Without your hands

      Было вполне ожидаемо, что назначенное профессором Харви «без пяти четыре» обязательно превратится в начало шестого, но второй час просиживать штаны в коридоре очень не хотелось. Ожидание расправы жутко выматывало — уже пальцы сводило от того, что я никак не мог перестать барабанить ими по папке со злосчастным проектом, лежащей на коленях.        — Ты всё ещё здесь? — ахнула Полли, пятый раз проходя мимо, и сочувственно покосилась на закрытую дверь. — Не выходит?        — Нет.        — Вот старый зануда, — буркнула одногруппница, но совсем тихо, от греха подальше, а затем сердечно пожелала мне удачи. Мы часто сидели рядом на лекциях, иногда Полли помогала мне с заданиями от Харви, поэтому знала о моих проблемах со зловредным профессором больше остальных.       Каблуки удаляющейся девушки звонко стучали по плиткам. Жаль, что я снова остался один, но её поддержка немного приободрила. Хоть кто-то за меня переживает.       В смысле… кто-то, кроме меня самого и ещё одного человека.       Телефон в кармане отозвался на мысли вибрацией.       «Чего так долго?» — гласило сообщение на экране.       «Мышка в норке», — напечатал я, чувствуя себя истинным тайным агентом, использующим секретный шифр для спасения мира.       «Скорее уж, крыса. Не пробовал на сыр выманить?»       Ответ вызвал нервную улыбку.       «Сыр давно заплесневел от ожидания», — с сожалением отозвался я.       «А постучаться?» — не сдавался телефон.       «Спятил? Он тогда меня вместо сыра сожрёт».       «Хотя бы обозначь своё присутствие, пора уже».       «Думаешь?»       «Клэй, не тупи. Не до ночи же вам там сидеть».       За что я ненавижу Йена больше всего, так это за то, насколько часто его доводы оказываются правдивыми и логичными. Собственной рукой подписывать себе смертный приговор — то ещё удовольствие, но раз это неизбежно, сколько можно тянуть?       Испустив глубокий вздох, я поднялся с нагретой скамейки, с которой уже успел сродниться, и робко постучался в ненавистную дверь. Высокомерный старческий голос дал разрешение на вход.        — А, Уотерс, — произнёс Харви так равнодушно, будто знать не знал о моём присутствии в коридоре. Я вытянулся в струнку, изо всех сил стараясь не кусать губы.        — Добрый вечер, сэр. Вы просили принести проект. К четырём.       Он деланно округлил глаза.        — Но уже пять двадцать, Уотерс. Где вы были всё это время?        — Ждал снаружи, сэр. Боялся вас побеспокоить.        — А сейчас страх отступил? — злобно прищурился профессор.       В голове неожиданно мелькнула серая вспышка, и я сделал брови домиком.        — Его пересилил страх, что вам стало плохо на рабочем месте. Я не мог не проверить, сэр.       «Ого, как жёстко», — насмешливо прокомментировал глуховатый голос на задворках подсознания. Стоило большого труда сохранить обеспокоенно-серьёзное выражение лица.       Харви кисло поморщился, но всё же протянул тёмную узловатую руку за папкой.       Спустя полтора часа унижений, придирок, угроз и нравоучений я наконец вырвался из кабинета — взмыленный, красный и трясущийся, зато с зачётом в кармане. Учитывая, что Харви взъелся на меня из-за «лени и распущенности» с первого дня моего появления в колледже, это можно было считать победой. Новость требовала немедленного разглашения.       «Чудо свершилось!» — объявил я в сообщении, как только руки перестали трястись. Ответ пришёл почти мгновенно (Йен что, всё это время держал телефон в руке, ожидая новостей?):       «Тебя не съели?»       «Пожевали, но выплюнули».       «Поздравляю».       «Спасибо. — Толчок в плечо напомнил о том, что застывать посреди людного коридора — не самая удачная идея, и я торопливо приписал: — Пошёл я отсюда, позвоню из общаги».       «Давай».       Уставший сверх меры, но вполне удовлетворённый итогами дня, я с облегчением покинул учебный корпус и зашагал по тёмной улице. Ледяной ветер трепал полы распахнутой куртки, разгорячённое тело наслаждалось прохладой, но здравый смысл победил, и пришлось всё-таки застегнуться. Не хватало простыть накануне выходных. Таких долгожданных и важных выходных…       Комната привычно встретила темнотой и брошенным прямо на коврике в прихожей рюкзаком. Тысячу раз просил Фила хотя бы закидывать его подальше, но плевал он на меры безопасности — швырнёт рюкзак в дверь с порога, и тут же к девчонкам на третий этаж. Ну правильно, я-то прихожу раньше и волей-неволей освобождаю путь от его барахла. Надо будет как-нибудь задержаться, чтобы он навернулся о свой мешок в темноте и сделал наконец правильные выводы.       