Записная книжка

Я расскажу тебе, всю правду, до конца… Лишь переверни страницу…       Дождевые капли ударялись о лобовое стекло. Внезапно начавшийся дождь превратился в ливень. Дворники, скрипя, елозили туда-сюда, но лишь размазывали капли по стеклу, нисколько не улучшая видимость. Аканиши свернул на обочину и заглушил мотор. Он некоторое время сидел неподвижно, уставившись в стену из дождя, будто размышляя, а стоит ли выходить из салона. Джин вздохнул и отстегнул ремень безопасности. Дождь не собирался стихать, а у него было не так уж много времени.       Молодой человек вытащил из бардачка узкую коробку с благовонными палочками. Он покрутил её в руке и положил обратно. В такой дождь зажигать благовония было бесполезно. Аканиши взял в руки букет цветов, лежавший на соседнем, пассажирском сидении. Это небольшой букет цветов, который Джин составил сам лично на свой вкус: несколько нежно-сиреневых гербер в центре, цветы фиолетовой статицы обрамляли букет, а белые, маленькие хризантемы, словно снежные хлопья на асфальте, мелькали между цветами-соседками. Несколько пучков декоративной зелени Аканиши добавил в самом конце.       Он вышел из автомобиля и включил сигнализацию. Ледяной дождь обрушился на него со всей яростью, но это будто бы не волновало его. Он лишь натянул капюшон своей черной толстовки и застегнул пару пуговиц на пальто. Дальше он отправится на работу, нужно было выглядеть подобающе. Под черной мешковатой толстовкой виднелся белоснежный воротничок выглаженной рубашки. Молодой человек шел вперед, о чем-то задумавшись. Он шел вдоль ограждения, касаясь серого металла кончиками длинных пальцев. В какой-то момент парень остановился. Вот здесь. Это именно то самое место. - … и тогда он решил, что… - Казуя, следи за дорогой! Автомобиль немного увело вправо. Фура, ехавшая по своей полосе, отчаянно сигналила, но Каменаши будто не слышал. Разрывающий уши скрежет покрышек, сильный толчок, и автомобиль вылетел с дороги. Огромная фура ещё немного протащила их в сторону, подушки безопасности почему-то не сработали, а в следующую секунду Каме и Джин летели с моста.       Аканиши вздрогнул, словно его пронзил разряд тока, и одернул руку от ограждения. Он поспешно спрятал её в карман. Ограждение с тех пор, разумеется, установили новое и покрасили свежей краской. От того дня не осталось и следа, будто ничего и не произошло. Джин стиснул руку в кулак. Каждый день, каждый божий день с тех пор, как память его окончательно восстановилась, он винил себя в произошедшем. Аканиши корил себя за то, что вовремя не оборвал рассказ Каме о своей командировке на Тайвань, о том, что не сказал ему вовремя, что они съехали с дороги, винил себя в том, что одобрил покупку Казуей подержанного автомобиля… Джин винил себя даже в том, что предложил ему съездить полюбоваться сакурой в Камакуру, а ведь они могли просто сходить в парк Уэно, да или в любой другой.       Джин посмотрел на выкрашенное серой краской ограждение и почувствовал, что ему стало тяжелее дышать, будто кто-то с каждой секундой всё сильнее и сильнее сдавливал ему грудь. Аканиши приоткрыл рот и сделал глубокий вдох, но это не помогло. Неведомое существо, сдавливавшее его торс, медленно перебиралось выше, и теперь Джин чувствовал комок в горле, глаза защипало. Аканиши запрокинул голову, будто таким образом слёзы могли бы закатиться обратно в глаза. Дождевые капли били ему в лицо, словно желали привести его в чувства, но лишь смешивались со слезами и катились вниз по щекам.       А в тот день светило яркое солнце…       Джину казалось, что с тех пор, как он выписался из больницы и вернулся к работе, солнце уже никогда не всходило. Его солнце зашло за облака и больше не показывалось на горизонте. Аканиши сжал губы в тонкую линию и опустил голову. Он снова коснулся ограждения пальцами, положил руку на мокрый, бездушный металл. Джин закрыл глаза и снова…       Снова этот скрежет, испуганный крик Казуи, его ладонь, до боли вцепившаяся в плечо Аканиши. Ему было страшно… Страшно было и Джину. Но боялся он вовсе не за себя. Ему было безумно страшно за Каме, который так отчаянно сжимал его руку и этим движением просил о спасении.       