No way to turn around

Когда Джек окрашивал насквозь пропитанную дождевой водой землю в грязный багрово-красный цвет, расплываясь кровавой массой и делая ее еще более мерзкой, Норман не сразу осознал, что этот человек мертв. Он не мог здраво мыслить, чтобы понять, что теперь это место такой же пустырь, как и остальные закаулки хмурой Филадельфии. Земля, казалось, перестала быть твердой и стремительно уходила из-под ног; и так мутный взгляд теперь медленно расплывался, а произошедшая ситуация все больше походила на дурной сон. Однако этому предположению противоречила безумная пульсирующая боль по всему телу, из-за которой хотелось кричать и выть, будто раненый зверь, но получалось лишь невнятно мычать. Джейдену пришлось приложить все усилия, чтобы не падать и относительно ровно держаться на ногах. Он все еще не мог различить боль, вызванную наркотической ломкой, и пульсацию ударов, нанесенных Сумасшедшим Джеком; на языке явственно чувствовался соленый привкус крови из носа, смешанной, вероятно, с кровью от побоев и многочисленных ран. Почти потеряв равновесие, Джейден все же смог достать из почти оторванного кармана телефон, чудом не выпавший во время драки, и сообщить свое местонахождение Блейку. Он старался, чтобы его голос не звучал так жалко и унизительно, старательно скрывал дрожь в охрипшем от холода голосе, сбивчиво произнося раз за разом: «Прошу, не задавай долбанных вопросов, просто вытащи меня отсюда». Добившись, наконец, от полицейского ответа, который должен был его задеть или даже оскорбить, но на деле являлся единственной спасательной баррикадой, Норман вслух выдохнул. На негнущихся ногах Джейден доковылял к гаражу. Он скривился в раздраженной гримасе, отметив следы своей крови на полу. Этот удар был чертовски сильным… Он невольно прокручивал в голове моменты прошедшей битвы, где прекрасно выступил в роли боксерской груши, которая всем своим существом чувствует, что ее бьют, но совсем не может дать отпор. Он также до сих пор чувствовал следы холодных наручиков на своих запястьях. Несмотря на то, что в тот миг он, действительно, испугался, сейчас все больше приходило осознание, что сам процесс не так уж страшен, как его последствия. Блейк был прав. К этому и правда привыкаешь. Черные переливающиеся линзы, лежащие в крайнем углу гаража, были единственной вещью, которая не пострадала. Норман бережно подобрал их, отряхнул от осевшей пыли и надел, погружаясь в виртуальный мир. Легкое касание перчаткой открыло целый ряд новых улик, которые агент начал анализировать, собрав всю волю в кулак и понимая, что больше возможности это сделать у него не будет, однако, по итогу, они оказались лишь последствиями его борьбы. Тогда он в бессилии прислонился к стене, чувствуя, как мороз разносится по его телу от ощущения сочетания промокшей насквозь одежды и холода бетона. Единственной мыслью, что навязчиво крутилась у него в голове, была та, которую он старательно пытался игнорировать, но сейчас это казалось невыполнимой задачей. Он не мог бороться с желанием употребить немного триптокаина, ведь вовсе не обязательно использовать всю за раз. Совсем чуть-чуть просто чтобы снять боль. Он ведь имеет право не чувствовать ее? Вне его ведома, пальцы сами нащупали стеклянную тубу, крепко обхватив ее, но не раскрывая. Совсем чуть-чуть…

