***
Очередная рейв вечеринка была наполнена весельем, смехом, алкоголем, громкой музыкой и, конечно же, дорожками… И мы сейчас говорим не о дорожках, по которым в парке гуляют мамочки с детьми и бегают люди, ведущие здоровый образ жизни или просто хотящие похудеть и держать себя в форме. Не о дорожках, ведущих на путь истинный, когда уже не видишь для себя смысла жизни. А о тех самых дорожках, которые этот самый путь истинный заставляют забыть, как страшный сон. Все начинается с малого. Бонг с травой самое лёгкое, с чего может начаться твой наркоманский трип. Потом косяк, ведь самой лёгкой формы тебе недостаточно, а когда и косяки не устраивают, ты начинаешь юзать все, что попадается под руку. Химия становится частью тебя, а наркотик будто уже бежит по венам вместе с эритроцитами. Все становится таким простым, будто так и должно быть. А со временем, на место жажды прочувствовать «что-то новенькое» приходит зависимость. Самая настоящая, когда ладони потеют, тебя бьёт в судороге, разум затуманивается настолько, что тяжело дышать и всё, что ты можешь делать — собирать последние копейки и молить продавца дать тебе ещё дозы за бесценок. Ты падаешь в истерике, плачешь, бьешь кулаками в пол и просишь ещё дорогу, чтобы просто забить и забыть. Зависимость приходит не от хорошей жизни. Настоящий человек, который действительно счастлив жить никогда не попадет в это колесо сансары, никогда не станет зависимым. Некоторые начинают употреблять из-за финансовых ям, в которые угодили потому, что доверились кому-то, думая что станет легче, но на самом деле яма становилась только глубже. Кто-то из-за проблем с психикой или здоровьем, когда единственным выходом от самого страшного — самого себя, становится героин. Кто-то из-за потери близких людей, а кто-то — наоборот, из-за того, что близкие тоже употребляют. Люди не любят слово зависимость и не любят осознавать, что они зависимы. Никто не хочет называть наркотики своими настоящими именами, чтобы не осознавать до конца, что они это принимают. Белый, Катюха, природа, марка, снежинка, крокодил. Всеми этими словами они лишь пытаются замаскировать страшные названия, не веря, что это то, что течет по их венам и затуманивает сознание. Настоящий наркоман, осознавая, что он зависим, никогда не признается в этом ни другим, ни самому себе, хотя все прекрасно всё понимают. Не признаются потому, что сталкиваться с осуждением сложно. Люди никогда не понимают серьезность проблемы, думая, что можно отключить зависимость щелчком пальцев и избавиться от неё, стоит только захотеть, но это так не работает. На то она и зависимость. Никогда нельзя избавиться от неё полностью, не прибегая к помощи, да и бывших наркоманов не бывает. Даже если ты поборешь это, то никогда не сможешь избавиться от клейма наркозависимого, таковы уж правила. Вот и Лиза не признавалась себе в этом. Просто отказывалась верить. Неужели она могла стать зависимой из-за каких-то нескольких дорожек? Нет, этого быть не могло. Она прекрасно отдает себе отчёт в том, что делает, даже сейчас. Всего одна дорожка, никакой зависимости. Девушка стояла одна в комнате на коленях возле стеклянного кофейного столика, аккуратно разделяя белый порошок на полосы своей карточкой, на которую мать переводила ей деньги для проживания в Питере. Все были слишком заняты собой, чтобы вовремя отвлечь русую от отвратительного вещества, а лучший друг, какая жалость, опаздывал, но Лизе это было только на руку. Она наклонилась чуть ниже, а затем резко вдохнула белые песчинки через трубочку из пятидесяти рублёвой купюры, получая мгновенный эффект. Немного откинувшись и оперевшись руками о пол, она тихо рассмеялась, ощущая себя необычайно легко. Энергии будто прибавилось в два раза, а её усталость как рукой сняло. Залипнув в одну точку, девушка буквально могла ощущать, как расширяются её зрачки и учащается сердцебиение. Вдруг её начали тормошить за плечо и она подняла голову, фокусируя взгляд на друге. Даня присел рядом, заглядывая в огромные черные бездны в глазах Лизы, понимая, что опять опоздал и не смог сберечь её ещё от одной дозы, разрушающей юное тело изнутри. Он быстрым движением собрал остатки в зип-лок, закрывая его, пока девушка начала расстёгивать его бомбер, проводя по торсу руками. Отчего-то, когда девушка была в трипе, ей безумно хотелось секса. И не с кем-нибудь, а именно с Даней. Эти игры стали для них до жути привычны, что было даже немного противно. Сам Кашин не употреблял уже несколько лет и каждый раз, когда она тащила его в постель, чувствовал себя так, будто делает что-то противоестественное, выходящее