Отмщение

‒ Неужели все это по моей вине? Агент приложил крючья к щеке и стал вдумчиво расцеловывать холодный металл, поднимаясь все выше по руке, доходя до ее живой части. ‒ Да. Все это. Каждый шрам. Все из-за тебя. Ты сделал меня таким. Голос Киллиана оставался холодным, но внутри него бушевала ярость вперемешку с безудержным желанием. Он ненавидел Лэнса. Ненавидел каждой частичкой своего тела за всю ту боль, которую тот ему причинил, и хотел растерзать его в клочья. И вот наконец у него такая возможность появилась. В какой момент все пошло не так? ‒ Я должен как-то искупить свою вину, - Лэнс коснулся губами теплой кожи на шее Киллиана и в следующий момент жадно впился в нее зубами, заставив террориста зашипеть и больно стиснуть его за плечо. ‒ Веди себя поскромнее, если хочешь остаться живым, Стерлинг. Будь хорошим мальчиком. Агент послушно зализал укус и поцеловал его, продолжая вести дорожку поцелуев по шее вниз, попутно расстегивая на Киллиане сорочку, оголяя его грудь. ‒ Как прикажешь. - Лэнс едва заметно улыбнулся, легко касаясь губами выпирающих ключиц, и поцеловал впадинку между ними, игриво лизнув ее языком. ‒ Ты же знаешь, что я уничтожу тебя? - Киллиан обхватил агента крюками за шею и подбородок, заставляя смотреть себе в глаза, - даже не думай, что тебе всё сойдёт с рук. Я живого места на тебе не оставлю. Клешни начали сжиматься, заставив Стерлинга вцепиться в механическую руку, скорчившись от боли. Киллиан заставил его податься вперёд, на уровень своих глаз, осматривая искаженное страданием лицо хищным и жадным взглядом. ‒ Я хочу, чтобы ты страдал, Лэнс. Хочу слышать твои крики, полные боли. Хочу, чтобы ты прошёл через то, что прошёл я. У агента едва хватило силы воли чуть приоткрыть глаза и сипло выдохнуть: ‒ Ты думаешь, я сдамся так просто? От этих слов механический глаз Киллиана сверкнул красным, а сам террорист почувствовал, что теряет контроль над собой, потому что в этот же миг прибил Лэнса лицом к стене, нещадно сжимая клешнями за голову, а второй рукой жадно сорвал с агента рубашку, оголяя покрытую шрамами и татуировками спину. Оторванные пуговицы полетели во все стороны, с эхом ударяясь о голый пол камеры. ‒ Я заставлю твой поганый рот заткнуться, Стерлинг, - прошипел Киллиан агенту на ухо, лаская поджарое тело, пройдясь по твердому прессу, выкрутив сосок и резко схватив за пах, где явно было слишком жарко и тесно для того, чтобы посчитать происходящее чем-то несерьёзным. Рука больно стиснула чувствительную плоть через ткань, и агент взвыл, забившись в объятиях Киллиана как выброшенная на берег рыба. ‒ Ох, тебе не нравится? К сожалению, извинений не будет. Террорист провел носом по темной коже за ухом и впился зубами в мочку, вызвав еще один невольный вскрик. ‒ А я их и не жду, - сквозь зубы прошипел Стерлинг и в следующий миг оттолкнулся руками и ногами от стены, наваливаясь всем своим весом на мужчину, вынуждая его потерять равновесие и рухнуть на пол. Крючья разжались, выпустив голову, и Киллиан растерялся, не успев среагировать на то, как агент с проворностью дикой кошки разворачивается к нему лицом и прибивает к полу. Оказавшись сверху, Лэнс немедленно обездвижил своего врага, схватив за руки и сжав коленями за бедра, нависнув над ним. ‒ А я не такая легкая добыча, а, Тристан? - агент самодовольно улыбнулся, глядя на искаженное яростью лицо террориста, - а теперь будь так добр, не делай резких движений, если хочешь, чтобы все прошло гладко. В этот момент Киллиан почувствовал, как на его руках щелкают наручники, а потом пухлые губы Стерлинга касаются его виска, затем остро очерченной скулы, а потом накрывают его рот, властно, горячо, и Киллиану ничего не оставалось делать, как ответить на этот поцелуй, вложив в него всю свою ненависть, всю свою ярость. Он требовательно засасывал в себя язык Лэнса, нещадно кусал его губы, оставляя болезненные кровоточащие повреждения, и не хотел прерывать поцелуй даже когда оба начали задыхаться. Впрочем, Лэнс никак не желал терять главенствующей роли, целуя Киллиана жарче чем любую случайную любовницу, оказавшуюся в его постели, однако ему все же