Волк-одиночка

      Он смотрит в стену напротив, а голове пустота. Это та пустота мыслей, когда отключаешься на несколько минут, а потом так и не осознаешь о чем думал и думал ли вообще? Слышно тиканье часов и звук подъезжающих к дому машин. Приезжих не пускают вовнутрь жилища по особым причинам. Так захотел оборотень, попросил оставить их в последний раз наедине. Он смотрит и старается запомнить каждую черту своей Мии. Её когда — то светлая кожа стала мраморной и настолько бледной, что она словно просвечивалась. Румяные, чуть пухлые щеки ввалились, и образовались неестественно чёткие скулы, а отсутствие солнечного света из-за зашторенных окон придавало лицу ещё большую серость и мрачность. Бледно-розовые цветы на полу, раскиданные им в порыве злости, уже начали чахнуть. Она любила лилии, и в этот день он решил не отказываться от них. Макс приобрел большую корзину цветов, как часто это делал, и сие действие вошло в привычку, но сегодня другой повод их покупки. " — Да ладно, это лилии? Серьёзно? — взяв букет в руки, сказала девушка. — Спасибо. — Ты думала будут розы? — Вообще, да, часто же на первое свидание дарят. Волк не сдержал усмешки и произнёс: — Ну, во-первых, ты не такая как все. Во вторых, розы — это банально, покупай их для своего полудохлого друга.» Аккуратное, золотое кольцо на худом пальце с гравировкой «M&M». Они обменялись кольцами уже как три года назад, и оборотень с теплотой и трепетом вспоминает этот момент. Он думал, оставить кольцо или пусть оно будет там с ней? Алая помада покрывает бледные губы, скрывая их мертвый синий цвет. Фолл любил зацеловывать до крови, когда уже чувствуется вкус железа. Его инстинкты хищника просыпались при первом чувстве крови на кончике языка, он целовал страстно, напористо, что неимоверно заводило обоих. Губы Мии постоянно были припухшие от ласк любимого волка и она часто прикусывала нижнюю. Она даже в этот момент прекрасна. Его нежный и трепетный герой лежит вторые сутки без дыхания и стука сердца. Оборотень так хочет услышать её голос, её частое «Макс, ты ужасен», а после этого она толкала его в плечо маленьким кулачком и заливалась задорным смехом. Он любил её смех. Такой уже полюбившийся и родной. Ему было всегда приятно видеть улыбку, счастливое лицо. Удавалось это лицезреть не так часто как хотелось, постоянные проблемы давали о себе знать. Бывали дни затишья, когда они полностью могли насладиться друг другом. " Вечера часто проходили за просмотром фильма. Она устраивалась в кольце его горячих рук и клала голову на грудь или плечо. Макс целовал в макушку и шептал приятные глупости, как всегда балагурил, комментировал фильм и вставлял свои пять копеек. От его шуток она заливалась смехом и говорила: — Макс, прекрати, я сейчас лопну от смеха. — Детка, я только начал. — Дай хоть один раз досмотреть фильм нормально. — параллельно смеясь говорила его маленькая. Фильмы они никогда не досматривали. В середине просмотра он увлекал её в поцелуй, сначала нежный, едва уловимый, а потом перестающий в более страстный. Одежда комом летела на пол. Альфа подмял девушку под себя и бесконечно любил. Фильм уже давно закончился, экран потух, а он все ещё не мог насладиться ею. " Близости всегда было мало. Казалось, за пять лет можно достаточно изучить человека, запомнить изгибы тела, каждый шрам, места, где находятся родинки, но он был с ней всегда как в первый, с той же чувственностью брал её часами напролёт. Макс проявлял любовь на физическом уровне. Его любовь можно было прочитать в прикосновениях, в надёжных объятиях, чуть уловимых поцелуях в шею, как пламечко свечи. «Мия, я не человек. Для нас намного важнее физическое проявление привязанности. Избегаешь — значит не хочешь быть рядом, не нравится. " Неважно, когда была их последняя близость, он хотел и желал её всегда. Макс любил без остатка, до дрожи в мышцах, когда подкашиваются ноги и просто не имеешь сил накрыться одеялом, до хрипоты в голосе, когда уже не можешь кричать, а только шепчешь имя любимого. До боли. До истомы. Не мог объяснить то, что творится с ним. Неужели любовь? Хотя он никогда не говорил ей прямо об этом, выражая всё физически Да, это была любовь. Такое волчье сердце чувствует впервые. Он чувствовал её морально, физически, духовно, порой читая мысли, и зная, о чем она думает. И коротко ответил ей на вопрос, который знал ещё до произнесения: «Маленькая, этого нельзя объяснить. Я выбрал тебя и всегда без колебаний буду выбирать тебя». У него были девушки на ночь, не более. Утром он вызывал им такси и не отвечал на звонки, а при случайных встречах даже не мог узнать кто перед ним и откуда эта девушка знает его, потому что не предавал сильное этому значение. Время шло, ничего не менялось, а потом он встретил её. Маленькую, беззащитную, всю в крови от укуса вампира около магазина. Ни одна из них не цепляла, ни одну из них он не оберегал так ревностно. Собственник до мозга костей ловил каждый стон и вздох Мии. Она жила для него, дарила всю себя только ему. Макс жалел, что не успел многое сказать своему трепетному герою. Новое розоватое платье, которое она хотела надеть на его скорый день рождения, теперь красуется на мёртвом теле. Шелковая ткань свисает и немного колышется ветром из открытого окна. Тонкие бретельки сползли с острых плеч и оголили сильно выпирающие ключицы. Копна светлых волос расходится волнами по гробу, несколько прядей на лице, которые он после с любовью заправит за ухо, как делал это всегда. Мия часто менялась. Ее волосы были выкрашены во всевозможные варианты. Какой она только не была, но нравилась ему именно такой, какой есть сейчас. Он любил каждый её образ и всякий раз говорил: «Ты не устала меняться, маленькая? — на что она задорно смеялась, и отвечала, что это только начало.» Он подходит к окну и резко распахивает шторы, впуская солнечные лучи и разгоняя мрак комнаты. Макс смотрит в окно и видит немного гостей, пришедших на её похороны. Её мать не сдерживает слезы и даёт волю чувствам. Эмма давно уже в курсе какой насыщенной была жизнь дочери и какой сущностью обладает зять. На её лице отражается горечь утраты, мать переживает потерю ребёнка. От боли на его глазах стали собирать слезы и он поспешил отвернуть голову, часто проморгался, чтобы сбить их. Его сердце колят их минуты счастья. " Проблемы по поводу пророчества ещё не решились. В тот момент они вместе с Виктором находились в Чехии. Время близилось к обеду, а пара ещё отдыхала после бодрой ночи. Она лежала на его груди и слушала, как бьётся сердце её волка. Думала о том делает ли его счастливым, нужна ли ему и какой бы была жизнь Фолла без её участия, одобрит ли стая их отношения и что будет в итоге. Он вслушивался в дыхание своей любимой и прекрасно осознавал, что здесь и сейчас он счастлив по-настоящему. Его маленькая, хрупкая девочка мирно спит на плече, не разгребает проблемы, не просыпается в поту с криками помощи из-за кошмаров, часто мучивших по ночам после битв. Дыхание стало частым, она проснулась. — Привет, Герой. — произнёс Макс и поцеловал в макушку, мягко перебирая золотые кудри и накручивая на палец. — С добрым утром, Макс. — улыбнулась она, уткнувшись носом в его ключицу и пробурчала сонным голосом что-то ещё. " Волки выбирают пару на всю жизнь, и хоть Мия не была волчицей, но Макс всегда знал, что она его единственная, истинная любовь. В шутку он называл её своим