***

— Я, кажется, пропустил момент, когда стал твоим личным водителем, Джейден. Мутное пятно перед глазами постепенно начало приобретать узнаваемые черты. Ситуацию усугубляло и то, что веки по-прежнему оставались полузакрыты, а каждая попытка сдвинуть с них тяжелый груз отзывалась острым ударом в голове. Сквозь дымку черты были не совсем различимы, но Норман решил рискнуть: — Блейк? Конечно, это был он: больше некому. Джейден сообразил это слишком поздно, когда вопрос уже повис в воздухе, приобретя риторический характер, но мужчину это сейчас мало волновало. Все еще чувствуя в стиснутых пальцах такую желанную колбу, он не мог трезво соображать: мысли рано или поздно возвращались к образу голубого порошка. Несмотря на свое состояние, он усилием воли заставил себя вытащить руку из кармана и начать размышлять. Возвышающийся над ним Блейк, казалось, над чем-то задумался, хотя Норман по-прежнему был уверен, что эта рассеянность исчезнет со следующей же колкой фразой. Блейк проигнорировал вопрос, вместо этого обводя агента любопытным взглядом. Темно-синий синяк на лбу выглядел просто отвратительно на бледном полотне его кожи, под носом зияла уже засохшая кровь. Черный костюм выглядел промокшим насквозь, будто мужчина валялся в грязной луже. Блейк нахмурил бровь и задумчиво протянул: — Ты выглядишь дерьмово. Норману пришлось поднять голову, чтобы сосредоточить на Блейке взгляд. — Заткнись, — коротко ответил тот, пытаясь подняться. В мыслях это казалось не так сложно, как получилось на деле, потому что почти сразу же фбровец начал падать. — Черт, Джейден, ты просто маленький ребенок, — проворчал лейтенант, попутно помогая мужчине встать, однако тот отмахивался и пытался сбросить с себя его руки, отказываясь от помощи. Но Картеру было все равно: эта жалкая картина расстраивала его чуть ли не больше, чем поведение самого Джейдена. В конце концов агент принял помощь, решив, что это имеет смысл, и позволил Блейку поддерживать его. — Без меня не можешь и шагу ступить, — колко заметил лейтенант, когда они направлялись к машине. — О, даже не говори, что я не прав. У Джейдена просто не было сил с ним спорить. По крайней мере, до того, как они сядут в машину. — Черт возьми! — внезапно воскликнул полицейский, чуть ли не хватаясь за голову. — Видимо, с убийством Натаниэля ты вошел во вкус. Его взгляд устремлен к трактору… Кажется, он весьма впечатлен той лужей крови… — Ты знаешь, что это не так. О, Блейк знает. Но он также достаточно хорошо знает Нормана, чтобы умело дергать ниточки его душевной организации и следить за столь интересной реакцией. Хотя эта конкретная реплика вырвалась у него вне контроля и не преследовала определенных целей. В машине было сухо и тепло: такие приятные ощущения в противопостовление мерзопакостного дождя, поселившегося уже где-то внутри. — Ты весь трясешься. — Я замерз, Картер, — язык заплетался, отчего звуки становились все менее разборчивы, а бостонский акцент выделялся куда сильнее. Отчасти он сказал правду. Дрожь в руках жила отдельной жизнью, однако сейчас вполне совпадала с общим состоянием агента. Теплота салона разливалась внутри, давая расслабиться, будто мазь лечит ранку, оставляя её заживать. Норман откинулся на спинку сидения, блаженно закрывая глаза: небольшая передышка перед тем, как вновь прыгнуть в пекло. Или в лужу, в данном случае. — Не хочешь поделиться мыслями? — Извини, но мне сейчас немного не хочется, — огрызнулся агент. Блейк окинул его взглядом, не желая оставлять за Джейденом последнее слово. — Если бы ты не играл в героя, то не напоминал бы сейчас умирающую лань. Норман медленно открыл глаза, наблюдая закапанное дождем лобовое стекло. Физическая боль заглушала раздражение, но не могла заставить его принять издевки. — О да… Я должен был подождать, пока ты вернешься из закусочной и соизволишь взяться за работу. Ты прав, это было так глупо с моей стороны. Но позволь узнать, какие сподвижки у тебя? Выяснил что-нибудь про Мастера Оригами, или хотя бы про его мотивы, может быть, ты узнал, куда пропадали отцы погибших детей? Ах да, у тебя не было времени на это, ведь ты был слишком занят обсуждением пончиков, чтобы думать о подобных мелочах, как, мать твою, работа. Блейк молча выслушал его речь, к концу расплываясь в ухмылке. Видеть лицо раздраженного Джейдена было довольно забавно. — Смотри не перетрудись. — Что? — агент глядел на него злясь и закипая от негодования. Он практически перестал контролировать собственные движения, искренне изумляясь спокойствию Блейка, которого, казалось, ничуть не тронула его речь — этот мужчина крайне высокомерен и глуп. — Скажи, — вкрадчиво начал лейтенант. Норман отметил, что прежде не видел его с подобным выражением лица, — зачем ты из кожи вон лезешь, чтобы раскрыть это дело? — Странно, что для тебя это удивительно. — Черт возьми, оглянись по сторонам, Джейден, — взмахнул руками Блейк. — Никто ничего не делает просто так. А если и делает, то он, как правило, обдолбанный кретин. Ты на такого, в принципе, не похож, поэтому я спрашиваю. Норман не отвечал, а молча смотрел Блейку в глаза. Да так долго, что лейтенант даже на миг усомнился в сказанном. Внезапно зрачки агента закатились, а сам он будто потерял сознание. Блейк не двигался. — Ты не убежишь от вопроса таким образом. Норман не отвечал. Тогда Блейк, отягощенный уже довольно длительным молчанием «напарника», приблизился и хотел дать тому пощечину, но не успел — Джейден очнулся. — Надеюсь, за то время, пока я был в отключке, ты не интересовался моим состоянием. Потому что этот вопрос уже малость в печенках. Блейк ухмыльнулся ему в лицо и вернулся обратно в кресло. — Можешь спать спокойно, я справлюсь и без тебя. — На самом деле, Картер и правда считал, что Джейдену не помешало бы немного передохнуть, но сказать это напрямую — что прилюдно втоптать себя в грязь, особенно перед этим высокомерным мальчишкой из ФБР. Норман выдавил горькую ухмылку: сил спорить по-прежнему не было, а после недавнего и вовсе хотелось отключиться. — Да уж вижу. Тогда наступила долгожданная тишина. Долгожданная для Нормана и невыносимая для Блейка, который терпеть не мог неопределенность. Поэтому он окинул взглядом обозлившегося на весь мир напарника и снова нашел, к чему прицепиться: — Дерьмо эти ваши академии, если там даже драться нормально не учат. Ответ последовал незамедлительно: — Уж лучше, чем всю жизнь просиживать задницу в офисе, создавая иллюзию действия. — Да лучше так, чем, как ты, умереть в какой-нибудь дыре, сражаясь за справедливость, которой нет. И, поверь мне, никто этого не оценит после твоей смерти. Всем плевать. Норман страдальчески выдохнул, набирая побольше воздуха, чтобы с нежеланием ответить: — К твоему сожалению, я все еще жив. И да, не нужно объяснять мне элементарные вещи, я прекрасно понимаю, как работает этот круговорот дерьма в мире. И теперь Блейку больше нечего было ответить. Точнее, было, но он счел, что с фбровца уже достаточно. Его чувство собственного достоинство удовлетворено и тихо торжествует, а большего пока и не нужно. На этот раз. Машина тронулась с места, сдвигаясь с мертвой точки, оставляя боль и унижения позади. Им еще многое предстоит пережить, и, кто знает, может, именно ненависть — ключ ко многим замкам.