I like the corset at your waist

Съёмки концепт-фото не всегда были такими выматывающими, как казалось на первый взгляд. Чаще всего атмосфера на площадке была расслабленной, никто никуда не спешил и не лез из кожи вон, как это бывает, когда снимается клип. Здесь не нужно думать о синхронности, каждом движении своей руки или ноги, пытаясь подстроиться под ритм. Фотографы просят их импровизировать, чувствовать себя так, будто камера не делает десятки фотографий в секунду. Шум на заднем фоне отвлекает, а если фотосессия проходит ещё с кем-то из мемберов, то всё намного легче. Можно смеяться, дурачиться и не особо думать о том, какое у тебя выражение лица. Им часто говорят быть самими собой. Вторая версия концепт-фото не особо подходит под определение «веселись и улыбайся», но Юнги считает, что ничего плохого не будет, отвлекись он немного от серьёзности на лице, которую фотограф так и просит. Ему нравится реализация этой идеи, несмотря на крылья, которые чувствуются довольно тяжёлыми за спиной. С виду они не кажутся такими громоздкими, но Мин чувствует, как его мышцы начинают болеть. Ещё немного, думает он, и можно их снять. Мужчина бросает взгляд на Чонгука, стоящего чуть левее и разговаривающего с кем-то из стаффа. Его крылья за спиной намного меньше, находятся в приподнятой позиции и не имеют такого большого количества перьев, нежели у старшего. Наверное, весят они тоже намного меньше. Он завидует донсену, ведь, неужели Чонгук не выглядит так, будто привык поднимать тяжести? В отличие от Юнги. Фотосессия началась совсем недавно, около тридцати минут назад. Пятнадцать из них были потрачены на поправку макияжа, укладки и крепления крыльев, поэтому Мин ещё не до конца понимает, что от него требуется. Он был удивлён, когда его поставили в пару с Чонгуком, потому что чаще всего их разбивают на совсем другие юниты. Да, он был рад работать с младшим, но через какое-то время понял, что это будет невыносимо. Они ещё не приступили, но это уже ощущалось таковым. Его парень сегодня на площадке был тем, кто привлекает огромное количество внимания, даже не стараясь. Юнги был так удовлетворён во время съёмок первой версии концепт-фото, потому что тогда никаких проблем у него с попытками держать себя в руках не было. Чонгук в мягком, белоснежном свитере смотрелся мило. Чаще всего именно такая сторона донсена и показывается остальным хёнам, к тому же, белый всегда был Чону к лицу. Смотреть за его попытками словить перо, которое он подкидывал, а потом смущённо хихикал, стоило тому упасть в совсем противоположную сторону, было весело. Юнги чувствовал, как улыбка не сходила с его лица на протяжении сорока минут, что снимали Чонгука со всех ракурсов, говоря, как лучше встать и попытаться поймать перо. Сейчас, смотря на Чона, у мужчины воспоминания о том невинном концепте вообще отсутствуют. Он знал, что их ждёт что-то тёмное, но имели ли право корди-нуны делать из младшего вот это? Блядский корсет. Юнги знал, что у Чонгука тонкая талия. На самом деле, фигурой младшего действительно можно было восхищаться, но он не единственный, кто мог бы похвастаться. Мин знает, что талия у Джин-хёна и Тэхёна ничуть не хуже, но, по какой-то причине, именно на макнэ и Чимина надели корсет для съёмок. Рэпер прожигал взглядом эту часть аутфита с тех пор, как Чонгук вышел из гримёрной на площадку, вежливо поклонившись стаффу и пожелав удачной работы. Это было нечестно. Абсолютно точно, ведь никто не подумал о Юнги и его выдержке. Все прекрасно знали, как выглядит младший в обтягивающих кофтах или штанах. Тот никогда не скрывал свои достижения после упорных тренировок, которые сложно не заметить. Ещё во времена дебюта макнэ был неплохо сложен, но сейчас описать его фигуру как «неплохо сложен» нельзя. Юнги никогда не стремился иметь пресс, накаченные руки и грудь, хотя в последнее время признаётся, что тренировался как раз-таки для этого. В любом случае, сколько бы он не проводил часов в зале, до Чонгука ему далеко. Чон может быть хрупким. В это трудно поверить, особенно сейчас, когда на нём чёрная обтягивающая водолазка, но Юнги знает, о чём говорит. Стоит младшему надеть более свободную кофту и брюки, как фигура младшего превращается во что-то более стройное, но не менее сложенное. Правда, сейчас о таком трудно вспомнить. Чонгук после своего пубертата стал выглядеть крупнее Юнги, о чём макнэ не раз говорил и передразнивал. Мин бы