Загадочное прошлое Дана

2018 год Киев

Упиваясь юной кровью, Дан вдруг услышал цокот каблуков. Он оторвался от официантки, посмотрел на запертую задвижку дверцы. Жертва Дана потеряла сознание и больше не издавала ни звука. В туалетную комнату кто-то вошел. Дану понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, кто именно. — Как предсказуемо, — сказал нежный женский голос, так знакомый артисту. Дан открыл дверь кабинки и увидел Тину. Она полуулыбалась и казалось, ее вовсе не смущает, что она стоит посреди мужского туалета, куда может войти кто угодно. — Лучше, чтоб тебя здесь не видели, — сказал Дан. — Что хуже: женщина, находящаяся в мужском туалете или мужчина, совершающий в мужском туалете убийство? — спросила она, каверзно улыбнувшись. — Не беспокойся, я повесила на двери табличку «Тимчасово не працює», — добавила Тина, подошла и провела пальцем по губе Дана. На его странный взгляд она ответила просто: — Что? Ты весь измазался кровью, — явно преувеличила Тина и слизала с пальца алую каплю. — Мне бы очень хотелось сказать, что тут вкусно пахнет, если бы это было какое-то другое место… — То, что мы делаем, нужно делать там, где меньше всего риска быть замеченным, — ответил Дан. Ему казалось, что след прикосновения Тины к его губе продолжает ощущаться, и Дан сам провел там пальцем. Тина хихикнула, словно Дан сказал что-то смешное. Хотя, возможно, негласное правило казалось шуткой от того, насколько очевидным оно было для двух древних вампиров. — Я голодна, — вдруг посерьезнела Тина, так резко, что Дан с трудом уловил этот скачок ее настроения. — Так фуршетный стол был забит сытными лакомствами, — издевнулся Дан, хоть прекрасно понял, что имела ввиду Тина. — Обычно я ношу с собой бутылочку донорской крови. У меня целый холодильник таких, спасибо центральной больнице. Но сегодня вышел маленький курьез. Поэтому я одолжу твою жертву, ты ведь не против? — Тина улыбнулась и, не дождавшись от Дана ответа, зашла в кабинку, где на унитазе в беспамятстве сидело тело побледневшей официантки, с руки которой продолжала стекать кровь, образовав уже немаленькую лужу на полу. — Ты будешь избавляться от тела? — спросила Тина, не оборачиваясь. Дан стоял за ее спиной и с интересом наблюдал за тем, как девушка подносит к губам запястье и проходится по ним языком, слизывая алую юшку. — Нет. Они решат, что это самоубийство, — ответил Дан. — Я порезал ей запястье. Лезвие без отпечатков, измазано кровью, в ее нагрудном кармане. — Неплохо. А прощальная записка? — спросила Тина и прижалась губами к раненому запястью, жадно выпивая кровь девушки. — Я не знаю ее почерка. Лучше оставить, как есть. Прощальная записка нередко выдает убийцу, который пытается обставить все, как самоубийство. Особенно, если убийца плохо знает жертву. — Дилетант, — ответила Тина, оторвавшись от жертвы. Ее слова немного задели Дана, но он лишь усмехнулся. — Знаешь, кажется, мы оставляем Леше плохой подарок, — перевел тему Дан, кивнув на мертвую девушку со странной полуулыбкой. Тина осторожно прикрыла дверцу кабинки. — Ты прав. Но эту кашу заварил ты, Дан. Не я же ее сюда приволокла, верно? — Верно. Это была вынужденная мера, — в привычной манере, постукивая пальцами по раковине рядом, ответил Дан, разглядывая Тину. Ее медовые волосы все еще лежали в идеальной укладке, казалось, после ужина кровью лицо девушки стало румянее, а ее губы теперь точно были не только в помаде… И глядя на них, Дан словил себя на мысли, что очень хочет их поцеловать. Они так давно не виделись… И Дан был удивлен тому, что эта тяга и химия между ними ни просто не пропала, она возросла в разы. Его сердце колотилось, во рту пересыхало, когда он всматривался в ее глаза и тонул в этом глубоком море. И ему искренне казалось, что Тина ощущает тоже и самое. Хотя бы немного. Ведь она тоже не сводит с него глаз, перебирает пальцы, облизывает губы. Дану казалось, что он слышит, как рядом с ним Тина начинает быстрее и тяжелее дышать, словно что-то давит ей на грудь. Их чувства, их любовь из прошлого — вот, что давило на них обоих. И Дан не мог прекратить думать об этом, рассматривая свою королеву. — Ладно. Нужно вернуться, — сказала Тина. — Нас вдвоем слишком долго нет. Кто знает, может из-за этого уже завтра в новостях появятся желтые заголовки вроде: «Тина Кароль нашла себе нового ухажера». Или «Дан Балан, не успев вернуться в Украину, уже завел роман», — хихикнула она, пошутив. Но они оба прекрасно понимали, что в этой шутке есть немалая доля правды. — Ты права. Но праздник скоро закончится. Как только они обнаружат тело официантки. Может быть, нам стоит как можно тише уехать… Вместе скрыться в каком-нибудь хорошем отеле, например? — спросил Балан, подойдя к Тине, и сам провел пальцем по ее нижней губе, заметив, как завороженно она смотрит ему в глаза. Дан был уверен, что сейчас Кароль ответит неизбежное «да». Тогда они со всей своей конспирацией, на какую только способны опытные артисты, умеющие скрывать свои отношения, отправятся в самый лучший отель, где их никто не найдет… — Нет, Дан, — как гром средь ясного неба, прозвучал ответ Тины. Дан принял этот удар, нахмурившись, чувствуя себя раненным бойцом. Тина больше не улыбалась. Балан ждал от нее хотя бы каких-то внятных объяснений отказу, но вместо этого Кароль просто опустила взгляд и пошла к выходу из туалета. — Еще увидимся, — сказала она, обернувшись. Дан видел, как она приоткрыла рот, чтобы сказать еще что-то, но после выдохнула и ушла. Дверь за ней плавно захлопнулась, слова остались невысказанными вслух. Дан вышел следом, но Тины уже не было в длинных коридорах, украшенных всевозможными картинами. Идя вдоль бежевых стен, Балан думал о то, что хотела на прощание сказать, но так и не сказала Тина. Быть может это признание в том, что она действительно счастлива видеть его спустя столько времени. Или, напротив, Тина хотела сказать, что лучше бы они и не встречались, и не мучили друг друга снова. А может на устах ее застыло потерянное признание в любви? Размышления Дана прервала очередная внезапность: в конце коридора он рассмотрел фигуру. И ладно, будь это обыкновенная человеческая фигура, возможно, кто-то из гостей или официант. Но нет. От этого силуэта Дана бросило в дрожь, и он сразу ощутил, что там стоит кто-то недобрый. Кто-то, излучающий настолько злую и нечеловеческую энергетику, что от этой энергетики цветы должны вянуть, а глаза иссыхать. Дан застыл, обескураженный. Ужасное предчувствие сковало его грудь железными цепями и сдавило легкие.