Заложник солнечного света

             Мицуки взглянул на тоненькую ручку Боруто, которая оканчивалась аккуратной маленькой ладонью. Он потянулся к ней своей, но тут же остановил себя, резко отдернув. Мицуки болезненно сощурился и опустил голову. Однако он так давно хотел хотя бы на мгновение спокойно коснуться своего друга, а сейчас, когда Узумаки болен и находится так близко, буквально, на расстоянии вытянутой руки, Мицуки чувствует особую близость с ним.              Он вновь потянул свою руку к Боруто. Она нерешительно опустилась на его ладонь. Мицуки мгновенно почувствовал живое тепло. Мальчишечья ладошка оказалась настолько мягкой и податливой, что он легонько сжал ее, смущенно улыбаясь уголками губ самому себе. Он понял, насколько его рука холоднее, чем рука друга.              Белая футболка открывала не только худенькие ручки, но частично и острые ключицы, что не ушло из внимания Мицуки. Теперь он мог не останавливать себя. Мицуки прямо и смело осматривал изогнутые ключицы друга. Он медленно поглаживал руку Узумаки. Хитрые глаза опустились на его лицо.              Неестественно бледное для Боруто кукольное личико обрамляли золотистые пряди лучистых волос, спадавших на белую ткань подушки. Под лучами солнца они отливали сиянием. Бархатистые щеки с аккуратными отметинами, которые ничуть не портили безупречного во всем Узумаки, не имели больше чуть видного здорового румянца. Большие глаза были закрыты, и их обводила кайма пушистых темных ресничек. Кукольные губы были похожи на нежные лепестки персикового пиона. Маленький ротик Боруто был приоткрыт, вновь указывая ему на то, что Узумаки сладко спал. И привычное спокойствие Мицуки уже, кажется, было под угрозой.              Мицуки холодно взглянул на Боруто. Он медленно отпустил его руку. Встав со стула, юноша подошел к входной двери. Он потянулся к металлической дверной ручке и громко щелкнул замком.              Вновь повернувшись к Узумаки, он направился к нему.       Несколько мгновений он молча смотрел на него, а затем одной рукой расстегнул тугой пояс на талии. Мицуки откинул его на стул. Он начал снимать с себя свое свободное кимоно, освобождая стройную фигуру, и тоже отложил его на спинку стула, куда положил и повязку шиноби. Он остался в черной кофте в обтяжку и в привычных перчатках без пальцев. Волосы свободно спадали на лицо.              Мицуки поставил правое колено на кровать, а левую ногу ловко перекинул через лежащего без сознания Боруто. Он оперся руками о постель, оказавшись параллельно тела друга. Светло-голубые волосы Мицуки надоедливо свешивались, и одной рукой он заправил несколько прядей за ухо. Мицуки наклонился ближе. Еще ближе.       Теперь его лицо находилось в ничтожной близости от лица Узумаки. И это натянутое расстояние с каждой секундой сокращалось. Наконец, Мицуки почувствовал спокойное дыхание Боруто. В комнате было настолько тихо, что он слышал лишь каждый его вздох и бесконечное сердцебиение, которое гулко стучало по ушам.       Дыхание Мицуки сбилось. Теперь каждое минимальное движение отдавало головокружением и пульсацией на кончиках пальцев. Мицуки слышал громкие стуки своего сердца. Ему было страшно.              Страшно, что этот момент может кончиться и никогда не повториться. Наконец-то его Солнце в такой непозволительной близости, полностью в его распоряжении. И Мицуки может коснуться его руки, лица, волос, почувствовать его дыхание... Это похоже на прекрасный сон. Но каждый сон должен когда-нибудь закончиться. И сейчас Мицуки так не хочется просыпаться.              Он потянулся правой рукой к щеке Боруто. Мицуки коснулся мягкой детской кожи и провел большим пальцем по отметинам, обводя их и повторяя рисунок. Затем он запустил ладонь в солнечные локоны, которые оказались гораздо мягче, чем Мицуки себе представлял. Опустив руку ниже, он коснулся хрупкой шейки. Боруто поморщился. От страха глаза Мицуки расширились. Но Узумаки продолжил спать. Мицуки провел указательным пальцем по его скуле, отметинам, возвращаясь к шее и понимая, что он с легкостью мог бы сжать ее одной рукой и без особого усилия сломать до шумного хруста. Теперь Боруто казался еще гораздо более беззащитным и уязвимым, чем раньше.              