осадил своего парня, сказав, что всё ещё старше, но глубоко в душе признавался, что ему это нравится. Разница в росте и комплекции была очевидной, но Юнги никогда не думал, что хотел бы это исправить. Он предполагает, что это некоторый маленький кинк, который он не спешит называть именно так. Да, ему нравится, что его партнёр выглядит крупнее его, но что в этом такого? Мин сжимает ладони в кулаки, делая глубокий вздох, когда фотограф говорит приготовиться. Чонгук подходит к нему, осматривает с ног до головы, и, оставаясь довольным, поворачивается к камере и кивает. Юнги знает, что выглядит не настолько впечатляюще, как младший, да ещё и эти чёртовы крылья, что так и норовят пошатнуть его в сторону из-за своего веса. — Как нам лучше встать? — спрашивает Чон, кидая взгляд на хёна. — Повернитесь друг к другу, — сказал мужчина, смазано показав рукой, что именно он хочет. Юнги поджал губы, встав боком, и тут же встретился взглядом с макнэ. На его губах была слабая улыбка, а глаза бегали по лицу старшего в поисках чего-то. Рэпер только приподнял в вопросе бровь, никак не прокомментировал поведение Чонгука, а после уже было поздно: фотограф попросил младшего сделать шаг назад, чтобы крылья не сталкивались, и повернуться лицом к камере. Мужчина не мог больше видеть Чона, да и для вопросов не было времени, потому что теперь приходилось каждые две секунды менять расположение головы, рук и позы в целом, чтобы удовлетворить фотографа. Тот лишь иногда ронял фразы «Чонгук-щи, чуть левее голову» или «Юнги-щи, не могли бы сделать шаг вправо и опустить подбородок?». Макнэ, стоящий позади, дулся и жаловался на декорации паутины, что иногда цеплялись к его крыльям. Мин повернулся к нему, чтобы посмотреть, в чём дело, и именно тогда парень решил выпрямиться, выставив грудь чуть вперёд, чтобы с тихим «айщ» прошептать себе под нос, что крепления больно врезаются в кожу. Юнги не любил ругаться, но никак по-другому отреагировать на Чонгука он не мог. Эти мышцы сведут его с ума быстрее, чем закончится съёмка. Младший замечает краем глаза, что рэпер повернулся к нему, поэтому ловит его взгляд и между ними повисает тишина. Чон силится что-то спросить, но передумывает, когда замечает, как Мин прожигает его фигуру, вовсе не смотря ему в лицо. Когда вокалист встаёт в позу для фотографии, то пытается как можно незаметнее напрячь руки и выставить грудь чуть вперёд, именно в тот момент, когда Юнги скользит от кожаного корсета выше. Чонгук видит, как в мгновение старший сковывается, а огоньки в глазах вспыхивают. Им не нужны слова, чтобы понять друг друга: Чон провоцирует мужчину. Ему несложно сложить два и два, чтобы понять, чему Юнги делает такой огромный акцент на его фигуре. Он не знал об этой стороне хёна, но догадывался. — Прекрати, — шепчет рэпер, хотя и так знает, что никто его не услышит, так как фотограф отвлёкся на просмотр уже снятых фотографий. Чонгук улыбается, пожимает плечами и делает невинное выражение лица: — О чём ты? — так издевательски, что Юнги выводит из себя. Его парень всегда дерзок и нахален, когда понимает, какое влияние может оказать на старшего в данную минуту. Возможно, мужчине стоило быть осторожнее в своём маленьком помешательстве на этом корсете и обтягивающей водолазке, пялясь менее очевидно, но он не может. Чонгук горяч, особенно, одетый в такой аутфит. Юнги можно побыть слабым. Мин поджимает губы, играет желваками, даже не скрывая своего недовольства, потому что ему не нравится, когда юноша проверяет его выдержку и думает, что останется безнаказанным. — Пожалуйста, Юнги-щи, Чонгук-щи, давайте сделаем ещё пару кадров? — звучит голос фотографа, на который старший реагирует быстрее, чем донсен. В этот раз их просят развернуться к камере, встать чуть поближе и опустить руки вдоль тела. Крылья всё ещё неудобны, цепляются друг за друга, покачиваясь из стороны в сторону на слабых креплениях. Юнги чувствует, как Чонгук становится совсем недалеко от него, наверняка всеми силами пытаясь состроить сексуальное выражение лица, которое понравится фанатам. Рэпер знает, что у того это получится на все десять баллов. Их не задерживают надолго. Мужчина, держащий камеру, ещё два раза проверяет итоговые фото, кивая самому себе, а потом благодарит за хорошую работу и великолепный итог. Для парней слова «мы закончили» звучат как облегчение, но не заметить прибегающую девушку из стаффа с камерой просто невозможно. Юнги