Аканиши опустил руку и двинулся вдоль обочины к лестнице. Бетонные ступеньки были местами разрушены, тут и там торчали травинки. Джин спустился под мост и посмотрел наверх. Достаточно высоко. Он прошел около десяти метров и остановился. Глазами Аканиши отыскал плитку, у которой не было верхнего уголка. Джин запомнил эту плитку. Это было первое, что он увидел, когда очнулся после падения.       Открыв глаза, Аканиши почувствовал ужасную боль в голове. Стоял противный гул и шум, а перед глазами всё плыло. Парень с трудом смог пошевелить рукой и опереться о локоть, чтобы осмотреться. Джин смотрел по сторонам, разыскивая Казую. Тот лежал в странной позе, будто сгруппировался для кувырка. Каме, видимо, не пристегнул ремень и свалился на крышу, на которой они в тот момент оба лежали. Щекой Каме напоролся на вылетевшие стекла, под парнем скапливалась багровая кровь. Аканиши затрясло от ужаса, он резко дернулся, собираясь помочь парню, но от этого движения голова еще больше закружилась, и Джин потерял сознание. Лепесток сакуры закружился в воздухе и упал на россыпь родинок на остывающей щеке.       Аканиши присел на корточки и положил на плитку букет цветов. Он сложил руки около лица и попросил всех богов и духов, какие только существовали на всём белом свете, чтобы они позаботились о Казуе так, как Джин не смог этого сделать. Обхватив руками колени, он опустил голову. Аканиши неделю собирал волю в кулак, чтобы прийти на место аварии и попрощаться с Казуей, но это было слишком тяжело. Джин опустил руки и упал на колени. Схватив красивый букет, он принялся молотить им по бетонной плитке, сотрясаясь от беззвучных рыданий, задыхаясь от боли и отчаяния. Лепестки цветов мокли под проливным дождем и уплывали в разные стороны. Аканиши сидел под дождём и не мог пошевелиться. Непогода для него была сейчас таким пустяком в отличие от боли в груди, которая не покидала его ни на минуту. Джин заметил около себя промокшую герберу. Он протянул к ней руку и скомкал цветок в кулаке. Закричать или отыграться на чём-то – выбор был не такой уж сложный. Отбросив цветок в сторону, Аканиши поднялся на ноги и побрел к машине. Его ещё некоторое время преследовали подхваченные ветром лепестки фиолетовых цветов.       - Доброе утро, Аканиши!       - Доброе утро, сенпай!       - Доброе утро!       Сотрудники здоровались с ним, а затем окидывали оценивающим взглядом. Под дождем он весь до нитки промок, а высушить одежду было негде. Джин кое-как привел себя в порядке в машине, купил дрянной кофе на заправке, чтобы хоть как-то взбодриться.       - Доброе утро, дружище! – поздоровался с Джином парень из их фирмы.       Его звали Кобаяши Сатору, и этот парень был приятелем Аканиши. Он первым из коллег заговорил с Джином-новичком и постоянно звал его выпить. Аканиши же считал его просто своим коллегой и соглашался сходить с ним в бар только потому, что вечно отказывать было неприлично. Кобаяши был хорошим парнем, и они с Джином могли бы стать хорошими друзьями, если бы последний не держался от коллег на некотором расстоянии. Однако после аварии Аканиши стал ещё более молчаливым. Многие списывали это на травму головы, кто-то связывал это с занятостью на новом проекте, и лишь Джин понимал, что было настоящей причиной.       Он не смог осчастливить одного-единственного во всем огромном мире человека, как он может теперь думать о счастье своих коллег и клиентов. Аканиши не считал себя достойным радости. Он даже не позволял себе лишний раз улыбаться. Глушившее Джина чувство вины, не позволяло ему показывать что-то большее, чем вежливую улыбку.       - Доброе утро, - как можно дружелюбнее произнес Джин.       - Промок ты совсем, экая незадача, - вздохнул Кобаяши. – Там в комнате отдыха есть бумажные полотенца, подсушись как следует. У нас планёрка через полчаса. Приедут представители нашего партнера по строительству для согласования графика и плана монтажных работ. Тебе нужно выглядеть посолиднее, - Сатору чуть потянул за рукав толстовки Джина.       - Разумеется, - кивнул Аканиши и направился в служебное помещение.       К его счастью там никого не было. Парень повесил толстовку и пальто на разные плечики и поправил волосы, глядя в зеркало. Сегодня он снова будет изображать дружелюбие и обаяние. Ещё пара месяцев, и эта фальшивая улыбка перестанет быть похожей на маску. После выписки из больницы он стал похож на актера театра Но.       