Записная книжка

      Джин стоял посреди гостиной и не знал, что ему делать: плакать или смеяться? Его выставили полным идиотом, одурачили, обманули, развели, как лоха, – можно называть как угодно. Аканиши потряхивало от злости. Он развернул записку и прочел три равнодушные строчки:

[У меня встреча сегодня, поэтому пришлось пораньше уйти. Я не знаю, когда вернусь Иди домой и захлопни дверь, когда будешь уходить]

      - Думаешь, я буду делать так, как ты хочешь? – пробормотал Джин. – Не знаешь, когда вернешься? Ничего! У меня целых два выходных дня впереди! – Аканиши злорадно ухмыльнулся. – Дома меня никто не ждёт! Я могу подождать тебя и здесь.       Джин швырнул записку на пол, снял синий кардиган и бросил его на диван. Он ослабил галстук и закатал рукава рубашки. Аканиши найдёт чем себя занять до прихода Ёшиды. «А когда он придёт, я вытрясу из него всё дерьмо!» - Джин улыбнулся своему отражению и умылся теплой водой. Прополоскав рот, он привёл волосы в порядок.       - Так-то лучше, - сказал Джин, рассматривая своё отражение в зеркале. Заведенные назад влажные волосы были ему к лицу.       Джин нашёл свой телефон в кармане пальто, там же были ключи от квартиры и бумажник, но портфеля нигде не было видно. Аканиши осмотрел прихожую и спальню, но ничего там не обнаружил. «Похоже, оставил в офисе, - вздохнул Джин. – Хотя там не было ничего экстра-важного».       В животе гулко заурчало. Ещё бы, на часах было уже одиннадцать часов, а со вчерашнего обеда он так ничего толкового не ел. Джин напился в баре на голодный желудок, так что не удивительно, что он частично не смог вспомнить вчерашний день. Аканиши погладил живот и направился к холодильнику. Раз Ёшида решил обвести Джина вокруг пальца, тот дождётся его и всё прояснит с глазу на глаз. А пока Аканиши нужно было что-то поесть.       Пошарив в холодильнике, он вытащил продукты и сделал несколько сендвичей, в рисоварке он обнаружил остатки риса – пойдут на обед, решил Джин. Заварив себе кофе покрепче, парень уселся в гостиной и принялся за поздний завтрак. Откусывая кусок за куском, Джин осматривался вокруг. В комнате помимо мягкого уголка, состоявшего из дивана да кресла, у окна стоял небольшой рабочий стол с тремя ящиками и прикрепленными к столешнице небольшими полочками. Напротив стола у другой стены стоял книжный стеллаж. Из гостиной имелся выход на балкон, а под журнальным столиком был постелен ковер с коротким ворсом.       Джин поставил посуду в раковину и сделал пару глотков воды. Раз уж Ёшида не удосужился рассказать Джину всю правду, он найдет её сам. Аканиши подошёл к книжному стеллажу и стал внимательно просматривать корешки стоявших на полках книг. Классическая японская литература соседствовала с книгами современных японских и зарубежных авторов. Натолкнувшись на знакомый корешок, Джин вытащил её с полки. Это был их с Казуей любимый автор. «Возможно, у них с Ёшидой просто схожие вкусы?» - предположил Аканиши и поставил книгу обратно на полку.       На второй полке с самого края стоял фотоальбом в черной обложке. Сейчас крайне редко можно было увидеть фотоальбом в квартире. Многие покупали цифровые фоторамки или же копили тонны фотографий на компьютерах. Джин взял фотоальбом в руки и раскрыл. Альбом был достаточно большой, формата B2, так что на каждой странице под пленкой умещалось по нескольку фотографий. На Джина с фотографий смотрел улыбающийся Казуя. На многих фото он был с какими-то людьми: женщиной, мужчиной, парнями и девушками. «Кажется, это его семья», - подумал Аканиши, рассматривая карточку. На ней Каме сидел на диване, а с двух сторон его обнимали мужчина и женщина. В их чертах Аканиши заметил черты Каме. На двух других фотографиях он стоял рядом с парнями, которые как капли воды были похожи на него самого. «Похоже, это его братья. Кажется, они отлично ладят, - улыбнулся Аканиши. – Жаль, что мне не довелось с ними познакомиться». Джин дотронулся до Казуи, улыбавшегося в камеру, и нежно погладил кончиком пальца. Ему недоставало этой улыбки.       