Цвет ночного неба

Вот и утро наступило. Носки, Ларри, Трэвис, даже Лиза – все ещё спят в такую рань. Снег стремительно таял, что было неплохо. На улице снова поют птицы и пробиваются выжившие растения. Деревья просыпаются от короткого сна, пускают по своим ветвям сок и заставляют листья наливаться зелёным. Ближе к семи утра солнце светило во всю и снова играло с Трэвисом, что спрятался под тёплым одеялом. Не хотелось покидать вселенную с огромными бабочками и свежим печеньем, а надо было. Будильник утром не жалеет никого, без исключений. Громкий звон врезался в уши; одно из самых неприятных ощущений – вставать по утрам. Злой будильник испортил это прекрасное утро. В шкафу Трэвиса, тем временем, из-за этого монстра происходил полный переполох: матери укачивали своих детей, старики – и не только – падали от инфаркта, а Носки бегали и всех успокаивали. Среди мамочек, детей и стариков тоже, конечно, Носки были, но по большей части все они были молодыми. — Успокойтесь, добрые граждане Трэв’са-Шкэффа, это всего лишь гортанный хрип гоблина, живущего над Тумбингом хозяина! – успокаивал всех мэр. Только одну пару одежды вся эта тревога не коснулась, хотя, скорее не заботила. — Нет, ну ты слышал, слышал?! – плакал Носок Лука. — Ну ты чего так... – успокаивал его шарф Акакий. — Носок Савелий (тот самый Левый Носок Ларри) ещё пожалеет раз сто, ты же знаешь, какая Макс шлюха! — Знаю... – хныкнул Лука в ответ. — Но я всё равно не могу смириться с тем, что он целует другого! Тем временем в городе всё утихомирилось, ведь Трэвис соизволил выключить будильник. Он сладко потянулся и зевнул. Вставать совсем не хотелось, как раз и местечко себе нагрел... Правда, видеть лицо злой Пакертон было в разы хуже. Зевая, он направился прямиком в ванную комнату. Сделав все свои дела, Трэвис молча пялился в мраморное зеркало, а следом ушёл на кухню. Там он приготовил яичницу и сделал себе кофе, поставил еду на стол и залип в телефон. Через полчаса яичница была съедена, а на дне белой чашки оставалось три капли остывшего кофе. Время наступало на пятки, но он неторопливо листал ленту в Инстаграме, не удосужившись даже помыть посуду. Всю идиллию одиночества в духе «я никому не нужен, меня никто не любит» разрушил вошедший (хоть и с благими намерениями) на кухню Кеннет. — Доброе утро, – сонно пробубнил он. — Доброе, – ответил ему Трэвис. — Тебе ко скольки в школу? – Кеннет зевнул. — Успеешь? — Ларри обещал зайти за мной, – смущённо говорил Трэвис. — Он позвонит, я не опоздаю, обещаю. Кеннет направился к холодильнику и открыл его. — Яйца закончились? — Нет, четыре ещё есть. – Трэвис улыбнулся. — Трэвис, это не смешно. — Нет, там правда осталось четыре яйца... – Он встал со своего места и подошёл к холодильнику. Из-за пакета с какой-то зеленью он достал коробочку с оставшимися четырьмя яйцами. — А-а-а... – протянул Кеннет. — Извини. — В любом случае, я приготовил завтрак и тебе. Будешь? – И он указал пальцем на тарелку с остывшей яичницей, что стояла на кухонном столе. — Кофе сделать? — Спасибо, но не стоит. Посуду сам помою, иди собирайся. — Хорошо. Пройдя к лестнице, Трэвис метнулся к своей комнате и сжал телефон, что лежал в кармане. С надеждой в ожидании звонка от Ларри, он завалился на кровать закрыл глаза. «Что же это за припадки были... – начал размышлять Трэвис. — Неужто у меня крыша едет? Хотя... они зачастили на этой неделе, но в последние дни всё как-то спокойнее. Я даже не задумаюсь об этом... может, и к лучшему. Однако, появиление Ларри меняет мою