Разговоры с тенями

       Ты прячешь глаза, ищешь в облаке знак,        Так ты не страшен и вовсе не грозен.        Аня так любит больших собак,        Чай с бергамотом, дожди и осень.        Стоит перед зеркалом босиком,        Накинув твой китель себе на плечи,        Ты ей улыбнёшься, конечно — тайком,        Время летит, но время не лечит.        Молот и серп или линий излом,        Ты — между молотом и наковальней,        Ведь то, что раньше считалось злом,        Теперь живёт за дверями спальни.        Без сна почти что четвёртый день,        До хрипоты на ночном балконе        Сидит и курит немая тень        Того офицера, тень его боли.        Тилике скоро почти тридцать лет,        Ане недавно исполнилось двадцать,        Тилике помнит, кричал: «Клаус, нет!        Сделай, что сможешь, ей надо остаться!»        Тилике помнит букеты цветов,        Как их дарил и краснел, как мальчишка,        В верности клялся, был к смерти готов,        Тихо шептал, обнимая: «Малышка».        Помнит, как спала, прижавшись всем телом,        Как бормотала в ключицу во сне,        Волос карамель выделялась на белом,        Пальцы чертили узор на спине.        А как-то проснулся один среди ночи        И сделать на кухню чаю пошёл.        «Где она?» — сердце волнение точит,        Он замер в тени, потому что нашёл.        Клаус, серьёзно, дался вам стол,        Он неудобный, он узкий и шаткий,        И Аня в платье таком простом,        А привкус губ воспалённо-сладкий.        Родной такой запах её волос,        Но сердце как мышь, что увидела кошку.        Выходит, всё было так не всерьёз,        Всё оказалось так понарошку…        И слишком поздно, наверно, что-то в себе менять,        Тилике в жизни мало так счастливы,        Ягеры — больше, тебе ли не знать?        С Ягером Ани больше податливы        И ночью уходят, уходят опять,        Чтобы вернуться только под утро,        Тилике вновь не идёт проверять.        Может быть, в чём-то это и мудро…        Аня проснётся, заварит чай,        Тилике тихо обнимет за плечи        Ты набиваешь в трубку печаль        И с нетерпением ждёшь каждый вечер.        Ты бы отвёз её на вокзал?        Это ж война, ей здесь не место,        Ты это сам ей когда-то сказал,        Она спросила: «Но мы с тобой… Вместе?»        Ты молча обнял её. Часы        Встали на месте, потупив стрелки,        И всё, чем был ты до боли сыт        Вдруг оказалось пустым и мелким…        Клаус, какой ты всё же дурак,        Столько плутал между этих трёх сосен,        Ведь Аня так любит больших собак,        Чай с бергамотом, тебя и осень.