Аканиши просматривал фотографии, перелистывал страницы, многие из них были сделаны задолго до знакомства Казуи с Джином. Это было заметно по прическе, одежде, худощавому, вытянутому лицу. Страниц через пять стали появляться фотографии Каме с друзьями, где-то был лишь он на фоне каких-то достопримечательностей. Фотография Казуи с выпускной церемонии в университете. Он был одет в строгий темно-синий костюм. Каменаши стоял вместе с несколькими парнями в окружении девушек, одетых в праздничные кимоно. «Интересно, как бы выглядел Казуя в кимоно? Я даже в юкате его не видел».       Пролистав ещё несколько страниц, Джин натолкнулся на их совместную фотографию. Сердце Аканиши сжалось. Это было их селфи. Лицо Джина было чуть больше лица Казуи. Они улыбались в камеру и показывали пальцами знак «V». Рядом была фотография, сделанная каким-то прохожим: Каме и Джин стояли под красными клёнами. Казуя протянул свой шарф и укутал им Джина. И вот так они и были запечатлены: смущенные парни в одном на двоих шарфе под осенними деревьями. Фото Каме и Джина дома: они ели пасту, Каме жевал с набитым ртом, а Джин с трудом залез в кадр и сделал селфи. На этой и остальных страницах до самого конца были лишь их совместные фотографии. Аканиши взял в руки фотоальбом и присел на диван. Ему захотелось снова посмотреть фотографии.       Джин присел на диван и вздрогнул. Как эта мысль не пришла ему раньше! Мурашки пробежали по коже. Он коснулся черной обложки альбома и прошептал в тишину комнаты:       - Откуда у Ёшиды фотоальбом Казуи?       Аканиши не сразу это заметил, а отвлекшись на изображения возлюбленного, он напрочь забыл, в чьей квартире находился. Джина затрясло. Это уже не было похоже на дружбу, это было похоже на сталкерство. Аканиши снова раскрыл фотоальбом и принялся тщательнейшим образом просматривать все фотографии с самой первой страницы.       - Если Каме с Ёшидой были лучшими друзьями, то здесь, наверняка, должна была быть его фотография!       Джин вглядывался в каждое изображение. Около некоторых фотографий Каме подкладывал наклейки или кусочки бумаги с подписью: кто с ним на фото, где и когда была сделана фотография. На семейных фото практически отсутствовали пометки, иногда попадались приписки типа «День рождения Юичиро», «Родилась моя первая племяшка». Фотографии с друзьями были подписаны все, около совместных фотографий Казуи и Джина были наклеены стикеры с различными смайликами и сердечками.       - Ёшида! Я должен найти это имя! «Ёшида Кёхей».       Внимательно прочитывая каждую надпись, Джин судорожно искал фотографию с подписью «Ёшида» или «Кёхей». На поиски ушло не так уж много времени. Хотя они и были лучшими, или, по крайней мере, хорошими друзьями, то больше в студенческие годы, после странички с фотографией с выпускной церемонии, приписок с именем этого парня стало намного меньше, всего было распечатано 5-6 фотографий. Джин вгляделся в лицо парня. Хотя фотографии были довольно небольшими, лицо Казуи было очень чётким, как и лицо Ёшиды, сидевшим или стоявшим рядом.       - Не может быть… - прошептал Джин, альбом на его коленях слегка затрясся. Парень, смотревший с фотографии был не похож на того Ёшиду из компании «Mishima», которого он знал. Даже если принять во внимание тот факт, что с тех пор прошло несколько лет, что Кёхей мог потолстеть или похудеть, в таком возрасте люди внешне уже мало меняются, и черты, несомненно, остаются прежними.       - Кто этот тип? – прошептал Аканиши, он не хотел признаваться в этом самому себе, но его постепенно охватывала паника. – Он совершенно не похож на Ёшиду с фотографии…       Джин просмотрел все фотографии с Ёшидой, какие только нашёл в альбоме. Лицо парня на всех карточках легко узнавалось, лишь иногда у него менялась стрижка, но это никак не мешало найти его среди компании друзей. Ёшида Кёхей, сидевший рядом с Каме, имел треугольной формы лицо, глаза были круглыми и слегка навыкате. Брови у него были прямые и густые, уши плотно прижаты к голове. Почти на всех фото у него были усы или борода, а в одном из крыльев носа был сделан пирсинг. Кожа у парня была оливкового цвета, будто он круглый год проводил под ярким солнцем. Он был совсем не похож на того Ёшиду, что Джин знал.       - Может быть, у Каме было несколько друзей с фамилией Ёшида? – предположил Джин, хотя прекрасно понимал, что это всего лишь отговорка.       Имя Казуя почти нигде не писал, видимо, для экономии места. Однако на двух фото Джин всё же обнаружил имя.       - Юске? Ёшида Юске? Что за чёрт! – воскликнул Аканиши и вскочил с дивана.       Фотоальбом упал с колен на пол и захлопнулся.       Джин бросился к книжной полке, пытаясь найти ещё хоть какую-то информацию. На полке, где стоял фотоальбом, стояло ещё несколько художественных книг, далее были какие-то журналы, учебники по электронике и проектированию. На нижних полках стояли небольшие коробки, какие-то безделушки. Джин присел на корточки и начал вытаскивать одну коробку за другой. Он рылся в вещах Ёшиды, окончательно запутавшись. Возможно, Аканиши ошибался, возможно, в фотоальбоме по каким-то причинам не было фотографий Ёшиды Кёхея, но шестым чувством Джин понимал, что что-то здесь не так.       Не найдя ничего в коробках, Аканиши запихнул их обратно на полки и обернулся. Стол, письменный стол. Если уж что и прятать, то хранить это в ящиках письменного стола. Аканиши пробежался взглядом по крышке стола, но сверху на нем не было ничего, кроме письменных принадлежностей. Тогда Аканиши рванул за ручку верхний ящик. Тот с грохотом выкатился. Джин замер, увидев что лежит внутри.       - Что за чёрт! – прошептал Аканиши.       Джин был настолько поражён, что, казалось, потерял голос. Протянув руки к ящику, он дрожащими руками вытащил две абсолютно одинаковых записных книжки в красном кожаном переплете с тесемками-закладками внутри. Аканиши бедром толкнул ящик, и тот заехал внутрь стола. Чудом не уронив ежедневники на пол, Джин положил их на стол.       - Это розыгрыш какой-то? – Аканиши запустил пальцы в волосы и с силой потянул их назад.       Он шагал взад и вперед около стола, не решаясь раскрыть записные книжки. Они обе походили на ежедневник Казуи. - Эта записная книжка… Откуда она у вас? - Эта?.. Кажется, я купил его в канцтоварном отделе в книжном магазине…       Случайно ли Ёшида купил себе такой же ежедневник? Или это было сделано для того, чтобы спровоцировать Аканиши? Быть может, он настолько пристально следил за Каме и Джином, что решил копировать парней до мелочей? Джин шумно выпустил воздух из лёгких и снова посмотрел на ежедневники. Он боялся и в то же время хотел заглянуть в них.       - Чёрт! – прошипел он и отправился на кухню.       Жадно отпивая воду из бутылки, Джин старался взять себя в руки. Он лишь зря тянул время. Он должен открыть эти записные книжки и узнать всю правду. Если Аканиши не сделает этого до возвращения Ёшиды, возможно, он не узнает этого уже никогда. Джин оставил полупустую бутылку на разделочном столе и вернулся обратно в комнату. Отодвинув стул, он сел за стол и взял ту записную книжку, что лежала от него по левую сторону.       Он повертел ежедневник в руках. Он выглядел совсем новым, будто его начали вести совсем недавно. Страницы почти не топорщились, а закладка-тесьма отделяла от обложки меньше четверти общего объема страниц. Корешок не был потрепан. Джин поджал губы и раскрыл ежедневник. На обложке не было никаких записей, не было даже информации о том, кто является владельцем этой записной книжки. Немного осмелев, Джин решил пролистать страницы, но, к его разочарованию, ничего полезного он там не нашёл: рабочее расписание, встречи, совещания, пометки о деловых командировках, записи к врачу, какие-то пометки, номера телефонов совершенно незнакомых Джину людей.       - Похоже, это тот самый ежедневник, что я выхватил у Ёшиды тогда из рук, - пробормотал Джин и отложил его в сторону.       Этот красный переплёт его больше не интересовал. Второй загадкой оставался ежедневник, лежавший по правую руку от Джина. В отличие от первого, он выглядел более потрепанным, страницы оттопыривали обложку к верху, закладки были потрепанные и лежали почти в самом конце ежедневника. Казалось, что им уже давно пользовались, уголки и корешок были чуть потрепанными, местами виднелись сероватые картонные края. Джин придвинул к себе вторую записную книжку и раскрыл. На внутренней, белой стороне обложки был написан мобильный телефон Джина.       - Не может быть! – прошептал Аканиши и задрожал от внезапно охватившего его озноба. – Дневник Казуи… - прошептал он ещё тише. Имя любимого сорвалось с его губ и потонуло в тишине комнаты. – Разве такое возможно?..       Аканиши нашёл первую запись в ежедневнике. Дрожащими пальцами водя по строчкам, он всё шире открывал рот от удивления. 17 августа 20## года Ах, на улице такая жара, что я, кажется, сейчас расплавлюсь… Сижу дома под кондиционером. Положил огурцы в лёд. Жду, когда они станут холодненькими. Ненавижу ждать. Поскорее бы они охладились, и я смог бы ими похрустеть. Кажется, на работе у нас небольшое затишье. Наконец-то ухожу вовремя. Кстати, сегодня в интернете натолкнулся на новость, что в начале сентября выходит новая книга N-сана! Непременно её куплю!       Красивый, витиеватый почерк, несомненно, принадлежал Каменаши. Автор, о котором говорилось в этой записи, был любимым автором их обоих. И ведь благодаря именно этой книге они и познакомились. Джин не мог поверить своим глазам.       - Так, значит, это он украл у меня ежедневник в тот день!       Теперь всё встало на свои места. Этот чокнутый сталкер выкрал дневник Казуи, чтобы иметь возможность манипулировать Джином. Но почему тогда альбом с фотографиями, принадлежавшими Каме, оказались в квартире Ёшиды? Чтобы можно было прикинуться другом Казуи, использовав фамилию постороннего человека?       - Но зачем? – искренне не понимал Джин. – Какой ему толк от меня? Не слишком ли много заморочек, чтобы просто трахнуть меня?       Аканиши вздохнул и откинулся на спинку стула. Неужели ему придётся выбивать признания из Ёшиды самому? Впереди был целый день. Джин снова вздохнул. Он встал со стула и, прихватив дневник Каменаши, устроился на диване и принялся читать.       Джин и раньше открывал дневник Каменаши, но открывая, всякий раз не дочитывал до конца. На страницах этого дневника Каме остался запечатленным настолько живо, что Джин не находил себе места и снова вспоминал день аварии. Воспоминания мучали его, и Джин вновь и вновь откладывал чтение. Однако пришла пора перестать пятиться назад, Джин и сам это понимал. Если Аканиши докатился до того, что за любую правду о Казуе готов ложиться под малознакомых типов, то почему он не может просто прочесть записи, которые делал Казуя при жизни. Почему Джин боится узнать правду напрямую от Каменаши? Хотя Аканиши и не был уверен, что найдет в записях Каме что-то такое, что способно было перевернуть его мир, он всё же принялся за чтение. Во всяком случае, ему нужно было как-то убить время до возвращения Ёшиды.       Глаза Джина пробегали по знакомым строчкам. Черными чернилами красивыми иероглифами Казуя рассказывал дневнику о своих буднях, делился впечатлениями и ругал себя за промахи. Пожалуй, с дневником Каме был более откровенным, чем с Джином. Это ревность? Аканиши усмехнулся и перевернул страницу. Читая записи Каменаши, Джин будто снова оказывался в той тёплой и солнечной осени, когда они с Казуей познакомились. Их встречи, свидания, поцелуи, мечты Казуи об их совместном будущем, раздумья над покупками и подарками, озабоченность чем-то, тревоги по каким-то личным поводам – всё это было на страницах потрепанного дневника.       Но внезапно чернила в записной книжке сменились с черного цвета на темно-синий. Записи стали более обрывочными и сумбурными. Джин нахмурился и сосредоточился на записях. Пробегая глазами по строчкам, он не мог поверить в то, что он читал. Казуя никогда не рассказывал Джину о своих семейных проблемах. Всегда улыбчивый и ласковый он даже не наталкивал на мысли о том, что что-то могло произойти. 16 марта 20## года Сегодня я ездил домой к родителям. Мама звонила вчера и сказала, что это срочно. Я думал взять с собой Джина, чтобы представить семье, но тон у мамы был какой-то встревоженный. Надеюсь, отец не взялся за старое? Ведь мы с ним поговорили обо всём ещё в феврале, он обещался и божился исправиться! Что же это такое! Когда это уже закончится? 