С другой стороны, пара часов одиночества по вечерам — это лучшее время за весь день. Причин у этого целых две: тишина после нескончаемого гвалта в учебном корпусе и Йен.       Пнув рюкзак соседа в сторону, я прошёл в комнату, плюхнулся на стул и схватился за телефон. Поднёс палец к зелёной трубке, но в последний момент передумал. Голоса недостаточно. Хочу увидеть Йена прямо сейчас.       Спустя семь гудков сердце ёкнуло: на экране возникло размытое изображение. Затем раздался недовольный, слегка искажённый динамиками голос:        — С чего вдруг видео?        — Просто так. Давно не виделись. Погоди… — Я поднёс экран ближе к лицу, поражённый внезапным открытием. — Это новая стрижка?       Даже не самое высокое разрешение экрана не помешало увидеть, как Йен закатывает глаза.        — Ничего нового, просто подровнял.        — Ладно чёлка, но с боков точно было гораздо длиннее. Покрутись, — попросил я.       Картинка заплясала из стороны в сторону — вместо того, чтобы повернуть голову, этот гад начал вертеть в руках телефон.        — Да блин, Йен! Покажи нормально!        — Не знаю, что особенного ты хочешь увидеть, — вздохнул он, но всё же прекратил этот цирк и повернулся в профиль.       На затылке его волосы были острижены совсем коротко и постепенно удлинялись, создавая плавный переход к чёлке — привычно длинной, но уже не закрывающей глаза. А ему идёт. Неоново-холодная подсветка ноутбука, стоявшего где-то справа, чётко очерчивала тонкий белый профиль в обрамлении тёмно-русых волос и воротника чёрной футболки, из-за которого открытая шея казалась особенно соблазнительной…        — Уже можно поворачиваться, или потупишь ещё пару минут?       Я растерянно моргнул, с трудом собирая мысли в кучу. На самом верху этой кучи каким-то чудом оказалось нечто довольно дельное.        — Секунду. — Пальцы торопливо нашарили боковые кнопки и надавили. Бледный квадрат скриншота с профилем Йена уехал вверх и скрылся за краем экрана. — Всё.        — Быстро. Надеюсь, у тебя хотя бы салфетки под рукой. — Йен многозначительно ухмыльнулся, глядя прямо в камеру, и у меня пересохло во рту. Впрочем, он тут же переключился на деловитый тон: — Как прошло приручение крысы?        — Проект принял, это главное.        — Не лень же ему было целый месяц гонять тебя на пересдачи.        — Мне кажется, он от этого кайфует, — вздохнул я.        — Ты притягиваешь извращенцев. Смирись.       Впечатлённый изяществом и точностью выпада, который поражал разом всех, включая самого Йена, я приложил руку к сердцу.        — Точнее и не скажешь. Как твой день? Тот второкурсник отдал деньги за доклад?        — Как ни странно, да. Пытался сбить цену за счёт конечной отметки, но там он сам накосячил, с докладом всё в порядке.        — Свой хоть успеваешь сделать?        — Дописывал вывод, когда ты позвонил.        — Ты крут. Серьёзно, — искренне восхитился я.       Всегда удивляла его потрясающая работоспособность. Пока я в первый месяц учёбы бегал по колледжу с шальными глазами и сходил с ума от незнакомой обстановки, новых лиц и дикого количества заданий, Йен… просто начал учиться. И ещё мне помогать при этом. И заодно делать домашку старшекурсникам за деньги. Хорошо бы и мне заняться чем-нибудь подобным, но для начала нужно выбиться из отстающих.        — Твой сосед опять гуляет? — уточнил Йен, прислоняясь спиной к стене.        — Ага. Вот кто вообще не заморачивается. — Я приставил телефон к стопке учебников и подпёр подбородок кулаком. — А твой где?        — Умотал на чей-то день рождения. — Он откинул чёлку с лица и небрежно добавил: — Вроде как не планировал сегодня возвращаться, так что у меня впереди долгий и скучный вечер в полном одиночестве.       Мозг не успел осознать смысл фразы, а вдоль позвоночника уже пробежала вереница колких мурашек. Я замер, уставившись на Йена во все глаза, а он напротив, отвёл взгляд к невидимому мне монитору ноутбука и невозмутимо продолжил:        — Вот думаю, чем себя занять. С докладом я быстро расправлюсь, минут за десять, а что делать дальше? Есть идеи?       Тёплая волна прокатилась по телу сверху вниз. Так, фантазия, спокойно, спокойно. Спокойно…       Да невозможно оставаться спокойным, когда он говорит подобные вещи таким тоном, прекрасно зная, как я отреагирую! Какой же я предсказуемый, аж тошнит.        — В одиночестве, значит? — протянул я обманчиво холодным тоном. — Моя компания уже не считается?        — Ты наверняка ужасно устал торчать возле крысиной норы, не хочу тебя напрягать. — Клянусь, уголок рта Йена дёрнулся при этих словах. Сволочь.        — Какой ты заботливый, — фальшиво восхитился я, ощущая жаркую пустоту в животе. — Может, позаботишься и кое о чём ещё?       Он наконец повернул голову. Взгляд серых глаз прожигал сквозь экран.        — «Кое о чём»? Твой флирт, как всегда, нечто, Клэй. Совсем неплохо для детсадовского уровня.        — Показать тебе студенческий?        — Билет? — Казалось, Йен вот-вот рассмеётся в открытую. А мои запасы терпения стремительно подходили к концу.        — Уровень, — процедил я. Пульс бешено стучал в висках.        — О, это звучит как угроза. Что ж, покажи мне всю мощь студенческого флирта.       Понижение тона и соблазнительно прикушенная губа добили окончательно — в паху мучительно заныло. Стиснув колени под столом, я наклонился вперёд, как будто мог физически дотянуться до того, кто так многозначительно улыбался с экрана. Если у меня когда-то и были подходящие идеи для флирта, то сейчас они мигом улетучились, и я ляпнул первое, что пришло в голову:        — Хм… ну, я мог бы помочь тебе закончить доклад и получить за него удовлетворительную оценку.       Йен склонил голову к плечу. Чёлка упала на бок.        — Очень мило, но мне нужна не удовлетворительная, а отличная.        — Обещаю отличиться для тебя, — подхватил я. — Мы проработаем весь материал очень глубоко. И повторим много раз. Для закрепления.        — Уже лучше, Клэй. Я прямо чувствую прилив… энтузиазма.       А уж я-то как чувствую, просто до боли. Тем невыносимее смотреть на узкое бледное лицо, ловить на себе манящий серый взгляд и осознавать невозможность прикоснуться прямо сейчас. Последний раз мы виделись в конце лета, перед самым поступлением, а это было аж четыре месяца назад. Четыре, чёрт подери, месяца. Целая вечность.       Откинувшись затылком на стену, Йен шумно выдохнул и закрыл глаза. Его узкая ладонь коснулась шеи, спустилась вниз и пропала из поля зрения. Я едва не подскочил:        — Ты что, уже хочешь?..        — Пока тебя дождёшься, момент пройдёт, — выдохнул он хриплым полушёпотом, не открывая глаз.       Чёрт, это просто нечестно. Я должен быть там. Хочу видеть Йена, возбуждённого и ласкающего себя, целиком и вживую, а не жалкий фрагмент на крохотном мыльном экране. Хочу сам ласкать его горячую кожу, целовать везде, куда дотянусь, чувствовать, как он подаётся навстречу, как его тёплые пальцы скользят по моей спине…        — Снимешь футболку? — позорно дрожащим голосом попросил я. Правая рука уже давно обрела место под ремнём джинсов, и я с трудом сдерживался, чтобы не начать ёрзать на стуле.       Веки Йена распахнулись. Левая бровь дёрнулась, но он, тем не менее, промолчал. Затем мне пришлось несколько секунд любоваться мутными очертаниями потолка в его комнате, но когда Йен снова взял телефон в руку, футболки на нём уже не было. Игра теней на выступающих ключицах завораживала. На моих глазах тонкие пальцы медленно двинулись вдоль этих ключиц, заставив меня тоскливо проныть:        — Это должен быть я!        — Увы. Придётся мне тебя подменить, — отозвался Йен, продолжая дразняще оглаживать собственную кожу.        — Чёрт…       Вдруг дверь в прихожей со стуком распахнулась, и я едва не упал вместе со стулом. Рука машинально потянулась к кнопке блокировки, и экран погас. Сердце отчаянно колотилось.        — Ты чего тут в темноте сидишь? — громко поинтересовался ввалившийся в комнату Фил и щёлкнул выключателем. Как всегда, не тактичнее удара кирпичом в затылок. Я хмуро повернул голову в его сторону.        — Вообще-то я спал.        — С телефоном? Ну прости, что помешал бурному процессу, — заржал сосед, не подозревая, как он близок к истине и как сильно я его за это ненавижу. К счастью, продолжать беседу он не стал — быстро сходил вымыть руки и завалился на свою кровать в обнимку с ноутбуком.       Пришла моя очередь скрываться в ванной. Слышимость там была слишком хорошей (я уже выучил наизусть все песни, которые Фил там распевал), поэтому и видеозвонок, и, тем более, продолжение начатого откладывалось на неопределённый срок. Я прижал телефон к уху и присел на край ванны.        — Прости. Фил вернулся.        — Я понял, — спокойно ответил Йен.        — Обычно он позже приходит. Ты… успел?        — Я бы успел, но ты сорвался посреди процесса.        — Извини.        — Ты в ванной?        — Да.        — Включи воду, — обыденным тоном велел он и после выполнения просьбы взял инициативу в свои руки.       