Выбирая свой путь

В мире мафии было несколько абсурдных, непонятных Реборну традиций. Например, боссом сильнейших Семей мог стать только человек с Пламенем Неба. Боссом Семей, средних по влиятельности, мог стать человек с Пламенем Солнца, Дождя или Грозы, но не мог стать человек с Пламенем Облака, Тумана или Урагана. На самом деле, если Пламя Урагана ещё позволяло занять место лидера среди небольшой Семьи, хоть это и было нежелательно, то человеку с Атрибутом Тумана или Облака вообще нельзя было становиться во главе Семей в мафии. Вторые были одиночками, а первые были признаны слишком нестабильными. Такие люди могли быть во главе отрядов, могли образовывать свои кланы, но если под их началом оказывалось много людей, Туман и Облако в свою очередь должны были подчиняться кому-то с более стабильным Атрибутом. Эта идиотская система когда-то лишила Реборна, старшего сына Семьи, права стать боссом. Тогда он ушёл, разорвав все связи и решив доказать, что может обойтись и без них. Отказавшись от денег, малейшей помощи и даже имени, чтобы не подчиняться младшему брату, занявшему его место со своим пусть слабым, зато Небесным Пламенем, Реборн начал карьеру киллера-одиночки. И преуспел. Его пытались заманить к себе многие Семьи: деньгами ли, связями, даже браком – Реборн игнорировал их потуги, не гнушаясь играть на желании заполучить себе такого талантливого наёмника, чтобы получить за свою работу больше. Вторая странная традиция, не поддающаяся никакой логике, была связана с Аркобалено. Никто не знал, как получают этот титул изначально, зато все знали, что помимо уважения и всеобщего признания, он даёт право любому из Аркобалено говорить на равных с боссом любой Семьи. Даже с Вонголой. Этакий человек-Семья, чьи просьбы обычно старались не игнорировать. Конечно, человек, убивший Аркобалено, мог оспорить его силу и забрать титул себе, так что это одновременно означало, что тот, кто готов был рискнуть и назвать себя сильнейшим, вешал себе на шею огромную, жирную мишень. И всё же, когда Реборну пришло странное письмо с приглашением, он не смог сдержать азарта. В последний раз об Аркобалено слышали полвека назад. Никто не знал почему, но в один момент сильнейшие того поколения просто исчезли. Стать Аркобалено Солнца спустя такое количество времени – разве это не лучший способ доказать своё превосходство? Реборн слишком поздно вспомнил, что гордыня не приводит ни к чему хорошему. Титул оказался с подвохом и давался не просто так. Цепочка выполненных заданий странного человека, Шахматноголового, и его готовность объявить группу разношёрстных людей сильнейшими привела к тому, что теперь лучший и официально признанный сильнейшим киллер без сил лежал в грязной подворотне Палермо. Многотонным весом давило нечто, что Шахматноголовый называл Три-не-Сетте, Системой Равновесия. Она опутывала Пламя Реборна сетью, иссушала, не позволяла подняться. «Вашему поколению повезло: предыдущие поколения Аркобалено были обращены в младенцев до конца своих дней, чтобы иметь возможность продлить их жизнь. В конце концов, это утомительно – каждые тридцать лет искать новых Хранителей Равновесия. Но предыдущий Дождь Аркобалено был гением, позаботившимся о тех, кто придёт на его место. Вы сможете сохранить свой облик и силу, если найдёте себе сильное Небо, готовое разделить с вами бремя Проклятия. Но есть одно правило: один Аркобалено – одно Небо. Решайте, хотите ли вы кого-то обречь на это бремя или же превратитесь в вечных младенцев». Острый на язык, свободолюбивый и гордый киллер оказался в сложном положении. Много кто согласился бы принять его в Семью, но Небеса всегда были редки, а тут требовалось аж семь – потому что в последний момент дурной ученик Лар влез, куда не следовало, и каким-то образом стал Аркобалено вместе с учителем. А Проклятие требовало определённого уровня Пламени, что разом снижало количество возможных претендентов. Это было бы не страшно: многие из этих Небес с удовольствием приняли бы свежеиспечённых Аркобалено за разовую услугу. Да вот только Проклятье, как ни пытайся, разовой услугой не назовёшь. Кроме того, Реборн не был готов продавать самого себя с потрохами за шанс жить относительно нормальной жизнью. Разделивший с ним Проклятие человек получил бы над киллером такую власть, которая и не снилась ни одному Небу с Хранителями. И ни одному из известных ему людей Реборн не был готов её давать. И так появилась дилемма: те, с кем Реборн хотел бы договориться, отказали бы ему, не готовые рисковать силой, Семьёй и положением ради киллера-одиночки с дурным характером, те же, кто мог согласиться, не устраивали самого киллера. С каждым днём Три-не-Сетте давила всё сильнее, напоминая об истечении срока для размышлений, и вот теперь внезапно навалилась неподъёмной тяжестью, пригвоздившей к земле. Отпущенное ему время оказалось смертельно мало. «Как так получилось?» Реборн понимал, что вот-вот превратится в младенца, и ждал этого момента с содроганием. Не таким он представлял свой триумф. Неделя – слишком короткий срок, а Шахматноголовый мог бы выразиться и поточнее, сволочь… – Хм? Кто здесь? Реборн открыл глаза. Прямо рядом с