The Depth of Loyalty and Love

             - Ну ладно-ладно. Видно, с вами, мистер Холмс, мне не тягаться. Сразу разгадали всю мою махинацию и оставили меня в дураках. Ну, признаю, сэр, ваша взяла, а раз так... В то же мгновение «Убийца Эванс» выхватил револьвер и произвёл два выстрела.       Одна пуля просвистела буквально в паре сантиметров от моего виска, а вторая…Когда я услышал сдавленный глухой крик моего друга позади, я понял, что та достигла своего назначения. И моё время в этот момент, казалось, остановилось. Я подбежал к Эвансу, со всей силы ударил его череп рукояткой своего револьвера, выхватил его оружие, стал ощупывать, не осталось ли при нём ещё чего, ощущая, что за это время прошла будто бы целая вечность, пока Уотсон лежал там, распростёршись на полу, и доля секунды промедления могла оказаться фатальной. Закончив обыск, я тут же рванул к нему, не чувствуя пола под ногами. Когда я наконец подхватил Уотсона и понёс его стулу, я тщетно пытался справиться с дрожью и чувством всепоглощающего страха за моего верного друга.        -Вы не ранены, Уотсон? Скажите, ради Бога, вы не ранены? – я едва слышал, что и как я говорю. Я был словно находился под водой. Мне оставалось лишь надеяться, что я не прокричал это и не выдал в своём голосе панику и истерику. Однако когда я увидел зияющую рану на груди моего милого Уотсона, мне уже стало абсолютно всё равно, как я звучу, всё равно, что я нахожусь на грани и дрожу словно осиновый лист.       -Уотсон, дорогой, всё будет в порядке, держитесь, молю вас, не смейте умереть здесь, Уотсон! Джон!       Однако мои мольбы оказались напрасны. В момент, когда мой бедный друг издал свой последний вздох, мне показалось, что моя душа тоже навсегда покинула тело, а сердце перестало биться.

***

      И в тот миг я проснулся в холодном поту в своей кровати на Бейкер-стрит. Я судорожно зажёг свечу, не осознавая реальность происходящего, взглянул на часы, на календарь. И тут я понял, что всё произошедшее – не более, чем мой кошмар, мне обычно не свойственный, что на самом деле история закончилась куда менее кроваво, а мой преданный биограф сейчас спокойно спит в соседней спальне. И я едва не заплакал от радости и облегчения. Однако позже в мой разум закралось сомнение, что именно моё пробуждение было сном, и я до сих пор сижу на полу в том доме, склонившись над бездыханным телом друга.       Решив, что мне не помешало бы освежиться, я побрёл в сторону ванной. Также я хотел увидеть моего Уотсона, но не хотел его будить и беспокоить в таком состоянии. Но к моему удивлению, в ванной комнате уже горел свет и Уотсон вышел оттуда.       -Холмс! Вы не спите?       Во внезапном порыве я бросился к своему другу на шею, прижал к себе настолько крепко, насколько только мог, положил голову к нему на плечо и закрыл глаза, слушая его ровное дыхание над своим ухом. Жив. Определённо жив.        -Холмс, в чём дело? – я почувствовал тепло и беспокойство в его голосе и ободряющую руку у себя на спине. Я мог бы оставаться в этом положении вечно, но я уже заставил Уотсона переживать за себя, что было непростительно, так что мне пришлось быстро восстановить разрушенные стены и отпустить друга из своих объятий.       -Ни в чём. Как ваша рана, мой дорогой? – я посмотрел на его ногу одновременно как с выражением огромного счастья и облегчения, так и с сочувствием и невероятной виной. Не приведи Господь, чтобы по моей оплошности вновь случилось нечто подобное, а мой кошмар воплотился в жизнь.        -Немного побаливает, но как я и говорил, сущие пустяки, ничего серьёзного, нет причин волноваться, - он так понимающе и тепло и улыбнулся, что я начал думать, что он понял причину моего поведения и глубину моего беспокойства. Он всегда был проницательнее, чем давал знать в своих рассказах. –Спокойной ночи, мой друг, - он пожал моё предплечье и пошёл обратно в сторону спален.        -Спокойной ночи, Джон.