под спиной, ощущает горячие ладони на талии и дыхание на макушке. Ченлэ неловко разворачивается в чужих руках, собираясь поблагодарить, но чуть не сталкивается с младшим носами. В глазах Джисона миллиардами звезд свет фонарей. Ченлэ вдруг вспоминает, как точно так же вглядывался в коньячные радужки младшего, когда тот в первый раз... Джисон резко подается вперёд и накрывает мягкие губы хёна своими. Поцелуй длится лишь долю секунды. Ченлэ отталкивает друга, больно ударяя по груди, смотрит испуганно и быстро разворачивается, поднимаясь по ступенькам. - Прости, - бросает он, перед тем как скрыться за железной дверью. Джисон глядит ему в след, все ещё не осознавая произошедшее, а затем тяжело выдыхает, повторяя нервное: "Дурак... какой же я дурак". . . . Следующим утром Ченлэ покупает билет на самолёт. Отмена брони и заказ на более ранний срок обходятся ему очень дорого, а прощание с близкими отдает тупой болью в сердце, но с этим ещё можно справиться. А вот с неправильными чувствами, которые будит в нем Джисон - нет. Джисон не может все ещё нравится Ченлэ. У Ченлэ - Ренджун, которого тот любит всецело и безвозмездно, и маленький сын, для которого он на все готов. А Джисон - лишь просто парень из прошлого, друг... Первая любовь. Прошло уже много лет. У Ченлэ своя семья, у Джисона тоже. Чувства давно стёрлись и стали лишь счастливым воспоминанием. Так почему мысли о секундном поцелуе заставляют колени дрожать и разжигают пожар в груди? Это все неправильно. Ченлэ лучше уехать. Он врёт родителям о срочном вызове на работу, крепко обнимает мать, просит отца следить за здоровьем и желает удачи брату. И садится в самолёт, надеясь оставить дурацкие чувства здесь - в Шанхае - навсегда. . . . Ренджун слушает молча, не отводя взгляда от шагающего туда-сюда мужа. Ченлэ заметно нервничает, но он знает, что должен. Обязан рассказать все, потому что позволить жить во лжи - самое ужасное, что он может сделать Ренджуну. Мужчина заканчивает говорить, останавливаясь напротив хёна и нервно рассматривает собственные ноги. Слышит скрип кровати и стук тапочек мужа. Ренджун подходит к младшему, обвивая тонкие руки вокруг его шеи и кладет подбородок на плечо, поглаживая пальцами затылок. - Все хорошо, Лэ, - шепчет он, успокаивая мужа своим теплом. - Ты ни в чем не виноват. И мне не за что тебя прощать, просто потому что ты ничего не сделал. Даже наоборот, - Ренджун отстраняется, чмокая младшего в щеку. - Я безумно счастлив, что ты так сильно любишь меня, что честен со мной. - Хён, - Ченлэ прижимает Ренджуна ближе и облегченно выдыхает. - Спасибо. - Но все же... - мягко начинает старший. - Думаю, тебе стоит обсудить это с Джисоном, чтобы не мучить ни себя, ни его. Вряд ли он осознавал, что делал. - Наверное, ты прав. Ченлэ целует Ренджуна долго и нежно, сгорая от любви к своему мужу. Самому прекрасному на всем белом свете. . . . Некоторое время спустя Джисон сам звонит Ченлэ. Он долго извиняется, говорит, что не понимает, что на него нашло. Просит не злиться, остаться друзьями. Ченлэ слушает его с мягкой улыбкой и прощает. Джисон счастливо смеётся и обещает прийти в гости, если семье Пак выпадет случай прилететь в Сеул. . . . А спустя тринадцать лет дочь Джисона вдруг смущённо протягивает ладонь сыну Ченлэ, а тот нежно улыбается в ответ.