Владеть и наслаждаться

— Как ты понимаешь, мне нужен Городецкий. Как минимум на месяц — в полное, неограниченное владение, без каких бы то ни было условий со стороны твоего Дозора. Антон приподнял голову, повернулся набок, упершись носом в тонкую стенку палатки. За этой стенкой его начальник со своим злейшим врагом вроде как пытались найти способ нейтрализовать опасное возмущение в Сумраке, грозящее прорывом инферно. Но вместо ритуалов и заклятий Завулон почему-то говорил о нём, Антоне… ведь не послышалась ему фамилия? — Много ты хочешь, — отозвался голос Гесера, усталый, задумчивый. Совсем не так обычно он звучал, когда шеф намеревался категорически отказать. — Думаешь, я могу вот так запросто приказать Высшему, пусть и моему подчинённому? — Не ты ли хвалился, что все твои сотрудники — добровольцы, готовые костьми лечь за дело Света? — в тоне Завулона послышались мягкие, вкрадчивые нотки. — Вот и дай ему возможность доказать свою преданность на деле. Моя цена за то, что я рискну жизнью и попытаюсь помочь тебе снять эту воронку — Городецкий. Если он откажет, ваши шансы, боюсь, стремительно приблизятся к нулю. Тяжёлый вздох Гесера Антон не то что бы расслышал, скорее — угадал. — Предположим, я так и скажу Антону, — тихо произнёс шеф Ночного Дозора.— Предположим, он даст согласие. Но ведь ты понимаешь, что без его искренней готовности, без его желания… Что ты выиграешь? Он закроется от тебя всеми способами, которые ему под силу. От таких побед всегда остаётся горьковатый привкус, Завулон — ты знаешь это не хуже меня. Завулон усмехнулся — а может, Антону это почудилось: в ушах у него уже шумело, пульс колотился в висках, мешая рассуждать здраво. Как только этот Тёмный смеет… как ему в голову пришло?! Не случайно он в последние недели таким вежливым стал, любезным, чуть что — помощь предлагал… Хвала Сумраку, Антон ни разу его помощи не принял — не то бы сейчас ему ещё и долг припомнили. — А ты не хуже меня знаешь, мой дорогой враг, что доброе слово и ласковое обхождение в таких делах куда действеннее грубой силы. Или ты сомневаешься в моих способностях будоражить воображение, увлекать, подбрасывать захватывающие вызовы? Антон сам не заметит, как откроется мне, начнёт ко мне тянуться. О, из него получится очень интересный партнёр, — врастяжку произнёс Завулон. — Уверен, одним месяцем мы не ограничимся, он сам захочет продолжить. — Это уж будет зависеть от него, — сухо произнёс Гесер. — И не надейся, что я тебе позволю злоупотреблять твоими возможностями. Антон стиснул кулаки. Что же вы делаете, Борис Игнатьевич, неужели и впрямь нет никакого способа одолеть воронку без помощи Тёмного? Ну а если нет — что делать тогда? Антон попытался прикинуть вероятности, но линии дрожали и ветвились в Сумраке — должно быть, оттого, что он никак не мог на них сосредоточиться, всё представлялось, как Завулон приподнимает полог палатки, ныряет внутрь, прижимает Антона к земле худощавым телом так, что не вырваться, и ведёт сухими, жёсткими губами вдоль скулы, щекоча кожу дыханием, пока его пальцы… Антон крутанулся на другой бок, уже не заботясь о том, что снаружи его могут услышать. Свет и Тьма, что ж это такое? Разве могут его возбуждать мысли о Завулоне, о его властности и готовности брать, не спрашивая? — А я и не собираюсь злоупотреблять, — протянул насмешливый голос за стенкой. — Если хочешь, буду тебе детальные отчёты посылать: когда, сколько раз и каким образом. Рука Антона сама потянулась к пологу. Откинув ткань, он шагнул наружу, и влажный лесной воздух обдал его разгорячённое лицо. Гесер повернулся к нему, доброжелательно кивнул: — А, Антон, не спишь? Присоединяйся, — он подвинулся, освобождая Антону место в круге наколдованного света, тусклого, как пламя свечи. — Тут нам наш Тёмный коллега задачу задал, без твоей помощи, похоже, не обойтись. — Я слышал, — сухо произнёс Антон, сверля взглядом невозмутимый профиль Тёмного. — Ну так как? Поделимся программой? Понимаю, на Дневной Дозор она не рассчитана и, скорее всего, тебе самому придётся помогать Завулону с настройкой и некоторыми функциями. Но это лишь на месяц — и Завулон категорически настаивает на том, что программа ему очень нужна. — Программа? — Антон недоуменно взглянул на шефа. Завулон наконец повернул черноволосую голову, глаза хищно прищурились. — «Городецкий-М-2006», программа комплексной проверки артефактов, тобою лично написанная, — усмехнулся он. — Помнишь такую? Тонкий ход — вплести в код нити Светлой магии так, чтобы мои программисты не смогли ничего скопировать. А раз они не в состоянии — работать с программой будешь ты, на благо Дневного Дозора и меня лично. — А, — Антон прочистил горло, покосился на шефа. — Ну, если Борис Игнатьевич не возражает, я готов. — Да тут не до возражений, — Гесер поморщился. — Как вернёмся в Москву, зайдёшь ко мне, я тебя проинструктирую, что да как. — Как выведывать мои Тёмные секреты, — хихикнул Завулон. — Сторгуемся, Городецкий? Я уж, так и быть, расскажу тебе кое-что интересное — в обмен на пару уступок с твоей стороны. — Посмотрим, — буркнул Антон. — Так что, когда воронку будем снимать? — Перед рассветом её мощь немного ослабнет, — вздохнул Гесер. — Тогда и подступимся. Если хочешь, иди поспи ещё — часа три у нас есть. — Лучше пройдусь, — Антон указал взглядом на тропу, виднеющуюся в траве. — Я недалеко. — Иди, остынь, — Завулон доброжелательно кивнул. — Мне показалось, или ты очень уж из-за этой программы разволновался? Антон не стал отвечать, медленно направился вниз по тропе. Уходить и впрямь было опасно: мало ли что выкинет воронка, неторопливо раскручивающаяся над заболоченной низиной. Так что Антон дошёл только до ближайшей развилки, сунул руку в карман за сигаретами. Постоял, глядя на распускающийся лепесток огня, прикурил, неспешно затянулся. В траве кто-то тихонько цокал, из густой листвы время от времени доносилась звонкая трель. Столь же отчётливо ему были слышны негромкие голоса Завулона и Гесера, соревновавшихся, кажется, в рассказывании исторических анекдотов. — …И тут Мерлин говорит: «стальной жезл, вонзившийся в багровую расщелину» — это и есть меч нашего короля Артура, а вы о чём подумали, доблестные рыцари? — Занятная история, Тёмный, но я уже слышал её, и не раз. — А я, вообще-то, не тебе.