пришлось сдаться первым и оторваться от Киллиана, из-за чего между их губами повисли розоватые от крови ниточки слюны. Его мускулистая грудь тяжело вздымалась, а в глазах сквозило что-то настолько звериное и опасное, что террорист почувствовал, как у него мутнеет рассудок. Этому зверю хотелось сдаться, но стоило МакФорду осознать эту мысль, как его обуяла еще большая злость. Он здесь не для того, чтобы терпеть новую порцию издевательств над собой. ‒ Что такое, Тристан? Я начинаю тебе нравиться? - агент стал красоваться своим телом, сидя у террориста на бедрах и издевательски улыбаясь, - где твое железное самообладание? В этот момент в голове Киллиана билось только одно желание: стереть эту гнусную ухмылку, растоптать её и размазать, превратив холеное лицо агента в обезображенное месиво, которым некогда стало его собственное ‒ Не смей. Так. Меня. Называть. - Прорычал террорист агенту в лицо и в следующий миг полоснул крюком по сжавшей его конечности руке, высвобождаясь из захвата и молниеносно набрасывая цепь от наручников Стерлингу на шею, стряхивая его с себя. Они покатились по полу, как два диких зверя, рыча и кусая друг друга, каждый стремясь занять главенствующую роль. Киллиан мог бы запросто взломать замок на наручниках, но сначала нужно было показать Стерлингу, кто здесь устанавливает правила. В какой-то момент террористу удалось вцепиться клешней Лэнсу в лицо, чуть не проткнув его глаз, и тем самым взять ситуацию под свой контроль. ‒ Одно лишнее движение, и тебе тоже понадобится протез, Стерлинг. ‒ Пожалуй, я одолжу его у тебя, МакФорд, - издевательски фыркнул агент, но решил лишний раз не дергаться, с опаской наблюдая, как террорист высвобождается из наручников. ‒ Ты слишком плохо себя ведешь, чтобы оставить это безнаказанным. Руки! Лэнс понял, чего от него хотят, и попробовал было воспротивиться, но крюк сильнее сдавил его глаз, и ему пришлось подчиниться. ‒ Вот так. Видишь, как все просто, когда ты ведешь себя хорошо? - Киллиан довольно улыбнулся, застегнув наручники у Лэнса на руках, осмотрительно не спеша выпускать лицо агента из железной хватки клешни, - только не думай, что я ограничусь лишь этим. В углу помещения лежал моток веревки, приготовленный Киллианом заранее. Изначально у него были совсем другие мысли относительно её применения, но теперь все слишком резко переменилось. Террорист смотрел прямо на моток. Отследив его взгляд, Лэнс забрыкался. ‒ Ты не посмеешь! ‒ Да неужели? Киллиан достал из кармана брюк маленький складной нож и приставил его к горлу агента, чуть зацепив тонкую кожу рядом с артерией и тут же жадно слизнув проступившие капельки крови. ‒ Сначала глаз. Потом глотка. Я сделаю небольшой порез, чтобы ты постепенно истекал кровью, а я тем временем буду медленно препарировать тебя до тех пор, пока ты не умрешь. И поверь мне, все это я сделаю с не меньшим удовольствием, чем то, что я собираюсь сделать сейчас. Ты будешь делать то, что я скажу, Стерлинг. Тебе же не хочется, чтобы твой бойфрэнд снова остался один? Только на этот раз его никто не спасет, а я буду на свободе. При упоминании об Уолтере Лэнс зарычал и опасно дернулся в тисках Киллиана, чуть не напоровшись на лезвие. - И думать не смей об этом! - Какие мы стали дерзкие. Вот только ты не в том положении, чтобы командовать мной. – Террорист спокойно улыбнулся, разглядывая переполненное гневом лицо Стерлинга, но в следующее мгновение сменил свой тон. - Шагай! Киллиан поднял своего врага за голову и толкнул в сторону веревки, и тому пришлось подчиниться. Лэнс почувствовал, как узлы на его теле затягиваются все туже и не мог воспротивиться этому. Это вызывало одновременно и страх, и желание, а с другой, потаенной стороны, где пряталась совесть, что-то нашептывало агенту, что он это заслужил. Несмотря на то, что Киллиан подошел к делу основательно, обвязав веревками все тело мужчины, тот понимал, что сможет выкарабкаться, если террорист вдруг отвлечется. Иначе курсы выживания в шпионской академии не имели бы смысла. ‒ Вот так гораздо лучше. Киллиан удовлетворенно осмотрел результаты своей работы: полностью безоружный, нагой, уязвимый