Альтаир

Долгий перелет в новое будущее. В этот раз мы забрали с собой в Вашингтон бабушку, и теперь меня больше ничего не связывало с Россией. От этого стало невыносимо пусто на душе, будто я лишился куска сердца. Как же было жестоко с моей стороны перед отлетом сделать этот последний звонок Денису и сказать, что люблю его. Мне так и не удалось услышать ответ: просто не хватило мужества, поэтому я трусливо бросил трубку. Он, скорее всего, не простит меня, и даже может возненавидеть… Если честно, то мне страшно от одной только мысли, что Денис больше никогда мне не улыбнется. Вашингтон встретил меня холодно, будто я чужой. Бабушка долго ворчала по поводу того, что её засунули в это американское общество. Наверное, она тоже чувствовала этот холод, который исходил от незнакомого города, незнакомой страны. Сколько бы мы здесь не прожили, Америка навсегда будет для нас незнакомой и чужой. Единственный человек, который был полностью счастлив, это Лили. За прошедший год она смогла набрать немного веса и определенно шла на поправку. Друзей ей не удалось завести в России, поэтому она не тосковала после возвращения домой. Лили готовилась к поступлению в медицинский, и ей уж точно не было дела до чужих проблем. А вот Нейл выглядел мрачнее тучи: все время проверял телефон, звонил кому-то… А однажды я случайно увидел, как он обновлял страницу Димы на фэйсбуке чуть ли не каждые десять минут. Он уперто молчал, когда Райан пытался разузнать причину странного поведения своего сына. А я… Не знаю. Я так углубился в учебу и подготовку к поступлению в университет, что просто не замечал ничего вокруг. Стараясь отогнать мысли о Денисе, я замкнулся в себе. Мне становилось страшно от того, что я могу сорваться и позвонить ему или же написать какое-нибудь сентиментальное сообщение. В какой-то момент лето закончилось, а я этого даже не заметил. Скорее всего, я опомнился тогда, когда Викки и я стояли перед зданием университета. Вокруг было столько незнакомых людей: ярких, живых, счастливых, веселых. Я же чувствовал себя бледной поганкой. Если рядом нет Дениса, то я просто никто – жалкий ботаник, которого никогда не замечали. И когда я смотрел в зеркало, то больше не видел симпатичного парня, который когда-то вернулся в Россию, чтобы поразить местную звезду. Зачем обманывать себя? Денис навсегда останется ярким, а я, как маленькая комета-камушек, сгорю в верхних слоях атмосферы. *** Зря я думал, что будет легко. Я надеялся, что быстро закончу учебу экстерном и тогда… Что тогда? Мне самому было неизвестно, чего же я хотел. Вернуться к Денису? А ждет ли он меня? Всё оказалось не так просто: студенты в техническом очень способные, и борьба за звание лучшего была нешуточная. Я был слишком самоуверен, не понимал, что есть люди умнее меня. Кое-как дотягивал до десятого результата по универу среди поступивших. Профессора хвалили меня, ведь никто не ожидал такого от студента из другой страны, но для меня этого было недостаточно. Общаться ни с кем, кроме Викки, не хотелось, поэтому и друзей на новом месте я не смог завести. Стал среднестатистическим парнем-заучкой. Больше ничего не хотелось, лишь бы побыстрее закончить учёбу. Однажды, примерно в середине сентября, я не выдержал и набрал номер Дениса. К моему удивлению телефон был отключен. Я решил, что паниковать пока рано, поэтому собрался перезвонить попозже. Но сколько бы я не звонил, оператор все время лишь монотонно твердил, что абонент вне зоны. Зайдя на страницу Дениса ВКонтакте, наткнулся на последнюю дату посещения. Меня охватила какая-то непонятная тревога: Денис последний раз заходил на сайт двадцатого мая – за день до моего отъезда. Куда он делся? Я знал, что единственный человек, который знает ответ на этот вопрос – Дима, но и его телефон был отключен. У меня задрожали руки, когда я увидел, что Дима последний раз был в сети примерно в то же время, когда и Денис. Куда они делись? Мне ничего не оставалось, кроме как позвонить брату. Нейл