говорит самому себе, что это обязательно — сказать пару слов для фанатов, а Чонгук рядом выглядит уже готовым прокомментировать сегодняшнюю съёмку. Ничего не вызвало бы проблем, не вставай Чон в показательную позу, удерживая зрительный контакт со старшим, который был готов вот-вот повернуться к девушке. Чонгук складывает руки на груди, напрягая мышцы, а учитывая, насколько водолазки обычно обтягивающие, бицепсы приковывают всё внимание Юнги сразу же. Он чувствует, как в горле пересыхает, а дерзкий взгляд, в котором читается вызов, выводит рэпера из себя. Как Чон смеет так уверенно и показательно истязать его? Этот корсет, облегающий талию макнэ, хочется накрыть своими ладонями, пройтись чуть выше, на рёбра парня, и удостовериться, насколько сильно деталь образа подчёркивает её. Юнги от досады прикусывает язык и отворачивается от Чонгука, стараясь на камеру выглядеть как можно более расслабленным. — Мы, — он прочищает горло, физически ощущая, как младший уставился на него, — закончили наши последние съёмки на сегодня. И… — Юнги немного надувает губы, прежде чем продолжить: — Крылья очень неудобные, — для полноты своих слов мужчина начинает наклоняться вперёд и назад, чтобы деталь образа за спиной пришла в движение. Из-за неосторожности они цепляются за подобие паутины позади, из-за чего Чонгук улыбается, смотря на хёна, и отвечает: — Да, согласен. Девушка тихо хихикает, что наверняка не будет слышно на видео, и задерживается рядом с ними ещё на минуты две, после кланяясь и убегая. Юнги облегчённо вздыхает, предвкушая тот момент, как с него снимут эти крылья, а спина лишится такой тяжести. Он до последнего пытается игнорировать Чонгука и своё желание, играющее под рёбрами, всё-таки почувствовать кожаный материал корсета под своими ладонями. Юнги бросает взгляд на макнэ, стоящего всё в той же позе, и, блять, эти мышцы. Он вынужден откашляться, чтобы убрать ком в горле, но юноша рядом прекрасно понимает, что пытается скрыть хён. — Наша гримёрка… — начинает он, понижая голос, чтобы никто больше не услышал. Юнги поднимает бровь, молчаливо спрашивая, серьёзен ли сейчас Чонгук и правильно ли рэпер понимает его намёки. У Чона лёгкий макияж на глазах, выполненный в тёмных оттенках, а губы приобрели кораллово-розоватый цвет. Мин хочет поцеловать их, словить отчаянный стон и обхватить младшего за талию, притянув к себе. Волосы, уложенные так, что чёлка спадает только с одной стороны, подчёркивает черты лица макнэ, делая их более выраженными, придают Чонгуку большей мужественности, и Юнги снова понимает, насколько сильно иногда впечатлён красотой парня. Юноша всегда излучал сексуальность, что наперекор шло тому, каким его обычно видели хёны вне сцены. Старшему нравились обе стороны, но сейчас представлять на месте такого Чона того мальчишку, что иногда носит большие свитера и улыбается своей широкой улыбкой, абсолютно не может. — Ты не можешь, Чонгук, — строгим тоном говорит Юнги, не собираясь препираться. — Я не буду делать этого здесь, — предупреждает, прежде чем направиться в сторону своей гримёрки. Шаги позади него слышатся через несколько секунд, поспешные и явно желающие догнать его. Рука на его плече, как и усиливающаяся хватка, заставляют остановиться и обернуться, чтобы выслушать глупые попытки Чона изменить решение старшего. Донсен выглядит более мягким, чем до этого, без уверенности в глазах, но полные решимости. — Хён, — произносит парень, понижая тон, и Юнги снова чувствует, как теряет самообладание. — Я вижу, как ты смотришь на меня, — добавляет следом, а на лице читается такая удовлетворённость, что рэпер не сдерживает смешка. Он не привык идти на поводу у макнэ, хоть тот и является его парнем и любимым донсеном. Чаще всего его идеи могут быть глупыми или безумными, а он, как двадцатишестилетний мужчина, должен принимать взвешенные и обдуманные решения. Заняться сексом здесь, посреди съёмок, в одной из гримёрок, ужасное предложение. Даже несмотря на то, что Юнги чувствует жар внизу живота и вот-вот готов сдаться своему воображению, которое вполне может воплотить в реальность. Мин смотрит на Чонгука, пока не ухмыляется и не отвечает на его реплику с лёгкой издёвкой. — И как же? — спрашивает он, делая шаг вперёд и показательно скользя взглядом по всей фигуре младшего, всё-таки задерживаясь на корсете. Когда он поднимается на лицо, то видит, как макнэ прикусывает губу. Юнги поднимается