Лягушачья шкура

      Асуи молчит. От неё редко услышишь громкого крика или визга, нежели от других девчонок. Она тихая, будто витает в облаках, но всегда может поддержать беседу, если найдет, что сказать. Невозмутимая, отдаленная, как вода в глухом болоте. Никакого движения, даже водой не назовешь — противная жижа мутного оттенка. Глаза девушки очень сильно напоминают болото: большие, навыкате, глубокие и тонешь в них, как в настоящей топи. Поэтому многие не любят долго смотреть Тсуи в глаза — по телу сразу пробегает неприятный холодок, ведь девушка обычно может долго пялиться, а широкий рот держать на замке. Да и сама Асуи не привыкла смотреть кому-то в глаза, потому что с ней много и не общаются.       В тихом омуте черти водятся.       Именно это можно было сказать про весь беспорядок в голове Тсуи. Форма всегда опрятная, в тетрадях все записи, аккуратно выделено основное, поведение прилежное — никто не мог знать, что Асуи разрывается внутри от противоречивых чувств, как грызет себя из-за дня в день и всё больше становится мерзкой для себя самой. Нет, ни один из её одноклассников ничего такого не заподозрил, ведь Тсуи всегда такая молчаливая, немного неуклюжая — это её обычное состояние. «Просто вы не вглядываетесь».       Взгляд вечно не на месте и не может остановиться где-нибудь, девушка стала больше молчать и стараться не привлекать к себе внимание. На самом деле, это было очень просто. Асуи не составит никакого труда стать невидимкой. Погрузилась во мрак своего подсознания и больше не видит солнечного света. Непоколебимо стоит и ждёт, когда к ней прикоснутся. Тсую хочет этого всей своей трепетной душой. Но никто не желает трогать скользкую лягушку. Асуи нескладная: огромные ладони и длинные пальцы, такие же длинные палочные ноги с большими стопами. Если бы не грудь, то и извращенец-Минета не посмотрел бы на неё. Первые мысли людей, когда глядят на будущую героиню: «Это лечится?».       Как же Тсую хотелось скинуть эту отвратительную лягушачью кожу. Перестать чувствовать к себе отвращение. Мерзкая лягушка, тебя никто не поцелует и не расколдует. Асуи мечтает, чтобы её поцеловали в знак истинной любви, как в сказке. Но к её несчастью, на вкус она очень горька, а послевкусие отдает тиной. Всем подавай пряности и сладости, но кто может вдохнуть полной грудью стойкий болотный запах, что никогда не покидал девочку-лягушку, и не зажать нос? Как же горит желанием Тсую найти такого человека. Который поможет ей сбросить лягушачью шкуру и стать счастливой девушкой.       Айзава ненавидит сладости. Когда мимо проходят школьницы в нос постоянно бьет их клубничные или подобные шампуни. Настолько приторно, что тошнит. Шота немногословен, потому что считает пустой треп бесполезным занятием. От этого ему некомфортно с вечно энергичными Всемогущим и Хизаши Ямадой. Гораздо более чувственно для души именно тишина, даже самые искренние слова не скажут больше, чем молчание. Поэтому внимание Шоты привлекла Асуи Тсую. Он и раньше мог с первого занятия точно описать ученика, его характер, повадки связанные с причудой. Асуи особо не выделялась; просто скромная и примерная девочка, тихая заводь в толпе энергичных одноклассников. Ничего необычного.       На уроках должна быть тишина. Так Айзава и другие учителя прививают ученикам умение держать язык за зубами, когда будет нужно. На перемене пусть болтают сколько хотят. Но Тсую молчит постоянно. Везде. Это ненормально даже для Шоты. Что же она такого скрывает?       «Это всего лишь моя работа», — пытается убедить себя Шота, но сам осознает, что бессовестно себе лжет. Уж слишком много он наблюдает за своей ученицей, практически следит и глаз не сводит. Ходить рядом с ней под разным предлогом, по типу «нам по пути», стало привычкой. Ненормальной привычкой. Больной привычкой. Идти и молчать — большего и не надо. Но мужчина начал подмечать такие микроскопические детали, что выглядит как самая настоящая слежка. Например, если вчера шёл дождь, то сегодня Тсую обязательно придёт пропахшая насквозь мокрым асфальтом и озоном, что явно говорит о её любви к прогулкам без зонта. Вроде бы ничего важного, но сама мысль о том, что Айзава вместе раздумий о работе и ущербности своей жизни, думает о привычках его ученицы. Что она любит надевать в свободное время…       «Нет! Это мерзко, отвратительно и неправильно».       Звучит каждый раз в голове Тсую, стоит ей взглянуть на учителя Айзаву и ужаснуться собственным фантазиям. Желать учителя старше её в два раза. Представлять такие непотребства… Мерзкая, мерзкая лягушка! Нужно держать большой рот закрытым, иначе вся грязь выйдет наружу, как у того же Минеты. Что она в нём нашла такого возбуждающе-привлекательного? Вечно не расчесанные длинные волосы, ложащиеся густыми черными волнами, от чего так и хочется запустить в них руку… Неухоженное лицо, жесткая щетина, к которой так хочется прикоснуться… Проницательные глаза, способные лишь одним взглядом вызывать страх и дрожь, кажется, что он видит всех насквозь… Но Асуи это только будоражит, заставляет вздрагивать каждой частью тела, а все клеточки внутри кричат от стыда и желания. «Как он это делает?» — единственный вопрос, который хочет задать девушка.       Ему хочется потрогать одинокую лягушку. Её скользкие волосы, липкую кожу, мягкое и холодное тело. Но Айзава её учитель, это непростительно, запрещено, просто отвратительно по факту, но так привлекает, манит. Запретный плод сладок. Хочется уткнуться в затылок Тсую и глубоко вдохнуть, оставив в легких терпкий запах тины, топких болот и дождя. Никакого сахара, а на губах горечь. Но это невозможно… Или?       Судьба-злодейка усмехнулась и решила подбросить Шоте шанс на исполнение его заветного желания. Да только он умолял её об обратном, чтобы не было ни единого шанса остаться с Асуи наедине. Иначе окончательно крышу сорвет и уволиться к чертям из этой школы. А скорее всего его уволят за совращение малолетних. Тогда почему сейчас Айзава сидит в пустом кабинете и читал лекцию по биологии, а единственным слушателем была Тсую? В горле было как в пустыне, если поднимет взгляд на ученицу, то читать дальше не сможет. А хоть разочек бросать взгляд из-под методички требуется как жизненная необходимость. И как у девушки-лягушки могут быть проблемы с биологией?       Асуи и сама не знает, как так сильно упала в успеваемости. Но причина проста — все мысли только о том, кто ведёт урок, а не то, что он говорит. И домашнюю работу выполняет долго и в голове ничего не откладывается, потому что вместо запоминания строения человека, девушка в деталях вспоминает его. Мечтает, как касается учителя, но больше представляет, как он трогает её молодое и неопытное тело. Везде: плечи, колени, бедра, грудь, шея, губы — где угодно, лишь бы Айзава был рядом. Может быть, даже свяжет бинтами, которые вечно покоятся на его шее. Тсую после выполнения домашней работы обычно очень потная, липкая и требуется душ, срочно.       Девушка пытается перебороть себя и начать вслушиваться в лекцию, но выходит так себе. Грызет ручку белыми зубками, старается конспектировать важные вещи, но любое её движение сбивает с толку Айзаву. Чтобы она не сделала, в голове мужчины только одно: «Она очень миленькая». Невозможно сконцентрироваться. Но Тсую в этом не виновата, виноват его больной разум, что опошляет каждое действие ученицы. С Шотой впервые такое и он не знает, что с этим делать. И коллегам не расскажешь, потому что со стороны всё выглядит ещё хуже. Что же делать?       — Разобралась? — с грохотом наклонился над партой Айзава, где сидела Асуи. Она опять витала в облаках, что даже не услышала, как учитель подошёл к ней. — Д-да, — Тсую чуть не подпрыгнула от такого неожиданного вопроса, но смогла удержать себя на месте, только голос дрожал, ведь объект всех её мыслей угрожающе навис над ней.       — Отлично, — холодно буркнул себе под нос Айзава, спустя минуту после ответа ученицы. Для Асуи это была бесконечная минута напряженной тишины, от которой хотелось сквозь землю провалиться, а для Шоты — мгновением. Мгновением, когда можно было вдохнуть запах сырой земли. Слишком мало, ничтожно.       И снова молчание, то, которое так любит Айзава. Тсую что-то хранит, что-то очень серьезное и это нужно узнать. Ему совсем не хочется говорить, хочется только действовать, что раньше боялся делать. Девушку эта тишина добивала окончательно, а так как учитель молчит, значит, занятие окончено и, наверное, и можно собираться.       — Асуи, что происходит? — беспристрастно спросил он, так, чтобы Тсую не догадалась, что сейчас гремит внутри него. — Что тебя беспокоит, раз ты даже разговаривать нормально не можешь?       — Ничего т-такого, — она чувствовала, как становилась пунцовой. Лгать было очень сложно, особенно под таким сверлящим взглядом. Айзава ей не поверил, и Асуи это знала.       — Я как-то могу тебе помочь? — «Я спрашиваю, потому что это моя работа», — оправдывается Айзава, но всё это отговорки скрывающие настоящие беспокойство.       — Поцелуйте меня.       Тсую со всей силой прикусила язык, до крови. Но она сказала это. Гнусная оговорка прямиком из подсознания, которое давно умоляет об этом. И как она только могла так оплошать? Сказать такое своему учителю?! Так она и умрет — от стыда. Весь мир замер, время остановилось, от оглушающей тишины хотелось кричать, но все молчали. С другой стороны, Асуи наконец-то почувствовала облегчение. Будто камень с души упал. Она наконец сказала то, что давно хотела, но нормы приличия держали её под семью замками. Осталось только услышать уничтожающий ответ от учителя и можно умирать дома спокойно.       В ожидании этого, девушка приготовилась к моральному унижению, но она точно не ожидала, что почувствует на своём лице обжигающее горячее дыхание, а на щеках колючую щетину. Её поцеловали. Не побрезговали прикоснуться к скользкой лягушке. Эти слова были как сигнал, специальное слово, что сорвало всякие оковы его принципов и совести. Возможно, в будущем Айзава ещё пожалеет об этом поступке, но сейчас он хочет насладиться этим моментом по полной. Её губы горькие на вкус, но почему-то тянут ещё сильнее. Тсую совсем не сопротивлялась и позволила запустить руку в свои скользкие цвета болотного малахита волосы. Все чувства Асуи нахлынули на неё с головой, заставляя страстно отвечать: она крепко впивалась в язык мужчины, наконец-то дотронулась до желанных волос и щек. Они будто выпали из реальности и не верили, что это происходит на самом деле.       Вернул их, откуда ни взявшийся звонок по окончанию урока. Пришлось расцепиться, потому что могли зайти и другие учителя. Асуи дрожала, дрожала от счастья, её било в экстазе. Айзава дрожал от накатившего адреналина и страха, что им обоим может достаться.       — Тебе лучше? — на прощанье говорит Шота, смотря, как торопливо собирает тетради и ручки в портфель Асуи.       — Намного, Айзава-сенсей, — с искренней улыбкой ответила Тсую и выбежала из кабинета вприпрыжку.       Когда-нибудь ему это припомнят, ну, а пока, Асуи будет посещать каждое внеурочное занятие.