Мицуки немного оттянул край футболки друга, тем самым полностью открывая своему взору нетронутые выступающие ключицы. Он наклонился еще ближе. Мицуки вдохнул воздух и почувствовал приятный горьковатый запах, напоминающий темный шоколад или... Сирень. Перед глазами возник образ лучезарно улыбающегося Боруто на фоне пышного куста сирени, которая распустилась не так давно на просторной городской улочке, где совсем недавно их команда возвращалась с очередного задания.       Это запах Боруто. Интересно, у каждого есть свой любимый аромат. Девушки пользуются какими-то духами. Запах дождя, грозы, свежескошенной травы, роз, мяты... Но для Мицуки раз и навсегда любимый запах - запах Боруто. Он навсегда запомнит его. Мицуки поцеловал ключицу. Затем шею. Его сознание окончательно затуманилось. Как бы хотелось оставить метку, указывающую на то, что Боруто принадлежит одному ему. Какой-нибудь аккуратный след от укуса или багряное пятнышко. Но Мицуки сдерживается, так как прекрасно понимает, что его "произведения искусства" обязательно заметят и, к сожалению, вряд ли поймут. В том числе и сам Узумаки.              Хотя Мицуки бы хотел услышать вырвавшийся стон Боруто, когда он оставляет тому глубокий укус где-нибудь на костлявом плечике или бледной юношеской шейке.              Больничная палата Боруто находилась на втором этаже, недалеко от главного входа. Через открытое окно до Мицуки донесся нежный голос Хинаты. Он понял, что она пришла навестить сына и скоро будет здесь.       Не передать отчаяние Мицуки в этот момент. Рука сама собой сжалась в кулак. Он болезненно взглянул на все так же спящего Боруто, который и не подозревает о том, что Мицуки сейчас навис над его лицом, совсем близко, так, что чувствовал его дыхание. Понимая, что сейчас все кончится, Мицуки все же был счастлив за возможность хотя бы дотронуться до лица друга. До такого нежного и невинного Боруто, который это недолгое время был в его полной власти.              Еще раз ласково погладив его по щеке, Мицуки коснулся губ Узумаки. Сначала он несмело дотронулся до них языком, а затем проник в аккуратный ротик, очерчивая ровный ряд миниатюрных зубов и поглаживая влажный язык Боруто. Нежно прикусив его нижнюю губу, Мицуки отстранился, оставляя на своих губах привкус густоватой слюны. С упоением облизнувшись, Мицуки приподнялся и немного отдалился от его лица.        - Я еще вернусь, - шепотом произнес Мицуки.              Он встал с постели, надел кимоно, и, щелкнув ремнем, вышел из палаты, стараясь не попадаться никому на глаза, так как это был первый раз для Мицуки, когда он так близко был к Боруто и мог свободно делать все, что взбредет в голову, и одобрит совесть. А после их первого поцелуя... Как это звучит. Мицуки самодовольно улыбнулся себе, полностью осознавая всю неправильность своего поступка и несправедливую безнаказанность.       Мицуки уже дошел до главного коридора, как он понял, что он обязательно встретит там Хинату. Он резко повернул в другую сторону, озираясь по сторонам. "Лишь бы дойти до туалета", - в голове у Мицуки держалось главное условие, которое могло позволить его маленькому преступлению остаться в секрете.                     Хината поднялась на второй этаж. Пройдя главный коридор, она добралась до палаты Узумаки. Она надеялась, что он уже очнулся и докладывает о своем состоянии Сакуре. Но он все еще спал. Так же тихо и безмятежно спал. Хинате показалось, что здесь кто-то был, но она не обратила на это должного внимания. Напротив, ее привлекло открытое окно. Помнится, вчера оно было закрыто и с запахнутыми шторами. "Наверное, Сакура открыла", - улыбнулась своим мыслям Хината.              Тем временем Мицуки, справившись со своей "проблемой", вернулся в палату Боруто, готовясь к встрече с его мамой.