Январь.
Я ненавижу тебя, ты ведь тоже, Но молю: посмотри, посмотри.. Ты стояла вдали, я ведь тоже, Но смотрел, не отрывая души. Внутри кольнуло, под кожей, Задевая живое, зудя. Я почувствовал тебя, ты ведь тоже... Ты обернулась, в вагон уходя.
В какой момент на его шее оказалась цепочка с кулоном? Он снял ее, чтобы рассмотреть предмет поближе: золотой кулон в форме сердца, с гравировкой на обратной стороне. Одна единственная строчка каллиграфическим шрифтом, которая привела в ступор: «Навсегда твоя, Г.» Драко пару минут стоял на месте, неотрывно пялясь на позолоченный кулон, вертя его в руках, рассматривая с разных сторон и вспоминая, когда же он оказался у него. Завеса, он не помнил этого дня. Решив, что это просто бесполезная трата времени, быстро засунул его в карман брюк, оглядел комнату, словно прощаясь с ней до следующих каникул. «Пора возвращаться в Хогвартс...» Холодный январский ветер растрепал его платиновые волосы, которые были аккуратно уложены в прическу. Порывы холодного воздуха пронизывали до костей, заставляя тело покрыться мурашками. А он просто стоял на той самой платформе 9¾, и не мог сдвинуться с места, просто не мог оторвать взгляд от копны вьющихся, непослушных волос Гермионы Грейнджер. Кажется, он ни разу не моргнул с того момента, как заметил их, лишь бы не пропустить ни одного движения девушки. Кончики пальцев леденели, но он не чувствовал мороза. Ее волосы, которые казались такими ужасными и отвратительными все те годы, сейчас стали прекрасным творением искусства. Она не почувствовала его взгляда, девушка просто стояла на платформе вдали от него и внимательно изучала какую-то книгу, а мимо нее неслись толпы проходящих людей, которых она даже не замечала. Малфой так и стоял на месте, пока Гермиона не исчезла в вагоне вместе со своими гриффиндорскими друзьями. Уже заходя в вагон, она на секунду остановилась и кинула взгляд на Драко. «Черт, она заметила.» Они пересеклись взглядами, и что-то под кожей больно кольнуло. Блондин отвернулся и быстрым шагом направился в вагон.Февраль.
Ты почти никогда не смотрела, Лишь изредка глядела, наверное шутя. И спрашивал себя я все время: Почему я не мог не смотреть на тебя?
Он не мог оторвать глаз от ее спины на каждом совместном занятии весь месяц, сверля в ней огромную чёрную дыру. И сейчас парень не может увести свой взгляд, что-то приковало к ней, а внутри сдавливало органы, не давая нормально вдыхать кислород. Волосы Грейнджер сегодня уложены в немного небрежный пучок. «Мне больше нравится, когда ты с распущенными...» – поймал себя на этой мысли и мотнул головой, чтобы она исчезла прочь. Чья-то рука коснулась его плеча. – Дружище, может пошлешь ей записку? – немного издевательски шепнул Блейз ему на ухо, отчего Драко только злобно кинул на него взгляд. – Заткнись, Блейз, – фыркнул блондин, наконец переведя взгляд на пергамент, но последний взгляд он все-таки бросил снова в ее сторону, и снова пересекся с глазами цвета капучино, которые чувствовали его все время.Март.
Мы столкнулись с тобой в коридоре, Ты так мягко упала на мою грудь. Поставил бы на повторе: Твои глаза, в которых хотелось тонуть. Не извиняйся, прошу, не надо! Ты задела совсем не плечо.. Не смотри на меня виновато, Пойми: Ты давно задела сердце мое.