А когда Йен Стэффорд берёт инициативу в свои руки, мне остаётся только следовать заданному курсу и отчаянно надеяться, что Фил за перегородкой успел надеть наушники и не слышит моих сдавленных стонов. Потому что удержаться просто нереально.       Всего лишь голос. Хрипловатый, негромкий, с трудом прорывающийся сквозь помехи и шум льющейся воды, но такой осязаемый, такой желанный. В моём воображении он был рядом, в этой самой комнате, и без всякого стыда воплощал свои слова в действии…       Мне, как обычно, много времени не понадобилось.        — Легче? — правильно истолковал Йен мой блаженный выдох.        — О да. Мм… Спасибо? — смущённо поблагодарил я. В трубке хмыкнули.        — Обращайся.       Сердце вдруг сжалось, как пружина, а резко распрямившись, вытолкнуло в горло горькие слова:        — Как же я по тебе соскучился…       Воцарилось неожиданное молчание. Не успел я спросить, в чём дело, как Йен тихо произнёс:        — Полтора дня осталось.        — Изо всех сил постараюсь выдержать.        — Вот и молодец. Воспользуйся душем, пока не израсходовал всю воду штата, а я вернусь к докладу. Заодно отвечу Джейн — она звонила уже дважды, после третьего пропущенного точно объявит на меня охоту.        — Я скоро приеду и занесу тебя в красную книгу, — пообещал я. Не хочется терять парня из-за капризов его излишне требовательной старосты, которой наверняка на ночь глядя снова понадобились какие-нибудь семестровые отчёты.        — Звучит заманчиво, — почти серьёзно ответил Йен. — Пока.        — Пока.       Финальные гудки после разговора всякий раз вызывали лёгкое моральное опустошение, а сегодня оно подкреплялось ещё и физическим, так что мне далеко не сразу удалось оторвать зад от бортика ванны. Но Йен прав, нужно принять душ, пока остались хоть какие-то силы.       Стоя истуканом под вялыми струйками тёплой воды, я мысленно переносился в недалёкое будущее, точнее — на полтора дня вперёд. К тому самому вечеру пятницы, когда мы наконец встретимся. Йен будет ждать меня на вокзале, а я увижу его из окна вагона, выскочу навстречу, обниму так крепко, как только смогу, и не отпущу до самого вечера воскресенья. Будем вместе есть вредную еду, гулять, болтать и обжиматься во всех углах, точь-в-точь как типичная сладкая парочка из романтических комедий, которые Йен так ненавидит (уже жду шквала фирменных шуточек на эту тему).       Осталось дожить до вечера пятницы.       Фил, как выяснилось, всё же надел наушники и прилежно пялился в ноутбук. Вздохнув с облегчением, я прошёл к своей кровати и сел, уткнувшись носом в телефон. Палец бездумно отыскал папку со скриншотами, и перед глазами вновь возник белый профиль Йена. Жаль, качество хреновое — по ракурсу и освещению это почти что высокохудожественный снимок…        — Как прошло?        — Хоро… Что, прости?       По широкому веснушчатому лицу Фила расползлась гаденькая ухмылочка. Один из наушников повис на белом проводке вдоль его груди.        — Говорю, хорошо время провёл? Я не подслушивал, если что, просто это было достаточно очевидно.       Моё лицо вспыхнуло так, что едва не засветилось.        — Я… Извини.        — Да ладно, всё норм. Базовые физиологические потребности, все дела, — пожал плечами сосед и кивнул на телефон: — Твоя далеко живёт?        — Ага.        — Жесть. Я в старшей школе тоже так к одной в другой город мотался по два часа, почти полгода — потом не выдержал, плюнул. Девчонка была что надо… но это не отношения, а дерьмо какое-то, — мотнул головой Фил и торопливо исправился: — Ну, у тебя, может, по-другому, я не настаиваю. Все люди разные.       С этими словами он вновь заткнул свободное ухо наушником и опустил глаза на экран, переключившись на более интересные вещи. И хорошо, потому что выражение моего лица оставляло желать лучшего.       Сам того не зная, Фил лишний раз напомнил мне о словах, которые и так въелись в подкорку настолько глубоко, что ничем не вытравить.       «Ты серьёзно принимаешь бушующие гормоны и ветер в голове за настоящие чувства? В вашем возрасте всё равно, с кем, лишь бы вставить, но скоро вы разъедетесь в разные стороны — посмотришь, сколько эта ваша «любовь» продержится без ежедневной подпитки. Года не пройдёт, как вы разбежитесь и имён друг друга не вспомните! Время и расстояние сделают своё дело!»       