О технике поцелуев

В классе зельеварения время будто застыло: те же парты, та же доска, те же склянки, тот же недовольный Снейп. Иногда он ненавидел весь мир, иногда всего лишь хотел отравить кого-нибудь из Уизли. Сегодня был именно такой, позитивный, день. Студенты быстро сложили сваренные образцы зелий в специальную корзину и в мгновение ока разбрелись по своим делам. Наконец-то стало тихо. Можно снять мантию, расстегнуть воротничок и вальяжно развалиться в кресле, но… — Что вы там топчетесь? — ворчливо поинтересовался Мастер зелий, поняв, что он не один. — Профессор Снейп, я могу задать вам вопрос? — Проклятье, ничего нового… Гермиона нахмурилась и недовольно засопела. — Я буду счастлив ответить, мисс Грейнджер, — его слова сочились ядом. Он даже склонил голову в знак согласия, но в глазах плескалась ирония. — Как правильно целоваться? Профессор замер; лишь кончик пера нервно задёргался. — Вы проиграли в «Правду или вызов»? — с нотками презрения спросил Северус. — Нет, — Гермиона подошла к его столу. — Тогда почему вы мне задаёте этот странный вопрос? Я похож на романтичную идиотку с обветренными губами или на Поттера с младшей Уизли? — Нет. Именно потому, что вы на них не похожи… — энтузиазм в её голосе немного поубавился. По вздернутой брови профессора Гермиона поняла, что требовались дальнейшие уточнения:  — Вы взрослый; вы не будете читать мне нотаций и лекций о гигиене и морали, не будете сплетничать обо мне с другими. Наверное. Снейп поправил ворот кипенно-белой рубашки, который криво вылез из-под наглухо застегнутого сюртука. Мантия висела на спинке кресла. — А вы, простите, в ваши двадцать один, резко деградировали в пубертат? — Нет. Рон — мы собираемся пожениться, кстати, — сказал, что я целуюсь, как вульгарная кабацкая шлюха. Я очень на него обиделась и разозлилась, а теперь остыла и думаю, что нигде — она открыла сумку и достала уменьшенную стопку книг, — не написано, как именно надо целоваться. Смотрите, — книги полетели к Снейпу на стол, открываясь на нужных страницах, — везде рассказывается про виды поцелуев, но нигде не пишут про технику, только общие рекомендации, — её негодование выглядело абсолютно искренним. — Мне кажется, я попал в театр абсурда, мисс, — взмахом палочки он отправил книги аккуратной стопкой возвышаться на краю стола. — Никакого абсурда. Вы логик, практик, я уверена, вы популярно и доходчиво объясните мне, как это надо делать, — Гермиона приблизилась на пару шагов. — Почему не ваша обожаемая МакГонагалл удостоена этой сомнительной чести? — Северус же наоборот инстинктивно отодвинулся, ему хотелось исчезнуть. — Мне неудобно обращаться к ней с этим. Вы мне кажетесь более прогрессивным в этом вопросе, а позориться перед подругами я точно не хочу! — А передо мной можно?! Отлично. И с чего вы решили, что я «более прогрессивный в этом вопросе»? — Ну… ваше прошлое… — она потеребила рукав серой свободной мантии, которую купила специально для занятий с первокурсниками. Он непроизвольно съёжился, но довольно быстро вернул себе маску безразличия. — Тогда уже, мисс Грейнджер, более логично обращаться ко мне по вопросам Авады. Я достиг, знаете ли, некоторых успехов в этом. — С заклинаниями гораздо проще: есть схемы, пассы, даже аудиопрактика, — Гермиона не обратила внимания на скрытый сарказм. — Грейнджер, а вы любовника себе не пробовали найти нормального? — Снейп резко встал и скрестил руки на груди. Без мантии это выглядело не так эффектно, но всё равно придавало угрожающий вид. — Как это?! Мы же любим друг друга. — Любите? Нет, мисс Грейнджер. Возможно, вы и любите, а вот ваш замечательный мистер Уизли банально вас использует. Союз с вами ему удобен. — С какого треклятого дракла вы делаете такие выводы? — Когда любишь, не замечаешь, как она целуется. Тебе вообще всё в ней нравится. Ты не замечаешь, какая на ней надета мантия, в чернилах ли у неё пальцы. Ты видишь только её глаза… Ну и задницу, разумеется. А ваш идиот Уизли пошёл на поводу у драгоценной Молли, потому что вы — идеальная жена-заучка, Грейнджер. С годами вы соберете ваше гнездо в пучок, наденете бесформенную юбку 7/8, мантию на гусином