вернулся в Россию, чтобы продолжить учёбу в университете. Они с отцом договорились лишь на один год, чтобы Лил почувствовала себя лучше. Каково же было удивление Райана, когда Нейл заявил, что хочет продолжить обучение в России. Невзирая на долгие споры, он всё равно улетел. Его неумолимо тянуло туда, будто в России осталось нечто очень важное. Я видел это в глазах Нейла. Не знаю, о чём думал брат, когда садился в такси до аэропорта. Он ни на что не обращал внимания, но я на мгновение поймал его взгляд полный упрёка. Да, ведь я бросил человека, который любил меня… – Нейл? – беспокойным голосом заговорил я, как только в телефоне перестали звучать гудки. – Ты не знаешь, где Денис? У него отключен телефон, да и в сети его, судя по всему, давно не было. – С ним все нормально, – как-то холодно ответил брат. – Не переживай. – А что это за звук? – спросил я, вслушиваясь. Связь была не очень хорошей, поэтому странное равномерное пищание сильно раздражало. А потом оно внезапно прекратилось. – Ничего. Это микроволновка. Я нахмурился. Этот звук был очень похож на… – Ты в больнице? – резко спросил я. – О Боже! Только не говори, что с тобой что-то произошло! – Я в порядке, – быстро ответил он, но я отчетливо услышал дрожь в его голосе. – Я пойду, мне пора. Затем он просто бросил трубку. Меня это сильно удивило и насторожило. Там явно что-то происходит, но никто не хочет мне говорить, что именно. *** Холодный вашингтонский октябрь. Я, кажется, заболел. Уже вторую неделю чувствую себя плохо: слабость, немного температурю, но кашля, насморка или болей в горле нет. Райан сказал, что это из-за стресса, и я, наверное, с ним согласен. Не мог спокойно спать – всё время думал о Денисе. Часто звонил Нейлу, но он постоянно отвечал уклончиво, нехотя, холодно. Словно наваждение - вспоминал глаза Дениса, его улыбку… Мне почему-то было очень больно и неспокойно на сердце, не покидало постоянное ощущение тревоги, причем с самого моего отъезда из России. А сейчас оно усиливалось с каждым днем. Мне уже было откровенно плохо, но я держался. Я эгоист и признаю это, но только относительно недавно понял, насколько большую цену я заплатил за свою мечту быть независимым, поставив под топор именно ту часть себя, без которой не мог жить – сердце. – Ты совсем выглядишь больным, – сказала мне Викки, когда мы сидели на лекции. – Может, погуляем после пар? – Нет желания. Прости. – Отказ не принимается, – она толкнула меня в плечо и тепло улыбнулась. – За городом какая-то ярмарка вечером будет. Давай я возьму папину машину, и мы съездим туда? – Но… – Нет-нет-нет, я ничего не знаю. Мы точно пойдем туда! – Мисс Конор, – раздалось строгое по аудитории, – вы всем мешаете. – Простите, – Викки нахально улыбнулась и продолжила вырисовывать каракули на полях тетради. Никто и ничто не может смутить эту девчонку из Техаса. И переубедить тоже. Викки нагло сбежала с последней пары, чтобы съездить домой и попросить у отца машину. Мне не очень хотелось ехать, в последнее время вообще ничего не хотелось, но у моей подруги было другое мнение по этому поводу. Да и Лил поддержала её идею, даже захотела поехать с нами. Вот ей я не мог отказать: моя сестра возвращалась к жизни, а это важнее всего. Она становилась похожей на ту жизнерадостную и красивую Лилиан, которой когда-то была. Эндрю был успешно забыт, но и к новой любви Лил пока не стремилась. У меня сложилось впечатление, что она очень боится вновь влюбиться в кого-нибудь. И я её понимал. Ведь я, как и она, никогда не смогу забыть свою первую любовь. Нет, даже не так. Я никогда не позволю себе забыть её! К шести вечера мы подъехали к оживленному месту – это была ярмарка. По-моему, это тот же базар, только украшено всё получше, да и выглядит более цивильно: шатры, трейлеры и акробаты прямо на дорогах. Викки сразу же, как зомбированная, понеслась к прилавкам с овощами и готовой едой. Мы с Лил стояли примерно минуту, не зная, куда пойти в первую очередь. И в