Столкнулся с ней в коридоре. Гермиона упала прямо на его грудь, споткнувшись. В нос ударил приятный аромат цветущей яблони, а подбородок защекотало от ее волос, коснувшихся его кожи. Кажется, он перестал дышать, когда шоколадные, испуганные глаза посмотрели снизу вверх на него, ожидая бурной реакции парня. Он даже не заметил, как вцепился в ее худые плечи своими руками, сжимая и комкая ее мантию. – Малфой, я... – скользнуло с ее дрожащих губ в попытке извиниться. Драко опомнился, что все еще сжимает ее за плечи, не давая разорвать телесный контакт. Грубо оттолкнул от себя, стряхивая ее запах со своей мантии. – Смотри куда идешь, г... Грейнджер, – хотелось выпалить «грязнокровка», как обычно задеть ее еще больше, но вырвалась только ее фамилия, отдаваясь на языке приятной сладостью ее духов. Он просто не мог понять, почему не может оскорбить ее находясь так близко, съедая ее глаза своим взглядом. Почему сейчас он просто не хочет этого, а хотел ли когда-то вообще?Апрель.
Я хочу к тебе прикоснуться, Стереть его запах с твоих волос. Оставить свой аромат, запятнав прям до сердца, И утонуть с тобой в мире грез.
Драко заметил, как во время завтрака в Большом зале, Грейнджер обнялась с Уизли, так непринужденно и легко, со всем трепетом и нежностью. Прямо у всех на глазах. На его глазах. Ему безумно хотелось вырвать свои глаза из глазниц, лишь бы развидеть эту картину, а заодно и руки Уизли, которые так нагло касались ее плеч. Он помнил, какими они были на ощупь, – худые, теплые, не похожие ни на одни другие. Оттого и хотелось прикоснуться к ним еще один раз, сжать так, чтобы стереть все прикосновения Рона, оставляя только свои. Кулаки зачесались, скулы напряглись, злость и гнев брали вверх над ним, поэтому слизеринец просто вылетел из зала, чтобы не совершить необдуманных поступков, о которых он будет жалеть. Все оставшееся время стоял у окна в коридоре, размышляя над тем, что с ним происходит. «Что ты творишь со мной, Грейнджер?!» Хотелось биться кулаками в эту каменную стену, но сдержал себя, когда увидел ту самую лохматую голову из-за которой он не может контролировать свои мысли. Гермиона шла по коридору в его сторону, копаясь в своей сумке на ходу. Импульс. Его словно шарахнуло током в ту самую минуту. Ему нужно почувствовать ее физически, нужно до боли в груди, эта боль разрывает грудную клетку, совсем не жалея тело Малфоя. Он срывается с места, идя прямо на девушку, рассекая воздух своей шелковой мантией, все ближе подходя к ней. Она не замечает его, все еще обращая внимая только на сумку. Уже в метре от гриффиндорки в его нос ударил аромат спелых яблок. Ускорился, словно это был вопрос жизни и смерти. Сейчас. Уже просто невыносимо тяжело. Ещё немного. Глухо взвизгнула, когда его руки схватили за ее плечи и припечатали к стене. Глаза цвета капучино впились на него с непониманием, а он просто не мог оторваться от них, пропадая в бездне, утопая в омуте ее зрачков. Они казались такими родными. Одна непослушная прядка выбилась из ее прически, упав на лицо. Драко безумно захотелось заправить ее за ухо девушки. Дыхание сперло. Руки сжимали ее плечи, стирая прикосновения Уизли. Гермиона просто стояла на месте, не шевелясь, даже не пыталась оттолкнуть его от себя. «Почему ты не пытаешься оттолкнуть меня, Грейнджер?» – она словно прочитала это в его серо-стальных глазах. – А почему ты все еще держишь меня? – тихо спросила она в его грудь, вздымающуюся так высоко, как Эверест. Его глаза растерянно забегали, как она узнала, что он думает? Руки нехотя отпустили ее плечи, а ноги быстро зашагали прочь от девушки. Ее аромат окутывал его легкие, каждый раз, когда она проходила мимо него. Весь апрель.Май.
Ты кружишься в танце нелепом, Шлейфом дурманит твой аромат. Я стою как вкопанный в землю, Бесстыдно пялясь, глаз не сводя. И только одним в эту минуту я грежу: Я хочу поцеловать лишь тебя.