ним стояла и словно светилась под солнцем девчонка лет двенадцати на вид. Одетая в джинсы и футболку, она казалась бы обычным ребёнком… Если не чистейшее Пламя Неба, которое исходило от неё, несмотря на какую-то преграду. «Невероятно сильное Небо…» Ни кольца, ни особых серёжек, даже на одежде не было знаков принадлежности какой-либо Семье. А ведь с таким Пламенем её бы просто не выпустили за пределы территорий клана без своеобразной метки, что девочка занята и претендовать на неё не стоит. «Без связи, без обязательств…» Она насторожённо смотрела на незнакомца, но всё же подошла ближе. – Вам плохо? «Достаточно юная, чтобы на неё мог повлиять взрослый человек. Достаточно наивная». – Помоги. Она склонилась ближе, вглядываясь в его глаза. На лбу пролегла морщинка. Да, девочка, будь хорошей малышкой, ты же не оставишь человека, попавшего в беду? – Хм? Чёрная шляпа, бакенбарды и хамелеон в качестве питомца. И вдобавок, и это доказывает, что передо мной не подражатель, – Пламя Солнца редкой мощи. Синьор Реборн, вы птица такого полёта, что помощь вам может мне дорого стоить. Что я получу взамен? Кажется, Реборн ещё никогда так не ошибался в людях. – Услуга за услугу? – навскидку предложил киллер, чувствуя, как непослушное тело облизывают огненные языки Проклятия. Времени осталось так мало… – Мне не будет никакой пользы от ваших услуг, нет такого человека, которого я бы безоговорочно хотела убить по тем или иным причинам. «Эта малявка!..» – мелкая гадина с улыбкой прекрасного ангелочка, видимо, чувствуя его безысходность, загоняла Реборна в практически безвыходное положение. – «Проигрывать двенадцатилетней девчонке… Какой позор!» – Я готова помочь вам всем, чем смогу, но у меня будет условие: чтобы я смогла оправдать своё вмешательство, вы станете моим Хранителем. Реборн криво усмехнулся: – Ты не представляешь, чего хочешь, но мне это подходит. Девчонка нахмурилась, словно почувствовав подвох: – А чтобы договор не превратился в фикцию, вы поклянетёсь мне в момент установления связи в трёх вещах: выполнять все мои приказы как мой Хранитель, защищать меня и помочь мне стать боссом моей Семьи. А вот это было уже серьёзнее. Если будучи просто Хранителем, Реборн мог до некоторых пор игнорировать малявку, тем более, он сильнее, старше да и попросту мог бы обмануть её, то клятва на Пламени подразумевала, что к своим обязанностям придётся относиться всерьёз. А именно этого пытался избежать киллер. – Слишком многого просишь. – Тогда ограничим все эти условия во времени. Вы будете вольны уйти после моего совершеннолетия или признания меня наследницей. Идёт? Шесть лет или около того. Не так уж и много придётся потерпеть, если всё будет плохо. Не вечное рабство, а временная служба. А если всё пойдёт слишком плохо, за это время он успеет найти кого-нибудь другого, кто согласится разделить с ним Проклятие. – Подходит. А теперь быстрее: объедини наше Пламя. Девочка протянула руку, самовольно обхватывая ладони Реборна, и на её лбу раскрыл лепестки маленький огненный цветок. Так, по крайней мере, казалось со стороны. А где-то там, в мире, недоступном больше никому, кроме Реборна и его маленького Неба, волны Небесного Пламени окружили Реборна, не позволяя щупальцам Системы Три-не-Сетте обвить его. «Это мой человек!» – непреклонно заявила малышка, снова полыхнув Пламенем. – «Я вам его не отдам». Три-не-Сетте, казалось, не была готова сдаться так просто. Одно из щупалец попыталось проскользнуть сквозь стену Пламени, другое атаковало девочку, пробив её руку насквозь. Та вскрикнула, из раны закапала кровь, шипящие капли упали прямо в Пламя, но это словно заставило огонь вспыхнуть сильнее. – Клянитесь! – потребовала девочка в реальности. – Не тяните, ну же! И Реборн, поражённый её решимостью сражаться за незнакомого человека с чем-то настолько могущественным, поклялся. В ту же секунду девочка закатила глаза и упала прямо на мужчину, по-прежнему сжимая его руку. Где-то там, во внутреннем мире, продолжалась её борьба с Три-не-Сетте, а на внешний она могла больше не отвлекаться. Киллер, убийца, Аркобалено Солнца… Реборн изумлённо смотрел на ребёнка. Могло ли быть так, что он случайно вытянул счастливый билет, несмотря на антураж, в котором он заполучил этот подарочек судьбы? Перехватив девчонку покрепче, он осторожно поднялся – теперь, когда Три-не-Сетте не давила многотонным весом это было несложно. Его маленькая спасительница буквально пылала в его руках, задыхалась жаром. Но прежде, чем киллер решил, куда он может отправиться со столь ценной ношей на руках (на кону стояла его жизнь!), он услышал голос: – Госпожа Савада! Госпожа Савада, немедленно вернитесь, где бы вы ни прятались! Дрянная девчонка, я не собираюсь отвечать за ваше благополучие перед Внешним Советником… Внешний Советник, говорите? Как много Семей вообще разделяются, сохраняя при этом централизованную власть? Это должна быть сильная Семья с многолетней историей и неординарным боссом, сумевшим удерживать её на плаву... Вроде тех Семей, от которых он намеревался держаться как можно дальше. Кажется, девчонка всё-таки оказалась не счастливым билетом, а настоящим котом в мешке.