маленьким волчонком, и хоть происхождение было смешанным, но что-то волчье в ней явно было. Они так долго и упорно доказывали стае, что их отношения не интрижка, а нечто большее. Со временем смирился Ральф, перестал быть холоден по отношению к ней, и Одри прекратила так резко воспринимать присутствие не волчицы в жизни брата. Мия старалась наладить с ней тёплые отношения, хотя через чур часто встречалась со стеной нежелания идти на контакт. У неё это получилось, и последний год они прекрасно ладили. Он отходит и садиться на диван, крутит кольцо на безымянном пальце и вспоминает их свадьбу, слова, согревшие его душу: " — Макс, у меня для тебя новость. -Может, сначала поздравишь меня с Днём Рождения, солнышко? — сонным голосом произнёс оборотень, перевернувшись на бок и подмяв подушку под руку. — Это куда более важно,- радостно лепетала девушка. Рано утром она крутила в руках положительный тест на беременность. От счастья по щекам потекли горячие слезы. Это была настолько грандиозная новость, что Мия не хотела томить мужа ожиданием. Они так долго мечтали о ребенке, что почти отчаялись за годы отношений. Конечно, она могла сделать сюрприз в романтичной обстановке, но первым делом ей захотелось рассказать ему прямо сейчас. Она побежала обратно в постель, даже забыв про то, что Максу сегодня исполняется аж целых 30 лет. — Раз важнее, то рассказывай. — лукаво улыбнувшись и прищурившись сказал ещё сонный оборотень. — Я… Я хотела сказать, что скоро… В общем, я беременна. Он не ответил ни слова, а просто начал искренне улыбаться своей божественной улыбкой. — Макс, почему ты молчишь, ты не рад? — с ноткой грусти произнесла девушка, запустив руку в его пшеничные волосы. Волк в свою очередь начал покрывать её лицо поцелуями, а она лучезарно улыбалась. — Конечно, я рад, моя маленькая. Это самый лучший подарок на День Рождения " И все же в его мыслях есть доля сожаления. Да, он хотел от неё детей, но никогда не задумывался, что все так обернётся. Вынашивание маленького волчонка остро отразилось на здоровье Мии. Она чахла на глазах. Девушка сильно исхудала, пропали ямочки и румянец на щеках, появились остро отточенные скулы, и без того бледная кожа стала еще мрачнее. На последних сроках она уже не находила силы подняться с кровати. Крепкие волчицы вынашивают потомство, рождают здоровых волчат, а Мия была смешанного происхождения, иначе говоря — полукровка, скорее всего, вынашивание волчат не было заложено в её организм природой. Даже то, что она забеременела, считали чудом. Она практически смирилась, что не сможет подарить мужу ребёнка, но случилось то, что никто не мог ожидать. Мия носит крохотного волчонка под сердцем от мужчины, которого любит больше жизни. Чем ближе к родам, тем сильнее её охватывал страх. Страх совсем ей не понятный, она как будто чувствовала беду нутром, всей трепетной душой осознавала необратимое. Всё чаще стала говорить мужу, как его любит, благодарить за всё что он для неё сделал, как спасал и вытаскивал из нерешимых ситуаций. Мия пыталась совершить за девять месяцев вещи, которые хотела сделать в жизни. Набрала много проектов по работе, осуществляла задумки, пробовала открыть общий бизнес с Тришей и побывала там, где хотелось больше всего. Она часто прокручивала себе образы в голове, представляла, как сложится судьба, если её не станет, как все это переживёт Макс и неужели найдёт волчицу. Однажды своими переживаниями и тревогами она поделилась с Максом, и после этого он сам начал об этом думать. Но в душе теплилась надежда, что мысли в её голове это гормональное и после родов её тело окрепнет, снова восстановится. Она была сильно истощена во всех смыслах. А пока ребёнок