как никогда, его заклятый враг возбуждал его еще сильнее. Жара добавляли затянутые по всему мускулистому телу узлы, неудобные, наверняка болезненные, но Стерлингу никто не обещал нежного обращения. Террорист позаботился о том, чтобы обездвижить все конечности Лэнса, так что теперь тот никуда не мог от него деться. Как и оказать какое-либо сопротивление. Не скрывая своего удовольствия, Киллиан толкнул агента ногой в грудь и прижал к земле. ‒ Что-то мне это сильно напоминает, - террорист задумчиво поднес крюк к подбородку, ставя ногу Лэнсу на лицо и с потаенным садистским удовольствием вдавливая его в пол, - и если ты сейчас подумал о мальчишке, то ты глубоко заблуждаешься. ‒ Да неужели? А я думал, у тебя фетиш втаптывать в грязь лицом своих соперников, - съязвил агент, за что каблук туфли упёрся ему прямо в висок, да так, что у него помутнело в глазах. ‒ Ты смеешь выставлять себя жертвой, Стерлинг? Вспомни тот момент, когда пущенный твоим отрядом фосфор разъедал меня и моих людей. Тем, что осталось, я не разглядел в тебе ни капли сочувствия. Именно ты научил меня втаптывать людей в грязь. А теперь пришло время тебе испытать это на собственной шкуре. Можно сказать, что ты пожинаешь плоды своей работы. И да, чтобы сравнять счёт, - террорист достал из кармана шелковый платок и завязал им глаза Лэнса, - считай это подарком. Агенту ничего не оставалось, как начать внимательно прислушиваться к происходящему, и то, что он услышал, вызвало у него томительную дрожь вперемешку со злостью. Киллиан расстегивал на себе штаны. ‒ А это будет твоей подготовкой, Стерлинг. И если ты будешь плохо себя вести, потом тебе будет гораздо, гораздо больнее. Агента грубо схватили крюками за голову и заставили сесть на колени, а в следующий миг что-то упругое и горячее ткнулось ему в губы, и Лэнс отвернулся, стиснув зубы. ‒ Тебе лучше не брыкаться, красавчик. - Киллиан обхватил его за подбородок, садясь на корточки, заставив поднять голову вверх, и снова припал губами к порезам на шее, жадно слизывая запекшуюся кровь, а потом проводя кончиком ножа по темной коже от ключиц до подбородка, - или ты это делаешь, или я вырву тебе все зубы, чтобы мне ничего не помешало. Рот Лэнса приоткрылся от этих слов, брови подскочили вверх, и террорист сразу воспользовался этим, проникнув крючьями протеза между губ и принимаясь дразнить ими язык. Сначала Лэнс попытался укусить холодный металл, но осознал, что в любом случае он лишится зубов. ‒ Ещё одна глупая выходка, Стерлинг, и тебя ждёт расплата. Тебе повезло, что у меня такое безграничное терпение, но даже оно подходит к концу. А теперь открывай ротик пошире, будь умницей. На этот раз агент подчинился. Железные крючья растянули Лэнсу рот, а вторая рука стиснула член в трусах, заставив жарко выдохнуть. ‒ Вот так. Хороший мальчик. Покажи, на что ты способен. Киллиан снова принялся ласкать язык агента, попутно раздразнивая и тиская его чувствительную плоть, и Лэнс обхватил крючья губами, начиная обсасывать их, стараясь удержать рвущиеся наружу стоны. ‒ Умница. А теперь то же самое, только с ним. Киллиан поднялся с корточек, и Лэнс снова почувствовал, как ему в лицо упирается горячий пульсирующий член. Террорист довольно улыбнулся, когда агент выпустил язык и прошёлся им по возбуждённой плоти, и из его груди вышел томный вздох, когда пухлые губы поцеловали розовую от прилива крови головку. ‒ Если я почувствую зубы, ты же знаешь, что я сделаю, - предупредил Киллиан, и в следующий миг резко насадил Лэнса ртом на свой член, заставив проглотить его до упора, из-за чего агент начал давиться и задыхаться, но сделать с этим ничего не мог. ‒ Прекрасно! - Киллиан томно выдохнул и медленно отстранил от себя голову Лэнса, с удовольствием наблюдая, как тянется слюна из уголков его рта к раскаленному члену и как шумно он вбирает носом воздух силясь отдышаться и раскашливаясь. ‒ Ну? И чего мы ждём? Или ты до сих пор не понял, чего от тебя хотят? ‒ Гори в аду, Тристан, - прорычал Лэнс, припадая губами к члену и старательно его обсасывая, снова подключая язык и проходясь им по всей длине члена, обводя головку по