за рамки всяческой морали, а может так оно и было, но что-то внутри заставляло его каждый раз падать в омут наслаждения вместе с ней, заставляя её скулить от нахлынувшего оргазма. На утро они все забывали, снова ведя себя как лучшие друзья, а Лизины припадки так и оставались неразгаданной загадкой. Может, она любила его, а может ей просто хотелось утолить безумное животное желание. Он тоже не понимал что чувствует, просто поддаваясь моменту и плывя по течению, словно говно в проруби. Они были словно незнакомцами, когда очередная дорожка разделяла их. Девушка уже сняла верх с друга, начиная выцеловывать все участки кожи, до которых могла дотянуться. Эта сладостная игра завораживала, заставляла трястись в экстазе и разливаться в эйфории не хуже той дорожки. Это было так сладостно-приятно ощущать, что твой лучший друг ещё и твой любовник и знаете об этом только вы. Было прикольно играть в беспамятство, ходя по лезвию ножа каждое утро, когда они просыпались вместе в одной постели. Лизе доставляло это дикий кайф. Похоже, что наркоманкой она была не только в прямом смысле этого слова. Она зависела ещё и от Дани, но просто боялась признаться в этом и ему, и себе. Он тоже в какой-то мере зависел от неё и от их маленьких интрижек, скрывая это всё от своей милейшей девушки. Лера была просто очаровательной маленькой девочкой, что по светлому любила Даню и никогда не могла даже заподозрить его в измене. Мидлер была просто образцом идеальной спутницы жизни. Милая, добрая, хозяйственная, не ревнивая и понимающая. Ему она нравилась, бесспорно, было даже стыдно за то, что он делает, но как бы не хотел дать отпор Неред… Никогда не мог. Не получалось просто. Если бы его друзья узнали об этом, то свернули бы головы обоим. Лера завоевала все его окружение своей искренностью и до жути заразительным смехом, в том числе и саму Лизу. Ей всегда нравилась Мидлер, они даже были хорошими знакомыми, но ещё больше ей нравился секс с Даней, а может даже и он сам? Им обоим было стыдно, но оба продолжали делать то, что делают, ощущая зависимость друг от друга. Девушка затянула парня в поцелуй, прижимаясь спиной к холодной простыне. Контраст между Даниным телом и постелью заставлял кожу покрываться мурашками. Парень водил по юному девичьему телу, нащупывая кончиками пальцев каждое ребро под тонкой, почти прозрачной кожей. Он нахмурился, отрываясь и понимая, что девушка снова похудела. — Когда ты нормально ела в последний раз? — Не к месту спросил молодой человек, медленно наблюдая за тем, как огоньки в глазах Неред утухают, пелена возбуждения спадает с глаз, а вот зрачки будто стали только шире. — Около недели назад или типа того, — закатила глаза она, снова притягивая парня к себе и начиная покусывать его в ключицы, делая все аккуратно, чтобы об их маленькой шалости не узнали, — это щас вообще не важно, забудь. Русая снова подтянулась, целуя голубоглазого в губы, на что он закатил глаза, но все же поддался, запуская руки в её волосы. Сегодня они снова переспят.***
Утро всегда было неловким и девушка предпочитала сбегать раньше, чем проснется Даня, но в этот раз не получилось. Он не спал всю ночь, внимательно следя за дыханием подруги. Отчего-то каждый раз, когда она принимала, он боялся, что её сердце просто остановится и она не проснется утром. Каждый блядский раз он боится, что не успеет, когда мчится с другого конца Питера на очередную тусовку, зная, что там будет она и что она будет делать. Каждый раз он боится зайти в комнату и найти подругу на диване с закатанными глазами и синими губами. Он боялся, но не мог ничего сделать. Лиза всегда оправдывала его беспокойство «паникой» и говорила не лезть в её жизнь. Дело доходило до ругани и даже рукоприкладства, но ничем так и не заканчивалось. Оба расходились, оставаясь при своем мнении и в следующий раз все шло по новой. Неред потянулась, выглядывая из-под кусочка одеяла одним глазом, боясь посмотреть на Даню. Обычно она сбегала, не утруждая себя объяснениями, а в этот раз так сделать не получится. Он снова спросит её за каждый вздох, отчитает и ей снова будет стыдно, но уже вечером она занюхнет снова. Парень встал с кровати, видя, что девушка колеблется, а затем надел боксеры, валяющиеся на полу, а следом джинсы, подходя к окну. Лиза прикрыла глаза, закусив губу. В глазах скопились слезы. Из-за вещества, постоянно попадающего в организм, её эмоциональное состояние стало нестабильным. Психика расшаталась и довести её до истерики или агрессии было проще простого, о чем он прекрасно знал, поэтому старался никогда не срываться на подругу, как бы тяжело не