жизнь снова и снова, то на 180°, но снова на 360°. И тот кулон... не могла же это быть чистая случайность. Хотя есть вероятность осознанного сна, но все эти тактильные ощущения, звуки, так ещё и кусочек на память. Отношение папы в мою сторону очень изменилось, при чём резко. Слишком резко. Я чувствую подвох, но есть ли он на самом деле? Чувствую себя каким-то шизофреником, хах. А если я вообще только один живой – ну, настоящий. А все вокруг – плод моего воображения. Ларри, папа, Сал, Эшли... Нет! Это уже какая-то теория солипсизма, мне не нравится мой поток мыслей. В то же время, теория возможна, хоть и не подтвердима. С Ларри мы познакомились сравнительно недавно и я определённо что-то чувствую к нему. Немного изучив его характер... или иллюзию, что он создал, могу сделать вывод, что Ларри в этом плане горд и отчасти эгоистичен. Не думаю, что он принял бы меня так быстро. Или вообще принял. Не исключаю тот вариант, что это влияние кулона. Теперь мне интересна природа этого маленького половинистого сердечка, хах! Возможно это самая сокровенная тайна человечества, чистая случайность или моя паранойя. Как бы то ни было – я узнаю всю правду, даже ценой собственной жизни». Почти углубившись в мысли, оказавшись в полудрёме, в реальность Трэвиса вернул прерывистый стук в дверь комнаты. Трэвис раскрыл глаза и вздохнул, подав голос и даже не удосужившись встать с кровати: — Кто? — Я, – ответил знакомый, но в то же время нет голос. — Можно пройти? — Угх! Ладно, входите. Дверь открылась, за ней расстелился тёмный коридор без единого источника света. Трэвис вздрогнул и вгляделся в темноту – тоже ничего. — Несмешная шутка! – возмутился Трэвис, но ответа на его вопли не последовало. Не собираясь дожидаться шутника, чьё развлечение явно вышло из под контроля, Трэвис встал и направился к окну. Но вот, его ждало разочарование – снаружи всё черным-черно. — Ладно... – Набрав полную грудь воздуха и сердце решимостью, Трэвис двинулся к двери. Но на пороге вся смелость куда-то улетучилась, оставшись забитым щенком в уголке души. Вглядываться в темноту поистине бессмысленно. Даже если там что-то и есть, это самое «что-то» всё равно не видно. Давало надежду лишь то, что в самой комнате есть свет. Казалось, что он не электрический – настоящий, но вряд-ли это было возможно, ведь на дворе та же тьма. Неудачная попытка открыть окно и заставила его идти к дверному проёму. Была одна надежда на скорее всего рабочий телефон с фонариком, или же хотя бы слабым светом. Но телефон какого-то чёрта не включался, хотя пару тройку минут назад был полностью заряжен! Возникала мысль просто переждать, но медленно проникающая в комнату темнота коридора давила на Трэвиса. — И что это такое... – бормотал он. — Папа, не смешно... – Однако папа тут был не при чём. Скорее нет, чем да, отчего становилось только хуже. От осознания всего того бреда, что сейчас происходит с Трэвисом. Не только свет в коридоре, тьма за окном и стук в дверь – припадки, кулон и тот ужасный трупный запах. Не считаясь с сопротивлением со стороны Трэвиса, коридор будто зазывал его. Невольно он сделал шаг и тут же пожалел об этом, ведь дверь позади исчезает, оставляя Трэвиса наедине с темнотой. В сердце кольнуло. Что же это? Страх? Или безысходность... Тьму коридора пронзил насквозь громкий крик. В себе он собирал всё наболевшее за последнее время, ведь нынешний момент его окончательно убил. Трэвис упал на колени, сжал руками голову, закрывая уши, и кричал, кричал, кричал... Казалось, что длилось