Аканиши направился в зал для совещаний. Он был первым, кто пришёл. Джин включил свет и занял своё обычное место. Минут через пять в зал вошла секретарша и разложила брошюры и ручки, а затем расставила на столе бутылки с водой. Оставшись один, Аканиши вытащил из портфеля записную книжку. Это был ежедневник в красной кожаной обложке с закладкой-лентой внутри. Две трети страниц были исписаны красивым, но немного пляшущим почерком. Важные дела, события из жизни, какие-то пометки. День за днем делались записи. На внутренней стороне обложки, на белой стороне, был написан номер телефона Джина на случай, если с ним нужно будет связаться. Аканиши хотел полистать записную книжку перед собранием, но стоило ему открыть нужную страницу, как кто-то входил. Опасаясь лишних вопросов, Джин закрывал записную книжку и просто клал перед собой.       К половине десятого коллеги Аканиши, участвовавшие в проекте, были на местах. Недоставало лишь партнеров. Однако те не заставили себя долго ждать: дверь в зал для совещаний открылась, и четверо представителей компании «Mishima» вошли и сели за стол. Партнеры приезжали не в первый раз, однако обычно представителей компании было трое.       - Это господин Ёшида Кёхей, - представил четвертого директор «Mishima». – Он представитель отдела, который будет заниматься монтажом электросетей в строящемся доме.       - Замечательно, - заулыбался шеф. – Давайте начнем обсуждение!       Новый участник переговоров на вид был ровесником Аканиши. Он носил очки и модную короткую стрижку. Челка с чуть филированным срезом падала на глаза, закрывая брови. Аккуратный прямой нос, на котором покоились очки, несколько родинок на светлой коже. В целом, его можно было назвать привлекательным, лишь длинный бардовый шрам на левой щеке немного портил его образ.       Заметив на себе оценивающий взгляд, Ёшида строго и холодно посмотрел на Джина, а тот поспешно отвернулся и сделал вид, что внимательно слушает коллег. За всё время совещания Аканиши и Кёхей перекинулись лишь несколькими фразами. После небольшого кофе-брейка представители «Mishima» попрощались и уехали.       Совещание длилось до полудня. Все вздохнули с облегчением, когда партнеры вышли из офиса вместе с планом и договором о сотрудничестве. Джин с Кобаяши отправились на первый этаж в небольшое кафе, остальные коллеги разбрелись кто куда.       - Интересный этот Ёшида, - задумчиво протянул Аканиши.       - А! Тот с очками и шрамом? – закивал Сатору. – Кажется, он недавно работает в их компании и хорошо разбирается в своём деле. …Чем занимаюсь? А… Ну, тебе, наверное, не очень такое интересно… Ха-ха… Электрикой всякой. Счетчики налаживаем, проводку в офисах налаживаем…       - Вот как, - задумчиво протянул Джин.       - Он такой холодный, как айсберг, - скривившись, поделился коллега. – С таким даже сходиться не стоит.       - Они наши партнеры, - пожал плечами Аканиши. – Нам не обязательно быть с ними друзьями.       Джин опустил руку в портфель, чтобы достать оттуда лекарства и принять их. Врачи хотя и выписали его из больницы и допустили до работы, велели пропить курс лекарств. Аканиши, запив пилюли стаканом воды, положил таблетницу обратно в портфель и только тогда заметил – записной книжки не было на месте.       Холодок пробежал по спине Аканиши. Он не мог её потерять. Если Джин потеряет записную книжку, то всё пропало. Молодой человек положил портфель себе на колени и стал лихорадочно вытаскивать его содержимое на стол.       - Что-то случилось, Джин? – спросил Кобаяши. – Что-то потерял? – Сатору поставил чашку с кофе на блюдце и встревоженно посмотрел на друга.       Но Джин его не слышал, или просто не обратил внимание. Аканиши, вытащив все предметы из портфеля, перевернул его и встряхнул. Однако красной обложки нигде не было.       - Записная книжка… Её нет… - пробормотал Аканиши.       - Записная книжка? Та, что ты таскаешь с собой в последнее время?       - Да.       - Может быть, ты забыл её в зале совещаний? – предположил Сатору и, махнув рукой официанту, попросил счет.       - Не думаю, - с сомнением произнес Джин.       - Ну, «думаю», «не думаю», а проверить можно. Сомневаюсь, что она, кроме тебя, кому-то была нужна.       - Надеюсь, - кивнул Аканиши       Как только они вернулись в офис, Джин направился в зал совещаний. Он осмотрел его вдоль и поперёк, снизу доверху, но так и не смог отыскать ежедневник. Куда он мог подеваться, Аканиши даже предположить не мог.       «Может, сегодня оставил его дома?» - предположил Джин.       Он стоял в комнате для курения и пускал в потолок струйки сизого дыма.       «Нет, исключено, - помотал Аканиши головой. – Я точно брал с собой записную книжку и совершенно точно клал её на стол перед совещанием. Может быть, кто-то случайно взял ежедневник с собой?»       Джин побледнел и опустился на потрескавшийся кожаный диванчик. Если кто-то посторонний заглянет в эту записную книжку, то узнает всю подноготную Аканиши и его жизни. Нельзя было этого допустить. Потушив сигарету об урну, Джин вышел из курилки. Весь остаток рабочего дня прошёл у Аканиши, как в тумане. Он выполнял свою работу на автомате и ни с кем не разговаривал. Коллеги привыкли к тому, что после аварии Джин стал молчаливым и мрачноватым, а потому перестали обращать на него внимание. Парню же это было только на руку. Он не отрицал возможности, что когда-нибудь станет прежним, весёлым Аканиши, однако Джин не думал, что это может произойти в ближайшие годы. Оставшись в одиночестве, потеряв любимого, он с трудом заставлял себя жить дальше. Аканиши потянулся в кресле. Рукава белоснежной рубашки чуть сползли вниз, обнажая запястья. На левой руке ещё краснел заживающий рубец.       Аканиши задержался на работе до позднего вечера. Сил уже не оставалось ни на что. В магазинчике около дома он купил фабричный комплексный обед и пару банок пива. Готовить что-то самому не хотелось, а идти в шумную забегаловку – и подавно. Переложив обед в тарелку и отправив еду в микроволновку, Джин подошел к книжному стеллажу. Убрав одну полку в середине стеллажа, он соорудил небольшой домашний алтарь. На нем стояла фотография Казуи в простой светлой деревянной рамке. Каме внимательно смотрел на Джина, а непослушные прядки вразнобой падали на щёки парня. В держатель для благовоний Аканиши вставил аромопалочку. Чиркнув зажигалкой, Джин подождал, пока она не начала тлеть. Тяжеловатый специфический запах постепенно наполнял комнату. Джин сложил руки у лица и закрыл глаза. Каждый день он молился о том, чтобы у Каме всё было замечательно в его новой жизни. Каждый день Аканиши просил прощения у Казуи, что допустил эту аварию. А сегодня он просил прощения ещё и за то, что потерял красную записную книжку.       Этот ежедневник был единственной вещью, оставшейся у него после Казуи. Конечно же, помимо него, было множество совместных фотографий, но лишь эта вещь хранила в себе живого Каме. Эта записная книжка была дневником Каменаши, который он начал вести незадолго до их знакомства и продолжал делать записи до самой смерти.       Все вещи из их совместной квартиры были вывезены. Родители Джина забрали его вещи к себе домой на хранение, а что стало с вещами Каме, парень так и не узнал. Квартиру сдали другим жильцам, и вернуться туда Джин больше не мог. Это было и не удивительно. Аканиши пролежал в больнице почти семь месяцев. Домоправитель не мог так долго держать жилье в простое.       Аканиши пытался выяснить у врачей, что произошло с Каме, когда его выписали, и где он мог сейчас быть. Однако лечащий врач отказывался давать хоть какую-то информацию.       - Мы не можем разглашать информацию о наших пациентах, это врачебная тайна, и вы сами об этом знаете, господин Аканиши.       - Но он – мой парень! Вы не можете скрывать от меня правду!       - Мы можем давать сведения только ближайшим родственникам, но не…       - Да мы были семьей! – перебил врача Джин. – Мы жили вместе! Мы каждый божий день проводили вместе! – парень не заметил, как перешёл на крик.       - Не кричите, господин Аканиши! – строго произнес врач. – Мы находимся в больнице! – напомнил он.       - Умоляю вас! – Джин выдернул из руки иглу с капельницей.       - Господин Аканиши, что вы делаете? Держите себя в руках.       Джин опустился на колени и склонил голову.       - Умоляю вас! Скажите, что с ним случилось!       - Боже мой, прекратите балаган! – призывал врач. Он подошёл к Джину и попытался поднять его на ноги, но тот не давался.       - Я не встану, пока вы не ответите мне! – закричал Аканиши. Медсестра, присутствовавшая в кабинете, побледнела и не знала, что ей делать.       - Выйдите, пожалуйста, Мураками, - велел врач медсестре. – И вы ничего не видели! – пригрозил он ей. Девица закивала головой и вышла из кабинета.       - Встаньте, Аканиши-сан, - попросил мужчина и снова предпринял попытку поднять Джина с колен.       На этот раз Аканиши с неохотой, но встал. Пошатываясь, он встал и присел на стул.       - Это была серьезная авария, Аканиши-сан, - начал мужчина. – У вас было несколько переломов и серьезная травма головы. Вы потеряли память, и, слава богу, она вернулась к вам, и вы смогли вернуться к прежней жизни, -Джин презрительно хмыкнул. Его жизнь уже не могла быть «как прежде». – Родственники Каменаши в определенной степени были рады, что у вас амнезия, потому что так вы смогли бы легче перенести потерю.       - Потерю? – Джин побледнел. Он боялся узнать продолжение, но и хотел выяснить всю правду до конца.       - Вы были пристегнуты, и это спасло вам жизнь, - пояснил врач. – Но у Каменаши были травмы намного серьёзнее. Нам пришлось ввести его в искусственную кому, чтобы дать организму справиться с повреждениями. Мы сделали всё возможное. Он уже шёл на поправку, однако что-то пошло не так. У него открылось внутреннее кровотечение. Наша команда имеет большой опыт, но очаг оказался труднодоступным. К сожалению, Каменаши не удалось спасти.       Джин сидел с каменным лицом. Слезы одна за другой струились по его щекам, но он не мог пошевелить и пальцем. Он будто оцепенел.       - Родственники Каменаши попросили ничего вам не рассказывать. Они надеялись, что, потеряв память, вы и не вспомните об их сыне. Однако, вы сами всё видите…       - Дайте мне их телефон… - прошептал Аканиши.       - Простите?       - Дайте мне их телефон! – потребовал Джин, вцепившись в руку врача. – Я хочу встретиться с ними!       - Исключено, - покачал головой мужчина.       - Я требую! Дайте! Мне! Их! Телефон! – кричал Аканиши, всё сильнее и сильнее сдавливая плечо врача. Тот поморщился от боли.       - Я и так вас слишком многое рассказал! – заметил ему доктор. – Будьте благоразумны!       - Я хочу увидеться с ними! Пожалуйста! – Джин то кричал, то скулил. То отпускал руку врача, то снова вцеплялся.       В конце концов, врач вызвал кого-то в свой кабинет. Вошедший персонал оттащил Джина от мужчины. Аканиши почувствовал, что ему что-то вкололи. Не прошло и полминуты, как Джин обмяк и потерял сознание.       Джин вздохнул и открыл глаза. Благовонная палочка истлела на треть, микроволновка в очередной раз просигналила, что еда разогрелась. Аканиши прижал палец к губам, а затем приложил его к фотографии Каме.       - Спокойной ночи, милый, - прошептал он, как обычно, и отошёл от алтаря.

***

15 сентября 20## года А-а-а-а, так много дел, и ничего не успеваю. Составил план на сегодня, но успел лишь половину. Эта компания, с которой мы работаем, никак не может прислать смету и план здания. Зачем мы вообще ввязались в этот проект? Хотел сегодня заскочить в книжный после работы, но меня снова задержали до восьми. Пожалуй, проще заказать что-то с интернет-магазина… Или отложить всё до выходных? Но сегодня было и ещё кое-что интересное! В обед я пошёл в семейный ресторан на бизнес-ланч. Неподалеку от того места, где я сидел, обедал какой-то парень. Он что-то жевал и при этом читал ту самую книгу, которую я хотел купить! Вот, думаю, совпадение! У него на голове было настоящее воронье гнездо! Хотя нет.. это было не гнездо, это была куча волос! Просто огромная копна волос. Он вечно их заводил назад, потому что они падали на глаза. Зачем отращивать такие волосы, если они мешают? Так глупо. Я хотел подойти к нему и попросить одолжить мне книгу до выходных (ну, а там я уже сам её куплю)… Но пока я собирался, он встал и направился на кассу. Эх.. Не успел… Зато я услышал его имя. Может быть, я смогу связаться с ним по сети? - Спасибо, что всегда обедаете у нас, Аканиши-сан! Девчушка на кассе явно была в него влюблена. Хлопала ресницами, как дурочка, и покраснела до ушей. Но ему, кажется, было плевать на неё. Когда он прошёл мимо, я почувствовал его парфюм. Обычно так сильно только девушки духарятся. Что-то легкое, цитрусовое, небрежное. Ему идёт… Интересный парень.