Натурщица

Иногда люди смущаются из-за всяких мелочей, из-за глупых неловких вопросов, из-за странной формулировки каких-то фраз, а Чарли всё смущается из-за просьбы своего любимого. Некоторых людей это самое смущение не гложет от слова совсем, а некоторые думают об этом по ночам, кусают локти и ёрзают, желая провалиться под землю или же изменить события тех злосчастных дней. В пятницу все люди обычно расслаблены, стараются и не думать о чём-то постыдном в своей жизни, но Чарли... Она была готова откусить себе язык от волнения! Ведь Уильям попросил её о таком, о чём она и думать не могла! — Чарли, милая, мне неловко об этом просить тебя… Ну, ты же знаешь, я рисую и… Мне очень захотелось порисовать с натуры… — Мужчина потёр свою шею, глядя куда-то в сторону. Мысли метались в голове, не давали покоя, превращаясь в какой-то поток несвязного между собой бреда. — Ты не занята в пятницу ведь, да? Может ты придёшь ко мне и… Ну, я нарисую тебя… Неловкое молчание, дама непонимающе хлопает глазками. — Ну, короче, это… Чарли, можешь побыть моей натурщицей в пятницу? Но если ты не хочешь, то не надо, я не заставляю и не принуждаю, не пойми меня неправильно, дорогая! — Картер раскраснелся, подняв глаза на смущённую девушку. — Х-хорошо… — Лишь неуверенно вымолвила она, прощаясь с фокусником, напоследок целуя его в щёку. И ведь тогда был вторник! В среду ассистентка мучилась от своих навязчивых мыслей, подолгу стараясь уснуть ночью. Она пообещала себе, что не будет есть много сладкого до пятницы, хоть Чарли и очень любит полакомиться чем-то вкусным. И эта глупышка всё стояла в профиль перед зеркалом в одном лишь белоснежном белье, глядя на своё отражение, втягивая живот, который на самом деле и не выпирал. Просто она так волнуется, что видит себя толстеющей, хотя сейчас дама может разве что похудеть, раз она ограничивает себя в сладостях, а точнее вообще их не ест. В четверг она деловито рылась в шкафу, стараясь отыскать какое-нибудь красивое платьице, дабы выглядеть неотразимо, хоть ей и нужно будет обнажиться. Она нашла идеальный вариант! Прекрасное летнее платье! Серые лямочки, а сама одежда белого цвета с прелестным рисунком, с чёрненькими точечками, маленькими-маленькими… И розы, много розочек, будто бы масляные и сизые, так миленько! У некоторых розочек есть листочки, а дабы подчеркнуть чётко выраженную талию у платьишка был прелестный небольшой поясок. По длине оно было чуть ниже коленок, слегка открывая вид на красивенькие ножки девушки. И вот, настала пятница, раннее утро, за окном слышен гул жителей прекрасного Сан-Франциско. Чарли разомкнула свои сонные глазоньки, перевернулась на другой бок, спиной к окну, нащупывая рукой лист бумаги, а потом, чуть приподнимаясь, читает одно из последних писем своей сестры. Оно пришло ей буквально недавно, у Вайноны всё хорошо, она желает встретиться с Чарли, интересуется тем, не обижает ли её сестрицу этот несносный Уильям… И дама хихикает, ведь каждое волнительное утро она перечитывает письма от своей старшей сестры, сразу становится так спокойно, так тепло и хорошо на душе! — Ух, сестрица, я так волнуюсь сегодня… — Она проводит пальчиком по подписи своей сестрёнки, после чего оставляет письмецо на тумбочке, поднимаясь с постели и собираясь. Её сердце каждую секунду делало какие-то странные кульбиты! Так она беспокоится, так стесняется, так горят её щёки, хоть ещё ничего и не произошло! И какие-то необычные ощущения, когда она представляет Уильяма, что так заинтересованно и жадно разглядывает её тело… Но очень скоро Чарли сделала вывод, что эти мысли сделают лишь только хуже, именно поэтому она пошла в ванную и приняла холодный душ, который настроил её на кокетливые и романтичные мыслишки на какое-то время. После этого девушка взяла одну плитку шоколада, обсасывая её с огромным удовольствием. Эти два дня были сущим адом без единой конфетки! Ведь от одной плиточки ничего не будет… И в том самом платьице она вышла на улицу, накинув на себя лёгкое пальтишко, направляясь к своему художнику. На улице было крайне свежо, дама быстрым шагом шла в сторону отеля, в котором проживал Картер. Это чувство волнения не покидало её до сих пор, будто бы какой-то рой метался у неё не только в голове, но и где-то в животе, не позволяя трезво мыслить и перестать краснеть. Но бежать было некуда, да и ей хотелось, чтобы этот мужчина нарисовал её как какую-нибудь француженку. У неё не было никакого опыта в позировании, но она старалась не задумываться по этому поводу. Но навязчивые мысли о том, что у фокусника могли быть ранее другие натурщицы почему-то так и лезли в голову, хоть в глубине души ассистентка понимала, что это просто какая-то несусветная чушь. Дурные мысли, крайне дурные. Настолько дурацкие, что она повертела головой, вдыхая побольше свежего воздуха. Жители ходили туда-сюда по своим делам, редкие деревья шелестели своей листвой от лёгкого и приятного ветерочка. Какие-то детки сидели на лавочке и ели