***

Из огненного цунами она выбиралась с трудом. Каждая мышца звенела от напряжения, вливаясь в общую мелодию боли измученного организма. Губы запеклись, казалось, только попробуй их разомкнуть и по подбородку потечёт горячая солёная кровь. Что-то тяжёлое лежало на животе, под головой чувствовалось что-то жёсткое. В общем, поза была как будто максимально неудобной. А потом её странная подушка пошевелилась, а над головой прозвучал чуть хриплый голос: – Проснулась? Ха?.. – Никогда бы не подумал, что по собственной глупости стану чьей-то нянькой. На лоб опустилась мокрая тряпка, и девочка задрожала – ручейки показались холодными и быстро сползающими за шиворот. Вот если бы они попали в рот… – Тц. Совершенно не умею ухаживать за больными. Делаю это только в качестве ответной услуги за помощь и чтобы поддержать легенду. Слышишь, мелкая? Ты меня очень сильно подставила. «Ты меня тоже», – почему-то подумала девочка, но так и не вспомнила, в чём же её подставили. Голову приподняли, к губам прижался стакан, но вода большей частью пролилась мимо. – Зубы-то разожми, – раздражённо посоветовал тот же голос. – Точно, нужно было требовать соску. «Козёл», – подумала девочка. Нелюбимый ребёнок, отправленный родителем с глаз долой, она часто сбегала от нанятых учителей и слуг, так что была в курсе многих крепких словечек, употребляемых рабочими верфи. Но поскольку за брань могло сильно достаться, даже в мыслях старалась сдерживаться. – «Точно. Я сбежала». И встретила свежеиспечённого Аркобалено Реборна. Причём, в таком виде, будто его испекли буквально. Тсунаёши видела его однажды, мельком, на том приёме, куда отец не мог её не взять. Старик (неважно, что Емитсу было чуть за тридцать) всё надеялся, что она сумеет подружиться с детьми его босса и что-нибудь приобретёт от этой дружбы. Точнее, получить дивиденды от хороших отношений детей надеялся сам Емитсу, а потому не уставал в минуты редких встреч напоминать дочери о приличном поведении. Тсуна кивала, улыбалась, а в её сузившихся глазах водили хороводы огненные искры. Она вела себя прилично, заботясь о собственной репутации и грандиозных планах на будущее, но лебезить перед избалованными сынками Девятого? Нет уж. Пусть папаша сам их развлекает, может хоть в задницы расцеловать. Тсуна же не собиралась выполнять распоряжения человека, считавшего, что он может вытащить её из дома, как вытаскивают из своих косметичек дешёвую бижутерию проститутки, когда хотят принарядиться для клиента, и забросить обратно, когда надобность в ней отпадёт. На том приёме она скучала и подсмеивалась над мальчишкой, в которого старшая сестра отчаянно пыталась впихнуть хоть крошку домашнего печенья. Даже с того расстояния было видно, что печенье можно использовать как отраву для крыс, но ни в коем случае нельзя кормить им людей. Савада задумалась, не взять ли у розоволосой рецепт, чтобы испечь «приветственное печенье для Массимо и Фредерико», но решила, что не стоит так подставляться. Хотя видит Небо, она так ненавидела этих придурков! Единственным адекватным человеком в этой семье был Занзас, но того законопатили в школу мафии, чтобы доставлял меньше проблем. Везунчик! Тсуне не светило даже этого. В тот момент, когда борьба мальчика с собственной сестрой была почти проиграна, появился тогда ещё не Аркобалено, но уже многообещающий киллер. Розоволосая тут же забыла обо всём, Тсуна была готова поклясться, что видела в её глазах сердечки. В реальности это выглядело намного более жутко, чем в мультфильмах. Надо было отдать должное её вкусу – объект воздыхания был хорош. Правда, Тсуна оценивала не внешность, слишком мала ещё была, чтобы заглядываться на взрослых мужчин. Но его Пламя Савада оценила, как и умение держаться. Речь шла не столько о чувстве собственного достоинства, сколько о чувстве превосходства: