Девочка Тройка

Если бы люди были бы оценками в школе, то я, наверняка, была бы «тройкой». Вроде везде могу, но средненько. Работа — нормально, творчество — ничего так, шутки — на любителя, социальное взаимодействие — социофоб, но не критично. Зловонное чувство неполноценности тянется за мною чёрным шлейфом из грязи. Гонится за мною в отвратительных кошмарах, в которых главным монстром, в конце концов, оказываюсь я сама. Рвешь на себе волосы в попытках самосовершенствования, но кажется, что ничерта ничего не меняется. Впереди — гора, позади — пропасть. А ты всегда посередине. Может быть, некоторые люди и рождаются, чтобы быть «тройками»? Не всем быть горами, ни каждому — мрачной бездной. Должна же быть и обычная земля, равнина, на которой будут расти цветы. Пускай не твои, чьи-то ещё. Возможно, однажды эти цветы прорастут и в горах. Но как смириться с тем, что ты лишь почва для кого-то другого? — Давай поиграем в иллюзию, — предложила я, но мне никто не ответил, потому что игра уже давным-давно началась без моего ведома. Все вокруг с самого начала было иллюзией. Эти силуэты с приоткрытыми в ухмылках ртами шушукались, наверное, обсуждая меня. «Она такая…» — говорили они. «…мерзкая», — додумывала я, и всегда оказывалась права. Люди в твоей голове — всегда самые честные. Я сидела посередине: на среднем ряду, на средней парте и поднимала глаза только, когда классные часы над доской показывали двенадцать. Не потому что в это время начиналась перемена, а потому что это тоже была середина. — Тройка, к доске! — я посмотрела на классного руководителя. В этой женщине не было середины. Во всех смыслах. — Простите, учительница Крайность, я не готова отвечать, потому что социальная неловкость доконала меня до предела, а моя голова забита мыслями о воде и стакане. Крайность повела острой бровью и присела на край учительского стола, ожидая объяснений. Края ее тонких губ растянулись в улыбке, и я поняла, она — впала в крайность. Теперь, чтобы я не сказала дальше — слова не будут иметь никакого значения. — Мой стакан наполовину разбит, и из него вытекает вода. Но вам этого не понять, потому что у вас нет середины. В этот момент я даже на мгновение возгордилась собой. Цветок без середины — это не цветок, а какой-то мёртвый гербарий, в лучшем случае. Я нарочито громко скрипнула стулом и вышла из класса. Сделала несколько шагов и остановилась посередине школьного коридора. Лампа над моей головой погасла, потому что она висела между двумя другими — крайними. Я посмотрела под ноги. Тени у меня не было, и никогда не будет, поскольку эту роль забрала я. Буквально. В школьном спектакле я играю Тень. Я не была ни на одной репетиции, но тем не менее, никто не сомневается в том, что я справлюсь. Фух. Я облегчённо выдохнула. Ну хоть в чем-то я отличилась. Я сидела на ступеньках второго этажа трёхэтажного здания средней школы и жевала безвкусный бенто, который приготовила мне мама. Если бы я была кулинарным критиком, то оценила бы это блюдо на троечку. Прозвенел звонок, и силуэты промчались вверх-вниз по этажам. Кто-то толкнул меня, и грязно-белый рис рассыпался прямо на мою юбку — не очень длинную, как у заучек, но и не сильно короткую, как у обольстительниц. Моя юбка была мне ровно по колено. Я вздохнула. Не громко. Я вообще не умела говорить громко. Только что-то среднее между шепотом и криком. Хотя, постойте, есть более правильное слово — «нормально». Да, я говорила нормально. Школьные коридоры вновь опустели. А я все сидела и думала: идти на урок или прогулять? В итоге я решила остаться между этажами. Таким образом, и на уроке присутствовать не надо, и прогулом подобное обозвать трудно. Идеальная середина. Да, середина бывает идеальной! Ещё один повод для гордости. Я услышала шаги и оглянулась. С верхнего этажа, медленно ступая, ко мне приближалась девочка с абсолютно пустым выражением лица. — Самоубийство-сан? — спросила я. Девочка замотала головой: — Нет, Самоубийство уже вышло. Я — Ноль. А тебя, как зовут? — Тройка, — представилась я. — Видимо, обозналась. Не пойми меня неправильно, но ты напомнила мне Самоубийство-сан. — Это моя старшая сестра. — О, Самоубийство-сан — твоя сестра? Поэтому вы так похожи? — Да, — Ноль наклонила голову на бок. — Когда я вырасту, я хочу стать такой же, как она. — Я на пятьдесят процентов уверена, что у тебя все получится. Ноль округлила глаза: — Ещё никто не верил в меня так сильно. Тройка-чан, давай дружить. Я нерешительно кивнула. Теперь не обязательно общаться с голосами в моей голове. И от этой мысли я почувствовала себя… нормально.