Закрывая глаза, я вижу твоё лицо

      Впервые они встречаются, когда Хансоль приезжает на переговоры по покупке фирмы, которой управлял Вону.       Младший серьёзен, потому что это его первая сделка - завершение испытательного срока в новой компании. Но все же он не может скрыть волнения и роняет ручку прямо перед ногами Вону.       «Как в дурацких дешевых порнофильмах. Надо было выпить успокоительных по совету Сынгвана», - проносится у него в голове.       Старший легко смеётся, разряжая обстановку: - Мой муж бы назвал это сценой из дешевого порно. - Всегда интересно было, как это происходит в дорогом, - в ответ переливисто смеётся, и нервное напряжение куда-то уходит.       Договор подписан, и Вону внезапно предлагает это отметить в каком-нибудь ресторане. Хансоль соглашается, отправляя короткое смс «Буду поздно. Отмечаем подписание контракта. Целую.»       Старший звонит тоже, но разговаривает нервно, обещает сделать фото с отчетом.       Хансоль проникается сочувствием. Пусть у них с Сынгваном и не было никогда большой любви, но до тотального контроля дело никогда не доходило.       Они поженились четыре года назад. Больше по велению родителей, чем по собственному желанию. Точнее Сынгван этим желанием даже немного горел, а вот Хансоль.. Он только закончил школу, по-детски мечтал влюбиться с первого взгляда и жить долго и счастливо.       Свадьба прошла пышно, и о ней писали ведущие газеты Сеула. А потом.. Потом начался быт. Сынгван был довольно требовательным в некоторых вопросах, но все же пытался не сажать Хансоля в золотую клетку и окружал заботой насколько мог. Хансоль не тяготился этими отношениями, но ему все же не хватало искры той первой любви. И иногда он ловил себя на мысли, что хотел бы влюбиться сильно и по-настоящему. Разрастись этим мыслям младший не давал, потому что не мог предать человека, который так много для него делал. Он не хотел причинять боль. - Это ваш муж? - осторожно интересуется Соль - Да. У нас сейчас сложные отношения, - Вону трет переносицу указательным и большим. - Все обязательно наладится, -звучит ободряюще. - Не уверен, что хочу этого.       Вону и правда не хотел. Этот токсичный брак длился уже шесть лет, и старший даже уже не помнит, когда мог выйти из дома просто так, без обязательного фотоотчета и постоянных звонков. Мингю был ревнив до невозможности. Но не от боязни потерять и неуверенности в себе, а потому что считал, что все, что он когда либо увидел, безоговорочно принадлежало ему. При этом сам не особо следил за своим поведением. Его часто видели в компании других мужчин и женщин, и ситуация была более чем однозначной. Вону сначала терпел измены, потому что все же любил, а потом потому что начал опасаться за свою жизнь. Приступы гнева Мингю всегда оканчивались побоями, после которых невозможно было выйти из дома ещё несколько дней. Вону страдал и где-то в глубине хотел сбежать, но не мог, да и не к кому было. Сердце отчаянно искало любви, но пока не находило.       Молодые люди идут в ресторан неподалеку. Поначалу неловкое общение перерастает в оживленную беседу. Они узнают друг друга, и из незнакомцев превращаются в едва ли не друзей.       Вону ловит себя на мысли, что Хансоль красив, умен и отчего-то необычайно ласков с ним. Что в глазах огонь плещется, а губы наверняка очень мягкие и сладкие, словно мед с молоком. Старший гонит от себя внезапно возникший трепет внутри и выпивает вина больше, чем следовало бы. Он сбрасывает все звонки Мингю и просит Соля отвезти его в гостиницу.       Младший не противится. Ему искренне жаль Вону, который обнажил перед ним свою сломленную душу. И его собственная так же потянулась к нему. Внезапно, как в романтических фильмах, которые он не любил.       Хансоль вызывает такси и, едва посадив пьяного старшего на заднее сиденье автомобиля, видит звезды перед глазами от внезапно прилетевшего удара слева. Мингю, огромный и разъяренный, готов уничтожить всё, что видит. Он хочет вытащить старшего из машины, но мальчишка успевает захлопнуть дверь прежде, чем ему разбивают губу. Вону стыдно и страшно, но он просит таксиста поскорее уехать. Просить дважды не нужно. Мингю слишком увлечен избиванием Хансоля, но парня спасает охрана, которая грозится вызвать патруль. Младший остается один, отхаркивая скопившуюся во рту кровь. Он совершенно не винит Вону и хочет только одного - чтобы тот добрался до гостиницы в целости.       