это вечно. Неясно, прошло пять минут или пять часов. А в общем-то неважно. Плевать на время! Ему хотелось вцепиться ногтями в руку и покончить со всем этим поскорее, но рук с головы убрать не мог. Даже свалившись на пол с хриплым кашлем, Трэвис продолжил истошно орать, выталкивая из лёгких последний воздух. Но мучения его закончились внезапно: в глаза ударил яркий свет, уши наконец-то смогли услышать. И это уже был не собственный крик! Он мог слышать и чувствовать хоть что-то, кроме боли. Над ним стояли, как он понял, два человека. Открыв глаза, пришлось их тут же сомкнуть. Свет оказался слишком ярким, даже после недолгого пребывания в кромешной темноте. Трэвис сделал вторую попытку: с прищуром он открыл глаза и мигом огляделся; всё хорошо, взгляд фокусируется. Посмотрев выше, Трэвис заметил две пары обеспокоенных глаз. Одни были карими и родными, другие же, серые – блестели как алмаз, в какой-то степени чаруя. Какой-нибудь клептоман с большой вероятностью «позаимствовал» бы их у обладателя, только вот, кто им был? В силах Трэвиса уже было более менее нормально открыть глаза, что он и сделал. Свет делал больно, хоть и не так, как раньше. Терпимо. Он тут же устремил взгляд на людей и, его догадки подтвердились. Карие глаза – папа, серые – Ларри. Хотя, последний вариант его удивлял и всё же был сомнительным. Трэвис напоследок потёр глаза руками, но зрение не обмануло его и в первый раз. — Трэвис... – шепнул Ларри и с осторожностью обхватил руками шею новоиспечённого друга. — Всё в порядке? Что случилось? Как ты себя чувствуешь? Трэвис смутился и отвёл взгляд. — Сли... – Но его горло захватил болезненный кашель. Крики были слишком громкими, без последствий тут не обойтись. — шком... много вопросов. – наконец закончил он. Трэвис поднял отчасти измученный взгляд на Ларри и улыбнулся уголками губ. Ларри последовал его примеру. Кеннет же промолчал в ответ на это. Сейчас его беспокоило больше состояние сына, чем их странные нежности с другом. Читалось что-то во взгляде, но это если захотеть. Кеннет же предпочитал пустить всё на самотёк – как будет, так будет. — Можешь ходить? – решается спросить Кеннет, сам понимая глупость своего вопроса. Он скорее на подсознательном уровне жаждал прервать все эти необычные поглядывания. Да и вообще к тому же, они общаются нормально всего-то пару дней. За эти самые пару дней привыкнуть к новым обстоятельствам невозможно. — Я не... – Трэвис вновь прокашлялся. — пробовал. Но, думаю да. — Даже если ты не пробовал, должен же знать. – Кеннет опять начал вредничать, что не совсем хорошо, а также может пагубно сказаться на их с Трэвисом отношениях. — Ц! Ну папа... — Ой, ну ладно, ладно... – Пришло осознание. — Пойду хоть попить чего-нибудь соображу. Парень... эм... Ларри? — Да? – Оторвавшись от Трэвиса и взглядом и телом, Ларри переключился на Кеннета. — Что ты обычно пьёшь? — Мне просто чай, без всего. – На самом деле, Ларри любит всё, хоть в его сердце отдельное место и занимает горячий шоколад. Просто сейчас он в непрошеных гостях, так что хозяина дома утруждать не хотелось. — Хорошо. Трэвис, кофе? В ответ он кивнул. Говорить было всё ещё тяжеловато. Пока Кеннет направился к кухне, а Ларри мирно сидел рядом, Трэвис подзадумался над чем-то. А ведь правда, что только что произошло? Кулон? А из-за чего... А после чего? Почему? Слишком много вопросов, а ответов с гулькин хер. Ну и ладно, подумаешь! Вопросы ещё какие-то. Главное, что сейчас всё в порядке, ведь так? Нет. Проблемы надо решать. Но не