ещё не родился, его родители наслаждались счастливыми мгновениями. Макс любил получать пиночек в руку, когда прикладывал её к животу любимой, наблюдал за тем, как Мия гладит животик и разговаривает с сыном, выдавливает из себя уставшую улыбку. Они вместе выбирали вещи и мебель для ребёнка, делали ремонт в детской. В такие моменты они были счастливы. Эти моменты были только для них. Наступил день родов. Мия родила прекрасного малыша, и все было более или менее хорошо. Родился здоровенький и крепкий волчонок, вылитый Фолл. Она радовалась материнству и проводила все время со своим счастьем, но ей по- прежнему становилось плохо, и через две недели после родов она умерла. Она умерла у него практически на руках. Макс ночью проснулся от холода на плече. Холод исходил от её уже успевшего остыть тела. Он понял все сразу и сглотнул ком, образовавшийся в горле. Его утешало лишь то, что она ушла из мира без мук и хоть немного успела прочувствовать материнство. Волк ещё долго кутал мёртвое тело в объятиях, гладил по волосам, целовал щеки и шептал слова любви, которые не успел сказать: — Мия, ты не представляешь на сколько я тебя люблю… — хриплым шепотом произносил он.- На сколько ты мне дорога. Моя маленькая… Моё солнышко… Мой герой... Он около двух часов убивался над её телом и все не мог отпустить. На рассвете его еле как оттащили от неё, а потом он скрылся в лесу и болезненно выл. Вечером, ещё перед тем как лечь спать Макс заметил странность. Какой-то чуть уловимый отпечаток на её лице, в глазах, какое-то странное чувство. Тот отпечаток, который бывает у людей перед смертью. Его волк за несколько часов почувствовал это. Сердце Мии рвалось по швам и она же в свою очередь тихо плакала, склонившись над сынишкой и шептала своим мужчинам важные слова. — Я так вас люблю. — сказала девушка, держа в руках младенца, смотря на его крохотные ручки и ножки, отмечая в его лице черты Фолла. Он кряхтел, ворочался, улыбался, а потом сладко зевнул и закрыв глазки уснул. — Я не представляю, как жила бы без вас. — произнесла Мия, и из её глаз хлынули жгучие слезы. Они текли по щекам, докатывались до подбородка и капали на ключицы. Он вытирал её слезы большим пальцем. — Мия, все в порядке, все хорошо. Почему же ты плачешь? — с грустью спросил оборотень. — Я просто чувствую что-то плохое. Обещай мне, что наш сын будет счастливым и не станет нуждаться в матери, если что-то случится… — Боже, милая, что ты такое говоришь? — он дотянулся и поцеловал её в губы с привкусом соли от слез. — Макс, обещай, пожалуйста, обещай.- переходя на шепот говорила девушка. Влага ещё обильней начала выступать из глаз. Он притянул её за затылок к своему лбу, сомкнув их и смотря глаза в глаза, проговорил: — Я обещаю, наш волчонок будет самым счастливым, но мать заменить ему никто не сможет, знай об этом. И тебя для меня никто заменить не сможет никогда, ни одна волчица, ни одна женщина мира. Только ты. Она облегчённо вздохнула. Макс готовился стать вожаком стаи Фоллов. Но все планы обрушились в один момент. Умерла Мия и Макс больше ничего не хотел, единственное, что вселяло в него уверенность и жизнь это маленький комочек, который спит на руках Одри в комнате этажом выше. Их Майк был очень похож на Макса, но имел чётко выраженные черты Мии, но какие точно пока никто не понимал. Ребёнок почувствовал отсутствие матери сразу же и несколько суток надрывно кричал. Хелен со слезами пыталась успокоить грудничка и в итоге посчитала, что все дело в запахе матери, который пропал. Поэтому чтобы хоть как успокоить ребёнка, к нему в кроватку клали одежду Мии, на которой ещё улавливался её запах, и только тогда малыш мог хоть немного заснуть. А Макс