___
Фотосессия окончилась через пару часов. Сотрудники втянули его обратно внутрь, проводя к монитору, чтобы показать итоги проделанной работы. Снимки выглядели хорошо, даже на первых, до разговора с Ёнджэ, он получился не так плохо. Все чёрное и белое. Сочетание мягкой настройки визуализации и суровых, больных для глаза тканей. — Хорошая работа, — фотограф отвлекла его от мыслей. — Отличные фото. — Она похлопала его по спине. — Спасибо, — улыбнулся он. — Выглядит очень круто. Джебом переоделся в свою повседневную одежду, повесил костюм на место и провёл руками по своим черствым от лака волосам. Он низко поклонился всем, поблагодарив их за тяжелую работу. Но когда они начали собирать всё оборудование, его единственной мыслью было найти Ёнджэ. — Молодец, — Марк подошел к нему, отрывая от размышлений. — Всё прошло идеально. — Спасибо, Хён, — Джебом улыбнулся, обнимая его. — Кстати, ты видел, куда ушёл Ёнджэ? — Боже, — Марк хитро сощурился. — Ты превращаешься в потерянного щенка, когда его нет рядом. — Не начинай, не будь таким. — Не быть каким? — он вдруг перестал шутить и полностью сконцентрировался на собеседнике. — Все это время я думал, что проблема будет связана с доктором Паком. Но, видимо, я был не прав, а? Я имею в виду, если ты действительно собираешься отдохнуть таким образом, думаю, это лучше, чем наркотики. — Я спрашивал тебя не об этом, — он помрачнел, хоть и понимал, что это все сказано с шуткой. — Ты скажешь мне, где он или что? Марк закатил глаза. — Я видел, как он направлялся в гостиную, — он указал на следующую комнату. — Он когда-нибудь откладывал этот блокнот? Джебом не ответил, он просто ударил Марка по плечу, поблагодарив его, прежде чем отправиться в следующую комнату. Здесь было всё, как в описании. Богатые драпированные ткани и пышные ковры. Оттенки золотого и кремового. Дорогие тёмные деревянные перила над головой. Он нашел Ёнджэ, сидящим на старинном шезлонге. Его колени подняты, а блокнот на коленях. Мальчик поднял глаза, заметив его. Его лицо расплылось в улыбке. — Я мало что смыслю в этом, но неплохой фотосет выйдет, — сказал он. — Я видел несколько снимков. Они выглядят потрясающе. — Спасибо, — Джебом кивнул, садясь на краю шезлонга. Чувство желания растянуться рядом с Ёнджэ возрастает, но он пока сдерживается. — Честно говоря, я более взволнован тем, что ты мне покажешь. — Это всего лишь эскиз. Пока ничего не готово. — Тогда позволь мне быть судьей твоей работы. Ёнджэ напрягся, но передал блокнот. Джебом посмотрел на графитовые узоры, его глаза с интересом изучали набросок. Штриховка, где его волосы были короткими по бокам, обрамление острых углов его лица. То, как его скулы улавливали свет, в то время как вогнутости были покрыты серой пылью. Контраст его шеи и то, где яблоко Адама изогнулось в прямую, широкую линию его плеч. Линии потянулись внутрь, сужая остальную часть его тела. Сочетание текстур каким-то образом проникало так сильно, что у Джебома было ощущение, что он снова касается своих волос и одежды. Он видел свои фотографии, но это было по-другому. Знать, что каждая часть его тела была не просто отражением света камеры от сенсора, а собрана человеческими глазами и воссоздана вручную. Как будто это переписывает его во что-то другое, нечто более реальное. — Это безумие, — прошептал Джебом, не отрываясь от рисунка. — Как ты это делаешь? — У меня была хорошая модель, — пожал плечами парень. — Могу ли я сохранить это? Губы Ёнджэ растянулись в широкой улыбке. Как бы сильно он не пытался скрыть её, у него не получалось. Теплое чувство разливается по всему телу. — Конечно, это же ты нарисован. Это твоё. Джебом вновь посмотрел вниз, изучая картинку снова и снова, находя новые интересные детали с каждой секундой.___