на носочки, приближаясь к чужому уху, и продолжает уже шёпотом: — Так, будто я нахожусь на грани того, чтобы прижать тебя к стене? Тихий скулёж в ответ является для Мина показателем того, что он попал прямо в точку. Неужели не ему одному было так тяжело сегодня сниматься? Чонгук поднимает руку и кладёт её на плечо хёна, сжимая. — Ты видел себя, Чонгук-и? — спрашивает рэпер, не комментируя хватку на себе. — Этот корсет, клянусь, я готов… — Так сделай это, — отчаянно выпаливает младший, не заботясь о том, что прервал Юнги. Это нетерпение в голосе, почти мольба, сдаёт все его желания с потрохами, в отличие от мужчины, что ещё пытается отговорить себя от такого сомнительного решения. — Тебе вообще плевать, где мы находимся, — не спрашивает, а утверждает Мин, делая шаг назад. Чонгук, думая, что хён сейчас развернётся и уйдёт, со страхом цепляется за него, что вызывает смешок со стороны рэпера. — Какого вообще чёрта, малыш. Прозвище, слетевшее с губ, последнее, что требуется Чону, чтобы вздрогнуть и уже прямо заявить о своём желании: — Пожалуйста, хён, — просит он, глядя на Юнги. — Я буду тихим, — обещает следом, — ты так смотрел на меня на протяжении всей съёмки, я- — Хочу выебать тебя в этом корсете, — рычит Мин, не заботясь уже ни о ком, и срывается с места в направлении гримёрки, слыша прерывистое дыхание младшего и поспешные шаги. Юнги возбуждён, а еще его не особо волнует, как они собираются оправдываться, когда все поймут, что они куда-то пропали. Он знает, что в каждой комнате должны быть замки, так что проблем с тем, что их кто-то поймает, возникнуть не должно. Вряд ли Чонгук сдержит своё обещание быть тихим, потому что они оба знают, что младший никогда таким не был. Мысль о том, что такой Чон скоро будет стонать и просить ещё, сводит с ума. Как ситуация вообще приобрела такой оттенок? Так сильно хотел поскорее закончить этот день и вернуться в общежитие, чтобы отдохнуть и выспаться, а сейчас намеренно идёт в гримёрку, чтобы заняться сексом со своим парнем. Очень горячим и возбуждённым парнем. Они влетают в комнату, щёлкая по выключателю, чтобы осветить помещение, и закрывают дверь на замок. Парни успевают только снять крылья и положить их в сторону, на пол. После этого у Чонгука больше нет причин сдерживаться, поэтому именно он первый припадает своей грудью к спине старшего, целуя открытую шею и ловя тихий стон. Юнги откидывает голову на плечо парню, позволяет тому блуждать губами по чистой коже и оставлять мокрые следы. Он тянется рукой назад, хватает чёрные пряди на затылке Чонгука и призывает прижаться к шее ещё ближе, как и грудью. Мин хрипло смеётся из-за всей ситуации, что сейчас разворачивается, но горячее тело позади говорит ему выкинуть все ненужные мысли из головы и наслаждаться. — Чонгук, — на выдохе произносит Юнги, когда чувствует очередной укус на шее и тёплое дыхание, из-за которого появляются мурашки. Младший не особо реагирует на попытки хёна отстранить его от увлекательного занятия, дёргая за пряди волос назад, но когда Мин повторяет имя, то слушается. Рэпер разворачивается к нему, сразу же замечая, как тяжело дышит юноша. Чёлка уже растрёпанная, а губы приобрели более розоватый оттенок. Он не обращает внимания на попытки хёна что-то сказать, подаётся вперёд и целует Юнги с огромным желанием и страстью. Мин мычит в поцелуй, делает маленький шаг назад, еле выдерживая напора со стороны парня, и хватается за его плечи. Чонгук приоткрывает рот, чтобы в следующую секунду обхватить чужую верхнюю губу своими и начать её посасывать, а потом перейти на нижнюю и оттянуть её. Юнги стонет, спускается ладонями с плеч ниже, чтобы почувствовать мышцы и то, насколько Чон напряг их, чтобы удовлетворить маленький кинк старшего. Это чувствуется великолепно, проскальзывает мысль, когда всё остальное становится неважным. Ладони Чонгука появляются на его спине неожиданно, но они лишь оглаживают её неспешными движениями, пока не забираются под атласную рубашку. Младший в прямом смысле горячий, именно поэтому Юнги выгибается, прижимаясь к груди Чона своей и позволяя ему ласкать его язык своим. — Почему ты… — хочет сказать рэпер, когда отстраняется и вдыхает нужный ему воздух. Чонгук тоже громко дышит, поднимая взгляд с истерзанных чужих губ и продолжая царапать спину хёна, которая уже покрыта испариной. — Почему я? — шепчет Чон ему в губы, смотря в глаза и видя там только возбуждение. — Неужели