17 марта 20## года Не было никакого смысла ездить домой, лишь потрепали друг другу нервы. Я не могу понять этого человека. Он снова ввяз в какие-то сомнительные займы, да ещё пошёл на скачки. В итоге он профукал все те деньги, что Юичиро дал им взаймы! Я высказал отцу всё, что у меня накопилось! А накопилось уже прилично! Я заметил, как он виновато смотрел на меня, но я был слишком раздражён, чтобы попросить прощения за резкие слова… 19 марта 20## Сегодня мы ходили с Джином на свидание. Кажется, он почувствовал моё настроение и решил меня отвлечь. Хотя не обязательно было вести меня в такой красивый ресторан, мне было безумно приятно. Он был сегодня такой внимательный. Джин хотел порадовать меня и в постели, но у меня голова была забита семейными проблемами. Я поцеловал его так нежно, как только сумел. Надеюсь, он не обиделся?.. Надо как-то отстраняться от отцовских проблем, иначе я создам ещё больше проблем Джину.       - Ты не создавал мне проблем, глупый, - улыбнулся Джин, а в глазах защипало. – И я никогда не обижался на тебя за подобное… 23 марта 20## года Шеф сказал, что завтра мы летим в командировку на Тайвань. Там будут проводиться наши профессиональные тренинги, а ещё мы съездим на завод, который изготавливает оборудование, которым мы пользуемся. Шеф сказал, что, возможно, мы заключим с ними договор о поставках. Джин попросил привести ему сувенир. Я был бы не против, если бы он поехал со мной, но работу никто не отменял… Пора ехать домой. Что бы приготовить на ужин? 25 марта 20## Сидим в аэропорту в ожидании посадки. Завтра едем с Джином в Камакуру любоваться сакурой. Надеюсь, она ещё не опала? Накупил ему сувениров. А ещё взял забавную футболку, надеюсь, ему понравится Устал ужасно… Хочу спать.       Джин положил раскрытый дневник на грудь и запрокинул голову. В глазах щипало, а реальность расплывалась в солёных слезах. Это были последние дни Казуи. То путешествие в Камакуру стало для них последним. Наверное, Джин никогда не наберется решимости съездить в тот город снова. Грудь сдавило тисками, а комок встал в горле.       Джин отложил дневник в сторону и снова направился на кухню сделать несколько глотков воды. Пустую бутылку он бросил в мусорное ведро.       Вздохнув, он вернулся в гостиную и раскрыл записную книжку. Пролистав чуть дальше, он обнаружил новые записи. Аканиши насторожился и пробежал строчки глазами. Чернила снова были черными, и почерк был, несомненно, Казуи.       - Возможно, эти записи Каме сделал в больнице? – предположил Джин и перелистнул страницу.       Джин нахмурился. В последующих записях отсутствовали даты. С апреля и до конца мая я пролежал в больнице. Я не вел никакие записи, поскольку не мог писать. У меня был перелом ключицы и руки. К тому же мне так и не привезли в больницу мой дневник, как я просил. Похоже, брат привёз мне что-то из своей одежды и не стал заезжать на квартиру. Тот день, когда мы с Джином попали в аварию… Я до сих пор ненавижу себя за тот день… Столько всего произошло… Я плохо помню, что именно произошло. Видимо, мы врезались в фуру и вылетели за ограждение. Я помню сильный толчок, грохот, а потом звон в ушах и темнота. Я очнулся, когда меня везли из операционной по больничному коридору. Медперсонал привез меня в палату, а я всё бормотал про Джина, спрашивал, где он, что с ним. По крайней мере, мне так рассказывали. Я плохо помню первые несколько дней в больнице. Может, мне давали снотворное? Не знаю. Через пару дней ко мне пришёл врач и сказал, что мы чудом остались живы. У меня был перелом ключицы и руки, синяки по ногам и трещина в бедре, а еще огромная повязка на лице от носа до уха. Врач сказал, что я родился в рубашке. С непристёгнутым ремнем я мог запросто свернуть шею. Я начал спрашивать его про Джина, но он увёл разговор в другое русло и ничего мне не сказал. Я с трудом мог ходить, поэтому меня приходилось обслуживать. Нет ничего хуже, чем невозможность просто умыться и самому дойти до туалета. Мне было ужасно неловко перед медсестрой. Родители пришли ко мне в один из дней. Лучше бы и не приходили… Такого я от них никогда не ожидал. Даже сейчас пишу и едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть что-нибудь в стену. Мама пришла в больницу, чтобы убить меня. Нет, не в буквальном смысле. Она начала лепетать что-то про то, чтобы инсценировать мою смерть и обналичить страховку. Я был в шоке. Я хотел её прогнать. Она начала рыдать у моей койки и причитать по поводу того, что отца ищут какие-то бандиты, и лишь моя страховка может всех спасти. Я прогнал её… Это переходило уже все границы. В тот день я узнал, что произошло с Джином. Кажется, он почти не пострадал, но сильно ударился головой и потерял память за последние несколько лет. Джин… Прости меня… В итоге мои «любимые» родители регулярно приходили ко мне и ныли по поводу долгов. Сначала это были лишь просьбы, потом это были рыдания, в конце концов, это переросло в угрозы и заявления в духе того, что я ни капельки не уважаю родителей… Они как будто выбирали подходящие моменты, чтобы заявляться ко мне. Родители медленно ломали меня, а Джин никак не мог выздороветь. Я сдался… Я согласился на их безумный план. Меня выписали из больницы в конце мая. «Как долго ещё я смогу оставаться «Каменаши Казуей»?...       Джин оторвался от чтения.       - Так врач мне, действительно, солгал? А рассказ тётушки Китаямы был правдой? Какой смысл был обманывать меня? – размышлял Аканиши вслух. – «Инсценировать мою смерть»? «Как долго ещё я смогу оставаться «Каменаши Казуей»?...» Неужели он в самом деле пошёл на это, - ахнул Джин. «Как долго ещё я смогу оставаться «Каменаши Казуей?» - задавался я вопросом. На следующий день после выписки мы с отцом и братьями поехали забирать мои вещи из квартиры. Я случайно встретился с Китаямой-сан. Она расспрашивала меня, но я не мог ей сказать правды. Мне было грустно расставаться с ней. Она была замечательной соседкой. Мы инсценировали мою смерть. Даже вспоминать об этом не хочется. Я ненавижу себя за то, что согласился, ненавижу родителей за то, что сумели уговорить меня. Я разрушил свою жизнь, я потерял Джина… Всё, что угодно, но потерять Джина было больнее всего… Я до сих пор безумно скучаю по тебе!       У Джина заболело в груди. Он стиснул рубашку. Ему показалось, будто он услышал это лично от Казуи. Однако в квартире он был совершенно один. За окном начинало темнеть. Аканиши включил в комнате свет и продолжил чтение. Брат через своих знакомых снял для меня просторную двухкомнатную квартиру, в ней я живу до сих пор. Мне сделали новые документы. В мэрии долго что-то проверяли. Мне стоило большого труда сделать новые документы официально. Родители дали взятку врачу, чтобы тот говорил всем, что Каменаши Казуя умер от внезапного кровоизлияния. Не знаю, был ли Джин в их числе? Возможно, так даже лучше, что он потерял память. Ему будет не так больно, как больно сейчас мне… Они устроили показные похороны, даже будто бы где-то есть моя могилка. Меня похоронили заживо, ха-ха. С обналичиванием страховки возникли какие-то трудности. Страховые агенты заподозрили родителей в убийстве. Они долго копали, но так ничего и не нашли. Мои родители получили деньги на покрытие своих долгов, а я получил круглую сумму на пластическую операцию. Я слыхал, что полученной суммы не хватило для того, чтобы рассчитаться с кредиторами, но мне уже было всё равно… Я нашел хорошую клинику, где мне изменили нос и разрез глаз. А ещё я немного изменил форму мочек ушей. На всякий случай. Чтобы уж наверняка… Поскольку деньги у меня были, я осветлил некоторые шрамы, что остались после аварии, но рубец на щеке врачи убрать не смогли. Так что теперь я буду жить с этим отвратительным шрамом. Он такой же красный, как и фамилия Джина… Я вообразил себе, что это просто Джин всегда со мной. Этим летом я разорвал все связи со своей семьей… Хотя я порой навещаю своих братьев, но мне тяжело переступать порог этого дома.       Аканиши не мог поверить своим глазам.       - Если всё, что здесь написано, правда, то может ли быть так, что Ёшида – это Казуя?..       