мороженое, наслаждаясь прекрасным временем года, а какой-то деловитый мужчина всё никак не мог оторваться от газеты. А вот и дамочка, прямиком из магазина, несёт домой свежий багет, запах которого чуть смутил голодную Чарли. И все в какой-то спешке, как бывает в городах, но эта спешка была особенная, не такая напряжённая как, например, осенью или холодной зимой. И уже скоро заветное семиэтажное здание отеля открылось её взору. Она остановилась перед входом, будто бы чуть задумавшись. Многие работники уже успели запомнить её и фокусника, ведь так часто эти двое приходили вместе и вели себя как-то крайне по-детски раскованно, что выделяло их из общей массы престижных посетителей. Ей было как-то неловко показываться на глаза какой-нибудь уборщице, но опять же, обратного пути назад нет. Ассистентка вошла в гостиницу, быстро прошмыгнув на этаж к своему единственному близкому мужчине. Вокруг было малолюдно, что было удивительно для дамочки, ведь своими глазками она успела отметить лишь несколько состоятельных людей, что как всегда гордо вышагивали по красивым коридорам. Чарли быстренько подошла к заветным апартаментам, после чего тихонечко постучала в дверь. — Секундочку! — Послышался неуверенный мужской голос. Точно Уильям. Через пару мгновений дверь распахнулась, Картер глупенько улыбнулся девушке, которая в это время теребила волосы своей рукой. — Приветик… — Она отвела взгляд в сторону, смущаясь. Мысли о позировании перед этим художником-любителем продолжали лезть в её бедную голову. — Привет. Я рад, что ты пришла… Ты не стой в дверях, проходи. — Фокусник отходит в сторону, позволяя даме зайти в свой номер. — Как у тебя… Дела? — Чарли украдкой взглянула на иллюзиониста. В обычных брюках, в белой рубашке… И подтяжки. А ещё, Боже, чёрные перчатки, они придают особый колорит этому крайне привлекательному мужчине. Она даже невольно прикусила губу на пару секунд от такого вида. — У меня? Ну, я, хе-хе… Ну вроде бы хорошо, а у тебя? — Уильям закрывает дверь, после чего оглядывает даму. — Может хочешь выпить чаю? — У меня всё тоже путём… И, да, я бы не отказалась от чашечки… У тебя не найдётся ничего пожевать? — Она подходит чуть поближе к Максвеллу. Кажется, что воздух между ними разогревается со скоростью света. — Булки с маслом? — Фокусник держит руки за спиной, постукивая носком своего ботинка. — Булки с маслом? — Нелепо переспрашивает девушка, после чего ахает. — Да, да, булки с маслом… Мне идти с тобой на кухню? — Ну куда же я без тебя? — Спрашивает он, стараясь быть романтичным. Неловкое молчание, сладкая парочка прошла на кухню, но на удивление две чашки с чаем уже были на столе. Видимо он подготовился перед приходом своей любимой. — И там два кубика сахара? — Удивлённо спросила она, глядя на смущённого мужчину, который лишь кивает в ответ. Чарли села за стол, водя пальчиком по каёмочке чашки своим нежным пальчиком, вглядываясь в чай, будто бы пытаясь найти в нём вселенский замысел. Ей очень нравилась вся посуда Уильяма, везде есть какие-то красивенькие узоры по типу цветочков, какие-нибудь золотые ободочки. Иногда она делала пару глотков тёплого напитка, наблюдая за Максвеллом. Он отрезал куски масла и размазывал их по булкам, потопывая ногой от волнения. Он старался, чтобы эти стуки складывались в какой-то ритм, но всё было тщетно. Хотя, кажется, что его гостья не была заинтересована этим громким звуком. Но вскоре он уселся рядышком за стол, внимательно разглядывая задумчивое и будто бы грустное личико дамы. — У тебя очень красивое платье. — Внезапно сказал Картер, пододвигая тарелку с булками поближе к своей будущей натурщице. — Спасибо… — И не поднимает глаз. — Нет, правда. Тебе оно очень идёт… Расцветка такая приятная и… — Он замолчал, ведь ему показалось, что девушка его вовсе не слушает. — И?.. — А теперь поднимает глаза. — Такое свободное и удобное, подчёркивает твою жизнерадостность и свободолюбие, что ли… — Это очень мило, спасибо! Ты… Умеешь правильно подобрать слова. — Чарли миленько улыбнулась, хватая желанную булку с маслом, надкусывая её, наслаждаясь вкусом. И такое выражение лица счастливое! Просто прелесть! — Ты так мило ешь… — Тихо проговорил мужчина, немного поднимая уголки своего рта вверх. — Чего? — Дама хихикнула, взглянув на фокусника. — Да так… Мысли вслух. После этого небольшого перекуса девушка поднялась, поправляя лямку своего платья, которая будто специально чуть ли не сползла вниз, заставляя Картера заинтересованно поглядеть на красивое плечико. И тут же он ловит на себе взгляд ассистентки, которая явно смотрит на него с малюсеньким укором. Ведь вроде бы и очень приятно, что на тебя смотрит настоящий мужчина, ты ему нравишься не только душой, но и внешне. И, наверняка, этот самый мужчина желает тебя. И сердце от этого сладостно сжимается. От того, что ты нравишься. Полностью. А после этой немой сцены фокусник отправился к раковине, дабы вымыть прекрасную посуду. А она за ним внимательно наблюдает, за