В формалине

Беллатриса Лестрейндж официально уже давно абсолютно точно мертва. Развеяна пеплом по ветру точным заклятием Молли Уизли. Беллатриса Лестрейндж не похоронена в фамильном склепе Лестрейнджей или Блеков — и уже никогда не будет. У Беллатрисы Лестрейндж уже давно не ее лицо и не ее имя. Беллатриса Лестрейндж вот уже полтора года удивляется, что никто не заметил подмены. Ни Поттер, ни Уизли. Беллатриса Лестрейндж уже привычно смотрит в зеркало, где вместо нее отражается Гермиона Грейнджер, поправляет прическу, гордо выпрямляется и трансгрессирует в Министерство, где уже год работает первым помощником Министра. Она живет в обычной маггловской квартирке, терпит толстого рыжего кота Живоглота и неумелые ухаживания Рональда Уизли. Каждый день привычно появляется в Министерстве, раскланивается со знакомыми, половина из которых вызывает желание послать в них Аваду за чистоту их крови или выбранную сторону, а другая половина — за предательство их Лорда. Впрочем, может ли Беллатриса осуждать их, если сама делает то же самое каждый день? Предает Темного Лорда, когда улыбается Гарри Поттеру, изменяет своим идеалам, когда целует младшего Уизли, сдается на милость победителям, когда в Визенгамоте выступает с призывами придерживаться равноправия всех волшебников и волшебниц независимо от статуса их крови. Но она все еще Беллатриса Лестрейндж. — Гарри, — говорит она, когда выпадает возможность поговорить с Поттером наедине сразу после победы. — Нельзя, чтобы Малфои попали в Азкабан. Они помогали нам, Гарри! Нарцисса соврала Темному Лорду, Драко — не выдал нас тогда в Малфой-меноре. Мы должны дать показания в их пользу, понимаешь, Гарри! Тебя они послушают, ты теперь Герой и Победитель, так будь же милосердным, как учил Дамблдор! По привычке она все еще зовет Волдеморта Темным Лордом, но Поттер, находящийся в эйфории от победы и окончания войны, не замечает этой оговорки. Он замучен постоянными вопросами журналистов и поздравлениями от знакомых и незнакомых волшебников. Он, кажется, даже не слышит слов, которые говорит его Беллатриса — лишь осознает их общий смысл. Беллатриса почти не кривится, когда он стискивает ее в объятиях. — Мы победили, Герм, мы победили, — говорит он, и голос дрожит от подступающих слез. На дворе пятое мая, а он все еще не может в это поверить. — Конечно, я дам показания в пользу Малфоев, они не заслужили Азкабана, кроме, разве что, Люциуса: его не буду прикрывать. Ты же меня поддержишь? Беллатриса удовлетворенно кивает. Ей плевать на Люциуса. Если он сгниет в Азкабане, оставив титул и деньги Драко, миссис Лестрейндж будет только рада. Поэтому ее совершенно не удивляет, что Малфой-старший умирает через год в своей камере — при весьма загадочных обстоятельствах, что уж тут греха таить, но в этих обстоятельствах никто не хочет разбираться. Лишь Драко один раз порывается посмотреть на тело отца, но все дела подобного толка проходят теперь через Беллатрису, поэтому сын ее сестры быстро удаляется, удовлетворенный одними намеками. Он хоть и любит отца — своя жизнь дороже. Не то чтобы Беллатриса любит сестру или ее сына, нет. Беллатриса не любит никого, кроме своего Лорда. Сейчас, когда в венах бурлит частично грязная кровь, Беллатриса не любит даже Лорда. Но Нарцисса — ее младшая сестра, которую миссис Лестрейндж, теперь уже мисс Грейнджер, с детства привыкла защищать. Беллатриса все еще немного Блек, и не собирается отказываться от родной крови — она пока не Уизли. Рональд смотрит на нее и Гарри со смесью подозрения, презрения и удивления, но смиряется, что друзья защищают Малфоев. В конце концов, для него самое главное, что они победили, а освобождение Малфоев он способен пережить. Беллатриса удивлена, как на нее влияет кровь грязнокровки. Она больше не сумасшедшая, слепо идущая за своим Лордом. Беллатрису все еще тянет убивать и пытать, но она с легкостью давит в себе это чувство — жизнь иногда стоит того, чтобы забыть про свои принципы. Тем более, такая жизнь. Она — первый помощник Министра Магии, а в перспективе — будущий Министр. Гарри и Рон предсказуемо идут в авроры, и Беллатриса относится к этому совершенно безэмоционально — ей плевать. Главное — чтобы никто не заметил подмены. Она гораздо больше, чем грязнокровка Грейнджер, достойна занять это место — Беллатриса многое делает лучше. Сказать по правде, при победе Лорда это