сейчас. — Я вас с первого урока отпросил! – послышался голос с кухни. — Как раз ничего важного, так что около получаса в вашем распоряжении, мальчики! — Хорошо, – ответил Ларри, только один. Трэвис же сидел рядом и кимарил, ведь те полчаса, что он пережил забрали немало энергии. Да и к тому же, ему хотелось отвлечься хоть сейчас, хоть во снах убежать от всего того, что свалилось на его голову. — В любом случае, в таком состоянии я бы его не оставил... – пронеслось украдкой в голове Ларри. Так он и уселся в коридоре, ожидая хоть чего-то, что могло бы сгладить томительное ожидание невесть чего. Минуло полчаса и Трэвис наконец-таки подал признаки бодрости. Ввиду сложившихся обстоятельств, Ларри тревожить его не стал, пустил всё на самотёк. Ибо с вялым Трэвисом лучше не водиться, себе же хуже. Тяжёлое веко правого ока приподнялось, давая возможность ощутить помещение одним из пяти органов чувств. Следом же он открыл и второй глаз, в невозможности сфокусировать взгляд, но при этом разглядывать незначительные детали. Наконец дело дошло и до Ларри – Трэвис заметил и его, неподвижного, словно истукан на острове Пасхи. Трэвис привстал, оперевшись на руку и посмотрел на Ларри более сконцентрированно. — Ты же не будешь третировать? – задал Трэвис странный вопрос, не в прок себе. — Чего-о-о? – протянул Ларри. — Что это вообще означает? — Забудь, – отмахнулся Трэвис. — Я спросонья ляпнул, извини. Это, почему мы ещё не в школе? Разъяснив всю ситуацию, Ларри подытожил пожатием плечами. — Хорошо, – Трэвис согласился со словами Ларри. — И впрямь, тащить меня в школу в таком состоянии было бы не лучшей затеей... По крайней мере для тебя, ведь это также легло бы под твою ответственность, Ларри. — Я понимаю. Поэтому и не стал рисковать, я вряд-ли уследил бы. — Именно. – Трэвис поднялся на ноги. — Идём на кухню. Ларри встал и последовал за Трэвисом. Ступеньки поскрипывали под ногами, словно чей-то глас, но было как-то ровно. Выкинуть напрочь все мысли Ларри не сумел, по причине чего в голове крутилось назойливое: «Что произошло?» Спустившись на кухню и не обнаружив там Кеннета (что странно, ведь он обещал быть там), повисло неловкое молчание. Повторно выпить кофе – и не только – наедине больше смахивало на свидание первоклассников, но Ларри со своей стороны такого посыла не видел. Он и не подозревал о возможных чувствах Трэвиса, поэтому и контакт с ним воспринимал вполне себе обычно. Хоть близкими друзьями они и не являлись, Ларри к Трэвису что-то тянуло. С того самого первого дня. И честно говоря, это были даже не чувства – что-то иное, то, чему приходится поддаваться, то, что слишком самовольно. Закреплением этого ментального контакта мог быть кулон, но пока что это только догадки. Однако отрицать того, что они как язык и железо в морозный день, никто не мог. С Эшли, Салом и Тоддом была же немного альтернативная ситуация. Все трое грешки Трэвиса на зубок знали, по причине чего он их и отталкивал. Но совладать с выбором Ларри в любом случае пришлось бы. Не терять же такого друга? Да и на Трэвиса посмотреть с другой стороны можно. Пролетело время незаметно: за кофе, чаем и беседами ни о чём. И стала пора выходить, чтобы подоспеть хотя бы ко второму уроку. Через десять минут у класса начинается перемена, следовательно, минут пятнадцать в запасе есть. Накинув на плечи куртки, а голову утеплив шапками, юноши отправились в школу кратким путём. Тёплый для ныне ветер толкал в спину; хаотично поблёскивал тающий снег; выжившие чудом птицы напевали весёлые