этим необычным человеком. За этими сильными руками, что даже без чёрных перчаток выглядят просто бесподобно. Так и хочется, чтобы этот Уильям обнял её, так крепко, так приятно, сразу чувствуешь себя как за каменной стеной! Или чтобы эти руки держали её за талию, пока Чарли будет планировать на невысоком бордюрчике, будто бы маленькая девочка. Ох, как же она влюблена! И он тоже влюблён, именно поэтому и поглядывает на неё украдкой, незаметно-незаметно, даже пока моет посуду. Чистые чашки и тарелка остаются в шкафчике, после чего иллюзионист подходит к своей натурщице. — Что ж… Пошли? — Он теребит рукав своей рубашки, волнуясь. — А-ага… — Дамочка опускает свои глаза от смущения. Лишь пару шагов и вот, его спальня. Максвелл включает свет. Уже подготовлен удобный этюдник, хорошо заточенные карандаши, краски в тюбиках, палитра, кисточки. И в воздухе будто веет творческим человеком. Нет, это не только одеколон Картера. Здесь настоящий обитель его души, Чарли прекрасно это понимала, это даже будоражило её сознание. Её же будут рисовать, это так здорово! — Ты прости, что я попросил тебя об этом… — Он никогда не видел её обнажённой, хотя крайне часто представлял по ночам. Эти ножки, Боже, он просто без ума! На каблучках, без каблучков. В красивых чулочках, без чулок. И прекрасная талия, на которой она обожает делать акцент, выделять всякими поясами. Эти нежные ручки... Так хочется, чтобы они трогали его тело, изучая каждый участок. И ещё многое другое, что приходило влюблённому мужчине на ум. — Ну, я немного стесняюсь, ну… — Девушка прикусила нижнюю губу, заставив вздрогнуть художника-любителя от такого. Это ведь так горячо. Красиво, просто красиво. — Я понимаю. Я обещаю, что не буду… Сильно смущать тебя своим взглядом. — Уильям взял стул и поставил его поближе к холсту. Сел. И наблюдает. — Уильям… — Ассистентка с удовольствием снимает каблуки, но дальше раздеваться не торопится. — Можешь, пожалуйста, не смотреть? — О-ой… Да, точно, прости. — Мужчина отворачивается. И видит своё отражение. Ведь прямо за ним был туалетный столик, а там же зеркало! Наверное, не каждый мужчина бы такое сказал на месте фокусника, но он был человеком честным. — Тут зеркало, милая… — Тогда смотри… — Тихонечко ответила она, поправляя волосы. Этот ответ поверг в шок бедного Уильяма! Не то что бы он был шибко против, но и не каждая дама скажет такое! И поворачивается обратно, удивлённо хлопая глазами. Чарли стоит на месте, оглядываясь по сторонам, но смотрит она только не на Уильяма, ведь это так волнительно, а его мужественный и сильный взгляд так её смущает. И ведь надо было раздеваться, показывать своё тело. Она обняла саму себя, прикусывая нижнюю губу вновь, начиная смотреть себе куда-то в ноги и краснеть. — Чарли… Может, раз такое дело… Просто посидим вместе и почитаем? — Картер виновато смотрит на девушку, считая, что он повёл себя как идиот, когда попросил бедняжку о такой немыслимой услуге. — Н-нет! — Внезапно ответила она, заставляя мужчину крайне удивиться таким ответом. — Просто подожди немножечко, договорились? — Он кивнул ей в ответ. — А давай я закрою глаза? Я обещаю, что не посмею их открыть, пока ты не разрешишь. — Он мягко улыбнулся, ожидая мнения дамы. Та лишь кивает. Максвелл сомкнул свои глаза, ожидая. И тут самые потайные фантазии полезли в его головушку. Ведь у Чарли такое тело, такое красивое, бледное, эстетичное, мягкое и нежное… Так и хочется где-нибудь да погладить, где-то коснуться губами, а где-то даже провести влажным-влажным языком. А она же в свою очередь не спеша раздевается, аккуратно складывает своё платье на кровати Уильяма, затем расстёгивает белый кружевной лифчик и облегчённо вздыхает, ибо ей немножко не нравилось его носить, хочется свободы, кожа хочет дышать. Да и ещё лямки периодически могут сползать, что так порой нервировало эту миленькую ассистентку. Затем она посмотрела на Картера. — Можешь… Открыть глаза. — Она прикрывает свою нежную грудь рукой. — Ох… — Уильям разомкнул свои очи, изумлённо охая и любуясь прекрасным телом. Может он не видел пикантных деталей, как, например, розовые и чувствительные сосочки, на которых он был бы не против взглянуть, но даже этого ему было достаточно. Прелестная кожа, просто идеальная фигура, настоящие песочные часы, он обожает рисовать девушек с таким телосложением! Да даже не девушек, он рисует просто её. Именно её формы, именно её причёску, именно её носик, именно её жизнерадостные глазоньки. И так приятно изображать именно этого человека, самого лучшего человека на свете. — ..