конечном итоге начали с шатра, где продавали одежду с яркими и красивыми узорами. Видимо, ярмарка была цыганской – обилие ярких цветов одежды и шатров, полных гадалок и разных фокусников, впечатляло. Затем началось какое-то безумие: из трейлера выскочили четыре цыганки в пышных юбках и начали танцевать вокруг пришедших людей. Они что-то пели на своем языке, а два крупных мужчины играли на гитаре, быстро перебирая пальцами. Девушки вытягивали выстроенных в круг зевак, чтобы потанцевать с ними, но никто бы не смог сравниться с их пластикой, уверенностью и страстью. Внезапно Лили вытолкнула меня в центр круга, а две черноглазые красавицы, подмигнув моей сестре, подхватили меня и закружили. Сначала мне было не по себе, ведь я в жизни не видел цыганских танцев и понятия не имел, что нужно делать. Постояв немного, я стал похлопывать в такт движениям девушек и широко улыбаться. Энергетика цыганок захватила меня – я сам начал двигаться, танцевать. Девушки подстраивались под мои неуклюжие движения, чтобы я не выглядел слишком бездарным. Вскоре я так увлекся, что начал неплохо поддерживать этот странный танец. Люди свистели, хлопали. Было очень весело. Мне казалось, что я нахожусь в водовороте из красно-черных юбок с огромными вышитыми розами. Эти девушки-цыганки были безумно красивыми, с волнистыми длинными волосами и бездонными темными глазами. Они улыбались так, словно дарили этим танцем нечто большее, чем просто веселье. Когда прозвучал последний гитарный аккорд, одна из них потянула меня к дальнему шатру. От полученной дозы веселья я будто немного опьянел, поэтому не стал переживать, что незнакомка меня куда-то тянет. Маленький шатер был абсолютно черный и неприметный, и только увидев его, я пришел в себя. – Куда ты ведешь меня? – надорванным голосом спросил я. – К моей бабушке. Она тебе погадает, – с улыбкой ответила она. – Погадает? – скептически переспросил я. – Знаешь, все это круто, но у меня нет денег, и я, в общем-то, не верю… – Поверишь, – настойчиво кивнула она. – И не нужны нам твои деньги. – Почему? – глупо спросил я, стоя перед тем самым темным шатром. – Потому что с особенными людьми происходят особенные вещи, – улыбнулась цыганка и втолкнула меня внутрь. Сама же не вошла. В шатре находился лишь один стол и два стула. Атмосфера, я бы сказал, мрачноватая: какие-то плетеные фигурки свисали сверху, освещением служила единственная длинная свеча посреди стола. Зато на самом столе чего только не было: и какие-то камни, и карты, и странные пузырьки... – Эм… Хеллоу, – сказал я, в попытке дать сигнал хозяйке, что я тут есть. А потом невесело усмехнулся, ведь именно после этой фразы убивают первую жертву в каждом триллере и фильме ужасов. Но, к счастью, с противоположной части шатра вошла пожилая женщина лет шестидесяти. На ней было черное платье и такого же цвета платок на голове. Почти на каждом пальце блестели тяжелые кольца, на шее длинные бусы, а в ушах золотые серьги в виде раскрытого бутона розы. Женщина выглядела не очень дружелюбно, но вежливо предложила мне жестом присесть. – Здравствуйте, – сказал я и сел на предложенный стул. Женщина лишь кивнула и расположилась напротив меня, сверля своими черными, как ночь, глазами. От нее веяло чем-то жутким, хотелось побыстрее уйти отсюда, но меня словно что-то намертво присобачило к стулу. – Валентайн, – улыбнулась она и тут же на глазах помолодела лет на двадцать из-за простой улыбки. Или это у меня галлюцинации из-за температуры? За своими размышлениями я даже не сразу понял, что цыганка назвала моё имя, правда на английском. – Очень красивое имя. – Спасибо, – пораженно прохрипел я. – Как вы догадались? Цыганка скептически посмотрела на меня, будто это я тут шарлатаню, а она – скептик со стажем. И, видимо, не сочла должным отвечать на глупые вопросы. Она попросила меня зачерпнуть ладонью камни из стеклянной чаши и кинуть их на стол. Что я и сделал: легким движением бросил их так, чтобы они плавно покатились по