он был похож на короля, обозревающего свои владения, и за убийственно-надменный взгляд ему хотелось врезать по лицу. Даже Тсуне. А уж что творилось с теми, кого киллер, походя, одаривал парой многозначительных фраз!.. В общем, когда Тсунаёши совершенно случайно увидела того баловня судьбы в настолько бедственном положении, что он даже не смог бы подняться самостоятельно, девочка всерьёз задумалась – подарок ли это судьбы или её же подстава. По первому впечатлению, второму и третьему показалось, что всё же подстава, но было поздно. Она уже вляпалась в это по уши, и теперь оставалось только ждать результатов необдуманной выходки. Титаническим усилием воли открыв глаза, Тсунаёши разжала зубы и зло просипела, узнав в помещении, где её устроил киллер, собственную комнату: – Рассказывай. Мужчина впечатлён не был, но пробормотал что-то о расхождении в показаниях и новости скрывать не стал. – Я сказал, что ты моё истинное Небо, – довольно ухмыляясь, сказал он. Тсуне показалось, что она ослышалась. Истинное Небо и истинные Хранители – это что-то из области легенд об идеальной совместимости Атрибутов, усиливающих друг друга многократно. Так себе оправдание, но это было первое, что пришло Аркобалено в голову, когда у него потребовали объяснений. – Пиздец, – пробормотала ошарашенная девочка. Подумала-подумала и добавила ещё с десяток слов, услышанных от Занзаса. Реборн нехорошо прищурился. В чёрных глазах блеснуло золотое солнце, и киллер внезапно отвесил Саваде щелбан. В до этого гудящей голове тут же что-то зазвенело. – Ты охренел? – попыталась проморгаться девочка и собрать расплывающихся Реборнов в одного. – Поскольку для всего мира ты теперь будешь моим Небом, изволь соответствовать, – доброжелательно оскалился киллер и пояснил: – Молодой синьорине из хорошей семьи материться не к лицу. Тсунаёши открыла было рот, чтобы высказать всё, что думает о его самоуправстве, используя все подслушанные когда-то оскорбления, но заметила предвкушающий блеск чужих глаз и благоразумно замолчала. Было похоже, что её бедственное положение и то, что это последствия помощи ему, не остановят Реборна от новых воспитательных мер. Итак, чтобы как-то оправдать своё положение в качестве Хранителя неизвестной в мафии девчонки, почти человека второго сорта, этот козёл назвал её своим истинным Небом. Этим он сделал её мишенью для бесчисленного числа мафиози, потому что, ну серьёзно, его столько людей пыталось заполучить в Семью, а Реборн выбрал нелюбимую дочь Внешнего Советника. Кроме того, это сулит большие проблемы с Емитсу: нет никакого сомнения, в том, папаша не поверит в наспех придуманную легенду об «избранности» дочки, начнёт копать, попытается завербовать Реборна в CEDEF… Вот только… Дать то же, что даёт киллеру Тсуна, не сможет, наверное, никто. Их намертво связало разноцветными щупальцами чего-то такого, чему Савада даже не могла подобрать названия. Но интуитивно девочка ощущала, что это нечто стоит несоизмеримо выше людей, властно над судьбами и всеми мирами. Как бы ни вышло, что Реборн ткнул пальцем в небо, а сказал правду, о которой даже не подозревал. К тому же, сильнейшее Солнце этого поколения в Хранителях однозначно помогло бы Тсуне добиться успеха. Реборн связан клятвой, он обязан помочь, так что, пожалуй, к некоторым его претензиям можно и прислушаться. Если учесть, что он самостоятельно сумел достичь своего статуса с нуля, его советы могут оказаться небесполезны. Настала очередь киллера подозрительно коситься на кривую усмешку девочки, выглядевшей как невинный ангелок до тех пор, пока она не открывала рот. Он ещё не знал, что судьба с Три-не-Сетте привели его к Небу, подстать ему самому, но уже чувствовал, что сильно пожалеет, о своей разборчивости. «Выкуси, Занзас!» – подумала Тсунаёши. – «Я стану боссом быстрее тебя!»