Сквозь костер ее лицо казалось еще прекрасней. Сегодня был праздник у Черного озера в честь наступающих летних каникул. Праздник, который организовала она, и он просто не мог не придти на него. Весь вечер откровенно пялился на Гермиону. Ее волосы сегодня были распущены, что его очень обрадовало. На ней было какое-то несуразное, легкое платье в горошек, будто ей лет 5 и она надела то, что погладила утром ее мама. Но оно так шло ей, ничего красивей в жизни он не видел. Платье кружилось вместе с ней в танце, она веселилась, а ее улыбка была ярче пламени. Девушка замечала его взгляды, на что блондин только отводил изредка глаза, и заливался пунцовой краской. – Драко, у тебя жар? – обеспокоенно спросила Пэнси Паркинсон, незаметно подкравшись к нему и приложив ладонь к его лбу. – Нет, все в порядке, – грубо убрал ее руку и еще раз взглянул на Гермиону, которая на этот раз неотрывно смотрела прямо на него и на Пэнси, а потом развернулась и исчезла в стороне озера. Каждая его клеточка тела сжалась в эту секунду. Что-то зашевелилось там внутри, вместе с ее быстрыми шагами к озеру. Малфой не успел опомниться, как пошел прямо за ней, за шлейфом ее платья в горошек, скрываясь из виду посторонних глаз. Догнал. И снова его пространство окутано ей – ее яблочными духами. Вцепился в ее запястье, рывком прижимая тело девушки к себе, крепко впившись в ее мягкие губы. Задохнулся. Поцелуй. Это был поцелуй, о котором он мечтал. Его руки притягивали ее к себе, словно пространства между ними было слишком много. Боялся выпустить. Боялся, что она исчезнет, растворится в воздухе. Что-то звякнуло на ее шее, но он не обратил внимания, он был одурманен ее губами. Они казались такими родными, будто прежде он уже их целовал. Это было похоже на сон, пока он не понял, что все наяву, когда ее руки зарылись в его платиновых волосах – разрушая прическу, а ее губы разомкнулись и ответили на поцелуй. «Эту бессонную ночь, я посвящаю тебе, Грейнджер» – глаза не смыкались всю ночь, мысли воспроизводили их поцелуй до самого утра.Июнь.
Я хочу скорее уснуть, Увидеть тебя в танце белом. Накрыть поцелуем, аромат твой вдохнуть, Хочу быть с тобой этим летом..
В мыслях была только она, ее кудри, ее глаза, ее губы. Расстался с ней на три долгих месяца, приехав домой на каникулы. Малфой пытался вспомнить ее аромат, но он казался не таким, когда ее не было рядом. Лишь только ночь спасала его. Он ждал каждую ночь, чтобы увидеть ее. Гермиона была в каждом его сне. Сны рисовали ему моменты из жизни, которых он не помнил, но они казались такими реальными, и все только рядом с ней. Просыпался и долго размышлял о том, что возможно он спятил, раз не помнит всего того, что вырисовывало ему его подсознание.Июль.
В очередном сне снова она. Гермиона кружится на улице раскинув руки под хлопьями снега, ловя ртом снежинки. Ее шапка съехала ей на глаза, он подошел к ней, поправляя ее и стряхивая с ее ресниц одну снежинку. Драко притягивается к ее тонким губам, оставляя мимолетный поцелуй. Она улыбается сквозь поцелуй и, притягивая к себе, валит его прямо на снег, накрывая собой. Они смеются, рисуя снежных ангелов на белом полотне.Август.
Этот месяц был пуст. Август разочаровал его, лишил снов о ней, оставляя лишь бездну, в которую он падал каждую ночь.Сентябрь.
Я искал тебя, – так нелепо Пришел раньше, на перроне стоял. Твои кудри- вспоминал я все лето, Сентября никогда так не ждал.
Искал ее глазами, стоя снова на платформе, ожидая «Хогвартс-экспресс». Драко пришел раньше всех, лишь бы не пропустить ее. Ему как воздух нужно было увидеть Гермиону, отыскать ее копну среди толпы людей, которые были ему совершенно безразличны. Он стоял на одном месте, пока чья-то рука не коснулась плеча и не отвлекла его. – Драко, ты чего стоишь столбом, пошли в вагон. – Да, конечно, – разочарованно промямлил блондин, нехотя шагая за Блейзом. Он так и не дождался ее.Октябрь.
