Связанные

      Он не помнил, когда именно это произошло.       То было словно чудное мгновение. Его постигла некая трудность — огромное количество шипов не позволяли выбраться ему из своего мрачного заточения. Нежные цветы вялыми тушками покачивались на его маске. Голубая живокровь изредка капала из его глазниц. Пребывая в затруднении, он не сразу увидел ее. Белая, грациозная леди в ярко-красной накидке. Ее игла сверкала своей остротой, а ее элегантные прыжки завораживали. Даже его меч не сравнился бы с грозным оружием этой леди. Он не имел рта, чтобы что-либо сказать. Его помощником был язык тела, которым Сосуд активно пользовался. Леди вопросительно посмотрела на него — на живокровь в его разбитой маске, на его вялые цветы. Он понял лишь то, что эта Леди — его спаситель, и она поможет перенести его через препятствие. О, как же это прекрасно! Взобравшись на ее спину, он крепко обхватил ее своими черными руками. Игла таинственной Леди, рассекая воздух, пронеслась почти над всей пропастью. Сосуд крепко зажмурил глаза, а очнулся уже на скамье.       Лост. Теперь это его имя. Леди подарила ему имя — то, о котором он всегда мечтал. Радости не было предела. Он заерзал на скамье, а затем почувствовал некое шевеление в его разбитой маске. Взглянув наверх, он с удивлением обнаружил, что цветы на нем распустились, и теперь сияли своими нежными листьями. Внезапно Лост выдернул один из цветов из своей маски и протянул его Леди. — Это мне? — с удивлением спросила она. Как же красив и певуч ее голос! — Очень мило с твоей стороны, Лост.       Когда Леди повязала цветок на свою маску, он тут же почувствовал некое спокойствие и умиротворенность. Будто они были знакомы всю жизнь, будто они были родственными душами. Лост потянулся к своей спасительнице и неловко обнял ее, от чего та засмущалась. — Мое имя Хорнет.       Он рос. С каждым разом становясь все взрослее, он понимал, что его связь с Хорнет особенна. Когда та отлучалась, он чувствовал себя ужасно горько и одиноко, цветы начинали вянуть, а когда Хорнет получала ранения, Лост чувствовал ее боль, и живокровь вытекала из его глазниц. Леди извинялась каждый раз, когда находила его в таком состоянии. Ее сладкий голос грел душу, цветы вновь распускались, а боль исчезала. — Я постараюсь, чтобы ты никогда не чувствовал себя плохо, Лост, — пообещала она один раз.       И он поверил.       Он уже взрослый Сосуд, в несколько раз выше Хорнет. Его навыки улучшились до максимального уровня, они с Леди еще больше сблизились и проводили почти все время вместе. Цветы благоухали, иногда даже маленькие мотыльки прилетали и садились на них. Лост обожал ее.       Однажды, когда Хорнет ушла, она долго не возвращалась, и внезапно Лост почувствовал резкую боль, словно его несколько раз пронзили мечом. Он в страхе поднял глаза и увидел, как затух нежный цветок. Его лепестки опали, а сам бутон упал на землю. Он почувствовал лютый страх. Резко встав, он понял, что каждое движение дается ему с болью. Подпирая каждый свой шаг гвоздем, он двигался туда, куда манил его немой зов Хорнет. Он знал, что она где-то там.       Зеленые листья разрезались пополам он его гвоздя, когда он дошел к Зеленой Тропе. Лост поднял голову, дрожа, и выронил гвоздь из рук. Перед ним лежало бездыханное тело его Леди со сломанной маской. Ее игла была около нее, но на ней отчетливо можно было увидеть следы чужого гвоздя. Лост упал на колени. Бутоны упали с его маски, а живокровь, что хранила его жизнь, почти вся расплескалась. Он заставил себя подняться на ноги. Аккуратно взяв на руки Хорнет, он не заметил, как живокровь полилась из его глазниц, словно слезы.       Присев на землю, Лост обескуражено смотрел на оболочку его Леди. Он понимал, что скоро сам скончается от того, что потеряет всю живокровь, но это его не волновало. Он опустил Хорнет на землю, аккуратно обложив ее листьями. Несколько секунд он смотрел на нее, пока последняя капля голубой жидкости не выскользнула из его разбитой маски. Он упал на землю.       Семена нежных цветов, пропитанные горем, въелись в землю. Капля живокрови заставила их распуститься на телах двух родственных душ, озарив их могилу светом. Множество лепестков засияло на их накидках, помечая место гибели. Они всегда были вместе, как те самые большие цветки, что переплелись между собой, роняя слезу живокрови, и такими же останутся.       Навсегда.