Руки Джина похолодели, испариной покрылся лоб, а затем и всё тело. Сотни мыслей и догадок кружились в голове Джина, но он должен был прочесть до конца, чтобы убедиться в верности своих догадок. Две следующие страницы были пустыми, а затем записи продолжились, но дат по-прежнему не было. Я смог устроиться в перспективную фирму. Она довольно известная – Mishima Corporation. Моё резюме им понравилось, и меня включили в недавно начатый проект. Я смог зарабатывать на жизнь, и всё постепенно приходило в норму. Вот только… Наша компания работала над совместным проектом с другой компанией. Компанией, где работал Джин. Какая насмешка судьбы. Я безумно рад, что ты сумел восстановиться и вернуться к работе. Ты всё так же прекрасен. Я хотел наброситься на тебя прямо в зале для совещаний и увести далеко-далеко отсюда и рассказать всю мою историю, однако… Я знал, что врачи убедили тебя в том, что я мёртв, и подобная информация сбила бы тебя с толку. Да и ты бы ни за что не поверил. Да я и сам бы себе не поверил… Когда ты отвлекся на коллегу, я стащил у тебя свой дневник. Я сам отправил тебе его, чтобы у тебя осталась хоть частичка воспоминаний обо мне… К тому же я надеялся, что так память скорее вернётся к тебе. Я стащил записную книжку, а потом всячески тебя провоцировал. Наверное, я нарочно дразнил тебя и грубил, чтобы ты возненавидел меня, чтобы ты отдалился от меня и жил новой жизнью. Однако я заметил, что ты потух. Ты больше не улыбаешься, ты стал строгим, хмурым и неприветливым. Я ни разу не увидел улыбки на твоём лице… Скажи, ты скучаешь по мне?        - Как ты можешь задавать мне подобные вопросы? – спросил Джин у дневника и размазал катившиеся по щекам слезы. 24 октября 20## года Как и в тот день, год назад, за окном идёт дождь. Хотя нам и не удалось приятно провести этот день, я пока не собираюсь сдаваться. Похоже, я разозлил Джина, ха-ха. Я совсем растерял сноровку? Или я теперь флиртую совсем по-другому? Я хочу быть рядом с тобой, и в то же время отталкиваю. Что мне делать, скажи? * * * Кажется, ты заметил пропажу, - писал Каме. – А когда заметил мой новый ежедневник, тут же его схватил… Если бы не выпавшая фотография, возможно, мы бы остались коллегами. Но эта фотография стала для Джина красной тряпкой. Он вцепился в меня и не желал отпускать. Он хотел знать правду. Тогда в кафе я соврал, я ничего и не у кого не крал. Сложно украсть что-то у самого себя. Джин обрушил на меня целый шквал ругательств в тот день. Когда мы были вместе, Джин редко позволял себе что-то подобное. Это я сделал его таким жестоким? Хотя что я спрашиваю? Веду себя с Джином, как последняя мразь. Всю неделю я собирался с духом, чтобы рассказать тебе правду, но так и не решился. Я сделал эти записи, чтобы при следующей встрече вернуть тебе записную книжку. Я обманул тебя, прости… Мне, и правда, очень жаль… Я напоил тебя, хотя всё выглядело так, будто ты сам напился. Я знал, что ты плоховат в гольфе, поэтому победа изначально была за мной. Когда я увидел тебя таким разбитым, у меня сердце сжалось. Ты хотел знать правду, хотел узнать, что произошло со мной на самом деле. Эта мысль грела мою душу. В животе снова захлопали крылышками бабочки.. Если после всего, что я сделал с тобой, ты всё ещё захочешь быть со мной, тогда я поверю в настоящую любовь, что преодолевает все препятствия. Сейчас я выгляжу по-другому, у меня испортился характер. Я придумал себе новое имя: взял фамилию лучшего друга и имя одного из своих бывших коллег. Теперь я Ёшида Кёхей, а вовсе не Каменаши Казуя… Почему же я не рассказал тебе правду? Почему я допустил то, что произошло сегодня ночью? Ответ прост Я люблю тебя… Я хотел быть рядом… Когда ты напился, я решил воспользоваться ситуацией. Я рассчитывал на то, что если ты каким-то образом раскроешь мой секрет, то сможешь списать всё на пьяный бред… Когда ты прижал меня к стене на улице, клянусь, я едва не потерял голову… Но мне пришлось обезопасить себя Я связал тебе руки, чтобы ты не смог коснуться моего тела, выключил свет, чтобы ты не увидел меня обнажённым. Я изменил лицо, но моё тело осталось неизменным. Шрамы, родинки, соски, каждый сантиметр моего тела был тебе прекрасно известен… Надеюсь, в следующий раз я наберусь смелости, чтобы…       В замочной скважине звякнули ключи. Джин заложил пальцем страницу и направился в коридор. Заметив движение, Ёшида поднял голову.       - Ты не ушёл? – прохладно спросил он, глянув на Аканиши, и продолжил разуваться.       Надев домашние тапочки, Кёхей повесил пальто в стенной шкаф и направился в ванную, но замер, не сделав и шага. Он заметил, что Джин держит в руке записную книжку в красной обложке. Аканиши, проследив за взглядом Ёшиды, понял, что тот заметил дневник. Джин следил за изменениями на лице Кёхея. Маска ехидства и наглости рушилась и невидимыми осколками падала к ногам парня. Он приоткрыл рот от удивления и не мог сдвинуться с места.       - Кажется, ты не рассчитывал, что я найду его? – Джин приподнял дневник над головой и улыбнулся.       - Но… Но ты же должен был уйти? – пролепетал Ёшида.       - Ты нарушил условия сделки, - напомнил ему Джин. – Ты кайфанул в своё удовольствие, а меня решил оставить ни с чем?       - Вовсе нет… - отпирался парень. – Я мог бы тебе всё рассказать и в другой день, - пожал плечами Ёшида. Джину показалось, что Кёхей смог взять себя в руки, но Аканиши решил не давать ему возможности овладеть ситуацией.       - Знаешь, что это такое? – Джин помахал дневником перед лицом Ёшиды, тот побледнел. – Думаю, тебе хорошо известно, что это такое. Да, Казуя?       Глаза Кёхея распахнулись от удивления, он открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать подходящие слова, но всё его красноречие исчезло без следа. Аканиши схватил парня свободной рукой за плечо и с силой прижал к стене.       - Нет необходимости хранить от меня секреты, - прошептал Джин, а кончик языка Ёшиды скользнул по губам.       Джин наклонился к парню и сомкнул губы в нежном поцелуе. Атакуя Ёшиду снова и снова, он углублял поцелуй, он рушил стены, заставлял парня сдаться, сдаться без боя. И тот сдался. Кёхей притянул к себе Джина за талию и, не разрывая поцелуя, вытащил дневник из руки Аканиши, а затем переплел с ним пальцы рук. Ежедневник упал на пол, грохотом отдавая в голову парням.       - Казуя… - шепнул Джин парню на ушко.       - Джин… - на выдохе произнёс Кёхей, нет, Казуя, и вцепился в рубашку Аканиши, притягивая парня к себе.       - Всё будет хорошо, Казу, - ласково произнёс Аканиши.       Казуя ничего не ответил. Он лишь крепко обнял Аканиши и прижал к себе. Джин почувствовал, как его рубашка начала промокать от слез. Он запустил руку в волосы парня, лаская.       - Всё будет хорошо, - произнес Джин вновь и подхватил парня на руки.       Каменаши вскрикнул от неожиданности, но противиться не стал. Он обвил руками шею Джина. Куда бы Джин его не понес, что бы он с ним не сделал, Казуя больше не собирался скрываться. Аканиши аккуратно опустил его на постель и навис над парнем.       - Сегодня ты не будешь связывать мне руки? – лукаво спросил Аканиши.       - В этом больше нет смысла, - покачал головой Казуя.       Джин наклонился к Каме и оставил на его губах сладкий поцелуй. Проскользнув рукой от щеки по шее к груди, Джин принялся расстегивать рубашку Казуи, затем манжеты, а после раздел Каменаши. Аканиши бросил рубашку на пол и поцеловал Каме в солнечное сплетение.       Шрам от велосипеда на руке, зеркальная, как и у самого Джина, родинка на плече. Россыпь темных точек по всему телу. Даже родинки на щеках почти все остались на прежних местах. Маленькие розовые соски, которых так стеснялся Казуя, чуть припухли. Джин обхватил один из них губами и ласково прикусил. Сладкий стон тут же последовал за этой манипуляцией. Джин улыбнулся и посмотрел в глаза парню.       В глазах Каме плясали огоньки радости и счастья, они были влажными, будто вот-вот хлынут слезы. Джин взял руку Казуи в свою и переплел их пальцы. Аканиши положил голову на грудь Каме и прислушался к сердцу. Сердце Казуи быстро билось, едва не выскакивало из грудной клетки. Аканиши прикрыл глаза и почувствовал, как слеза сорвалась с ресниц и упала парню на грудь.       Стук сердца в груди Казуи был для Джина самым дорогим сокровищем на свете. Каме, живой и здоровый, был здесь, лежал в его объятиях и обнимал в ответ. Что бы ни было дальше написано в записной книжке, это уже не имело никакого значения…