Моя любовь – запах свежих яблок, Сорванных с яблонь весной. А твоя – трава и пергамент, а третье, ты скажешь что? Твои губы дрожат в ответе, беспощадно рвут на клочья, дразня. Молчание... Ладно. Скажу я первый: Моя любовь – твой аромат.
Его амортенция – запах свежих, сладких, немного с кислинкой яблок. Ее запах. Ее амортенция – пергамент, свежескошенная трава и третье она не договорила, лишь порозовела при упоминании третьего запаха. Он внимательно следил за ней, но гриффиндорка даже не смотрела на него, будто не помнила их майский поцелуй и совсем не думала о нем, занимая свои глаза всеми, только не им. Он молил взглядом, чтобы она хоть раз взглянула на него, чтобы она сказала, что же это за третий аромат, который так заставил ее покраснеть. «Скажи, какова твоя амортенция на самом деле, Грейнджер? Моя пахнет тобой.»Ноябрь.
Он обидел тебя, – уничтожу! Не оставлю ни капли его грязной души. Только не смотри на меня так негоже, Остановиться меня не проси. Бордовым окрасится кожа, Закроют мое тело руки твои. Тебе ведь больно, – мне тоже, Тогда не проси меня, не проси...
Драко вскипел только от одного крика Уизли в сторону Гермионы. Они сидели за гриффиндорским столом, что-то бурно обсуждая, и рыжеволосый жестикулируя, что-то кричал прямо ей в лицо. Прямо в лицо его Гермионы. Драко не выдержал, кулаки чесались, а волна ярости поднималась по всему телу, заставляя вены набухать от злости. Со всей силы стукнул кулаком по деревянной поверхности и в ту же секунду ринулся к гриффиндорскому столу. Подошел вплотную к спине Уизли и похлопал по плечу. Тот развернулся и ошарашенно взглянул на свирепое лицо Малфоя. – Чего тебе, Малфой? – возмутился гриффиндорец внезапно появившемуся слизеринцу. Все взгляды в зале были устремлены только на них. И ее взгляд тоже. Наконец она одарила его своим вниманием. Новая волна ярости накатила Драко, когда он посмотрел в ее шоколадные глаза полные слез. Его Грейнджер не должна плакать. Он не мог оставить безнаказанным Рона за ее слезы. Уизли ждал ответа от вскипевшего Малфоя, и он ответил. Не словом. Кулаком прямо в его лицо. Кровь хлынула из носа Рона, но тот, быстро спохватившись, накинулся в ответ на блондина с кулаками, повалив на пол. – Это все из-за тебя, из-за тебя она не хочет быть со мной! – кричал Рон, ударяя под дых Малфоя. Драко не понимал, о чем идет речь, сквозь кулаки рыжеволосого. Все собрались вокруг них, словно зрители на шоу, и никто не пытался разнять двух парней, которые беспощадно избивали друг друга. Только Гермиона, все это время сидевшая на месте и испуганно наблюдавшая за ситуацией, кинулась сквозь кричащую толпу. – Остановитесь! Прошу... – Драко прорезал слух ее голос мольбы в шуме толпы однокурсников, которые выкрикивали то его имя, то имя Рона. Он почувствовал, как женское тело преграждает путь кулака Уизли прямо в его лицо. – Не трогай его, Рон! – слезно закричала девушка, закрывая тело Малфоя. Летящий кулак завис в воздухе. Рон в ту же минуту остановился. Она рискнула собой, ради него. Спина гриффиндорки резко развернулась к блондину. В ее глазах теперь была злость, переполняющая злость, которая была адресована только ему. – Зачем ты так, Драко?! А он стоял, просто ошарашенно глядя в ее глаза. Она первый раз назвала его по имени, только слишком грубо, слишком больно. «Зачем?! Он сделал тебе больно! А теперь ты на его стороне?!» Гермиона все еще разъяренно дышала в его сторону, обжигая пламенем его лицо. Он просто убежал, так и не сказав ей и слова.Декабрь.
