Право на свободу

      – Я с тобой не пойду, – лица Сабито не видно из-под маски, однако Танджиро готова поспорить, что он скалится сердито и недовольно, не желая отдавать свою свободу в руки другому человеку. – Много о себе мнишь, мелкая.       – Я и не сомневалась, – бормочет Танджиро, лежащая лицом в землю, и на дрожащих руках поднимается, берет отлетевший в сторону клинок и снова встаёт в боевую стойку. – Тогда я выбью из тебя это согласие.       – Ну попробуй, – насмешливо шипит Сабито и, изящно взмахивая деревянной катаной, первый бросается в ее сторону.       Танджиро не имеет ни малейшего понятия, сколько она пытается победить его. Сабито сильный до умопомрачения – и что только возится с ней, криворукой неумехой, зачем только тратит своё время на неё, если может запросто потратить его на что-то более полезное? Попытки узнать у Сабито, почему же он так поступает, оканчиваются неудачей раз за разом – ворчливый собеседник нещадно протирает ее тушей землю и смотрит свысока, раздраженно щурясь.       – Мне не нужна твоя жалость, – говорит Сабито, недовольно прицокивая языком.       – Да кто тебя вообще жалеть будет? – кряхтит Танджиро в ответ, не понимая, почему вместо одного Сабито перед ее взглядом оказываются сразу три.       – Чего сказала? – обманчиво спокойно интересуется он.       – Что не жалею тебя.       Танджиро не сразу осознаёт одну непреложную истину – Сабито не совсем жив. Это сквозит и в пустом нечеловеческом взгляде, устремлённом куда-то далеко, и в потусторонней грации, иногда проскальзывающей в самых простых жестах, и в страшных ранах, нанесённых жестоким врагом и время от времени появляющихся на его истерзанном теле в лучах лунного света.       Танджиро страшно думать о том, сколько боли перетерпел Сабито перед тем, как умереть.       – Пойдёшь со мной? – спрашивает она на выдохе, когда их катаны в очередной раз скрещиваются в поединке. На короткий миг в глазах Сабито мелькает непонятная эмоция, затягивающая и странная, которая спустя секунду снова сменяется привычной насмешкой.       – Сама иди. Желательно к дьяволу, – доброжелательно отвечает он и, перекатываясь в нижнюю стойку, сбивает Танджиро с ног так, что она падает и больно бьется затылком об землю.       Сабито – дух неупокоенный, жаждущий мести, жидким огнём разливающейся по его венам; на его лице отчетливо отражается я в тебя не верю, но ты должна. Он потерял слишком много, и его жизнь – самое важное, чего он мог лишиться из-за несправедливости этого мира.       Сабито бы ещё жить и жить, он безмерно этого желает, но никогда не скажет об этом вслух – на его лице отражается почти физическая боль, когда его рука в очередной раз проходит сквозь чужую ладонь.       – Пойдёшь со мной? – спрашивает Танджиро серьезно; острие ее катаны проходит в опасной близости от подбородка противника.       – Нет, – сухо отвечает Сабито, но как-то без огонька, словно он устал бороться за своё право на свободу, жить-не-жить подобным образом, сам не зная зачем и для чего.       Ему бы прикоснуться, попробовать на вкус, пропустить сквозь пальцы, ощутить бархат кожи – вместо этого он может только раз за разом оставлять на тонком теле страшные синяки и ломать хрупкие кости. Сабито противно самому от себя, а особенно тошно – осознавать, что в глазах Танджиро абсолютное понимание и всепрощение.       Сабито шепчет дрожащим голосом, склоняясь над чужим спящим лицом, изучает внимательным взглядом каждую безмятежную черточку:       – Ты необыкновенная, Ками-сама, какая же ты необыкновенная.       И:       – Тебя бы на руках носить и от всего-всего защищать, а ты не расстаёшься с катаной даже ночью и повторяешь ката в любое свободное время, желая стать сильнее кого бы то ни было.       И:       – Я бы все отдал, чтобы быть рядом с тобой.       Танджиро хватает одного единственного взмаха катаной; она разрезает маску Сабито напополам – прямое подтверждение ее силы, струящейся в легких живительным кислородом. Камень за его спиной оказывается рассеченным на две идеально ровные части.       – Ты пойдёшь со мной? – спрашивает Танджиро серьезно; ее глаза темнеют почти до черноты, лишь в белых зрачках пляшут блики заходящего солнца, когда мечник улыбается печально и светло и подходит настолько близко, что она способна увидеть в его серебристых радужках отражение самой себя. Его ладонь аккуратно, мягко находит чужую и переплетает пальцы – так сладко, так трепетно, так долгожданно.       – Да, – проникновенно шепчет Сабито, заправляет за острое ухо красную прядь волос и первый тянется за поцелуем.