Дома Сынгван обрабатывает мужу раны. Он тактично расспрашивает о произошедшем, и Хансоль, не привыкший врать. рассказывает как на духу. - Я не поощряю измены, - вдруг говорит старший. - Возможно, ты прослушал, но я просто посадил его в такси. Или это тоже считается за измену? - Нет. Просто хочу сказать, что если ты поймешь, что влюбился в кого-то другого, сразу скажи мне. Я не монстр. - Я тебя никогда им и не считал.       После этого инцидента жизнь течет своим чередом, если только не считать большого скандала в семье Вону, после которого тот не мог выйти из дома целых две недели.       Получив свободу, старший сразу же пишет Хансолю и просит прощения. Но Соль и не думал обижаться или сердиться. Он участливо спрашивает о состоянии Вону, а потом не может скрыть ужас пробравшийся под кожу от услышанного. Вону настаивает на встрече и диктует младшему адрес.       Тот, не раздумывая, собирается и предупреждает Сынгвана о встрече. Тот немного злится, потому что подсознательно чувствует надвигающуюся беду, о которой не подозревает даже сам Хансоль.       Они встречаются в мотеле на краю города. Вону нервничает и постоянно озирается, и Хансоль успокаивающе поглаживает чужое плечо. - Хансоль, это сложно объяснить, - произносит старший, едва закрывается дверь номера. - Ты можешь не торопиться, хён, - сердце бьется чаще, и Хансоль признается к себе, что скучал. - Нет, это важно. Я.. я скучал по тебе, как ни по кому за последние шесть лет.       Вону касается лица напротив, проходит кончиками пальцев по высокому лбу, линии скул и замирает на губах.       Хансоль забывает, как дышать, и с ужасом осознает, что ему нравится. - Хён.. Мы оба женаты. - Я не люблю его, - слова даются легко. - Ты видел его. Так проходит вся моя жизнь. Я больше не хочу так. - Я не могу предать..       Вону не разочарован. Он пытается понять, потому что для себя он все осознал ещё когда лежал сломленный после побоев. Понял, что та искра в ресторане не алкоголь, что Хансоль не просто так.       А младший мечется. Его неосознанно тянет к Вону, но он просто не может, не может предать Сынгвана.       Старший осторожно гладит исказившееся болью лицо Хансоля. Он не давит. Переходит на дурацкие разговоры про работу в офисе и своё детство, предлагает все же поужинать и выпить вина.       Хансоль благодарен.       Они снова беседуют обо всем на свете, а потом устраиваются на кровати смотреть кино. Вону перебирает мягкие волосы, легко касается широких плечей, вдыхает аромат кожи. Мёд и молоко. Ему не нравился этот запах ни на ком, кроме Хансоля.       Младший жмётся отчаянно. Ему странно и страшно, но он ничего не может с собой поделать. Ему тепло. Он словно только закончил школу и встретил свою первую любовь. Такой трепет внутри..       Они встречаются взглядами случайно, и Вону не может сдержаться. Нависает над мальчишкой и сминает чужие губы нетерпеливо и жадно. Он почти не встречает сопротивления и спускается поцелуями ниже. Хочет метку оставить, но останавливает себя. - Вону, - почти стонет Хансоль. - Прошу..       Старший останавливается и извиняется легким поцелуем в висок. Он прижимает мальчишку к себе, шепчет что-то успокаивающее, предлагает вызвать такси. Хансоль соглашается. Ему нужно разобраться в себе, поговорить с Сынгваном. Он не хочет и не может врать.       Вону провожает мальчишку, с опаской смотрит на 90 пропущенных. Но сейчас ему не страшно. Он знает, ради чего стоит терпеть. Ради кого стоит ждать.       Хансоль буквально влетает в квартиру и ищет мужа. - Сынгван? - Что случилось? -спрашивает обеспокоено. - Ты должен знать..       Хансоль говорит много и торопливо, пытается удержать накрывающую истерику. Говорит, что недостоин, что Сынгвану стоит немедленно его выгнать. Он утыкается во все же ставший родным изгиб шеи. - Спасибо за честность, Хансоль, - берет паузу. - Ты любишь его? - Я не знаю. Я запутался, Квани, - он шумно выдыхает и практически умоляет: - Поцелуй меня.       Хансолю просто необходимо знать. Сынгван целует мягко, неторопливо. Забирается пухлыми пальцами под футболку и касается прохладной кожи. Он понимает, что уже потерял, но ждёт, когда его мальчик сам все осознает.       Футболка оказывается на полу, а вслед за ней джинсы и мягкий халат старшего.       Хансоль прижимается горячо, не оставляя и миллиметра между телами. Сынгван целует горячо, оставляя последние следы принадлежности на нежной коже. А потом срывается зверем раненым. Прижимает к себе, оставляя следы от пальцев, вжимает в стену так, что Хансоль стонет не то от боли, не то от наслаждения. - Ты все ещё мой, - рычит, прикусывая кожу на шее. - Твой, - шепчет, словно успокаивая.       