Они обедали с Марком и остальными. Персонал отеля зажёг камин в большой комнате, пока они ели. После обеда все сгрудились вокруг жары, исходящей от огня. Обмен историями и шутками проходил в слишком семейной обстановке, что Джебом одновременно и напрягся, и почувствовал приятное чувство ностальгии. Время от времени, Джебом смотрел на Ёнджэ. Его лицо тепло освещалось светом огня. Он услышал эхом слова Марка в своей голове, пока все внимание сосредоточено на Ёнджэ. «Ты превращаешься в потерянного щенка, когда его нет рядом» Ёнджэ повернул голову, и их глаза встретились, а смех в голосе потух. Джебом начинает задумываться, что, возможно, Марк был прав. Может быть, он начинал чувствовать себя немного потерянным без него. Ёнджэ и Джебом поднимались вместе после окончания «родственных посиделок», поднимаются по скрипучей деревянной лестнице в свою комнату. Она была также красиво украшена, как и любая другая часть замка. Они переоделись в свои пижамы, заползли в свои соответствующие кровати и выключили свет. И должно было пройти около двадцати минут, прежде чем Ёнджэ нарушил тишину. — Я не могу спать, — вздохнул он на всю комнату. — Я тоже, — согласился Джебом. Он подумал, может быть, потому, что у него не было концерта, чтобы отработать всю свою избыточную энергию. Или, возможно, часовые пояса наконец-то настигли его. Или, может быть, он всё ещё шатался от ощущения руки Ёнджэ в своей. Он сел, сбросив одеяло. — Пошли. — Чего? — Ёнджэ приподнялся на локтях. Освещённый только лунным светом, проникающим через окно, он уселся на кровать. — Куда ты идёшь? — Ты должен всегда следовать за мной, верно? — сказал Джебом, надев ботинки и схватил сумку, закидывая её на плечи. — Итак, следуй за мной. — Он вышел из комнаты, не оглядываясь. Из коридора он мог слышать, как Ёнджэ издал недовольный звук. Он знал, что тот пойдёт за ним вслед. Через несколько секунд силуэт Ёнджэ показался в дверях. — Куда мы? — поинтересовался он. Ответа не последовало. Они спустились по задним ступенькам отеля через сад. Находя каменистую тропинку, которая плетётся сквозь густой участок деревьев. Когда они прошли чуть дальше, перед ними виднелось прозрачное озеро, настолько большое, что они едва могли видеть деревья на другой стороне. Ветра не было. Джебом посмотрел на отражение звёзд и луны, успокоенный тем, насколько нетронутым это было по сравнению с потоком городских пейзажей, которые рисовались изо дня в день. Он сделал несколько шагов, приближаясь к границе озера. Сбросив туфли, Джебом собирался опустить пальцы ног в воду. — Тепло, — он неожиданно начал стягивать рубашку с тела. — Что ты делаешь? — охнул Ёнджэ, а голос был слишком робкий. — Давай поплаваем, — улыбнулся он, и уже начал расстегивать джинсы и стаскивать их с ног. — Давай, — он посмотрел назад. — Пойдём со мной. — Я не могу, — Ёнджэ стоял твёрдо на своём. Невозможно отвести взгляд от красивого тела перед ним, прикрытое разве что тьмой поздней ночи. — Бери от жизни больше! — Нет, — слова были остры, словно ножи. Но он добавил ещё кое-что. — Я не умею плавать. — Серьёзно? — Никто никогда не учил меня, — смущение нахлынуло трёхкратно, ведь он был именно из того города, где, наверное, каждый второй умел плавать не хуже профессионала. Там было много водоёмов, и плавание высоко ценилось. Джебом посмотрел на то, как его лицо в момент покраснело. Подошел к нему ближе, не стесняясь своей наготы. Он вошёл в пространство Ёнджэ, немного удивленный, когда мальчик не отступил. Он протянул руки вперёд и обнял ими чужую талию. Он пощупал края плотной толстовки, а пальцы пробежали по подолу. — Я помогу тебе. Ёнджэ посмотрел ему в глаза. Казалось, он слегка дрожит, хотя не было холодно. Но затем он поднял руки, чтобы Джебом мог натянуть край толстовки на голову и отбросить в сторону ненужную вещь. Штаны в скором времени тоже поддались сильным