сходил с ума, наблюдая за всем этим. Ребёнку нужна мать, и он остро это осознавал, её вещи, лежавшие в кроватке сына, били по сердцу, по самому больному. И напрашивается вопрос: а что если бы она не забеременела и жила бы сейчас с ним? Но он не мог винить в этом ребёнка. Он был их, отражение её и его, долгожданная маленькая кроха. Макс не знал, что думать, он хотел сохранить их обоих, но не смог. Макс окончательно переехал в дом стаи. Хелен учила его обращаться с совсем ещё маленьким ребёнком. Он захотел похоронить Ми на территории стаи, далеко от дома, рядом с озером, чтобы приходить на это место и в тишине убиваться с горя, падать на землю, разговаривать с ней. После работы, не заходя в дом, он отправится к ней с букетом любимых цветов. Макс часто будет выговариваться на её могиле. Он будет ложиться на землю, смотреть в небо и вспоминать. Расскажет ей о первых успехах сына, как он уже может сам переворачиваться на животик и держать крохотную головку, о первом слове «папа», как трепетало отцовское сердце и болело одновременно, о первых неувернных шагах и радостном визге, когда стало получатся более уверено. О том как он в четыре года рассказывает о динозаврах и дёргает девчонок за косички в детском саду, разбивает окно мячом на втором этаже дома и падает с самоката, разбивая колени и царапая нос. О его первом обращении и догонялках по лесу в форме волков. Поведает ей о том, как их Майк похож на неё, когда спит и надувает свои щёчки. Как ласково говорит, смотря на фотографию: «Это моя мамочка Мия». Как его сердце рвётся, когда видит сына с игрушкой волчонком, подаренным им когда-то в Амстердаме. Макс приведёт его сюда, покажет, где покоится мать, попытается объяснить почему так вышло, и что мамочка его любит и останется в его сердечке навсегда. Он стоит и смотрит на неё уже 30 минут, а сердце обливается кровью. Медленно цедит бренди, иначе бы уже крушил все в доме, а так под горячую руку попали цветы, лежавшие рядом с ней. Хочется сбежать в лес, обернуться в волка и выть до хрипа. — Маленькая моя… Герой, ну почему же все так? Не уберег… не смог. Прости меня. Швыряет бокал бренди в стену, и осколки летят во все стороны. В душе пустота и жгучая боль, парализующая его тело. Он хватается за голову и оседает на пол. — Я думал, что первый покину тебя, так как волки смертные… Почему оставила меня? Почему оставила нас? За что нам это? Что мы сделали не так? Макс не сдерживается и начинает гладить ее руки, попутно сдерживая набегающие слезы, которые уже капают и скатываются по её телу. Шепчет самое сокровенное. Целует каждую костяшку пальцев. Руки отдают болезненным холодом и контрастно чувствуются в его горячих ладонях. Он смотрит на неё, запоминает образ на года, прощается с ней. Руки уже дотронулись до её пшеничных волос. Макс целует в лоб, а жгучие слезы волка текут по её щекам. Он тихо убивается над бездыханным телом. — Спи, маленькая. Спи. К дому подъезжает чёрный тонированный автомобиль. Виктор приехал. Он не мог не проститься с ней. Наплевав на неприязнь, стая впустила в свой дом некоторых вампиров. Мия была слишком дорога не только для Макса Фолла. Сердце Виктора Ван Арта так же ноет, как и его. Он переживает утрату дважды. Мия была единственной, кто хоть немного согрел его душу после смерти невесты в Европе. Виктор заходит в дом, молча смотрит на Макса, а после переводит взгляд на неё. Он тоже любил и продолжал любить, когда ясно понимал, что она не станет его и всецело принадлежит волку. Их отношения как незаконченная поэма, начавшаяся и почти сразу не имеющая продолжения, написанная на бумаге каллиграфическим почерком, небрежно смятая, брошенная в угол тёмной комнаты, двери которой