пуху и вас забудут за горой книг. А ваш наглый самодовольный Уизли будет шастать по молоденьким ведьмам, изменяя вам в полный рост. Она хотела было возразить, но осеклась: в словах Снейпа был смысл, плескалась правдивая реальность. Обида начала душить Гермиону, заполняя горечью душу. Конечно, о такой перспективе она не думала. Честно говоря, она вообще не думала о перспективах. После войны и восстановления Хогвартса она сразу начала помогать МакГонагалл на факультете, собираясь потом попробовать себя в министерской работе. А Рон… Она и не рассматривала другие варианты! — Я совершила глупость, обратившись к вам. Извините, — она шмыгнула носом. — Это, увы, ваш стабильный навык, мисс. Гермиона удручённо направилась к выходу. — Постойте. — Она замерла. — Можете быть уверены, этот разговор останется между нами. — Спасибо, профессор. *** О чём она думала? Снейп — самый чёрствый и желчный человек на свете. Он в принципе не знает, как надо целоваться. Он вообще был с женщиной? С чего она решила, что он мастер не только зелий, но и дел любовных? Дура. Снейп в свою очередь нервно стучал пальцами по подлокотнику, сидя у камина. «Как правильно целоваться?» — удивительно лёгкий вопрос, не имеющий ответа. Последний раз он целовался… лет десять назад, когда пытался устроить свою личную жизнь, познакомившись с библиотекаршей из Косого переулка. После первого свидания ему стало ясно, что играть в любовь — не его конёк, но дамочка продолжала вовлекать Северуса в романтические бредни. В какой-то момент ему это осточертело, мадам получила отставку, а он решил не утруждать себя ухаживаниями, обращаясь по мере надобности к ведьмам определённой репутации. Таких женщин не целуют. Он целовался с Лили. Но это было словно в другой жизни. Эти тёплые воспоминания давным-давно превратились в фиолетовую сладкую дымку, дополнились теми фактами, которые никогда не существовали в реальности. Единственное, что он помнил точно — это её наивное: «Ты пахнешь горьким шоколадом и можжевельником…» Снейп целовался с Септимой Вектор. Подробности того вечера ртутью расползались в его памяти и при малейшей попытке их систематизировать отчаянно разбегались, как тараканы при внезапно включенном свете. Был день рождения МакГонагалл, было пьяно и весело, какие-то фирменные настойки Спраут… Снейп взглянул на стопку книг, которую он прихватил из класса — Грейнджер забыла их у него на столе. «Практическое руководство по оральным ласкам» лежало сверху. Он пролистал до главы о французском поцелуе. «Возьмите помидор», — гласило первое указание. Северус трансфигурировал яблоко в необходимый овощ. «Держите помидор перед собой и, вытянув губы, прислонитесь к помидору». Он прислонился губами к помидору и засмеялся от нелепости данного действа. «Аккуратно всасывайте помидор в себя…» У Северуса уже начинало получаться, как вдруг от увлекательного занятия его оторвал уверенный стук в дверь. — Пришли брать мастер-класс по Аваде? На пороге топталась Грейнджер. Она увидела лежащий на столике у камина помидор и просочилась в комнату. — А, вы, смотрю, тоже решили попробовать? — она покрутила в руках обмусоленный томат. — Это не помогает! Бананы и другие фрукты, мороженое… Я всё пробовала! — Мороженое больше поможет мистеру Уизли в оттачивании некоторых, — он поперхнулся, — любовных навыков, — вкрадчиво произнёс Северус, закрывая дверь. — Профессор, потом же всё будет таким липким — обмазывать себя… Фу! Снейп оставил эти замечания и полную неосведомлённость Грейнджер без внимания и продолжил: — Зачем вы пришли? Гермиона озиралась по сторонам. В комнатах декана Слизерина почти ничего не изменилось. После восстановления Хогвартса он заменил портьеры — теперь они стали светло-бежевыми, — обновил обивку дивана, сделав его кожаным, и убрал видавший виды ковёр. Высоченные книжные стеллажи, дубовый письменный стол, массивное рабочее кресло-вертушка неизменно оставались на своих местах. — Сама не знаю, — она нервно облизала губы и провела рукой по линии неглубокого декольте. — Вы пытаетесь меня соблазнить? — с опаской поинтересовался Северус. — Вообще нет. Но даже если так? — Не стоит, мисс Грейнджер. Меня