тебя настолько возбудило лишь то, что я смотрел на тебя? — хрипло спрашивает Юнги, оглаживая плечо. Чонгук не расслабился, наоборот, его бицепс всё ещё выделяется под тканью водолазки так отчётливо, что Мин сдерживает стон. Накаченная грудь, на которой расположено перо на подвеске, сводит его с ума не меньше, чем руки, но мужчина знает, что сегодня ему не удастся снять кофту и увидеть обнажённый торс парня. У него совсем другие планы. Юноша на вопрос хёна отрицательно качает головой, а после наклоняется вперёд, снова припадая к шее и целуя её. Мягкий стон побуждает его оставить ещё пару укусов, слегка засасывая участок кожи, но не настолько, чтобы после остался засос. Юнги цепляется за плечо, не зная, что его возбуждает больше: ласки на шее или то, насколько сильным Чонгук кажется, когда позволяет себе показать свои достижения после многочисленных тренировок. — Я просто… — начинает говорить младший, не отрываясь от своего занятия и поднимаясь поцелуями выше, к уху, — … представлял, как бы ты держался за мою талию, — договаривает на выдохе и прикасается губами к мочке, следом же беря её в рот и посасывая. Юнги хрипло стонет, прикрывая глаза, и нетерпеливо спрашивает: — Пока что? Чонгук не спешит отвечать, отстраняется от мужчины и припадает к его приоткрытому рту, наклоняя голову для большего удобства и перехватывая движения чужих губ своими. Он пытается обхватить ими мокрый язык хёна, чтобы повторить ранее принесённую ласку, но старший позволяет ему только лишь кружиться вокруг и терзать губы, давно налитые кровью из-за покусываний. — Пока что? — повторяет требовательно Юнги, отстраняясь и игнорируя то, с каким хныком Чонгук поспешил податься вперёд, чтобы вернуть тепло на свои губы. — Пока будешь вбиваться в меня, — признаётся Чон, стеснительно отводя взгляд, а Мин лишь думает, как тот смеет робеть после таких слов. Рэпер спешит опустить свой взгляд вниз, на кожаный корсет и свободные чёрные брюки, в которых отчётливо заметно возбуждение донсена. У него самого выдержки почти никакой, к тому же, хоть и был любителем прелюдий, времени у них не так уж и много. — Если бы я знал, что меня так возбуждают подобные вещи, — шепчет Юнги, с удовольствием беря в свои руки контроль и заставляя Чонгука делать осторожные шаги назад, — то заставил бы надеть этот корсет уже давно. Мина немного раздражает, что он не может огладить тело вокалиста под водолазкой, но ему ничего не мешает впервые за всё то время, что он находится на площадке, опустить свою ладонь на талию макнэ. Он, наконец-то, чувствует кожаный материал и то, как плотно деталь образа сидит на парне. Юнги усиливает свою хватку, пока вторую руку спешит расположить на возбуждённом члене Чонгука, который на долгожданное прикосновение стонет и дёргается, толкаясь в надежде получить больше. Стоны младшего со временем переходят в жалобное хныканье, потому что всё, что позволяет себе мужчина, — это дразнить и чувствовать, как Чон вскидывает бёдра лишь за тем, чтобы ещё раз проехаться головкой, скрытой под тканью брюк, по раскрытой ладони. Юнги всегда поражало, насколько донсен может быть отзывчивым и нуждающимся; даже понимание, что сейчас Чонгук выглядит крупнее его, всё равно не мешает получить удовольствие, что главный здесь Мин. Именно он руководит ситуацией и заставляет юношу просить продолжить. Юнги не может понять, как кто-то может накладывать на Чона образ несгибаемого актива, когда всё, что на самом деле хочет макнэ, — быть ведомым надёжными руками. — Хён, — просит Чонгук, смотря сверху вниз на мужчину и обвивая руками его шею, чтобы наклониться ближе с просьбой поцеловаться. Юнги встречает губы младшего на полпути, а когда снова чувствует в своём рту язык, то торопливо расстёгивает брюки парня и проскальзывает рукой под боксёры. Стон Чона заглушается благодаря поцелую, но остановить его от того, чтобы зарыться ладонью в серые пряди хёна и с силой оттянуть их, никто не может, а Мин просто позволяет тому случиться, хоть и недовольно шипит от боли. Мужчина собирает выступившую смазку с головки члена и распределяет её по всему стволу, насколько это позволяет теснота брюк. Оттягивает крайнюю плоть медленно, особо и не торопясь назвать подобное дрочкой, что, в общем-то, не устраивает самого Чонгука, который снова шепчет в губы «пожалуйста». Его дыхание сбито, но он всеми силами пытается выровнять его, но через некоторое время снова срывается