песни. Складывалось ощущение, что вот оно – отступление Снежной Королевы, приход долгожданной весны, когда проносится последняя вьюга и люди встречают тепло. Но нет, близилось лето, а такая необъяснимая напасть свалилась на голову горожан. Местами хлопья таили под натиском солнечных лучей, а где-то наоборот громоздились сугробы. Для комфортного передвижения люди вытаптывали тропинки, и по одной из таковых Ларри с Трэвисом и зашагали. Как бы невзначай оттянув ткань на замызганной куртке компаньона, Трэвис пристроил её меж двух своих пальцев. — Знаешь... – начал вдруг Трэвис. — Всё эти видения докучают. Хоть это и началось не так давно, я честно устал. — Мы почти дошли, – не находя ответа, перевёл тему Джонсон. Но он хотя бы не лукавил: школа была в ста метрах от них. В, можно сказать пустынной местности, её можно было завидеть издали, но он просто акцентировал на этом внимание. — А... Да. Уже в здании школы, когда оба сосредоточились на своих мыслях и разошлись, коридоры наполнились живительным шумом. Опять дети рассекали телами воздух, в то время как бедные учителя и старшеклассники пытались подняться на второй этаж (среднее и старшее звенья). Впрочем, проблем это не составило, правда если сбить ребёнка придётся конфликтовать с его родителями. Поэтому крайняя осторожность не помешает. Трэвис направлялся в школьную библиотеку, в то время как Ларри отправился на поиски остальных. Если же говорить о первом, он захотел найти хоть какую-нибудь информацию о возможных галлюцинациях и даже магии. Тихонько приоткрыв дверь, заглянул в помещение и кроме старушки библиотекарши никого не обнаружил. Ему же на руку. Пройдя к богатым на предмет информации полкам, Трэвис принялся за томительные поиски нужного источника. Почему же он просто не обратился к интернет-ресурсам? Наверное, книгам он всё же доверяет больше, а ситуация для него в какой-то мере губительная. Так что проверить и исследовать стоит все варианты. Минут десять он как мышь, прорывал себе нору через книги к зёрнам пшеницы – нужному источнику. В итоге остановился на справочнике о моргах, книжке о мемориалах знатных семей Нокфелла (также книга являлась в какой-то степени исторической) и учениях о магии. Стараясь не нарушать главное правило библиотеки, Трэвис разместился у дальнего стола. На соседнем стуле была старая жвачка. Времени оставалось совсем мало, а ведь ему ещё надо подготовиться к уроку. Книги пришлось ненадолго отложить, а библиотеку покинуть. Повстречался со своими, Трэвис уже в кабинете алгебры. Ларри опирался рукой о стол, нависая над Салом, и они о чём-то дискутировали; Эшли стояла поодаль, сложив руки на груди; Тодд, стараясь не обращать внимание на происходящее, углубился в какую-то научно-фантастическую книжку. Сейчас здесь для него нет места, ведь все вовлечены во что-то иное. Пройдя к своему излюбленному местечку у окна, разложив учебники и достав тетрадки, тёплыми кончиками пальцев Трэвис коснулся прохладной парты; по его руке пробежал холодок. И впрямь в классе было довольно прохладно. Урок, за ним третий. Наконец-то объявили трезвоном большую перемену. Школьники мигом вылетели из кабинетов, заполонив коридоры всё тем же родным шумом. В числе первых был Фелпс, снова направляющийся в библиотеку. Остановившись под дверями, Трэвис выдохнул. Перед его лицом высились две высоких двери без ручек, противного цвета охры. Небольшой моральный настрой и вот, он уже в самой библиотеке. Пройдя к тому же столику, где оставлял книги, не обнаружил их на месте. Трэвис недовольно цокнул языком и пошёл к пожилой женщине, вежливо обращаясь: — Добрый день. Извините, вы случайно не видели книги, что лежали на том, – Трэвис указал пальцем на дальний стол, — столике? — Ах, так это ты там сидел? – с ходу наехала женщина в возрасте. — Так вот значит, кто мне жвачки на стулья лепит! Ишь ты, мальчик, люди сюда читать приходят, а не имущество портить. — А? – недоумённо вякнул Трэвис. — Жвачку, спрашиваю, зачем на стул налепил?