Милая, а ты… Можешь убрать руку, пожалуйста? Ну, я не настаиваю, просто… Ты такая красивая. Ассистентка удивлённо смотрит на Максвелла, а затем покорно убирает руку, демонстрируя яркие и уже затвердевшие соски. Он хотел даже облизаться, но удержался, попросту внимательно разглядывая просто идеальную грудь этой дамы. — У тебя безумно красивая грудь… — А разве не маленькая?.. — Чего? Я бы сказал, что это среднестатистический размер, как раз. Зачем вообще большие? Средние мне больше всего по душе, как у тебя… — А теперь невольно облизался и смутился от этого, но она не придала значение такому жесту. — Приятно слышать… — Девушка кладёт руки на резинку своего нижнего белья, смущаясь. Она уже чувствует, как там влажно. Взгляд Уильяма слишком возбуждал её, ведь он так любуется на её тело, так внимательно смотрит и наслаждается. А она вроде бы и стесняется, а вроде и до чёртиков приятно, да так приятно, что возбуждается и она сама. А Картер чуть ли не теряет голову от таких действий, а сердце делает какие-то невообразимые кульбиты, так стучит! Ощущение, будто бы новоявленная натурщица может слышать это прекрасное биение сердца влюблённого мужчины. Пальчиком она чуть оттягивает резинку своих трусов, а затем отпускает, вздрагивая от лёгкого удара. Мужчине уже начинает казаться, что у него скорее встанет, чем он хотя бы грифелем коснётся чистого холста. А ведь она ещё и ножки скрещивает, стесняется, отводит взгляд, но не отступает. Вскоре она оказывается совершено обнажённой, сжимая руки в кулаки от волнения. Художник разглядывает её тело так внимательно, чувствуя, как всё больше ему начинает хотеться поцеловать эту девушку, прямо в её мягкие и нежные губы красивого оттенка. Создаётся впечатление, будто у него подменили брюки, ведь в них постепенно становится ужасно тесно. А дама всё удивлена тем, что между ног у неё так влажно, особенно когда Максвелл смотрит на неё. — Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел… — Тихо сказал Уильям, ёрзая на стуле. — О-ох… Правда? Ну… Ты же тоже такой… Красивый мужчина. — Чарли теребит свои локоны пальцем, поглядывая в сторону. — Да ну… — Теперь и он смущается от внезапных комплиментов. — Правда-правда… Ух… — Ассистентка проводит рукой по своему плечу, после чего чуть сжимает его и жалобно мычит. Как же ей всё нравилось, будто бы маленькие иголочки касались её кожи, и это не было больно, это было волнующе и приятно, такие странные все эти чувства и эмоции. Будто бы сердечко ушло куда-то в живот, а там и те самые бабочки, о которых говорят влюблённые. И эти бабочки носятся туда и сюда, ну точно куда-то спешат! А она бы сейчас с удовольствием села бы на колено к этому очаровательному фокуснику, но слишком мало уверенности было в ней на данный момент. — Что ж… Можешь принять какую-нибудь позу? Ну, что-нибудь естественное. — Мужчина хватает карандаш в руки. — Естественную? Ну, хорошо… — Девушка начинает крутиться и вертеться, пытаясь подыскать какую-нибудь такую красивую позу, чтобы быть похожей на античную даму, только не хватает полупрозрачных одежд, бутонов цветов и ангелочков вокруг. Для пущего эффекта можно было бы дать ей в руки какую-нибудь белоснежную вазу с золотыми узорчиками. Она встаёт в три четвёртых, кладёт свою ручку за ушко, а ладонь приятно касается бледной шеи, пока локоть немного загораживает её прелестную грудь. Глазки чуть прикрыты, будто припрятаны под тёмными ресницами. Щёки будто лёгким мазком кисти окрасили в красивый розовый цвет. Губы напоминали лепестки весенней розы, так и хочется аккуратно прикоснуться. Вторая её ручка расположилась между грудью, мизинчиком она чуть ли не касалась одного своего соска. Одну ножку она согнула в колене, прикрывая тем самым вторую. Эта поза и вправду была достаточно естественной, но помимо этого ещё и ужасно красивой. Её тело было просто неповторимо. Всё же грифель касается чистого полотна, еле слышен тихий скрежет карандаша. Мужчина иногда оглядывает прекрасную даму, иногда и облизывается, тем самым смущая её. Чарли очень терпеливая, несмотря на всё своё стеснение, она продолжала позировать, пока мокрота между ножек всё больше увеличивалась. Ей так хотелось забраться ручкой и гладить себя там, толкаться в себя пальцами, думая о своём любимом мужчине, об Уильяме, желательно чтобы он тоже был без одежды. И от мыслей об этом самом желании бедняжка растекается ещё больше, краснея ещё сильнее, чем раньше. Уже скоро набросок был завершён, Уильям старается перетерпеть своё естественное желание, ведь, по его мнению, это не просто неудобно и неловко, но и попросту некрасиво! — Слушай, милая, ты не против, если я отлучусь на секундочку?.. — Картер приподнимается со стула, собираясь как ужаленный рвануть в уборную и быстро расправиться со всеми неудобствами. А Чарли очень быстро замечает причину смущения художника, чуть прикусывая нижнюю губу от очередной волны возбуждения, всё тело пробило крайне приятной дрожью. — Я-я-я бы тоже хотела отлучиться на секунду… Картер опускает свои удивлённые глаза на ножки девушки, замечая мокрые дорожки на них. — Ч-Чарли… — Уильям… Одновременно сказали они, вздрагивая от такой случайности. — Давай с-сначала ты… — Мужчина застывает на месте, а она уже будто и не стесняется этих глаз. — Ну… Мы же с тобой… Типа возбуждены, так? — Ассистентка расслабляется, переставая позировать. Лишь скрещивает ноги. — А-ага… — Картер