рукам, спав с бедер. Джебом продолжал снимать одежду одну за другой, пока не осталось ничего, кроме того, что он сейчас сжимал в пальцах, решив, что это будет слишком для них обоих. Отойдя в сторону, Джебом направился к воде, намекая, чтобы за ним следовали. Ёнджэ казался нерешительным, но не боролся с чужими прихотями. Он шагнул вперед, следуя указаниям Джебома. Сначала ступни, колени, за ними бедра, талия опустились в мелководье озера. Джебом наблюдал, как изменилось лицо Ёнджэ, когда он почувствовал прохладу воды, хотя он сам даже не пытался оторвать взгляд от Джебома. Когда поверхность достигла почти уровня груди, Джебом протянул руки вперед, схватившись за тонкую талию Ёнджэ. Чувствуя под ногами обрыв, он остановил движение. — Будет глубоко. Обхватись за меня ногами. Когда Ёнджэ подчинился, Джебом почувствовал, как его лодыжки прижались к спине, и их кожа соприкасалась до дрожи тесно. Слишком много контактов, чтобы в них не было ничего одновременно пугающего, но столь заманчивого. Руки Ёнджэ обвились вокруг шеи Джебома, и они оба оказались по шею в воде. Ещё немного, и пришлось бы вставать на носочки. — Всё нормально? — уточнил Джебом, будто спросил скорее у себя самого. Его руки сжались сильнее, чтоб удерживать Ёнджэ. Короткий кивок не дал результата, а из головы совершенно испарились воспоминания о том, что сейчас нужно учить мальчика плавать. Единственное, что привело его в создание, так это чёрная надпись на бледной коже. — Татуировка? Ёнджэ посмотрел вниз на руку, как будто он тоже был удивлен, прежде чем согласно ответит. — Ага, сделал её много лет назад. Джебом снял руку с талии, схватив за плечо и пытаясь повернуться ближе. — Что это значит? — Арс Лонга Вита Бревис, — ломано произнёс это он. — Латынь. «Искусство длинно, жизнь коротка». — Объясни. — Что это значило для меня тогда? Или что это значит для меня сейчас? — Оба варианта. Нежелание брало вверх. Не хотелось об этом говорить, но Ёнджэ переборол свое недоверие. — Когда я набил это, у меня было много проблем. Единственное, что меня удерживало, было моё искусство. Было такое чувство, что люди вокруг меня лишь временные, мимолетные. Они все встали и ушли в конце концов из моей жизни. Ужасное чувство, ведь Джебом понимал слова Ёнджэ больше, чем кто-либо другой. — Мой рисунок… Это было похоже на мою единственную компанию. Единственное, от чего я мог зависеть. Но я не понимал, как я отталкивал людей. Только когда я получил помощь и выздоровел, я понял, что там были люди, которые старались для меня, а не сбегали. — А сейчас? — превращая их в медленный круг, рябь воды кружится вокруг них и ниспадает наружу. Ёнджэ покачал головой в разные стороны. — Теперь люди в моей жизни больше не кажутся временными. Они во мне и во всем искусстве, которым я занимаюсь. И в моём искусстве они становятся тем, чем я хочу их видеть. Джебом почувствовал удары своего сердца, как сильно оно бьётся. И это впервые не вызвано каким-то коктейлем из химикатов, а просто из-за того, что Ёнджэ разговаривал с ним, делясь подробностями, которые, возможно, не знают другие. — Что насчёт меня? — Ты? — переспросил Ёнджэ, хотя прекрасно знал, что имеет в виду собеседник. — Теперь ты меня нарисовал, — полуулыбка играла на его лице, а глаза давно слегка прикрыты. — Я для тебя вечен? С этого момента Джебом отлично мог видеть, как вопрос заставил Ёнджэ распахнуть глаза настолько сильно, насколько вообще возможно. Чувствуя, как его грудь расширилась от глубокого вдоха. — Мне бы хотелось, чтоб так было, — это похоже на шёпот, но немного выше. Джебом чувствовал улыбку на губах, которую никак нельзя было убрать. Он облизнул их, чтобы подавить это, но помогло слабо. Он видел, как глаза Ёнджэ метнулись вниз, чтобы наблюдать за движением по воде. Джебом наклонился так близко, что он