– переспросила библиотекарша. — Да не лепил я ничего! – вспылил Трэвис. — Эта жвачка старше меня! — Не приходи сюда больше, или будет беседа с директором на тему порчи школьного имущества, – злостно наказала библиотекарша, оберегая свой-дорогой-стул. — Да как!? – всё не прекращал Трэвис. — Какое право вы имеете не допускать меня к кладезю знаний моего же учебного заведения!? Хорошо, давайте тогда всю информацию сами, раз не разрешаете черпать её из ваших книг! Ах, точно! Ничего вы мне дать не можете, какие же вы все тупые! — Вышел отсюда. Бегом, – процедила женщина. — Или сейчас охранника позову. Ослушаться Трэвис не в праве, ведь каким-то необъяснимым образом наладившиеся отношения с отцом не хотелось оставлять на краю пропасти в ветреный день. Он вышел из библиотеки, хлопнув дверью, как тут же почувствовал острую боль в затылочной зоне. — Аргх... – рявкнул он. — День был хорошим только за счёт пришедшего Ларри... Я устал утопать в этом дерьме! – Прервало поток мыслей резкое падение на пол. Туман тлел пеленой перед глазами, и через минуту Трэвис покинул своё сознание. Снова, снова, снова! Снова он бежит в этой беспроглядной тьме с металлическим привкусом во рту. Ему не страшно как впервые, но дикий ужас не перестаёт преследовать его во мраке проложенных километровых коридоров. Обезнадёженно Трэвис снова скатился по стене, ожидая окончания сего «концерта». Но на этот раз сопровождали его не только всечеловеческие страхи – смерть, боль, – но и ломка по всему телу. Судорожные схватки в икроножных мышцах отдавались тупой болью по его слабеющему телу. Наконец-то конец этого бренного подвала! Открыв глаза, перед Фелпсом предстала не столь приятная картина, кою желалось бы видеть после стрессового видения. Прямо над его телом склонялись три жирных потных физиономии со свиными глазками, хлопающими такими. Он закрыл лицо ладонями, ведь по глазам ударил острый свет электрической лампы. Неразборчивая сальная масса приблизилась своим лицом к его, ещё раза с два хлопнула глазками и наконец удостоила честью разглядеть, что же такое вообще происходит. Трэвис с прищуром всмотрелся в огромный расплывчатый силуэт и приметил, что у «этого», видимо чёрные волосы. А может и не волосы вовсе... У свиней ведь нет волос? Ах, нет, это не свинья! Монстр! От осознания Трэвис вздрогнул. Его голова, в момент пробития дрожью тела, так же содрогнулась и больно стукнулась о холодный мокрый кафель. — Ауч! – От неожиданного удара о кафель его очи раскрылись полностью, намереваясь вылететь из глазниц. Суженные зрачки нервно забегали по лицам неизвестных, и только в тот момент пришло осознание, что сейчас он лежит на обоссанном полу школьного туалета, а нависшие массы – грёбаные выпускники. — Ха-ха! – мерзко произнёс один из них, видимо главный. — Смотрите-ка, глазки забегали! Остальные звонко расхохотались. Их выдавленный жалостливый смех эхом разносился по школьному туалету и разбивался о стены. — Что это у нас тут, а? – с ухмылкой съязвил главарь этой шайки, самый плотный и уродливый. Он крепко сжимал своей