Я поодаль стоял – наблюдая, Как ты кружилась под снегом, летя. Только одно ты явно не знала: Я летел вместе с тобою, просто смотря.
Драко любовался издалека. Он словно опять был во сне. Гермиона кружилась, раскинув руки к небу, улыбаясь наступившей зиме. Она выглядела забавно и в тоже время слишком красиво. Ее волосы были все в снегу, из-за того, что она не надела шапку, выбежав на улицу впопыхах. «Простудишься, дурочка» – его губы растянулись в легкой улыбке. Малфой не мог оторвать глаз от ее лица. Его сердце плясало под грудью, танцуя дикую румбу, каждый раз когда ее губы растягивались в улыбке. Он просто не дышал, чтобы не нарушить своим дыханием ее радость. Драко старался держаться от нее подальше, просто наблюдая со стороны. Кажется она не видела его, она была слишком занята, радуясь снежинкам, падающим на ее розовые щеки. Драко был не против, ему нравилось то, что он видел. Ему хватало и этого. В последний месяц блондин старался не попадаться на пути девушки, после произошедшего. Он не мог объяснить ей свой порыв, боялся, что она не поймет его, что она отвергнет и скомкает его сердце к чертям. Пусть тот майский поцелуй так и останется приятным воспоминанием. Приятной болью в его пустой душе, которую наполняло только одно лишь это воспоминание. Ладони заледенели, он засунул их в карманы и смутился, нащупав что-то в правом. Достал внимательно посмотрев на вещь. Это был тот кулон, который еще в январе нашел на своей шее и засунул в карман, забыв о нем напрочь. Снова рассмотрел его. – Навсегда... – не заметил, как прочел вслух гравировку на кулоне. – твоя, Грейнджер, – раздался знакомый голос совсем рядом с ним. Поднял глаза. Гермиона теперь стояла прямо перед ним, лицом к лицу. Легкие разом заполнились до краев таким родным запахом, смешавшись с морозным воздухом. В одной руке она держала точно такой же кулон, как у него, в форме сердца. Она перевернула его. Глаза округлились, когда он прочел гравировку: «Навсегда твой, Д.» Он вспомнил. Он все вспомнил. Воспоминания вихрем закружились в голове, все это он уже видел. Те сны, это была не его фантазия, это были воспоминания, его воспоминания о ней. – Я помню, – шепнул юноша, все еще глядя на гравировку. – Я ждала, пока ты вспомнишь, я вспомнила нас уже давно. Ее глаза покрылись мокрой пеленой, одна слеза скатилась по ее щеке. Он поймал ее, бережно смахивая с кожи. Она снова улыбнулась, только теперь эта улыбка была подарена ему. Только ему. Сердце снова бешено заколотилось. «Как я мог забыть тебя, моя Грейнджер...» Она снова словно прочла его мысли. – Это все из-за Рона, он стер нам обоим память, чтобы мы не помнили друг друга, – не успев договорить, ее тело уже было прижато к его груди, а его губы мягко накрыли ее. Их второй и тысячный поцелуй одновременно. – Обещай не трогать его, Драко, он уже извинился, – разорвав поцелуй прощебетала она в его губы, нехотя выпустив их. – Такого обещать я не могу, – снова накрыл ее распухшие губы, не дав произнести ей больше ни слова. Он целовал ее так, словно целует последний раз, жадно упиваясь ее губами. – Обещаю только одно: если мне снова сотрут память, я все равно заново влюблюсь только в тебя.Я собираюсь остаться с тобой навсегда, Не говори что это невозможно, Потому что я люблю тебя до бесконечности. Jaymes Young- Infinity
31 декабря. 23:59
Снежные хлопья на ели у дома. Ее улыбка, принадлежащая только ему. Россыпь звёзд в его глазах, когда видит ее счастливое лицо. И золотое кольцо на безымянном пальце с гравировкой: Бесконечно тебя люблю, навсегда моя. Твой Д. М.