на хриплый стон, когда Юнги начинает резче и быстрее двигать рукой. — Сними, — просит младший, — хён, пожалуйста, сними, — повторяет он, и Мин не тот, кто может отказать такому Чонгуку. Мужчина с неохотой убирает руку с чужой талии и вынимает ладонь из штанов, поспешно кивнув в направлении стены, около которой не стоят сумки и вешалки с одеждой. Сам он направляется к своей сумке и роется там всего несколько секунд, чтобы достать презерватив и маленький бутылёк смазки. Он поворачивает к Чонгуку, спешащему снять брюки, и поджимает губы, когда тот выпрямляется и смотрит на него с молчаливой просьбой подойти ближе и закончить то, что они начали. Парень, одетый только в водолазку и корсет, смотрится так, будто об этом Юнги и мечтал всю жизнь. Он старается не запнуться, когда быстрым шагом преодолевает расстояние между ними и впивается в распухшие губы, чтобы снова ласкать язык, так прелестно высунувшийся. Чонгук всегда был помешан на подобном, хоть Мину казалось, что такие мокрые поцелуи немного отвратительны. Руки мужчины снова находятся на талии, в этот раз обвивая её и притягивая ближе. От чувства кожаного материала под ладонями он стонет и с особой страстью кусает губы юноши, который просто не успевает отвечать и в итоге теряется под давлением рэпера. Тому просто достаточно, что Чонгук продолжает безоговорочно принимать ласки и стонать, прерываясь на хныканье. Вставший член между двумя телами начинает снова истекать смазкой, которую Юнги снова спешит убрать одним движением. Когда тесные брюки не мешают свободно исполнять задуманное рукой, то движения мужчины приобретают определенный темп: он терзает красную головку, проходит подушечкой пальца по уздечке, царапая коротким ногтем, а после уделяет большое внимание всему стволу, делая быстрые, короткие рывки вверх-вниз. Мин знает, что Чонгуку этого мало, поэтому всё-таки отстраняется и убирает руку, в которой до сих пор зажат презерватив и смазка, с талии. Чон выражает своё недовольство мычанием, но Юнги прерывает его быстрее, чем тот успевает что-то сказать. — Повернись, малыш, — хрипло просит рэпер. Его просьба выполняется почти тут же, и он стонет от картины, что теперь представлена перед ним: Чонгук упирается руками о стену, а сам выгибается в пояснице и выставляет себя напоказ. Старший расстёгивает свои брюки и спускает их вместе с боксёрами до щиколоток, а потом быстрым движением разрывает упаковку презерватива и раскатывает его по давно вставшему члену. Крышка бутылька смазки щёлкает в гримёрке, где слышны только прерывистые вздохи обоих парней, но она разбавляется тихим стоном Чонгука, когда Юнги приставляет два смазанных пальца к сфинктеру и, не предупреждая, входит плавным движением. Макнэ зажмуривает глаза и прислоняется лбом к стене, издавая протяжный, мелодичный стон. Мин перестаёт чувствовать давление чужих стенок на своих пальцах меньше, чем через минуту. Это является молчаливым разрешением продолжить: медленно выйти и войти обратно, удовлетворённый тем, что Чонгук и до этого был достаточно растянут. Мужчина не пытается найти простату, его главная задача — убедиться, что младший примет его без дальнейшей долгой подготовки. — Юнги, — говорит Чон, срываясь на хныканье, когда пальцы внутри него сгибаются и касаются чувствительной стенки. Рэпер не обращает внимания на пропущенную вежливость, вопросительно мыча в ответ. Его член нетерпеливо дёргается, отзываясь на каждый звук со стороны юноши, но Мин не может сорваться и не подумать об удовольствии самого партнёра. — Сколько ты ещё будешь тянуть? — спрашивает он, оборачиваясь назад и встречаясь с тёмно-карими глазами хёна. — Ты такой нетерпеливый, — озвучивает вслух давно известный факт мужчина, вынимая пальцы и смазывая свой член, откидывая бутылёк куда-то в сторону. Чонгук разводит ноги чуть шире, выгибается в пояснице ещё больше, и Юнги понимает, насколько он полностью удовлетворён тем, что видит. Когда его широкая, бледная ладонь размещается на корсете, сжимая через него талию, это вызывает слишком сильную реакцию не только у него, но и у Чона, который давится стоном и низко опускает голову. Макнэ пытается расслабиться сразу же, как чувствует головку около своего входа, а после слабое давление и тихие слова «молодец, Гук-и». Похвала отзывается в нём еле заметной дрожью, и он кивает, прекрасно зная, что Юнги следит за каждой его реакцией. — Б-блять, — ругается парень себе под