Сынгван входит почти без подготовки, пытаясь заполнить-напомнить о себе. Хансоль скулит и оставляет глубокие царапины на его плечах, обнимает ногами бедра. Старший заставляет выгибаться от каждого движения, оставляет поцелуи-укусы на теле, ловит каждый стон с приоткрытых губ. Ему важно сейчас забираться под кожу, потому что больше не будет. Потому что последний раз обмякает в его руках крепкое и такое родное тело. - Независимо от твоего дальнейшего выбора.. Это лучшие четыре года в моей жизни, - влажные пряди с лица напротив убирает. - Я оборву все связи, Квани. Ради нашей семьи.       После в душ идут, где мягко мылят тела друг друга, преисполненные необъяснимой нежности. Сынгван по своему обыкновению выдаёт витамины и наливает травяного чая, и больше они об этом не говорят.       Когда Вону возвращается домой, там никого нет - вероятно Мингю ищет его по всему городу. Старший достает чемодан на замке и складывает туда все, что связано с Хансолем: фото, записки и даже пресловутый договор купли-продажи -, удаляет все сообщения и звонки, потому что не хочет, чтобы младшему причинили какой-либо вред. Потом ставит все в дальний угол кладовой и заставляет другими вещами.       Он принимает душ, отправляет всю одежду в стирку, потому что кажется, что весь пропах этим мёдом и молоком.       Ключ проворачивается три раза, и Вону вздрагивает от этого звука. Мингю внезапно спокоен, но это самое страшное его состояние, непредсказуемое. - Иди сюда, - и старший не противится. - Теперь я всегда буду знать, где ты. И молись всем богам, чтобы я не нашел Хансоля. - Не трогай его, прошу, - голос дрожит. - Посмотрим на твое поведение.       На лодыжке Вону захлопывается металлический браслет, мигает прохладным голубым.       Спокойствия Мингю хватает ровно до завершения ужина, а после он срывается. Впечатывает старшего в стену, начинает бить лихорадочно, превращая лицо в кровавое месиво, а тело в огромную гематому. Вону не издает ни звука, и в этой пугающей тишине слышен хруст костей - Мингю наступает на хрупкую ладонь. - Теперь ты даже написать ему не сможешь. Спасения ждать неоткуда.       Старший отключается, а Мингю, как “заботливый” муж, вызывает скорую и списывает всё на хулиганов. Разумеется, он никого не пускает в комнату, буквально залитую чужой кровью.       Вону теряет счет времени в этой череде постоянных издевательств и физического насилия. Он не выходит из дома, потому что не успевает заживать. На едва подсохшей ссадине появляется новая, следы от пальцев на шее уже превратились в украшение, которое невозможно снять.       С наступлением ночи кошмар только разрастается. Никакой любви, только животное удовлетворение желания младшего. Кровь на бёдрах уже давно превратилась в тиски, которые только ширились, не было сил даже хрипеть от пронзающей тело боли. В такие моменты Вону закрывал глаза, чтобы вновь увидеть лицо Хансоля. Только он помогает окончательно не сломаться, не вскрыться в ванной, чтобы прекратить этот ад.       Хансоль бьет тревогу, когда ему сообщают, что Вону не было в офисе уже несколько месяцев и он ни с кем не выходил на связь. Младшему никогда не было все равно, но он обещал Сынгвану прекратить это общение ради семьи. Но из головы и сердца все равно выкинуть не получалось. Чувства только разрастались и не давали покоя, потому что хотелось быть рядом не с уютным Сынгваном, а с родным, пусть и сломленным Вону. Хансоль мучается, пытается делать все правильно, но от этого только боль ширится.       Младший не выдерживает и просит мужа, работающего в полиции, помочь разыскать Вону.       Сынгван не дурак и все понимает. Вместе с информацией о последнем местонахождении Чона приносит заявление на развод. - Почему? - удивленно спрашивает. - Малыш, я же вижу, что ты его любишь. - Квани.. - Пожалуйста, не обманывай хотя бы себя. - Я тебе никогда не изменял.. - Я знаю. Ты бы не смог. Слишком честный и правильный. - Прости.. Я.. я правда люблю. - Будь осторожен.       Хансоль коротко и благодарно целует мужа и, оставив заветную закорючку в заявлении, вылетает из квартиры. Сынгван впервые за долгое время даёт волю своим чувствам.       Младший же чувствует облегчение, что все же ничего непоправимого не сделал, но это все постепенно сменяется ужасом и страхом за Вону. Он летит по адресу, который достал для него Квани, влетает на шестой этаж и безостановочно звонит в дверной звонок. С той стороны пугающая тишина, но младший не оставляет своих попыток.       