Последний разговор (вернее, скандал) с родителями запомнился мне практически дословно. Ни дня в колледже ещё не проходило без всплывающих в памяти цитат из тирады отца. В тот вечер он был весьма многословен: прямо-таки разразился потоком пылких рассуждений о воспитании, морали, долге, ответственности, общественном мнении и прочих неимоверно важных вещах. Мама на фоне рыдала и лепетала что-то бессвязное, попеременно хватая каждого из нас за руки. Возможно, ссору ещё удалось бы решить миром — я хорошо умел пережидать волны редкого, но разрушительного папиного гнева, — если бы разговор не перекинулся на Йена.       Они за каким-то чёртом всерьёз вбили себе в головы, что именно Йен Стэффорд толкнул их сына на «неправильную» дорожку. До сих пор передёргивает, стоит только вспомнить, как отец поливал его грязью. Этого я уже стерпеть не смог.       Впервые в жизни повысив голос на родителей, я высказал всё, что думаю о людях, которые судят других по внешности и из-за этого обвиняют во всех смертных грехах. Это окончательно уничтожило все надежды на примирение. А через день я уехал в колледж. Они даже не вышли меня проводить.       Конечно, отец был неправ. И всё же…       «Время и расстояние сделают своё дело».       Йен на снимке не смотрел на меня. Какое-то слишком отрешённое лицо. Плоская картинка, едва похожая на реального человека. Внутри всё сжалось. Может, удалить? Но едва я потянулся к нужной кнопке, как в верхнем углу экрана всплыло окошко с новым сообщением. Всего одно слово заставило сердце встрепенуться в радостном предвкушении:       «Забронировал».       Йен ждёт меня. Остальное не имеет значения.       ***       Самые долгие сутки в моей жизни закончились тем, что я обнаружил себя сидящим на жёстком кресле в вагоне поезда — и, как ни странно, совершенно не готовым. Жажда встречи оставалась такой же сильной, но к ней примешивался невольный страх: что, если между нами что-то изменится? Вдруг появится неловкость, отчуждение? Такое случается после долгой разлуки. Какой Йен меня встретит — живой и счастливый или отстранённый, как на том снимке?..       Требовательная вибрация телефона в кармане заставила подскочить. Йен? Нет, не Йен.        — Привет! — раздался в трубке весёлый звонкий голос на фоне невнятного шума.        — Привет, Эдди. Вас сегодня отпустили пораньше?        — Да, наконец-то руки дошли тебя набрать. Как успехи? Разобрался со всеми долгами?        — К счастью, да.        — Круто, поздравляю! Какие планы на выходные?        — Ну… Вот, еду к Йену, — с лёгким смущением признался я.        — Мммм… — понимающе протянул Эд. — Привет ему. Оттянитесь там как следует.        — Спасибо.        — А нас тут, представляешь, уже снегом завалило! Да ещё таким слоем, я охренел, когда увидел. Зима даже не началась, а уже… — Шум на фоне стал громче, и Эдди раздражённо повысил голос: — Да отвали ты, я с Клэем разговариваю! Прости, Клэй, этот кусок придурка достаёт меня своими задачками, а я же в них ни бум-бум. Может, ты разберёшься? Пока в дороге всё равно делать нечего?        — У человека свой бум-бум намечается, не сбивай ему настрой, — уже более внятно (должно быть, включилась громкая связь) прокомментировал Тодд.        — Вы когда-нибудь перестанете шутить на эту тему? — хмыкнул я.        — Никогда. Кстати, привет.        — Привет. Я тоже мог бы подшутить над Ванессой, но я же этого не делаю.        — Потому что даже я не шучу над Ванессой. — В голосе Эда слышалось благоговение. — Она терпит Тодда уже… два месяца? Над святыми смеяться грех.        — Ты терпишь Тодда куда больше двух месяцев, — напомнил я.       — Поэтому я с ним и не встречаюсь!       Ох уж эта неразлучная парочка. В конце лета они вопили в один голос, что их совместное поступление — чистой воды случайность, но мы с Верном решили, что это больше похоже на судьбу. От привычных шутливых перебранок Тодда и Эдди на лицо так и просилась улыбка. Не меньше, чем Йена, мне недоставало нашей лихой компании, отношения в которой после раскрытия моей тайны сделались только теплее. Благо, современные средства связи помогали нам не потерять друг друга.        — Кстати, Клэй, — вспомнил обо мне Эдди, — ты что-нибудь решил по поводу Рождества?       Больной вопрос. Помедлив, я честно признался:        — Пока нет.        — Всё так же глухо? — огорчился он.        — Да.       За две недели отец не удосужился ответить мне на поздравление с днём рождения — как, впрочем, и на все предыдущие сообщения. Ни он, ни мама не брали трубку. Очевидно, родители больше не хотели иметь со мной ничего общего, а я всё больше сомневался в том, стоит ли их разубеждать. Они продолжали платить за мою учёбу, но в остальном я стал самостоятельным, и моя личная жизнь их больше никоим образом не касается. Меня вообще не должно волновать их мнение. Не должно… но всё же волнует. А ещё я очень сильно по ним скучаю.        — В крайнем случае, ты всегда можешь пожить у любого из нас, — предложил Эдди, оторвав меня от невесёлых раздумий. — Мы давно вместе не собирались, будет отпадно.        — Спасибо, Эд. Посмотрим.        — Прости, нас зовут, я вешаю трубку, — торопливо попрощался он. — Удачных выходных.        — И вам.        — Пока, Клэй. Предохраняйтесь, — успел бросить Тодд, прежде чем звонок прервался. Хмыкнув, я взглянул на время в углу экрана, и сердце совершило тройное сальто.       Поезд прибудет на станцию через три минуты.       Максимум минут через пять я увижу Йена.       Руки затряслись так сильно, что телефон не выпал лишь чудом. Затолкав его в карман, я нервно прошёлся по волосам обеими ладонями, хотя толку от этого не было никакого. Затылок припекало. Откуда паника? Это же Йен. Просто Йен. Мой Йен…       Объявление по громкой связи прошло мимо меня, но замедление и остановка поезда ясно дали понять: пора. С трудом распрямив ватные ноги, я закинул на плечо ставший невероятно тяжёлым рюкзак и вместе с другими пассажирами направился к выходу из вагона. Жарко. Скорее бы на воздух.       Я думал, придётся долго высматривать Йена в толпе, но заметил его сразу же, ещё со ступенек вагона, — тёмно-синяя куртка, поблёскивающая в свете вечерних фонарей, чёрные джинсы, руки в карманах, взгляд исподлобья. В животе образовалась пустота. Я чувствовал себя способным взлететь, словно воздушный шарик, и переместиться прямо к нему, но вокруг было много свидетелей, так что пришлось воспользоваться человеческим способом и прокладывать себе дорогу пешком.       При виде меня серые глаза распахнулись чуть шире, затем сузились. Ни улыбки, ни шага навстречу — Йен просто стоял истуканом и молча таращился на меня. Споткнувшись, я замер в шаге от него.       И… что дальше? Поздороваться? Могу я обнять его или просто протянуть руку? Или лучше вообще его не трогать? Какого чёрта происходит?        — Йен Стэффорд, — внезапно произнёс он. Оказывается, голос, не искажённый динамиками, звучит намного приятнее. — Мы учились в одной школе. Может, помнишь.       В уголке его тонких губ показалась знакомая ямочка зарождающейся усмешки. Словно камень с души свалился. Я ухмыльнулся совершенно по-идиотски и ответил:        — А, то-то лицо знакомое.       Вот она, долгожданная усмешка — совсем родная, асимметричная и такая притягательная, что слов нет. Уже не задумываясь об условностях, я сгрёб Йена в объятия и почувствовал, как его руки смыкаются на моей спине.       На несколько мгновений мир вокруг сузился до размеров тонкого тела в моих объятиях, холодной ткани куртки, знакомого запаха, который исходил от шарфа. Беззвучное дыхание Йена щекотало кожу на моём виске. И я прожил без этого… четыре месяца? Обалдеть можно.       Йен мягко высвободился, поднял на меня блестящие глаза и мотнул головой.        — Пойдём? Тут недалеко, закинем вещи и прогуляемся. Перекусим в кафе.        — Хорошо.       Всё слишком быстро, голова кругом. Я бы с удовольствием постоял в обнимку с Йеном ещё полчасика, привыкая к тому, что он снова со мной, а тут уже нужно его отпускать и куда-то шагать. Ладно, у нас впереди ещё двое суток. Целых двое суток.        — Как добрался? — светски поинтересовался Йен.        — Хорошо, спасибо, — отозвался я, исподтишка любуясь его тонким профилем. Всё же новая причёска его невероятно красит (или я просто ужасно соскучился). — Как твой день?        — Боялся, что не успею вырваться вовремя, но спасибо Артуру, подстраховал.        — Ясно…       Не сбавляя шага, Йен покосился на меня, а я отвернулся, как первоклашка, застуканный за рисованием на парте. Да что такое? Вроде и неловкости нет, но поймать нужную волну общения никак не удаётся. Даже по телефону было проще.       По дороге мы попытались заговорить ещё пару раз, но беседа не клеилась. Йен выглядел слегка напряжённым, я нервничал и путался в словах. Так, Клэй, сосредоточься. Вы просто отвыкли друг от друга. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо…       Девушка за стойкой регистрации в отеле посмотрела на нас как-то странно, однако выдала ключи от забронированного Йеном номера без всяких лишних вопросов. Пока мы поднимались по лестнице на третий этаж, я мельком оценил опрятную простоту здешних интерьеров. Вполне приятное временное пристанище.       