место, скорее всего, и так было бы ее — она была бы первой помощницей Лорда Волдеморта Беллатрисой Лестрейндж. Но выше Беллатриса никогда бы не поднялась — Гермиона Грейнджер скоро добавит к своему имени «Министр». — Что не так с правами домовых эльфов? — удивленно спрашивает она, когда Гарри и Рон пытаются заикнуться о том, чего же должны касаться ее будущие законопроекты. — Их же унижают, Гермиона, а мы должны озаботиться, чтобы их жизнь стала лучше. В память о Добби, — отвечает Поттер. — Ну да, ГАВНЭ и все такое, — добавляет Уизли. — Домовики страдают от своих хозяев. Беллатриса в первый раз слышит о ГАВНЭ и совершенно не хочет освобождать домовиков. Она согласна с передачей части прав оборотням — Поттер в память о Люпине грозится не слезть с нее, пока законопроект не будет принят. Рон советует не слезать с Джинни и не лезть к его девушке, на что Беллатриса кривится — не то, чтобы ей была противна мысль о связи с кем-либо, но это был Предатель Крови Уизли, и к нему Лестрейндж пока была не готова. — Домовики умрут без хозяев, — говорит наконец она, собравшись с мыслями. — Я прочитала в книге, что между домовым эльфом и его хозяином устанавливается особая связь, которая питает домовика — и благодаря этому он жив. Если освободить домовиков на законодательном уровне, они умрут. Вы хотите стать убийцами? Конечно же, это неправда, и Беллатриса надеется, что ее друзья не полезут в книги искать подтверждение ее словам. Ее теория шита белыми нитками, но за пару секунд Беллатриса не может придумать что-то более достоверное. — Но как же Добби? — упирается Поттер. — Он же был свободным. — Добби — уникум, — уверенно. — Согласись, Гарри, Добби был немного того, — Рон бьет друга по плечу. — А вот Винки после освобождения, кажется, очень сильно страдала — и очень быстро пропала, нет? Винки жива до сих пор, но Беллатриса благоразумно об этом молчит. И Поттер верит ей — ведь Гермиона Грейнджер не может врать, своей подруге он верит безоговорочно. Откуда Гарри может знать, что Гермиона Грейнджер пропала на следующий день после победы, а перед ним сейчас сидит Беллатриса Лестрейндж? Миссис Лестрейндж внутри хохочет, когда видит Рональда Уизли перед собой на коленях. Они на привычном уже воскресном ужине в Норе, и их окружают все Уизли. Молли вытирает слезы на уголках глаз, Рональд смотрит с надеждой. Их отношения стоят на месте — Беллатриса позволяет ему только объятья и быстрые поцелуи. Никакой совместной кровати, никаких совместных пробудок. Уизли списывает это на принципы Гермионы — он уверен, что хочет связать с ней всю свою жизнь. Беллатриса уверена, что хочет убить всех Уизли, но ее брак с Рональдом признает закономерным. Беллатриса Лестрейндж больше не сумасшедшая и не такая вспыльчивая — кровь грязнокровки влияет на нее. Благослови Мерлин того Блека, который придумал ритуал, передающий сущность одного волшебника другому при использовании небольшого количества крови. И уничтожь его Мордред за то, что исходное тело для этого должно быть неоспоримо — абсолютно — живо. Именно поэтому Гермиона Грейнджер все еще хранится под стазисом в подвалах Лестрейндж-менора — и Беллатриса иногда наведывается туда, чтобы проверить состояние грязнокровки. Беллатриса Лестрейндж больше не сумасшедшая, поэтому она не начинает кидаться Авадами, а лишь опускает взгляд в пол, собираясь с силами. Она не хочет замуж за Рона, но отказ будет выглядеть слишком странно, поэтому, выждав минуту, она соглашается. — Теперь мы сестренки, Гермиона, — визжит ей в ухо самая младшая Уизли, и Беллатриса жалеет, что не успела убить её в Битве за Хогвартс, как теперь зовут события второго мая в газетах. — Как же я рада! Беллатриса усилием воли обнимает Джинни за талию, а не за горло, и криво улыбается. — Как же я рада, дети мои, — Молли Уизли растрогана и рыдает уже без стеснения. Она не знает, на ком именно собирается жениться ее сын. Молли Уизли гордится тем, что убила Беллатрису Лестрейндж. «Серьезно?» — думает Беллатриса, когда на годовщину победы слышит эту историю от пока еще не свекрови в десятый раз. Она не устает благодарить Мерлина, что ее Лорд сокрушил антиаппарационный щит над Хогвартсом, и Беллатриса успела трансгрессировать за ту секунду, пока заклинание Молли неслось к ней. Безусловно, она смогла бы отбиться и победить эту домохозяйку, но план спасения в случая поражения ее стороны уже давно