подходит чуть поближе. — А давай… Иди сюда… — Она аккуратно садится на край кровати, похлопывая по месту рядом с собой. Уильям медленно подходит к постели, усаживаясь рядом с прелестной и обнажённой дамой, что выглядела сейчас такой хрупкой. Хрупче, чем обычно. Он осторожно кладёт свою ладонь на мягкое плечико, поглаживая его. — Я не могу так… — Она краснеет. — А?.. — Мужчина поднимает глаза на свою любимую. — Я… Я уже вся мокрая, я не могу… Не могу перестать думать о тебе. — А я не могу перестать думать о тебе… Особенно когда я могу увидеть все твои… Прелести. Чарли тихонечко охает от таких слов и на секунду вглядывается в чужие глаза, тут же смущаясь. Ей было так неловко. Ему тоже было неловко. Между ними будто был барьер, который они пытались разрушить, но очень трудно побороть смущение. — Я просто… Терпеть как-то нехорошо… Ну… — Я очень хочу потрогать тебя… Я хочу, чтобы мы сделали друг другу приятно. — Девушка чуть приоткрыла рот и округлила свои глазки от удивления, глядя на своего любимого. Нежная ручка поглаживает Картера по коленке. — Я тоже хочу этого… Боже, это так неловко, Уильям… — Согласен, это ужасно смущает, но… Ты же знаешь, как ты мне привлекательна… Я же люблю тебя, не только как человека, но и как девушку. Ты очень красивая, очень… — Максвелл ёрзает на одном месте, ведь ему уже просто не терпится! — Божечки, Уильям, я же… Я же тоже тебя очень люблю, ты же тоже это знаешь… Я так много думаю о тебе, милый… Можно же я… — Дамочка тянется ручкой к чужим брюкам. — А… Конечно? — К горлу мужчины подступил какой-то ком, по его соображениям в состав этого комка входили бы: испуг, неуверенность, влюблённость, возбуждение и, конечно же, смущение. Он не осмелился даже тихонько пискнуть. А она расстёгивает ремень, спускает ему брюки… — Я… Я вообще не знаю, как с ним обращаться, так что… — Она внезапно застеснялась, поглаживая рукой возбуждённый орган через ткань белья мужчины. — Всё в порядке, правда… Просто пробуй, что угодно… Только не сжимай. — Выговорил он, переборов себя и глупенько улыбнувшись. — Я стесняюсь… — А я-то как стесняюсь, милая… — Ну ты давай там… Я жду… Залезай… — И хихикает, вспахивая кровать Картера, забираясь под уютное и тёплое одеялко, которое пахнет приятным стиральным порошком. Уильям был самую малость шокирован словами своей любимой, но поспешил раздеться. Он не забывал об осторожности, поэтому он аккуратно сложил всю свою одежду, и теперь девушка могла увидеть это тело. Конечно, этот непутёвый фокусник не мог похвастаться какими-нибудь бицепсами или трицепсами, его тело было худым и хилым, но в этом было что-то красивое. И его соски были будто бы лилового цвета. И красивая талия, которую с интересом разглядывала Чарли. Вроде бы он и хиленький, но именно это тело, все эти изгибы и мышцы так полюбились ей. Самое лучшее и самое любимое тело на всей планете. Шаловливые глазки дамочки поначалу оглядывали смущённое личико, талантливые руки и туловище, но затем взгляд опустился и ниже, оценивая габариты своего любимого. — Т-т-тебе не нравится? — Он прикусил нижнюю губу. — Ч-чего? Наоборот! Ну… В смысле… Я не знаю, когда я смотрю на него, то… Я… Хочу его изучить… Он выглядит как-то даже возбуждающе… — Бедняжка закрыла своё красное личико одеялом. — Оу… Я… Можно заберусь к тебе? — Она кивает, пока с шорохом Максвелл устраивается рядышком, укутываясь с ней в одеяло и прижимаясь, начиная чуть тереться своим органом о чужую коленку. Ему было очень трудно терпеть, очень хотелось потрогать эту прелестную девушку, очень хотелось ощутить её ручку на своём твёрдом члене. — Подожди… — Она чуть дёрнулась от неожиданности. Было так странно ощущать что-то подобное, это необычное трение, пусть только и об ножку, но в этом уже было что-то крайне интимное и приятное. — И что мы будем делать? — Внезапно спросил он, поглаживая свою любимую ассистентку по плечику. А та будто выходит из транса, глазки свои округляет, оглядывается, медленно убирает одеялко и приподнимается. — Уильям… — Она усаживается на кровати, раздвигая ножки. — Приласкай меня… Пожалуйста. Конечно же он не сможет устоять от такого предложения, особенно когда она произносит его имя, когда она так просит не только душой, но и телом. Он с удовольствием поворачивается к этому прелестному тельцу, облизываясь. — Если я что-то делаю не так, то обязательно останови меня… — Мужчина аккуратно касается чувствительного места дамы, поверхностно поглаживая его, чувствуя влагу на своей ладони и пальцах. Сама Чарли чуть сжимает простыни. Нет, ей совершенно не было больно, но она ужасно волновалась. Картер проводит двумя пальцами по половым губам девушки, наблюдая за её реакцией. Она была спокойной, ей было приятно, а ещё ей хотелось большего, поэтому она даже сама чуть потёрлась своим телом о чужую руку. После этого она тихо-тихо охнула. Уильям же смог почувствовать себя более уверенным и раскованным, указательным пальцем он нашёл клитор своей любимой, осторожно