ладонью маленькую верёвочку, на которой беспомощно болталась половинка сердечка. — М-м, Трэвис! Так ты ж у нас такой... — Ты так и не успокоился после того случая? – безнадёжно спросил Трэвис. — Я знаю, что одними словами не могу компенсировать, но... — Я не закончил. Ты же у нас такой романтик! Хочешь узреть кое-что романтическое до мозга костей? – потирая потные ладони, продолжал один из обидчиков. — Предпочту воздержаться, – Трэвис сухо рявкнул это, отводя взгляд от неприятной физиономии. — Замолкни уже, меня раздражает твой голос. – Хулиган не церемонясь, начал подготовления к своему «сюрпризу»: он взялся руками за кожаный ремень своих брюк, пальцами, похожими на сардельки пытался побыстрее стянуть его. На лице Трэвиса застыл беспросветный ужас. В пульсирующей голове закрутились сразу несколько вариантов событий, о которых он максимально старался не думать. Старшеклассник успел скинуть ремень и приспустить старомодные штаны. Его немалых размеров живот свисал из под рубашки, показываясь аж по пупок. Настала пора последнего элемена низа, и только в этот момент застывшее тело Трэвиса смогло воспроизвести хоть малейшее движение. Снова мнимый горький привкус, мурашки размером с кулак. — Парни, держите его, – приказным тоном гавкнул главный. Трэвис резко дёрнулся, тем самым садясь на пол. Мозг был не способен воспроизводить гениальные планы, он полностью доверился своему телу и внутренностям, что руководили сейчас им. Трэвис резко встал и, отталкивая от себя двух цепных псов «короля», телом налёг на дверь, проталкиваясь в пустующий школьный коридор. Неужто урок уже начался? Тело продолжало руководить разумом. Не взирая на замечания школьного охранника, совсем без верхней одежды Трэвис вылетел за пределы школы. Благо библиотека и туалеты находились на первом этаже... Как добрался до дома он уже не помнит. В памяти лишь смутно крутилось то, как долго пришлось отогревать конечности. Отца доселе дома не было, пропажу куртки никто и не заметил бы. Наконец успокоившись, Трэвис принялся думать за кулон. Что же теперь будет? А может, это и к благу... Нет провокатора – нет последствий. Но ведь       судьба не преподносит ничего беспричинно? В часов восемь вечера в комнату Трэвиса вломился Джонсон. — Фелпс, мать твою! – провопил он, глядя на распластавшееся по кровати тело Трэвиса. — Ты куда пропал?! Трэвис поднял голову, одарив Ларри первым безразличным взглядом. — Всё в порядке? – Ларри поинтересовался состоянием Трэвиса, усаживаясь без позволения на край кровати. — Наверное. — Я там это... куртку твою принёс. — Ах, спасибо тебе! – Трэвис приободрился. Он сел на кровати, рядом с Ларри. — Тебя папа впустил? — Нет. К этому я и хотел подвести. Почему у тебя входная дверь открыта? — Не знаю. Я её закрывал вроде. — Ты так пофигистично относишься к своим безопасности, здоровью и жизни... – Ларри уложил руку на плечо Трэвиса. — Ладно. Я занёс куртку и тогда пойду наверное. — Нет, стой! Ой, то есть... Извини! Я не хотел повышать тон. Останешься на чай? — Не против. Они, как и сегодняшним утром, отправились на кухню. Только Трэвис заварил лиственный чай, как в дверь раздался звонок. — Я сейчас, погоди, – осведомил Ларри Трэвис, направляющийся ко входной двери. Открыв её, Трэвис Фелпс совсем не заприметил ничего необычного, как казалось на первый взгляд. Опять наверное детишки играются... Но только ему следовало опустить взгляд на коврик, как ком подступил к горлу. Кулон, персиковый пакетированный чай и окровавленная человеческая рука по локоть.