something for (y)our mind

Красная помада с радостью бросается в цепкие объятья теплой воды. Они целуются и, поддавшись страсти, не замечают, как утекают в канализационные трубы. Этому же греху поддаются и другие девушки: подводка и тушь жадно накидываются на воду, и их тоже уносит глубоко под землю. Светловолосая в последний раз проводит влажными руками по лицу и, удостоверившись, что весь макияж смыт, вытирается полотенцем. Питер не любил накрашенных девушек, а Динь не хотела его расстраивать. Вообще-то, её звали Пейдж, но, опять же, по желанию Пэна, девушка постаралась об этом забыть. Разумеется, блондинка отнекивалась и говорила, что это просто уважение к требованиям босса, но реальная причина была видна всем, как бы Пейдж её ни скрывала. Всем, кроме Питера. Девушка старается идти максимально аккуратно, но одна половица всё-таки предательски скрипит. Светловолосая зажмурилась, мысленно досчитала до пяти и зашла в комнату. Взгляд голубых глаз сначала столкнулся с ярким горящим пятном — камином — а затем устремился к сидящему на кресле парню. — Какие новости, Динь? — весело спрашивает Питер, повернув голову к Пейдж, и болтает роксом, в котором плещется виски. Кубики льда плавают в нем, словно маленькие кораблики. Встречаясь со стеклянными стенками, они тихонько взвизгивают и трещат, раскалываясь на маленькие судна. — Все прекрасно, — улыбнулась девушка и, встав позади кресла, мягко положила ладони на плечи юноши, — Хук снова облажался. Поймал какого-то старика, которого раньше судили за педофилию. Считает, что он виновен. — Дурак! — заливисто смеётся Пэн и запрокидывает голову назад. Пейдж смотрит на него и уже тянется, чтобы поцеловать в лоб, но парень выпрямляет спину и передёргивает плечами. Динь, вздохнув, убирает руки и кладет их на спинку кресла. — А что насчёт... — Питер хмурится и щурит глаза, пытаясь вспомнить имя мальчишки. Пару дней назад он обмяк в руках Пэна, стоило лишь дать ребенку конфету с экстази, а сейчас, если русоволосый не ошибался, должен был сидеть в подвальной комнате, которая, впрочем, была неплохо обставлена. Каждый похищенный ребенок оказывался в райском уголке: множество игрушек и, кажется, бесконечное количество сладостей, которые, честно говоря, в большинстве своем были пропитаны наркотиками — для пущего блаженства. — Офферет? — Динь всегда помнила имена похищенных, ведь именно девушка проводила с ними бо́льшую часть времени, — Его забрали ещё вчера. Отец заплатил нужную сумму, и Двойняшки отвезли его, — все, сотрудничающие с Пэном, получали прозвища, отрекаясь от имен, данных когда-то родителями. Хотя, честно говоря, Питер в основном вербовал воспитанников детских домов. — Да? — удивлённо спросил парень и задумчиво почесал затылок, — Надо же. А я думал, что он ещё у нас... Жалко. Хороший малый. Он здорово сражается на мечах. — Будет тебе, — отмахнулась Пейдж и, украдкой взглянула на губы Пэна, — Найдешь ещё сотню таких же. Что, первый раз, что ли? — Нет, но все равно, — вздыхает Питер и резко встаёт. Настолько резко, что Динь даже вздрагивает и отшатывается назад. — Ты чего? — слегка испуганно спрашивает она, тут же, впрочем, напуская на лицо ложную самоуверенность. — Я хочу мороженое, — важно заявляет парень и морщится, когда девушка заботливо оттряхивает его рубашку. — Давай я пошлю в магазин Кок... — Нет! — перебивает блондинку Питер и вздергивает нос, — Я сам! — Но... — Сам, — отрезал Пэн и, чеканя шаг, направился к выходу. Но стоило Питеру покинуть комнату, его величественность разрушилась — послышалась мелодия, которую он постоянно насвистывал. — Хук попятился назад, уколол свой толстый зад, — весело пропел юноша, и вскоре входная дверь закрылась.