поглаживая его подушечкой пальца, водя туда-сюда. — А-ах! Ах… — Его партнёрша начала тихонечко ахать, подёргиваясь от каждого прикосновения к такой чувствительной части её тела. И смущается ещё больше, но наслаждается происходящим. Когда она старалась так доставлять удовольствие себе, то никогда не ощущала именно таких приятных чувств! А сейчас, когда это делает Максвелл, она просто готова растечься от самых прекрасных ласк. — Т-тебе ведь не больно? — Спрашивает мужчина, волнуясь за свою любимую, которая лишь вертит головой в ответ и кладёт одну свою ручку на макушку Картера, перебирая его тёмные волосы в своих нежных пальчиках. Затем рука скользит по щеке, она берёт его за подбородок, оглаживает пухлые губы большим пальчиком и хихикает, отпуская фокусника. — Божечки, Уильям, о-о-ох… Мне так стыдно… Ух… — Партнёр продолжает ласкать хрупкое тело, поглаживает вагину своей любимой, медленно и осторожно, боясь сделать ей больно. Он играется своим пальцем с чувствительным шариком, наслаждаясь тем, как бедняжка течёт под ним и желает чего-то большего, чем простые поглаживания. И ведь он понимает язык женского тела, ощущает этот необычный и манящий запах вперемешку с каким-то интимным гелем, просто что-то потрясающее! Кажется, это была магнолия. Максвелл очень любит запах магнолии. А вместе с этим… Действительно, просто удивительно. Тёплым языком он проводит по чувствительному месту дамы, заставляя её громко ахнуть от такого. Он пробовал свою партнёршу на вкус, касался её клитора кончиком своего влажного языка, доставляя ей огромное удовольствие. Вскоре вместо тихих охов и ахов стали раздаваться протяжные стоны, которые девушка пыталась всячески сдержать. А ведь это лишь бальзам на уши её партнёру, что чувствует себя лишь увереннее после таких прекрасных звуков. Он проводит рукой по талии своей Чарли, затем поглаживает по животу, поднимаясь чуть выше, осторожно сжимая её грудь. — Не останавливайся, прошу тебя! Только не останавливайся, скушай меня… А-а-а-а-ах! — Она задирает свою голову, ёрзая на кровати. Своими ручками ассистентка притягивает чужое лицо ещё ближе к своей вагине, после чего обнимает фокусника ножками, водя своими мягкими стопами по сильной спине. Он не был против, ведь его любимая была такой вкусной, нежной, терпеливой и понимающей. Уильям был рад доставлять удовольствие этой даме, делать ей приятно языком, обжигать кожу своим дыханием, поглаживать её лобок. И всё, что выходило из этой дамы, не было чем-то отвратительным для него, просто непривычно, крайне непривычно. Он и вправду будто бы кушал её, старательно и даже в некоторой степени жадно, но осторожно. Сердце бешено стучало от нахлынувших чувств, Картер очень любит эту девушку, он хочет делать её счастливой, не только душевно, но и физически. Ничего на свете не было лучше, чем её лучезарная улыбка. Через пару мгновений мужчина остановился и отстранился, облизнулся. — Господи, я так люблю тебя, Чарли… Я не могу, я же тоже возбуждён… — Картер отводит взгляд в сторону, а затем она целует его в горячий лоб. — Я тоже… Тоже люблю тебя, Уильям… Я тоже хочу сделать тебе приятно… — Ассистентка поправляет свои волосы и осторожно укладывает своего партнёра на спину. Они не могли делать друг другу приятно во всю силу, не могли одарить друг друга множеством поцелуев или поглаживаний, слишком сильна была эта глупая робость. Но они стараются. Девушка чмокает кончик носа своего любимого, от этого он вздрагивает и глупенько улыбается, ведь для него это было так приятно. Ужасно приятно. Это его своеобразная эрогенная зона. Он просто был без ума, когда нежный пальчик оглаживал отчётливый бугорок на его носу. А сейчас шалунья перебирается к его шее, чуть касается своими губками, продолжая свой путь вниз. Потом идёт грудь, по которой она медленно водит своей тёплой ладонью. — Ты такой сильный… — Искренне сказала она, ведь любит его. Для неё он самый сильный мужчина на свете, самый добрый и самый сексуальный. — Да ну тебя… — Он неловко хихикает, после чего потирает свою шею от внезапного смущения. — Правда-правда! — А затем ассистентка вновь приподнимается, целует своего партнёра в губы, неумело, но старательно. Целуется так нежно, но быстро обрывает процесс. — Ох… А тебе не страшно? — Мужчина поглаживает красавицу по плечу. — Не то что бы страшно, скорее просто очень волнительно и необычно. — Бодро говорит она, строя глазки своему любимому. — Но мы ведь не зайдём дальше этого? — Уильям отвёл взгляд в сторону. — А… Оу… Я думала, что зайдём… — Дамочка же надувает губки от такой несправедливости. — У меня нет… Защиты. — Пытается он найти оправдание. — Так я могу быстренько сбегать и купить, тут же вроде аптека неподалёку… Или же ты просто вытащишь вовремя. — Женская ручка поглаживает Картера по щеке. — Я не готов… Ну, в смысле… Мало ли… Не знаю… — Бедолага вжал свою голову в плечи. — Т-ты… Девственник? — Чарли округлила глазки. — Н-н-ну… Ну да! И что?! — Он нахмурился и