был готов, и эту дуэль Беллариса считает прекрасным способом завершения жизни Беллатрисы Лестрeйндж-Блек. На следующий день она без проблем выслеживает Грейнджер в одной из подворотен и проводит ритуал, к которому давно все готово. Беллатриса с улыбкой принимает поздравления от всех знакомых и с радостью сбегает в свою квартирку после ужина. Живоглот уже не шипит на нее раздраженно, не признавая хозяйкой, лишь бьет хвостом по ногам и не дается на руки. Беллатриса и не стремится его тискать — она прекрасно живет без нежностей и любви котов к своей персоне. Но все равно не забывает насыпать Живоглоту корм в миску каждый день, и наполнитель — в лоток, и кот к ней привыкает. Беллатриса с приклеенной к губам улыбкой принимает поздравления от знакомых в Министерстве (тех самых, в которых ей хочется запустить Аваду), и желание отправить их на другой свет только крепнет. Но миссис Лестрейндж больше не сумасшедшая и не импульсивная — спасибо крови грязнокровки, — и она сдерживается.  — Почему ты не возвращаешь память своим родителям? — спрашивает ее однажды Рон. Теперь они проводят достаточно много времени вместе, и Уизли начинает подмечать некоторые детали. — Они счастливее без меня, понимаешь, — говорит Беллатриса как можно более увереннее. — И у них есть еще дети, счастливая жизнь и никакой магии. Не думаю, что они бы сильно обрадовались, если бы я вернула их сюда. — Не решай за них, Гермиона, — с нежностью говорит Уизли, обнимая ее одной рукой. «Терпи», — говорит себе Беллатриса и не отстраняется. — Нет, Рон, — как можно более увереннее. — Им это не нужно. Беллатриса не знает, куда грязнокровка отправила своих родителей — и совершенно не хочет их искать. Друзья так и не заподозрили, что она — не Грейнджер, но с родителями ее актерская игра может не сработать. Да и слишком много времени требуют поиски. У Беллатрисы другая мечта — она хочет окончательно избавиться от грязнокровки. Она устала наведываться к ней каждый месяц, чтобы продлить заклинание. Её раздражает, что она все еще не в безопасности в полной мере. И она ищет нужное ей заклинание — подолгу торчит в министерской библиотеке или библиотеке Блеков. Гарри и Рон только улыбаются — Гермиона не меняется. Беллатриса и не меняется, она ищет. У нее — доступ к библиотеке Лестрейнджей, но полноценно исследовать ее она не может — друзья заметят пропажу. Да еще и работа — Беллатриса не жалуется, нет. Она меняет мир так, как ей вздумается, поэтому эту работу нельзя терять. Поэтому поиски идут долго. Беллатриса Лестрейндж вот уже полтора года смотрит в зеркало, где вместо нее отражается Гермиона Грейнджер. Беллатриса Лестрейндж с превосходством смотрит на тело грязнокровки, утопленной в формалине — сегодня она станет единственным владельцем этого тела. — А знаешь, грязнокровка, — шепчет Беллатриса, — меньше чем через месяц я выхожу замуж за Уизли. Все будут звать меня миссис Гермиона Уизли, хотя следовало бы — миссис Беллатриса Уизли. Она с остервенением режет грязнокровке вены — этого требует ритуал. Грейнджер открывает глаза в последний раз — этого тоже требует ритуал. — Ты… жива, — хрипит она. Для Гермионы Грейнджер застыло третье мая 1998 года. У Беллатрисы Лестрейндж пятнадцатое декабря 1999. — Ты же… мертва… — Нет, дорогая моя, — Беллатриса в последний раз смотрит на свое лицо — действительно свое лицо. — Это ты мертва. У меня было твое лицо и твое имя — никто не заметил подмены. Теперь я становлюсь тобой — и весь мир примет это. Беллатриса долго читает заклинание, смешивая свою чистую кровь с грязной. Теперь ей абсолютно все равно — пусть по венам бежит эта ужасная смесь, пусть она становится наполовину грязнокровкой. Идеалы и принципы давно глубоко затоптаны внутри себя, главное — жить и менять этот мир. Беллатриса Лестрейндж уже привычно смотрит в зеркало, где вместо нее отражается Гермиона Грейнджер. Теперь это ее лицо и ее имя. Беллатриса Лестрейндж официально уже давно абсолютно точно мертва. Развеяна пеплом по ветру точным заклятием Молли Уизли. Беллатриса Лестрейндж не похоронена в фамильном склепе Лестрейнджей или Блеков — и уже никогда не будет. Беллатриса Лестрейндж уже давно носит фамилию Уизли, занимает пост Министра Магии и воспитывает двоих детей — Розу и Хьюго. Беллатриса Лестрейндж уже давно Гермиона Грейнджер, а сама Гермиона Грейнджер давно развеяна по ветру. И по-другому уже не будет.