Навеяно чужими снами

Я с трудом просыпался. Будильник безжалостно трепал мои нервы. Я поднялся, Тео закрыл голову подушкой, чтобы не слышать этот ужасный шум. В голове всплыли воспоминания вчерашнего дня. После ухода мамы в комнату, мы с Тео сидели в гостиной. Ни я, ни он не могли произнести ни звука. Реакция мамы поразила меня, я не мог поверить, что она не приняла меня и мою природу. Мы просидели так какое-то время, когда мама, сопровождаемая Микой, вышла из своей комнаты, она остановилась на пороге и сказала: -Пойдемте обедать,- и ушла. Мы с Тео переглянулись, у нас появилась слабая надежда, что все не так потеряно в нашей ситуации. Мы одновременно поднялись и побрели на кухню. Мика расставляла приборы, мама что-то искала в шкафчике. Я, по привычке, нарезал хлеб, а Тео присел за стол. Наконец, мы все четверо присели за стол. Мы ели молча, хотя, правильнее сказать, что я ел через силу, так как мне с трудом лез кусок в горло. Было до дрожи в коленках страшно от того, что же все-таки решила мама. Я успел доесть все, что было на моей тарелке, и я могу сказать, что мне потребовалось довольно много времени, чтобы осилить тарелку вкуснейшего рагу, прежде чем моя мама нарушила молчание. -Давно ты знаешь о своей ориентации? Довольно прямой вопрос на который я не знал, что ответить, ведь, получалось, что я врал ей около двух лет, что могло ее еще больше расстроить, но нельзя больше лгать, надо начинать быть откровенным... -Около двух лет,- ответил за меня Тео. Стух пор как мы встречаемся. И откуда у моего парня появилось столько смелости, он принял весь удар на себя, будто, это именно он стал тем, кто начал эти отношения, хотя все было с точностью наоборот. Всегда, именно я был тем человеком, кто всегда защищал его... -Почему я узнаю об этом только сейчас?-вырывает меня из воспоминаний ее тихий спокойный голос, хотя ее глаза выдают ее настоящие чувства. В душе она совсем неспокойна, в глазах плескается непонимание, возмущение и злость. Она смотрит на меня и ждет ответа. А что я могу ей сказать? Что я боялся ее реакции, боялся быть не принятым, отвергнутым, брошенным? Что я боялся, что наши с Тео отношения не выдержат огласки? Или то, что я просто трус? Это тяжело, действительно, и, до этого дня, я ни разу не задумывался всерьез о том, чтобы рассказать правду. Я молчал, не зная что сказать. -Ну что ты молчишь? Ты сам мне все рассказал, так, будь добр, расскажи мне почему ты не рассказал о столь важном, да и вообще, почему именно он, ведь есть столько милых девушек вокруг!- моя мама не выдержала и перешла на крик. -Я просто люблю его и мне больше ничего не нужно. Не играет роли его пол или что-то еще. Общество не принимает такие отношения и я не знаю, поменяется ли что-то со временем после моей смерти. Скорее всего нет. Но я был бы рад, если бы люди перестали так бурно реагировать на такой вид отношений, обществу давно необходимы перемены. -Да, ты прав, когда ты любишь кого-то, ничего более не важно. Легкое прикосновение к моей руке вернуло меня к реальности, Тео проснулся и смотрел на меня. Вновь эта грусть в глазах, я понимаю, ведь остался всего один день. В дверь постучали, а затем в комнату, без разрешения, завалилась моя сестра. Она, как обычно, не подумала, но ей и нам повезло, что я все же уже был одет, а Тео был укрыт одеялом. А моя сестра, ничуть не смутившись от вида лежащего в кровати парня, плюхнулась рядом. Она начала что-то говорить, я же пытался ее остановить и узнать, что же ей все-таки нужно. Оказалось, что она предлагала варианты того, как провести мой последний день. Вот, я и перестал обращать внимание на остаток времени, когда моя милая сестра напомнила мне об этом. Спасибо ей. Мы остановились на походе в парк развлечений. А что? И я повеселюсь напоследок, и им будет не так грустно сегодня. Мы позавтракали, да так, вчетвером и отправились. Был будний день и там не было много народу, что очень меня порадовало. Ну, насколько я вообще могу радоваться, зная, что сегодня умру. Мы катались на каруселях, на американских горках, пытались выиграть приз, кидая колечки на бутылки. Я даже умудрился выиграть маленького крокодила для своей сестры, мягкую игрушку со слегла сумасшедшим взглядом. Мы болтали обо всем и ни о чем, впервые мы с Тео проявляли свою чувства на людях, но нам было наплевать. Мы вернулись домой часов в 6, жутко довольные и голодные. Веселье все еще действовало. Но, после ужина, оно начало испаряться. Я погиб в 9, а значит оставалось 2 часа. 2 часа перед тем, как я уйду навсегда. Было безумно больно, слезы подступали на глаза, дыхание сбивалось и становилось так тяжело на сердце, на сердце, которое не билось. Я с трудом помню чувства, которые возникали, когда мой отец уходил, но я уверен, что ему было также нелегко нас покидать. Время уходило неумолимо. Оставалось всего полчаса. Все эти два часа мы просидели в обнимку, изредка переговариваясь. Меня начинало трясти от страха перед неизвестностью. Оставалось 10 минут. Я стал прощаться с матерью, крепко обняв ее, поцеловав в лоб сестру, а затем поцеловав Тео, я отправился в свою комнату. Я не разрешил никому идти за мной, это было бы слишком невыносимо. Я лег на кровать. Часы пробили девять часов. Я закрыл глаза. Теперь, я отправлюсь навстречу тому, что ждет меня впереди...