кругу и смачно целуя её. ‒ Я там уже был. Милое местечко. - Поначалу Киллиан хотел отвесить агенту пощечину за дерзость, но его действия погасили это желание, заставив застонать и запрокинуть голову, непроизвольно двигая бедрами навстречу развратным действиям агента. – А ты просто отлично сосешь, шлюха. Неужели вас и этому учат в спецподразделении? Киллиан вновь поддался соблазну и заставил Лэнса проглотить себя полностью, сношая этот горячий развратный рот, из-за чего у агента на глазах проступили слезы, смочившие шёлковую повязку. Но веселье пришлось прекратить, потому что террорист почувствовал, как теряет контроль над накрывшим его удовольствием, а изливаться Лэнсу в рот в его планы не входило. "Собственно, в твои ИЗНАЧАЛЬНЫЕ планы вообще не входило ничего из того, что ты делаешь сейчас," - промелькнул в голове слабый голос здравого смысла, но Киллиан даже не собирался к нему прислушиваться. Пора было приступать к главной части программы, для чего Киллиан резко вытащил свой член у вошедшего во вкус Лэнса изо рта и зашёл ему за спину, толкая ногой между лопаток, заставив уткнуться лицом в пол. ‒ Кажется, кому-то очень нравится строить из себя потаскуху, - вкрадчиво произнёс Киллиан, скользя крючьями по обвязанной веревками спине к ягодицам, отмечая, как промокли трусы Лэнса во время минета. ‒ Кажется, кто-то едва не кончил после пары минут, старпер, я уж испугался, что это продлится дольше, - засмеялся Лэнс, за что получил пинок под ребра, заставивший его согнуться в три погибели в своей и без того не самой удобной позе. ‒ Когда же ты научишься затыкать рот вовремя, Стерлинг? – задал риторический вопрос Киллиан, глядя на муки своего врага. ‒ Когда отсохнет твой член, - огрызнулся Лэнс, и новый удар прямо в солнечное сплетение не заставил себя ждать. ‒ Я понятия не имею, на чем держится моё терпение и почему я до сих пор тебя не убил. Киллиан оттянул резинку трусов скрючившегося на полу Лэнса, и с удовольствием шлёпнул ей по темной коже, после чего сорвал крючьями ненужный теперь предмет гардероба, оголяя не менее упругие и гладкие, как все тело агента, ягодицы. От картины согнувшегося и поверженного врага в его полном распоряжении, да и к тому же с таким шикарным телом, Киллиану пришлось прикусить губу, чтобы взять нахлынувшие эмоции под контроль. ‒ Неужели всё это мне? Как щедро с твоей стороны. - Киллиан провел рукой по упругой коже и стиснул одну из ягодиц. ‒ А мне казалось, что тебе больше по нраву девочки, - выдавил Лэнс сквозь зубы. Киллиан скрипнул зубами и с размаху ударил железным протезом по ягодице, заставив агента резко выгнуться и закусить губу, чтобы сдержать крик. Удары посыпались один за другим. - Неисправимый. Тупоголовый. Эгоцентричный. Жалкий. Ничтожный. Кусок. Ублюдка. Железный протез оставлял на ягодицах чернеющие гематомы и алые порезы, но Киллиан успел взять себя в руки. Однако Лэнсу не дали долгой передышки, так как в следующий миг он почувствовал, как в него вторгаются, грубо, резко и безжалостно, и на этот раз сдержать болезненный вопль агент не смог, чем доставил Киллиану несказанное удовольствие. ‒ Громче, Стерлинг. Я знаю, ты можешь лучше. Террористу пришлось попотеть и даже сплюнуть между ягодиц Лэнса, чтобы войти в него до упора. Агент был сказочно узким и пытался сопротивляться, усиливая давление на член. Было понятно, что через такое он проходит в первый раз. ‒ Не привык быть снизу? А, Стерлинг? - Киллиан самодовольно усмехнулся, глядя, как агент стиснул зубы, и совершил ещё один толчок, вызвав приглушённый стон. ‒ Да, твоя мамаша обожала, когда я брал ее раком. Киллиан поражался дерзости агента. Казалось бы, сломленный, униженный, избитый и связанный, Лэнс уже давно должен был потерять всё желание сопротивляться, но он продолжал язвить, продолжал отпускать колкие шуточки, но Киллиана это всё больше раззадоривало. Он хотел сломать это и уничтожить, так, чтобы его враг начал молить о пощаде, начал ползать перед ним на коленях, начал вопить от боли, поэтому он сжал избитые ягодицы и резко нарастил темп движений, яростно вдалбливая свое достоинство в самое нутро агента, чувствуя, как