поджал губы. — А я… Я думала, что у тебя было много девушек. — Почему? — Теперь и его глазки похожи на две круглые монетки. — Ну… Ты же такой приятный мужчина, за твоей спиной чувствуешь себя в безопасности… И ты такой красивый, сексуальный… Я думала ты в постели мне жару задашь! — Э-эй! А я что, теперь не смогу задать, что ли? — Не знаю… — Она пожимает плечами. — Всё зависит только от тебя. — Ну… Мы не будем заходить так далеко, хорошо? — Дамочка лишь кивает, вновь спускаясь вниз. Она пару секунд разглядывает возбуждённый орган, после чего тыкает в него пальцем. — Я понимаю, думаю, ты прав… — И ещё один тык, девушка чуть призадумывается, после чего проводит язычком по всей длине. Её любимый вздрагивает от такого и еле слышно ахает. А она продолжает его изучать! Своим шаловливым язычком она проходится по яркой головке, а затем потирает её большим пальчиком. — Ух… Чарли… Ты просто чудо… — Мужчина убирает одну руку под затылок, а вторую кладёт на голову своей партнёрше, поглаживая. А её эти слова только делают увереннее и мотивируют на дальнейшие безобразия! Теперь пальцем она трогает уздечку, изучает её. Да и вообще, все эти действия были простым изучением возбуждённого органа. Ведь она неопытная, а ей хочется знать всё, чтобы доставить любимому максимум удовольствия и минимум неудобств. — Он такой необычный и твёрдый… — Затем дама спускается крайне низко, начиная чуть мять яички своего партнёра, смущаясь. — Это ведь… Не больно? — Это… А-ах… Это приятно… — Приятная дрожь вновь будто бы ползёт по всему телу, а Чарли вдобавок полизывает это самое место, заставляя Максвелла постанывать чуть громче, чем до этого. Но очень быстро она отстраняется и приподнимается, глядя в глаза своему мужчине. — Я не умею… — Будто бы я умею доставлять удовольствие девушкам… — Картер проводит рукой по нежной щёчке своей ассистентки. — Ну, у тебя получилось очень хорошо! Точнее… Не знаю, как сказали бы другие, но мне очень понравилось, правда… Я, честно говоря, очень хочу ещё… Но для начала мы должны разобраться с тобой. — Ну раз у такого недотёпы как я всё неплохо получилось, то у тебя тоже всё выйдет, не думаешь? — Ха-ха, наверно… Ты не недотёпа! Ты большой и милый… Пуська. — Пуська сейчас взорвётся… — Хи-хи-хи! Поняла! — И вновь девушка спускается вниз, пару секунд оглядывая свою цель, а затем, схватив орган в ручку, широко раскрывает рот, стараясь взять его. И вот, дама уже неумело посасывает головку, поднимая свои глаза на бедного Уильяма, тем самым смутив его. Это было крайне возбуждающе, но так неловко. Почему-то он чувствовал себя виноватым перед ней. Будто бы пытаясь искупить свою вину, Максвелл начал перебирать своими пальцами тёмные локоны любимой, водя подушечками пальцев по макушке, внимательно разглядывая то, как старательно она работает ртом. И ведь точно старается, смотрит так покорно, насадиться пытается, но иногда ёрзает зубами по нежной кожице, заставляя партнёра негромко айкнуть и начать жмуриться. Тогда она понимает, что необходимо немного замедлиться. И ведь было это всё так странно, дико и ново для обоих. Эти томные вздохи, эти блаженные ахи, все сладостные звуки, что доносились из уст мужчины, просто сводили с ума его партнёршу. Она же постепенно немного наловчилась и почти не задевала чувствительный орган, но иногда отстранялась для передышки. В это время они смотрели друг на друга и внимательно слушали каждый звук вокруг. Где-то там вдалеке проехала карета с лошадьми, где-то в лавке с фруктами зазвенели монетки, а где-то хихикала задорная детвора. Но громче всего были слышны стуки. Стуки двух сердец, влюблённых и юных. И это прерывистое дыхание, неловкий смех… Очень скоро Картер смог почувствовать, как его накрывает самая настоящая эйфория, после чего он осторожно убирает голову Чарли от своего органа. А она всё поняла, сразу же взяла большой член в свою ручку, быстро мастурбируя своему партнёру, прижимаясь к стволу своей мягкой грудью, пока её любимый прикусывает свою нижнюю губу и жмурится, задрав голову вверх. — Ну же, давай, Макси… Я же так хочу тебя, покажи мне, как тебе хорошо… — Она водит языком по горячей кожице, чуть сжимая её губами, то прикрывая, то открывая глазки, иногда облизываясь, проводя ручкой по сильной груди или красивой талии. Все эти неуверенные ласки заставили Уильяма почувствовать настоящее удовольствие, истинную эйфорию! Он громко ахнул, обильно изливаясь себе на живот будто бы струйкой. — О-ой мамочки! А так бывает разве?! — Чарли сильно краснеет, убирая свою чуть грязную ручку от органа любимого. Она осматривает свои пальчики и ладошку, находя немного сгустков семени своего партнёра. Дама слизывает их, пробуя на вкус. — Глупышка, что ты делаешь?! — Мужчина смущается, глядя на эту горячую, но неловкую картину. — Немножко горьковатая… Ха-ха, вообще странно. — Девушка оглядывается вокруг. — А где у тебя тут салфетки, милый? — В тумбочке… — Ого, как близко! А кто-то явно шалит по ночам! — И как