Йен сам открыл дверь, совсем как в прежние времена, когда мы чуть ли не каждый день таскались к нему домой. Щёлкнул выключателем и посторонился, впуская меня. Не уверенный в том, что должен сделать, я шагнул вперёд и уронил рюкзак на низкую тумбочку. Дверь за спиной хлопнула. Я обернулся.       Пальцы Йена всё ещё лежали на дверной ручке, но смотрел он не на дверь, а на меня. Между бровями наметилась складка, губы приоткрылись — слов не последовало, зато в его узкие, блестящие, внезапно потемневшие глаза я буквально провалился.       Да чёрт меня подери.       Шаг — и я буквально впечатал его спиной в дверь. Йен резко выдохнул мне в губы, толкнулся языком в рот и дёрнул вниз молнию куртки; я сам сбросил её с плеч и отшвырнул в сторону. А ещё его куртка… и ботинки… и куча другой одежды… а прерывать поцелуй не хотелось ни на долю секунды. Слишком мало. Слишком долго мы этого ждали.       Я зарыл пальцы в его волосы — контрастная длина приятно ласкала ладонь. Но то, как Йен выгибался мне навстречу, как нетерпеливо кусал мои губы, как впивался пальцами в кожу под джемпером, было в тысячу раз приятнее. Мы и зависли в прихожей на несколько минут, прежде чем рискнуть оторваться друг от друга и, спотыкаясь, стянуть обувь.       В комнате было две кровати — одна у окна, вторая ближе к двери. Одна из них нам точно не понадобится. Я обернулся как раз в тот момент, когда Йен решительно стянул с себя объёмную чёрную толстовку. Мне кажется, или его плечи стали немного шире? И вообще, какого дьявола он такой красивый?        — Так и будешь тупить? — хмыкнул Йен. В его глазах плясали черти.       Тупить? О, точно не в этот раз.       Мы рухнули на ближайшую кровать неуклюже спутанным клубком. От возбуждения мышцы сводило так, что я едва смог поднять руки, помогая Йену сдирать с меня джемпер. Губы беспорядочно тыкались куда угодно, лишь бы попасть. То, что мы творили, нельзя было назвать ласками — мы просто пытались удовлетворить весь накопившийся за четыре месяца тактильный голод.       Смешно сказать, но от этой торопливой возни всё закончилось быстрее, чем мы успели полностью раздеться. Так и осели на кровати, в джинсах с расстёгнутыми ширинками, запыхавшиеся, разгорячённые. Я уткнулся носом в тёплую ямку над ключицей Йена и ощутил знакомое скольжение узких ладоней по моей спине. Что, даже шуток не будет?       Когда я нашёл в себе силы приподняться и заглянуть Йену в лицо, он слабо улыбнулся — и это была именно улыбка, а не усмешка или ухмылка. До сих пор трудно поверить, что он снова так близко ко мне, настолько близко, насколько это вообще возможно. Что я могу прикасаться к нему, где и как захочу. Что вижу эту новую, необычно светлую для Йена улыбку в паре сантиметров от моего лица. Не в силах выразить собственные эмоции словами, я нежно коснулся губами его шеи в самом чувствительном месте, чуть ниже уха, и ощутил тепло протяжного выдоха на своей коже.       Так, теперь медленнее. Растянуть прелюдию, насладиться как следует. Я был так сосредоточен на мельчайших движениях и жестах, что как-то упустил момент, когда меня вжали спиной в матрас. Йен оседлал мои бёдра, выпрямился, откинул с лица спутанную чёлку и хмыкнул:        — Страшно?        — Охеренно… — признался я срывающимся голосом. Узкие горячие ладони легли на мою грудь. От такого Йена — открытого, соблазнительного, с провокационной ухмылкой и блестящими от желания глазами — начисто сносило крышу. Не помню, когда последний раз вообще видел его таким.       А когда после необходимой подготовки Йен, тугой и горячий, сам начал двигаться на мне, кусая губы, всё увереннее и увереннее…        — Чёрт! — простонал я, накрывая его ладони своими и заворожённо пялясь снизу вверх. Йен дёрнул уголком рта и склонился надо мной.        — Как же тебя легко впечатлить.       Что это с ним? То ли я за время разлуки действительно стал чересчур впечатлительным, то ли Йен решил довести меня до инфаркта. Сил растягивать удовольствие больше не осталось — я перекатился, оказываясь сверху, а он обхватил ногами мои бёдра и выгнулся, прижался всем телом, увлекая в новый поцелуй.       И вновь всё закончилось слишком быстро, хотя казалось, у нас в распоряжении целая вечность. Обнимая Йена под одеялом, я ощущал себя почти пьяным от счастья, а в подсознании всё равно клубилась досадливая дымка. Слишком много всего за такой короткий промежуток времени и вместе с тем — слишком мало. Ничего, ещё будет возможность наверстать.       Чужие пальцы лениво вычерчивали на моей спине невесомые узоры. Чертовски приятно.        — Отлично прогулялись, — вдруг протянул Йен мне на ухо. — Как тебе город?       Я едва не хрюкнул от смеха прямо ему в плечо, но вовремя удержался и подыграл:        — Супер, мне понравилось. Особенно узкие тёмные закоулки…        — Ну, ты уже потрудился над расширением инфраструктуры.       Мы ржали минут пять, не меньше. Только после этого я рискнул предположить:        — Наверное, до кафе мы уже не дойдём?        — Я пытался играть гостеприимного хозяина, но увы, — мотнул головой Йен. — Ты сильно обидишься, если мы закажем еду в номер?        — Сильно. И я накажу тебя за это, — пообещал я и впился пальцами в его рёбра, чтобы доказать серьёзность намерений. Он скептически дёрнул бровью.        — Ты смотрел слишком много порно в одиночестве.        — Посмотрим вместе?        — Предпочитаю воплощать в жизнь.        — Ну-ну, — хмыкнул я. — И с кем же ты тут воплощал без меня?       Йен закатил глаза и пихнул меня в бок.        — Тебя твой Харви имеет несколько раз в месяц, я же молчу. Подвинешься?       Отогнув край одеяла, он свесился с кровати и запустил руку в рюкзак, отыскивая телефон. Пока он вёл переговоры со службой доставки, я пристроил голову на его узкой спине, поглаживая большим пальцем волны татуировки на пояснице. Хорошо… Лежал бы так целую вечность, но еду доставили слишком быстро. Кому-то нужно было встретить курьера.       Йен отодвинулся, скидывая меня на одеяло, неторопливо поднялся и принялся одеваться, а я смотрел и тащился от расслабленности в каждом его движении. Заметив моё внимание, он сдержанно хмыкнул:        — Любуешься?        — Да. Всё в порядке? — забеспокоился я, когда он внезапно пошатнулся. Вдруг я перестарался с непривычки?..        — В полном.       Кажется, вновь подступает голод. Отнюдь не в гастрономическом смысле.       «В вашем возрасте всё равно, с кем, лишь бы вставить».       Пожалуйста, заткнись, пап, не порть мне выходные. Хотя бы сейчас.        — Ты чего? — удивился Йен, вернувшийся в комнату с огромной коробкой пиццы и пакетом, заметив выражение моего лица. — Опять приступ задумчивости?        — Как всегда, — улыбнулся я и потянулся за трусами. Надо же приодеться к ужину, хоть минимально.       Мечты сбывались: номер отеля в нашем полном распоряжении, на коленях разложены коробка с пиццей и банки колы, плечом и бедром я ощущал тепло сидящего рядом Йена и совершенно не думал ни о будущем, ни о прошлом. Настоящее куда важнее.        — Скучаю по твоей домашней стряпне, — признался я.        — Прости, эта функция временно заблокирована. Но в принципе не так уж плохо, — заступился Йен за порядком остывшую пиццу.        — Согласен.       Мы почти не разговаривали — сыты по горло телефонными переговорами, хотелось просто побыть рядом. И всё же внешний мир умудрился вторгнуться в нашу идиллию посредством нового звонка, и Йен, страдальчески поморщившись, зачем-то взял трубку.        — Какое из слов в предложении «меня не будет все выходные» тебе непонятно? — без приветствия начал он ровным тоном. — И что? Открыть учебник и посмотреть там слишком сложно? Нет, не присылал, потому что ты не просила. Ладно, после этого ты точно от меня отстанешь? Договорились. Пока.       Отняв телефон от уха, Йен уткнулся носом в экран и принялся хмуро водить по нему пальцем.        — Команде тяжело без своего мозга? — предположил я и положил голову ему на плечо. Глаза машинально опустились на экран, но Йен инстинктивно его прикрыл. Дело привычное, но всё равно кольнуло неприятно.        — Обнаглели просто, — устало пояснил Йен. Телефон отправился на тумбочку.        — Ты же им позволяешь. Я думал, всю свою душевную мягкость ты хранишь для меня… — протянул я, обвивая руками его талию.        — Что за сериальные подкаты, Клэй?        — Подкаты из порно тебе нравятся больше? Могу предложить прочистку труб, если хочешь.        — Ты всегда был таким озабоченным? — Йен уткнулся носом в мою макушку, и от этого простого жеста внутри потеплело.       Это всё тот же Йен Стэффорд, который ни за что не кинется на шею при встрече и не станет бросаться «шекспировскими» монологами о любви, но такие мимолётные жесты говорят куда больше слов. Он рад меня видеть, я ощущаю это совершенно отчётливо. В кои-то веки.       Я сполз ниже по его груди. Прямо под моей щекой билось его сердце — сильно, ритмично, часто.        — Йен, ты такой…        — Какой?       Не найдя подходящего ответа, я потянулся за новым поцелуем. К чёрту слова. Всё к чёрту. Мы наконец-то снова вместе.