нос, чувствуя, как Мин входит в него на всю длину и останавливается, прижимаясь к его спине грудью. Чонгуку немного больно и требуется минута, чтобы расслабиться вокруг члена старшего и сосредоточиться на горячем теле над собой и крепкой хватке на талии. Кожа издаёт скрипучий звук, когда пальцы рэпера скользят по корсету, чтобы удобнее обхватить материал ладонью и, держась за неё, заставить Чона податься назад и принять Юнги ещё глубже. Они оба стонут, а потом Чон первый, кто начинает совершать фрикции и насаживаться на член. Мужчина позволяет парню самому найти подходящий темп и замедлиться, когда ему это нужно, а сам же просто поощряет все его действия стонами и тихими словами с похвалой. Мин видит, как юноша напрягает свои мышцы на руках, держа их с обеих сторон от своей головы на стене, и Юнги уже не знает, как описать то, что он чувствует, смотря на это. Его рука на талии остаётся там просто лежать, будто найдя опору, но через мгновение он кладёт на неё и вторую руку. Пальцами сжимает чёрный материал и делает толчок бёдрами вперёд, сталкиваясь со встречным, который является частью темпа Чонгука. Когда головка члена задевает простату, парень стонет так, как обычно привык: громко и протяжно. Юнги не пытается прикрыть рот парня рукой, чтобы хоть как-то заглушить, и ему плевать, что кто-то может услышать. Он держится за талию и заставляет Чонгука снова податься вперёд и насадиться до шлепка чужих ягодиц о бёдра. — Юнги, — говорит Чон, скорее не для того, чтобы о чём-то попросить, а просто, чтобы удовлетворить своё желание стонать имя возлюбленного. Несмотря на это, старший всё равно отзывается: — Что такое, малыш? — спрашивает он, наклоняясь вперёд ещё больше и не оставляя между спиной Чонгука и его грудью расстояния. Ему непривычно, что преградой выступает ткань рубашки и водолазки, но оба и так чувствуют, насколько разгорячёнными являются. Юноша мычит в ответ, так и не складывая звуки в слова, и просто продолжает следовать заданному темпу толчков, ведомый хваткой на своей талии. — Не об этом ли ты просил? — продолжает старший, шепча на ухо и лишь раз сделав паузу между словами, чтобы промычать от удовольствия. — Мои ладони так великолепно обхватывают твою талию, господи, — Чонгук дёргано кивает, угукнув в согласии, и этого хватает для рэпера. — Я… — Д-да, — прерывает мужчину Чон, снова кивая. — Я тоже, — говорит он, не собираясь больше что-либо уточнять. Возможно, дело в том, что у них давно не было секса из-за расписания, которое было составлено для подготовки к камбэку, а возможно потому, что атмосфера, витавшая между ними все съёмки, слишком хорошо повлияла на них. Эти аутфиты и маленькие пристрастия, которые Юнги узнал о себе в самый последний момент, сыграли свою роль. Он возбудился лишь от того, насколько сильным выглядел Чонгук, что для него, вообще-то, никогда не было огромной новостью. Да и решение корди-нун одеть макнэ в это. Законно ли подобное? Старший меняет темп с размашистых толчков на короткие, но резкие и глубокие, идеально подходящие для того, чтобы привести Чона к финишу. По тому, как он сжимает ладони в кулак и замолкает на секунды, чтобы потом с новой силой издать стон, переходящий в хныканье или тихий мат, ему осталось совсем немного. — Сможешь кончить так? — спрашивает Юнги. В его голосе можно услышать издевательскую нотку, как будто берёт младшего на слабо, а тот, конечно, не любит проигрывать, поэтому кивает и мычит, прикусывая губу. — Тебе позволено чувствовать только мой член в себе и хватку поверх этого блядского кожаного корсета, слышишь? — после этих слов сильно и резко толкает Чонгука на себя, притягивая за талию, и донсен хрипит, давясь воздухом. Мин чувствует, как тот вздрагивает, в ответ снова насаживаясь на член, хотя глубже уже некуда, но головка упирается точно в комок нервов, посылая по телу приятную дрожь. Юнги замирает, утыкается лбом в широкую спину макнэ и тоже стонет, когда чувствует, как мышцы вокруг его ствола сокращаются, не давая свободно делать фрикции. Они стоят в такой позе чуть больше минуты, пытаясь отдышаться, но потом старший чувствует, как Чонгук резко вздрагивает, а его бёдра начинают дрожать. Всего секунда, прежде чем отчаянный стон достигает ушей, и парень из последних сил делает всё, чтобы не начать падать. Юнги убирает одну руку с талии, перемещая её на член макнэ, и тут же чувствует тёплые капли спермы: Чонгук и правда кончил, не