захихикает, а Максвелл как засмущается. — Ну и что?! У тебя около кровати тоже наверное есть салфетки… Пожалуйста, скажи мне, что не один я думаю о тебе… — Я же шучу, дурашка… Не обижайся… Конечно же я тоже шалю, всё думаю и думаю о тебе. Такой сильный, красивый, ласковый… — Ну смущаешь же, милая моя… Своей ручкой она потянулась к тумбочке и достала из шкафчика салфетку, вытирая липкое семя с тела любимого. — Они как сопли… — Дамочка хихикает, комкая салфеточки и поднимаясь с кровати. Она подошла к урне и нагнулась, соблазняя бедного Уильяма. — С-сама ты как сопли! — И как начнёт смеяться мужчина, прекращая разглядывать аппетитные формы и просто наслаждаясь общением со своей любимой, которая тоже не может сдержать свой прекрасный и задорный смех. — Боже, Уильям, ха-ха-ха! Надо же так сказать-то, ах-ха-ха! — Чарли вновь возвращается к кровати и чуть ли не падает на бедного мужчину, крепко-крепко обнимая его и не прекращая смеяться, утыкаясь личиком в его грудь. — Ха-ха! Ну я не могу! Боже, я такой дурак! — Картер прикрывает свои глаза рукой. — Дурак и дурочка, прекрасное сочетание, хи-хи! А-а-а-ах-ха-ха! — Она уже даже начинает легонько стучать кулачками по кровати, стараясь успокоиться. — О-о-о-о-х! Ну всё, я устал смеяться, не могу, живот уже болит… — Ну всё… Беременный. — И как засмеётся ещё громче! — Да что ж ты говоришь-то такое, хулиганка! — И шлёпает несильно свою партнёршу по ягодице. — Ай! Ха-ха-ха! Я правду, ха-ха, говорю! — И улыбается так мило, так красиво, ну самое настоящее искусство, а не улыбка! А затем оба замолчали, успокоились, да смотрят друг на друга блаженно, довольно и влюблёно. — А когда я смогу продолжить рисовать тебя? — А давай хоть сейчас! — А давай! — Он быстренько оделся и вернулся на своё место за холстом. Ассистентка, будто бабочка, вспорхнула с кровати и вновь встала в ту самую позу, опять в три четвёртых, кладёт свою ручку за ушко, а ладонь на шею, локоть немного загораживает прелестную грудь. Глазки чуть прикрыты, припрятаны под ресницами. Вторая её рука между грудью, мизинцем чуть ли не касается одного своего соска. Одну ножку она согнула в колене, прикрывая ей вторую. — Ого, ты так хорошо запомнила свою позу… — Ну а как же… Ты же… Художник. А художникам нужна соответственная натурщица! — Такая прекрасная натурщица для такого дурацкого рисоваки-любителя? — Э-э-эй! Ты мне не многое показываешь, но ты о-о-очень красиво рисуешь! Ну правда… У тебя получается и реалистично, и красиво, и как-то по-своему… Вот дай мне сотни работ разных художников и я среди них с лёгкостью найду твою картину, клянусь. — Ой, ну засмущала, негодница… — Мужчина вправду розовеет от таких слов, начиная глупо улыбаться. Художник продолжил свою работу, скрипя грифелем карандаша, чиркая им, поглядывая на свою просто бесподобную натурщицу, которая лишь с интересом наблюдает за процессом, не меняя свой позы. На удивление, она смогла простоять ещё целый час, а потом, не выдержав, направилась к Максвеллу. — Ну что, как там? — Она чуть нагнулась, разглядывая линии, которые образовывали её прелестную и аппетитную фигуру. Видно, что грифелем мужчина скользил по бумаге осторожно, делая штрихи крайне аккуратными и лёгкими. — Ого, здорово… Уильям, ну ты просто талант! — И она целует его в щёчку с громким чмоком, приобнимая за плечи. — Я, честно говоря, немного устал… — Ну тогда отдыхай, а я буду рядом… — Девушка начинает мять плечики своему любимому, наблюдая за его реакцией. — А давай примем душ вместе, милый? — Предложила она, на что Картер лишь кивнул. Они провели в ванной целый час, обливая друг друга водой, намыливая друг другу разные части тела, прижимаясь щекой к щеке, держась за руки, строя глазки… Что одна, что другой, всё флиртовали друг с другом, будучи в кокетливом настроении. Чарли водила своими руками по широким плечам Уильяма, загадочно улыбаясь и нашёптывая всякие нежности ему на ушко. Этот час был просто волшебным, они были наедине, они чувствовали тепло своих тел и сердец, они влюблены. Им не было стыдно видеть друг друга без одежды, им не было страшно (ну если только немножко) и они не стеснялись целоваться под струями тёплой воды. Им было так хорошо вместе, девушка так не хотела уходить от этого мужчины и вечно нежиться в его нежных руках. Она желает его, хочет готовить с ним, гулять с ним, делать ему приятные сюрпризы и разделять с ним одну постель. — Знаешь, у тебя в номере так хорошо… Это уже как второй дом для меня, Уильям. Здесь так уютно, здесь такой воздух, ну, прямо какой-то свободный что ли. И тут есть ты… — Ты такая хорошенькая… — Мужчина уже сидел на кровати с полотенцем на бёдрах, а его спутница прикрывала вторым полотенчиком ещё и свою грудь, сидя рядышком. — А можно я сегодня останусь у тебя на ночь? — Дама обняла за руку своего любимого, поцеловав чужое плечо. — Конечно… Я буду только рад, милая… Я люблю тебя. Очень люблю. — Картер прикрыл глаза, начиная довольно улыбаться. — Я тоже тебя люблю, Уильям…