не интересуют отношения с бывшими студентками. — У меня уже есть отношения, профессор. — А, у вас нет поцелуев? — он сказал это абсолютно серьезно. Гермиона не смогла понять, шутит он или действительно интересуется. — Вы издеваетесь, мистер Снейп? — Вы догадливы, мисс Грейнджер. Помидор снова стал яблоком. — Ваши книги, — он взмахнул палочкой, уменьшая кипу в крохотную стопку. А что, собственно, Гермиона знала о нём как о мужчине? Кроме набивших оскомину воспоминаний о матери Гарри, личная жизнь Мастера зелий была окутана дымкой неизвестности. Вдруг у него кто-то есть, а тут она со своими детскими вопросами о поцелуях. Какая неосмотрительность с её стороны прийти к нему на ночь глядя. Стоп! Не съест же он её на самом деле! Гермиона долго разглядывала собственные коричневые башмаки, потом громко выдохнула и решилась: — Поцелуйте меня! Северус буравил её взглядом, постукивая пальцами по бедру. — Подойдите. Гермиона не решалась, но всё же недоверчиво сделала пару шагов. Сердце предательски колотилось, щеки покраснели. Она не могла предугадать его реакцию; его лицо выглядело как восковая мумия — ноль эмоций! Это бесило. — Расстегните мантию. Она расстегнула верхние пуговицы. Ей казалось, что щеки пылают всеми оттенками красного. — Распустите волосы, — он почти не моргал. — Зачем всё это? — Могут у меня быть больные фантазии? Вы не думали, что я маньяк, извращенец, насильник, в конце концов. А может у меня два члена, как у опоссума… — Это вряд ли, — она улыбнулась, напряжение немного ушло. — Я не понимаю, зачем это всё для обычного поцелуя? — А вдруг я хочу, чтобы он стал волшебным? Я всё же немного маг… Он театрально взмахнул палочкой и с потолка посыпались золотые песчинки. Гермиона замерла; профессор вёл себя странно. Он обошел её вокруг и остановился за спиной. Аккуратно приподнял волосы, невзначай задев пальцем шею, и перекинул их на правую сторону. Обняв сзади, расстегнул ещё пару пуговиц и движением кистей потянул ткань вниз. Северус находился настолько близко, что Гермиона почувствовала его дыхание у затылка. Она волновалась. Неизвестность пугала и возбуждала одновременно. Он был высоким и мрачным, а его безразличие вызывало недоумение. Время тянулось предательски медленно. Воздух становился вязким, будто кислород превращался в сладкий сироп. У неё начали потрясываться колени. Снейп наклонился и прошептал, касаясь губами уха: — Почему вы до сих пор… — и замолчал на полуслове. — Что «почему»? — в голосе слышалось нетерпение. — Всезнайка не знает? — он ухмыльнулся. — …Встречаюсь с Роном? Стою в одежде? Не утащила вас в спальню? Что?! Недосказанность возбуждала сильнее его горячего дыхания. Его руки бесстыдно начали блуждать по её телу, умело расстёгивая пуговки кофты. Чиркнула молния, зашуршала ткань и юбка полетела вниз. Гермиона не заметила, когда его рука оказалась в её трусиках и когда она так умело проникла ещё глубже, распаляя желание. Это были совсем другие ощущения — не те, что она испытывала во время любовной возни с Роном. С Роном ей часто было неловко, она зажималась и боялась показаться распутной. С Роном она никогда не делала этого не на кровати. С Роном они всегда занимались любовью ночью. — Вы хотите меня? — казалось, его слова пронзают до пят. — Отрицать это бессмысленно, — она сглотнула, — но… Договорить ей он не дал и ввёл два пальца в бесстыдно влажное лоно. Она охнула и до боли закусила губу. В Норе была потрясающая слышимость. А заглушающие чары почему-то не срабатывали должным образом. Конечно, сейчас она находилась далеко от дома семейства Уизли, но привычка сдерживать эмоции прочно засела в её сознании. — Не надо сдерживаться, мне нравятся страстные женщины. Гермиона с облегчением выдохнула и застонала вновь. Его пальцы то погружались глубоко в неё, то замирали у самого выхода. Волшебные ощущения! Совершив несколько интенсивных поступательных движений, он извлек пальцы и поднёс их ко рту Гермионы. Она услышала едва уловимый кисловато-терпкий запах — её запах. Он окончательно одурманил её сознание. Откровенный стыд… Ведомая непонятной силой, она робко начала их облизывать, а потом, войдя во