гладкому столу. И только после этого заметил, что на столе нарисованы какие-то странные знаки и фигуры. – Очень далеко от этого места живет человек, с которым ты связан, – внезапно нахмурившись, сказала женщина. Она очень внимательно смотрела на камни и аккуратно двигала их подушечками пальцев. – Что вы имеете в виду? – спросил я, хотя понял, о ком идет речь, но все еще не верил этой старухе. Она подняла голову и через огонь свечи посмотрела прямо мне в глаза. Затем она прижала обе ладони к груди и, глубоко вдохнув, улыбнулась. – Он отдал тебе свое сердце, связав свою судьбу с твоей, – она развела руки в стороны и помахала ими, будто стряхивая что-то. – Его любовь как огонь, а улыбка как мёд. Горячий и сильный человек. Он добрый, отзывчивый, – цыганка соединила ладони ребром в лодочку, а затем широко растопырила пальцы: – Яркий, как звезда. Таких людей очень мало. – А что с ним, вы не знаете? – взволнованно спросил я, поддавшись немного вперед. Я не верил своим ушам, но утверждать, что женщина мошенница - уже не мог. – Ты оставил его, – ответила она и стала собирать камни, чтобы разложить на столе карты. – Карты говорят, что у тебя есть мечта – заветная мечта. И ради этой мечты ты оставил его. Я вижу, что с ним произошла беда… – Какая еще беда? – буквально выкрикнул я. – Вместе с тобой ушла и его прежняя жизнь, – цыганка вытянула в мою сторону ладонь и крепко сжала её в кулак. – Его сердце стало вот таким. – Он… – мои руки похолодели. Ну не может человек просто так угадать столько вещей, о которых мало кто знает. Я и минуты не сомневался в том, что эта женщина говорит о Денисе. Вот только липкий страх покрыл меня. Она сказала, что с ним что-то произошло… – Он жив, – словно прочитав мои мысли, произнесла она. – Но он один. С момента, как ты вошел, я чувствую тяжесть в груди – вину. Он в чем-то сильно винит себя и живет, будто наказывая за что-то. Протяни ладонь. Я подчинился. Цыганка недолго разглядывала линии на моей ладони, а затем продолжила: – Тебе плохо из-за того, что вы не вместе. Ты болеешь, тоскуешь, но как маленький ребенок – не понимаешь. Я не стану говорить тебе о твоем будущем, но скажу лишь одно: сколько бы вы не уходили друг от друга, судьба будет вас снова и снова сводить. Я вышел из шатра, как замороженный. Мне даже не нужно было задавать вопросы – старая цыганка понимала меня без слов. На прощание она посоветовала мне завтра же купить билет на двадцать первое декабря и вернуться к нему. Тревога немного отошла от сердца лишь после того, как женщина сказала мне, что Денис жив. Но все же… Моё волнение по поводу того, что с ним что-то случилось, только усилились. Мне нужно убедиться в том, что он в порядке, поэтому совету старой цыганки я обязательно последую. Я куплю билет! – Ты где был? – спросила Викки, прислонившись к машине. Странно, я даже не заметил, как долго просидел в том шатре. – Да так, – рассеянно ответил я, забираясь в машину. – Зови Лил, поехали домой. Мне хотелось сорваться с места, купить билеты и ближайшим же рейсом вылететь, чтобы побыстрее удостовериться в том, что с Денисом все в порядке. Может, в душе я еще упирался и не верил в сверхъестественные способности, но в голове без остановки звучали слова старой цыганки. Мои руки дрожали от волнения и… радости, что я вновь встречусь с Денисом. Закрою зимнюю сессию, выполню все практические, и даже если я не успею что-то сдать – мне все равно. Осталось лишь купить билеты и подождать месяц с небольшим. Той ночью, лежа в кровати, я вспоминал его теплые объятия и ровное дыхание. В своем воображении вырисовывал черты лица спящего Дениса и родинку под глазом, которую было видно даже в тусклом лунном свете. А затем я представлял, как он смешно поморщится и откроет свои невозможные глаза; встретившись со мной взглядом, улыбнется уголками губ; придвинется ближе, чтобы поцеловать меня в лоб… Затем видение рассеялось, и пришло четкое понимание, что ничего, кроме этого, мне больше не нужно.