Вскоре с той стороны все же раздается шорох. - Вону, пожалуйста, открой. - Уходи, пока он не вернулся, - голос дрожит. - Я не уйду отсюда без тебя.       Вону слышит, как Хансоль садится под дверью и звонит Сынгвану. Он мечется, но все же открывает. Мингю должен вернуться только через несколько часов.       Хансоль в ужасе. Старший едва стоит на ногах, ещё более худой, чем прежде, с наскоро наложенным гипсом, весь покрытый синяками и ссадинами.       Мальчишка сажает Вону на тумбу, а сам быстро собирает самые необходимые вещи и помогает одеться. Старший кивает на браслет на ноге, и Хансоль судорожно пытается его снять. Ничего не выходит, и младший просто разбивает все датчики, которые видит.       Он снова набирает Сынгвану и просит встретить их у подъезда и помочь с браслетом.       А потом.. Все повторяется, как в их первую встречу. Мальчишка успевает захлопнуть дверь автомобиля перед носом Мингю прежде, чем получает под дых.       Сынгван встречает Вону у подъезда и помогает добраться до квартиры, а затем снимает браслет с ноги - благо опыт был не маленький. Он хочет отправиться спасать мужа, но старший останавливает этот порыв, говоря, что он будет нужнее здесь. Кван нехотя соглашается и готовит аптечку, а также вызывает знакомого врача.       Хансоль же, никогда прежде не причинявший кому-либо боли, решается ответить Мингю ударом в челюсть. Старший от неожиданности теряется, но привычная ярость быстро возвращается. Сегодня спасать Хансоля некому: ни патрулей, ни охраны, ни случайных знакомых. Старший не унимается и продолжает избивать мальчишку, который хоть и давал отпор в начале, все же не смог справиться с этим разъяренным Халком.       В Мингю что-то щелкает, когда на его руках оказываются наручники, а голова совершенно по-дурацки ударяется о крышу полицейской машины. Сынгван остался с Вону, но не мог не вызвать наряд к дому Кима. Ни он, ни старший не пережили бы потерю мальчишки.       Хансоля домой отвозит вторая машина. Он в сознании, но видит все мутновато-красным из-за застилающей глаза крови. Тело превратилось в большой сгусток боли. Но оказываясь на пороге квартиры, он расплывается в улыбке, когда видит обеспокоенные, но такие родные лица. - Малыш.. - Я в порядке. - Мы видим, - усмехается Сынгван и помогает пройти в квартиру. - Сейчас тебя осмотрит врач, а потом хоть на голове стой.       Младший соглашается. Дает себе зашить рассеченную бровь и губу и даже почти не сопротивляется, выслушивая советы врача. А потом направляется в гостиную, где его жду Вону и Сынгван.       Они разряжают обстановку дурацкими разговорами о природе и погоде, а потом Сынгван помогает двум болезным сесть в такси и отправиться на квартиру, которая обычно использовалась Кваном как служебная.       Оказавшись в полумраке квартиры, парни не спешат включать свет. Хансоль помогает принять ванну старшему, осторожно омывая превратившееся в синяк тело. Иногда он мягко касается губами худых плечей и спины. Младший корит себя за то, что не спас раньше, но Вону даже не думал обвинять. - Хён.. - Да, Сол~и? - Я люблю тебя.       Вону расплывается в широкой улыбке и понимает, что все это ожидание стоило того. Он позволяет младшему закутать себя в теплый халат и отвести в спальню, уложить на мягкую кровать. Старший забывает обо всех травмах стоит только Хансолю оказаться в его руках. Он касается губами лба, виска, щек, губ. Соль льнет ближе и возмущается из приличия, что Вону нужно сначала поправиться. - Мне больше не больно, - шепчет старший. - Позволь мне любить..       Хансоль сдаётся, позволяя теплым тонким пальцам расстёгивать пуговицы на рубашке, сам забирается под мягкий мохер, утыкается носом в изгиб шеи, обжигая кожу. Целует робко и осторожно. И Вону ведет от этого.       Он прижимает мальчишеское тело к кровати, раздевает неловко и судорожно, но когда припадает губами к ключицам, все кажется до боли правильным и таким нужным. Языком рисует узоры на груди, срывая тихие стоны. Хансоль притягивает к себе Вону и целует так, что пить - не напиться. Вону нежен, как ни с кем и никогда, и мальчишка впервые чувствует себя правильно наполненным. Он выгибается от каждого движения, а старший губами собирает мёд с молоком и с ума от этого сходит. Ловит поцелуем последний стон и прижимает к себе такого родного, такого теплого, такого его.       Хансоль продолжает льнуть и мурчать куда-то в шею старшему нежности. И оба они счастливы, и знают, что это только начало их долго и счастливо.