вкус, вобрала их в себя почти во всю длину, одновременно щекоча фаланги языком. Она впервые «пробовала себя». Вихрь эмоций бушевал в её теле. Она никогда не чувствовала столь сильного обволакивающего возбуждения: ей казалось, что её смазка вязко стекает по ноге, и Северус обязательно это заметит и ухмыльнётся. Она откровенно тёрлась бедрами об него, желая, чтобы его руки снова оказались у её клитора. — Сейчас будет секс? — она хотела этого, но боялась. — Да. Она попыталась повернуться к нему лицом, но он остановил её, крепко держа за плечи. — Играем по моим правилам… Буйная фантазия нарисовала развратную картину, как он раздвигает её ягодицы и начинает ласкать её языком, но в реальности он явно не планировал это делать. Одним движением он прогнул ей поясницу, и Гермиона ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Вспотевшие от эмоций ладони соскальзывали с гладкой столешницы. Звякнула пряжка, и девушка почувствовала, как он прикоснулся к ней горячим членом, как бы примеряясь. Она трепетала и сочилась нетерпением. Внезапно он остановился, возможно, его смутило её напряжение: — Я могу продолжать? — Да, чёрт возьми! — ей казалось, если сейчас он не сделает этого, её разорвёт от возбуждения. Он уверенно вошёл в неё и сразу начал ритмичные движения. Бумаги, лежащие на столе, то и дело мелькали у неё перед глазами. Она пыталась ухватить взглядом название ученического эссе, но буквы упорно расплывались. Он трахал её, не издавая ни единого звука. Лишь сладкие шлепки и предательское чавканье подзвучивали их соитие. — Скажите хоть что-нибудь… — Гермиона не знала, как вести себя — в подобной ситуации она была впервые. Молчание казалось ей странным. — Могу перечислить ингредиенты Оборотного зелья… — в голосе сквозила хрипотца. — Мерзавец! — Об этом все знают. В этот момент он добавил к ритмичными фрикциям уверенные ласки клитора. С губ Гермионы сорвался глубокий непристойный стон. Она бесстыдно оттопырила задницу, задрав одну ногу на стол, ещё сильнее подставляя себя внезапному любовнику. — Сильнее, Северус! В какой-то момент, он взял в кулак её волосы и потянул голову назад, заставляя прогнуться ещё сильнее. Удовольствие граничило с болью и волнением, слишком собственническим и властным оказался этот жест. Оргазм не заставил себя долго ждать. Это было неизбежно и отчего-то горько. Горько, что это безумие кончилось, горько, что он так и не проронил ни звука — он вообще кончил? — горько, что она изменила Рону, горько, что ей понравилось… Она оделась и решилась посмотреть Снейпу в глаза — они не выражали ровным счётом ничего. Профессор стоял в наглухо застегнутом сюртуке, опрятный и безразличный. — Вам понравилось? — она задала, пожалуй, самый идиотский вопрос за всю свою жизнь. — Безумно. Прыгаю от восторга, — сарказм сквозил холодом. — А где обещанное волшебство? Северус взмахнул палочкой, и с потолка снова посыпались золотые песчинки. — Почему так? — Гермиона выглядела расстроенной. — Что «так»? — На столе, без единого слова… — Теперь вы будете знать, что секс бывает не только под одеялом, что он иногда длится дольше двух минут, что секс — это не всегда романтика, не обязательно целоваться и раздеваться. И… — он взял перо и пододвинул к себе чьё-то эссе, — не каждый секс приводит к отношениям… — По-моему, теперь я понимаю, что секс их может расстроить… — Гермиона прошептала заклинание, разглаживающее юбку. — Не печальтесь. Ваш бестолковый Уизли ни о чём не догадается. — Мне кажется, у меня с ним всё сломалось. Северус пожал плечами и уткнулся в пергамент. Для них двоих время замерло. Она сидела напротив него, поджав ноги, а он водил пером, проверяя очередное эссе. Одно за другим. Её будто не существовало вовсе. Сейчас молчание казалось комфортным и даже уютным. Святой Мерлин, она только что занималась любовью со Снейпом, вернее, он её молча отымел! Уму непостижимо! — Напомните мне, — он прервал тишину, — зачем вы пришли? — Хотела, чтобы вы научили меня целоваться… — А, вот оно что. Грейнджер, покиньте мой кабинет… — сказал он так, между прочим, и, поймав её разочарованный и огорченный взгляд, добавил: — Я не целуюсь на первом свидании…