прикасаясь к себе. К тому же, что ещё больше удивляет мужчину, лишь из-за того, что головка упиралась в простату, не больше. Мин восхищённо вздыхает, прикрывая глаза и расплываясь в улыбке, не веря в то, что молодой организм Чона на такое способен. Несмотря на желание простоять так ещё какое-то время, рэпер понимает, что юноша из последних сил стоит на ногах, вымотанный оргазмом, но продолжает молчать и пытаться не навалиться всем телом на стену перед собой. Юнги охает, когда при попытке выйти из Чонгука, тот снова сжимается и удерживает его в себе. Приподняв свой корпус, уже не прижимаясь грудью к спине макнэ, он непонимающе смотрит на чёрную макушку перед собой и ловит отрицательное мотание, а после и тихие слова: — Ты можешь кончить так, хён, — говорит младший, виляя задницей, чтобы было более понятно. Юнги не считает идею донсена хорошей, потому что тот всегда после оргазма слишком чувствителен, особенно внутри, и продолжить вбиваться в него, гоняясь за своим удовольствием, очень сомнительное предложение. В конце концов, мужчина соглашается только после того, как задаёт вопрос: — Хочешь, чтобы хён использовал тебя? — Чонгук издаёт хнык и быстро-быстро кивает. — О-очень, — этот ответ удовлетворяет Мина, который снова располагает свои ладони на талии младшего и толкается в расслабленное тело только за тем, чтобы прийти, наконец-то, к собственному оргазму. Его темп меняется от быстрого к медленному, но он не отводит взгляда от того, как его член пропадает в Чонгуке с громким, пошлым хлюпаньем из-за смазки. Чон никак не комментирует действия хёна, только подмахивает бёдрами и мычит на особо яростные толчки. Когда младший решает, что сжаться вокруг ствола рэпера хорошая идея, то для самого Юнги хватает только два раза совершить фрикции, чтобы с мягким, но хриплым стоном излиться в презерватив и на выдохе произнести имя Чонгука. Парни молчат: Чон пытается привести дыхание в порядок, как и старший, который с тихим, недовольным звуком выходит из юноши и снимает защиту, завязывая узел на контрацептиве и бросая в мусорку в углу. Ему плевать, что потом у уборщиц или корди-нун возникнут по этому поводу вопросы. Чонгук поворачивается к нему лицом, выглядя действительно затраханно, но на губах играет удовлетворённая улыбка, поэтому Юнги не спешит извиняться. Младший смотрит на него, а потом мягко хихикает, откидывая потную чёлку со лба. Мужчина делает шаг вперёд, чтобы поддаться секундной слабости и завладеть вниманием вокалиста с помощью медленного, нежного поцелуя. Он прихватывает нижнюю губу донсена своими, посасывает её всего несколько секунд, чтобы потом накрыть ртом чужой, приоткрытый и ждущий чего-то большего, чем просто детские заигрывания. Юнги приглушённо смеётся, инстинктивно хватается за плечи парня, когда тот резким движением притягивает его ближе к себе, и тихо говорит: — Теперь-то ты доволен, Чонгук-и? — спрашивает мужчина, поглаживая юношу по щеке костяшками пальцев. Он чувствует лёгкую небритость, которая точно будет заретушована на фото. Чон кивает с улыбкой на лице, но теперь выглядит измотанным и немного сонным. Желание спать после оргазма странная вещь, как считает Юнги. — Тогда переодевайся и ближе к общежитию, иначе парни потом не отстанут от нас, — говорит Мин, отстраняясь и натягивая на себя снятые боксёры и брюки. Чонгук наблюдает за этим с отрешённым выражением лица, откидывая голову назад и делая глубокий вздох. — Может ты понесёшь меня? — произносит парень после минуты молчания и слышит только смешок, который, конечно же, означает абсолютное нет. — Ты всего лишь кончил, малыш, а не сломал себе ногу. Юнги отходит от Чонгука, подходя к сумке и вынимая салфетки, чтобы убрать беспорядок, который навёл донсен, но его это вовсе не заботит. Он бросает взгляд на себя в зеркало, замечая испарину на лице, полное отсутствие укладки, которая, кстати, была на высшем уровне, как и всегда, а ещё блеск в глазах, не успевший пропасть после признания в глубине души, как сильно он влюблён в этого мальчишку. — Я люблю тебя, — тихо звучит позади чонгуков голос, сопровождающийся зевком, и Юнги не нужно смотреть в том направлении, чтобы представить, каким выглядит парень. Мин издаёт смешок и, не оборачиваясь, кидает пачку салфеток тому в руки. — Прибери за собой, — последнее, что говорит старший, прежде чем поцеловать Чона в щёку и отпереть гримёрку, выскальзывая из неё под недовольный стон макнэ.