почувствовал дрожь ресниц Ёнджэ, когда он закрыл глаза. Он позволил всего на секунду задержаться на месте, обмен шатким дыханием заполнил пространство между ними. Это происходило до того момента, пока Джебом полностью не наклонился, прижимаясь губами к чужим, чувствуя всю мягкость. Всё тепло, которое источал сидящий на руках парень, даже когда он не пытался отвечать слишком напористо. Вес его рук вокруг шеи и его ноги сцеплены за спиной, то, как он чувствовал себя слишком близко, но это не вызвало лишних вопросов у Ёнджэ. Остальное уж не так важно. Он продолжал целовать Ёнджэ, наклоняя голову и покусывая губу, чтобы просунуть внутрь язык, чувствовал, как рот Ёнджэ открылся. Медленно, мягко и как ни в чем не бывало. Джебом смог перенести их обратно на каменистый пол, обратно к серому песчаному пляжу. Когда он подобрался достаточно близко, чтобы рябь только коснулась края, он положил Ёнджэ на влажный песок. Он не переставал целовать его, но держал руки по бокам головы. Позволяя поцелуям скатываться по линии челюсти к его шее. И хотя всё в этом было хорошо, Джебом всё ещё не мог не чувствовать что-то, когда организм не полностью отошёл от таблеток. Зато почувствовал боль той пустой дыры, которая находилась внутри него. Джебом хотел больше, чем просто тело. Хотелось всего. Но, напротив, его голова дрожала от грызущего чувства, которое подсказывало ему, что они едва знакомы. Этот Ёнджэ может быть столь же мимолётным, как лунный свет, отражающийся от озера. Что они могут проснуться в другом городе в любой день, когда Ёнджэ обналичит последние чеки компании. Забота только о финансировании его искусства и сбора его историй. Смеясь, когда он будет рассказывать, что у него была короткая ночь с бывшим кумиром. И Джебом знал, что он не будет удовлетворён одной, двумя, хоть тысячами таких ночей. Он знал, что дыре внутри него нужно больше, чем просто близость. — Знаешь, у меня есть кое-что, что могло бы сделать провождение лучше, — прошептал Джебом рядом с влажной кожей, чувствуя запах воды озера и мокрого песка, смешанного со сладостью. — Джексон… Его надо благодарить. Он чувствовал, как Ёнджэ напрягся под ним. — Таблетки? Джебом виновато ухмыльнулся, прежде чем снова поцеловать его в шею. — Просто вкус. Ничего, что могло бы причинить нам вред. — Джебом, — он положил руки на грудь, подталкивая его вверх. Глаза больше не были яркими, но холодными, как их кожа от воды озера. — Ты меня разыгрываешь. Джебом почувствовал прилив паники по его позвоночнику. Осуждающий взгляд сверлил его насквозь. — Да ладно тебе, — издевался Джебом, прижимая руку Ёнджэ обратно к своей груди. — Просто немного, чтобы снять остроту. Прежде чем его рука достигла бедер, она была грубо сброшена. Ёнджэ был вне себя от злости и разочарованная, хотелось ударить сильнее. Он сел прямо и уставился на Джебома, собираясь слушать его неумелые оправдания. — Разве меня мало? — Что? — Я настолько ужасен, что без наркотиков не подхожу тебе? — боль всплыла на его лице, а от гнева не осталось и следа. — Слушай, я не… — Нет, — он отпрянул ещё дальше, когда рука потянулась к его лицу. — Отвали, Джебом. — Я пытаюсь для нас обоих, погоди, — запястье Ёнджэ остановили крепкой хваткой, поэтому подняться на ноги не получилось. Попытки отстраниться и высвободить руку были бесполезны. — Я же прекрасно вижу, что тебе тяжело. Даже если ты справился с зависимостью, то это не значит, что твоя жизнь стала легче, — он потянул Ёнджэ ближе к себе. — Расценивай это как помощь. У Ёнджэ перехватило дыхание, но он не пытался оторваться от всех слов, которые говорил Джебом. — Как я уже сказал, — мальчик снова поднялся на ноги. Его глаза злы, а голос полон ярости. — Отвали. И Джебом наблюдал, как он взял свою кучу одежды с собой, шел обратно к гостинице и исчезал в ряду деревьев.