никто и никогда не отворит. Мия хотела разворошить все, объяснить и извиниться, но что-то постоянно её останавливало. Она не смела ранить чувства вампира вновь. Он просто похлопал его по плечу, выражая сожаление. Молча, не находя слов для начала разговора, они стоят и смотрят на неё. Виктор решает нарушить эту тишину и заговорить, выговориться, открыть завесу молчания: — Зная твой характер, ты можешь набить мне лицо в данный момент, но все же осмелюсь сказать. Я полюбил её и она также мне безгранично дорога, как и тебе. Но я желал ей всего лучшего и хочу сказать спасибо за счастливые минуты её жизни. Ты сделал все что смог и не вини себя. На лице Макса заиграли желваки, и он поворачивается сторону Виктора. Что в его душе? Злость? Он прекрасно понимал, почему Виктор о ней заботился и всегда знал, что разрушил их зарождающиеся чувства. Макс вспоминал, как при первой встрече набил ему лицо за Мию, а точнее кровососам, спустив злобу на Ван Арта. А она стояла и смотрела на все это ошарашенными глазами, понимая, что дерутся они из-за неё. Оба друга пытаются стать чем-то большим. У одного вышло, у другого нет. Мия кольнула своим выбором Виктора в сердце, но он пообещал, что останется для неё добрым другом. Так и вышло. Только он страдал при виде счастливого оборотня, который собственнически обнимает её в номере отеля Праги. Макс обрывает тишину после монолога вампира: — А я знал это. Её никто не заставлял делать такой выбор. Она сама решила и думаю что не пожалела. В дом заходит Хелен, прерывая разговор, и облокотившись на проем двери смотрит на двух мужчин, а затем сипло произносит. — Пора. — говорит женщина с долей грусти в глазах и подрагивающим голосом. Он последний раз смотрит на неё, на свою Мию, запоминает черты лица и прощается, а в душе осознает, что там, в нем, в его глубине она навсегда, как и умершие отец с матерью. Подхватывает свисающую ткань платья и возвращает на место, поправляет волосы, стирает свои слезы с её рук. Последний раз касается лица, проводит рукой от щеки до шеи, по ключицам. С хлопком закрывает массивную крышку. — Да, пора. — резко произносит бельгиец. Они выходят из дома, следом выносят её. Вот он стоит над ямой, в которую бережно кладут гроб. Практически все присутствующие не сдерживают слез и выражают соболезнования семье. Начал накрапывать противный дождь, и где-то вдалеке раздался приглушенный звук грома. Комья земли больно бьют по белоснежной крышке гроба, марая её. С каждым взмахом лопаты яма все больше засыпается. Все больше она отдаляется от него, все больше он осознает свою потерю. Ральф не посмеет больше пихать Максу волчиц, но настаивать на решении принять роль вожака будет продолжать. Хелен настолько глубоко прочувствует его горе, что и сама будет не в лучшем состояние, а когда возьмёт на руки Майка, то и вовсе захлебнется слезами. Переживали все, но лучше всего Макса понимал дед Конрад и дядя Джон, которые несколько лет назад оказались в похожей ситуации. — Дальше будет легче. Да, время не лечит, но облегчение появится. — сказал подошедший дед Конрад. — Отпусти всю боль сейчас, а дальше вспоминай её с чувством любви и благодарности. В этот момент сильно громыхнуло в небе, и стеной полил холодный дождь. Остальные направились в дом, а Макс все стоял над могилой жены и всматривался в надпись: «Мия Фолл». Он понимал, что жить остаётся ради только одного. Ради своего ребёнка. Его Мия уже скрывается под слоями земли. Последний взмах, удар лопаты, всё. Теперь он одинок. Волк-одиночка. Волк без пары. По щеке бежит скупая мужская слеза. В голове отдаются эхом слова: «Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас». Не разлучит. Никогда не разлучит.