рвутся не выдержавшие такого внезапного растяжения ткани внутри, и как кровь из лопнувших кровеносных сосудов улучшает скольжение члена. ‒ Ублюдок! - Выдохнул Лэнс, постанывая от каждого толчка и кусая и без того кровоточащие губы. ‒ Да неужели? Представь себе, ты не лучше, - пропыхтел Киллиан, наваливаясь на агента и укладывая руку на его член, который за все время истязательств даже не думал опускаться и буквально прилип к животу, разбухший и красный от прилива крови. ‒ Как ты оправдаешь это? - Киллиан принялся мастурбировать Лэнсу в ритм движений своих бедер, грубо и резко, - кажется, наш супер-непобедимый агент оказался мазохистом, - Киллиан впился зубами в коричневое плечо, продолжая грубые ласки, и услышал новый вскрик, полный томления и боли. ‒ Оправдаю это тем, что пошлю тебя нахуй, МакФорд, - прорычал агент, извиваясь в своих путах и упрямо продолжая сопротивляться. ‒ Какая же ты всё-таки блядь, Лэнс, - от возбуждения Киллиан сам едва мог совладать со своим дыханием и буквально хрипел агенту на ухо, входя в него до упора снова и снова, яростно двигая рукой на огромном члене, и агент стонал от боли, смешанной с удовольствием, уже не пытаясь сдержаться. Он чувствовал, что ещё немного, и его выдержка лопнет как перетянутая струна. "Для искупления своих прегрешений я выбрал самый странный способ," - думал Лэнс, содрогаясь от мощных толчков и раскрыв рот из-за учащенного дыхания, - "впрочем, теперь деваться все равно некуда." Разум заволакивало алым туманом боли и удовольствия, и у Стерлинга уже не было силы воли бороться с ним. В конце концов, Киллиан получил, что хотел, уничтожив его и унизив, но Лэнс все же постарается заставить эту тварь кончить первой. ‒ Извращенец хренов, - выдохнул Лэнс, стараясь сжать задницу ещё сильнее, из-за чего Киллиан зарычал и стиснул его член с такой силой, что агенту показалось, что из него сейчас пойдет кровь. Больше держать себя под контролем террорист не мог, и в какой-то момент позволил удовольствию захлестнуть его с головой и вознести на пик оргазма, что привело к тому, что порванная задница Лэнса наполнилась липкой спермой вперемешку с кровью и дерьмом. И только почувствовав, как наполняется его прямая кишка и ослабляется хватка на члене, Лэнс кончил сам, испачкав семенем руку Киллиана и холодный каменный пол. - Ч-черт! - Киллиан рухнул на агента, тяжело дыша и приоткрыв рот, с грязным чмоканьем высвободив свой член, - твоя задница просто создана для того, чтобы над ней надругались, Стерлинг. Он перевернул Лэнса на спину, глядя на его изможденное лицо и навис над ним, снова впиваясь в искусанные губы, упиваясь вкусом крови своего врага, а после оставил на шее пару засосов, аналогичных тому, что сделал Лэнс в самом начале. У агента просто не осталось сил сопротивляться, поэтому он всего лишь фыркнул, чувствуя, как обжигающе холодные плиты пола остужают избитые ягодицы. У обоих уже не оставалось никакого желания выяснять отношения и соревноваться в тонкости сарказма, поэтому некоторое время они просто лежали молча на полу. Киллиан даже прикрыл глаза на пару минут, и это стало его ошибкой, потому что он не учел, что секретный агент может высвободиться из любых пут, нужно только время. Поэтому, когда Киллиан осознал, что на его уцелевший глаз направлено лезвие ножа, было уже поздно что-то предпринимать. Впервые за долгое время террориста охватил страх, но он и не подал вида. Агент снова застал его врасплох. Снова причинит ему боль, отобрав то немногое, что осталось от первой с ним встречи. И мир вокруг снова окрасится в красный. Киллиан никогда больше по-настоящему не увидит реальность, останутся лишь просканированные оболочки с метками. Впрочем, другого от Лэнса и не следовало ожидать. Террорист максимально расслабился. ‒ Чего же ты ждёшь? Киллиан боялся шевельнуть и пальцем, боялся даже моргнуть, глядя на лезвие в паре миллиметров от слезящейся склеры, а Лэнс сквозь пелену ярости, смешанной с болью, стыдом и желанием отомстить всё смотрел в пронзительный голубой глаз с расширившимся от страха зрачком, и чувствовал, что тонет в нем, не в силах принять решение.