было. — Прости. — Всего лишь сказал он, стыдя себя за то, что снова не успел её вовремя остановить. Девушка шмыгнула носом, отворачиваясь и утыкаясь носом в колени. — Отъебись, Кашин, у меня нет зависимости, — огрызнулась Неред, вытирая соленые слезы и подрываясь с постели, начиная рыскать по карманам в поисках заветного пакетика. — Не это ищешь? — Он поднял пакетик с порошком в воздух, слегка размахивая им. — Отдай! — Она в миг подскочила к парню, пытаясь отобрать у него заветные белые гранулки, но рыжеволосый значительно превосходил её в росте, поэтому просто сжал пакет и слегка оттолкнул девушку от себя. — Ты его больше не получишь. Лиза загорелась злобой. Такой, что хватило бы, чтобы сжечь несколько высотных зданий. Довольно опасно отбирать у зависимого человека дозу, ведь это может привести к самым непредсказуемым последствиям. Девушка толкнула парня, пытаясь отобрать у него пакетик, но он только пошатнулся, нахмуриваясь. Русая скакала возле Дани несколько минут, пытаясь получить желаемое, но сам Кашин так не думал. Он прекрасно знал, что превосходит подругу в росте и весе, а это значило лишь одно: она точно не увидит больше этот пакетик. Опустив руки, девушка упала на пол, а из глаз полились слезы. Тело взял мандраж, озноб, а все мышцы напряглись. Она сильно хотела ещё. — Дань, ну пожалуйста, отдай, мне надо. — Лиза начала медленно ползти на коленях к ногам постепенно отходящего Дани, а по щекам текли соленые жгучие слезы. Казалось, что ещё чуть-чуть и они прожгут в исхудавших щеках дыры. — Прошу тебя, пожалуйста! Он присел на корточки, кладя одну руку на щеку, а второй держа пакетик. — Ты должна перестать юзать, Лиз, ты же понимаешь. — Русая будто и не слышала его, сосредоточив всё своё внимание на правой руке молодого человека, смотря на гранулы в полиэтилене. — Это уже не смешно. Глаза снова загорелись злобой и Лиза толкнула его, приземляясь задницей на холодный пол, а потом снова зарыдала, начиная тянуться к пакету, как маленький ребенок к игрушке, которую сильно хочет. Зависимость играет с людьми в злую игру, они пустеют, переставая видеть цель своего существования. Перестают обращать внимание на другие аспекты своей жизни. Портят отношения с нужными и не нужными людьми, связываются не с теми, а затем и вовсе абстрагируются, начиная делать все, чтобы получить ещё дозы. Работают за копейки, занимаются сексом за шприц или таблетку, ищут таких же как они и делят наркотик с кучей незнакомцев, подцепляя ВИЧ. Даня точно не хотел такой жизни для человека, ставшего таким родным. Она понимала, что он делает это для неё, но ничего не могла с собой сделать, хотелось больше, хотелось ещё.Когда можешь завязать — не хочешь А когда захочешь, уже не под силу И все мы только тем и занимаемся Что веселим себя на своём длительном пути в могилу
— Дань, ну дай, пожалуйста, — снова разрыдалась она, цепляясь за Данину одежду, пытаясь забрать из его рук самую важную, на данный момент вещь. Удивительно, но ещё вчера, когда они стояли в кофейне утром, она была более, чем адекватная. Или она просто хотела таковой казаться, чтобы друг не смог отговорить её от вечеринки. Сколько же дорог девушка ещё успела снюхать? Даня нахмурился, засовывая пакетик в карман джинс, а затем поднял свою худи, натягивая её на ногой торс. Потом собрал по комнате все свои вещи, засовывая их в рюкзак, пока подруга в слезах ползала на ним, умоляя отдать то, что хотелось. Лиза сама отражала, что ведёт себя неадекватно, но ей будто кто-то управлял. Почему она употребляла почти месяц и не чувствовала себя зависимой, а сейчас ползает на коленях за тем, кто хочет её от этого дерьма спасти. В какой момент дорожка стала лишней и она перешла грань, переставая контролировать себя. Она вцепилась в ногу друга, повисая на ней, а парень снова присел на корточки. — Я не хочу видеть тебя такой, тебе надо прекращать, ты же знаешь. — Знаю, но я так хочу ещё! Дай мне чуть-чуть, пожалуйста! А потом я перестану, честно! — Я делаю это для тебя. — Он наклонился, чуть поцеловав её в уголочек губ, а затем встал, хватая рюкзак и уходя. — Да и пошел нахуй! — Громко крикнула она, зная что он услышал, а затем упала на пол, сворачиваясь калачиком и обнимая себя за колени. Юное тело дрожало, а шея напрягалась, вены проступали через прозрачную кожу, ладони потели, а по щекам стекали слезы.Новое вью, я давлю лыбу во все двадцать девять А после лягу на заплёванный пол туалета Тут лютый минус, но ладошки всё также потеют За что мне это?
Последняя линия вновь была лишней Но тебя ведь это влечёт И если очнёшься, то как обычно Скажешь ему, что хочешь ещё