кошки или собаки?

Если бы Акутагаву Рюноске спросили, кошки или собаки, он бы ответил: — Собаки. Доберманы. Если бы у него был выбор, время и чуть больше терпения, он завел бы добермана, у которого короткая черная шерсть, красивые челюсти и взгляд, выкованный из темной стали. Но ему подворачивается что-то совершенно другое. Накаджима Атсуши, двадцать два года, филфак, стаканчик в руке и неловкое «простите», когда на футболке Рюноске расползается пятно зеленого чая. Рюноске смотрит, хочет разозлиться, но почему-то не может. Он бормочет: — Ничего страшного. Атсуши не унимается и настаивает на том, что угостит его кофе, что ему очень неловко и что ему безумно жаль. Как оказывается, такое с ним не впервые. Накаджима — это какой-то особый сорт людей, которые умеют с особой легкостью цеплять проблемы, но при этом им сказочно везет. Как и всем дуракам, в общем-то. Он в шесть лет просил у Санты Клауса мир во всем мире, изобретение панацеи от всех болезней и чтобы всегда было солнце. — Я вырос в приюте, поэтому первые три года после выпуска было сложно. А сейчас сдал экзамены и прошел на филологический, хотя глупо, наверное, как-то в двадцать два только поступать. Он неловко чешет шею и отводит взгляд. — Это не глупо. Короткая фраза, брошенная Акутагавой, звучит как то самое и ничего лишнего. Чувствует немую благодарность в ответ и что-то еще. Это что-то еще мягко сворачивается в грудине, занимая все межреберное пространство и греет, как солнце в мае. — Не за что. И чем дольше он общается с Атсуши, тем больше не понимает, почему так получилось, в каком месте сошлись звезды в тот день и почему он не смог тогда сделать хотя бы недовольное лицо. Накаджима никогда никому не скажет что-то из серии: «блять, да ты заебал» или «пошел нахуй». Или «тебе пизда». И даже «ну ахуеть». У него постоянно все падает из рук, но он все равно глуповато улыбается, бросается постоянно грудью на амбразуру заместо других и, конечно, как и положено, по аксиоме дуракам везет. Рюноске вообще не понимает, как его угораздило в такое. Акутагава — это винтажная косуха из черной кожи, круги под глазами, в которых можно провозить кокаин, прокуренные легкие, хриплый кашель в кулак и поллитра американо. Килограмм пассивной агрессии и сто процентов неодобрения во взгляде. Но Атсуши лежит у него в коленях, задумчивый, усталый и непривычно тихий, собирая пушинки с рукава его черного свитера. — Рю. — М. — Кошки или собаки? Акутагава молча смотрит на него и закуривает, когда его коротко тянут за рукав. — Кошки или собаки? — Тигры.