В розовых очках

      Утро началось с того, что Тэй Нурейт публично попросил у меня прощения.       Не успела я войти в здание академии, как ко мне подбежали эти трое вурдалаков. Их волосы запылились, лица опухли, руки в свежих царапинах, создалось такое ощущение, что они поучаствовали в несанкционированном митинге. Они бормотали что-то неразборчивое, непрестанно жестикулировали и едва ли не в ноги кланялись.       Я стояла, как истукан, растерянно хлопая ресницами. Не понимала, что вдруг на них нашло? Нурейт достаточно самолюбивый человек, он бы не стал без веской причины просить прощение у того, кого презирает. Странноватенько.       Процесс занял от силы минуту, после чего трио скрылось в дверях. Студенты подозрительно косились на меня, а я натянула глупую улыбку и развела руками, мол, не причем, это они дебилы.       Где, черт побери, логика?       Сначала насмехались, затем избивали, в итоге раскаялись. Совесть взыграла? Ну конечно, триста раз! Кто-то видать их припугнул, да неплохо так. Вопрос: кто? Прохожие могли видеть наши стычки, но это предположение практически невозможно, так как по тем улочкам никто кроме меня не ходит, да и незачем незнакомцам лезть в чужие дела. Одноклассники не в курсе ситуации, так что на них можно не думать. Вариантов-то больше нет.       Ну, блин! Когда голова забита безответными вопросами, жить становится чуточку сложнее.       В угнетенном состоянии добрела до класса и остановилась, заметив Кацу-чана, стоявшего возле исполинской двери.       — Извинились? — хмуро спросил он.       А? Что? Кто?       До меня не сразу дошло, что он имеет в виду, а когда пазл в голове полностью сложился, я оторопела и застыла, переваривая все это.       Да быть того не может! Кацу-чан не стал бы ради меня марать руки, нет, невозможно, не верится. Он ведь все время твердил только одно: «Мне насрать на тебя». Так что изменилось? Почувствовал жалость? Глупость. Его не заботят чужие проблемы.       — Э-э, да.       Бакуго хмыкнул и, вынув руку из кармана, потянулся к дверной ручке, я заметила сбитые в кровь костяшки.       О, Божечки! Так это правда!..       Сейчас обсикаюсь от радости! Кацу-чан заступился за меня!.. Ва-а-а, заступился… Ему не безразлично. Сегодняшний день надо отметить в календаре.       — Кацу-чан, тебе не больно? — заволновалась я. — Давай сходим в лазарет! Нужно обработать раны!       — Да тише ты, — цыкнул парень, настороженно оглядываясь по сторонам. — Не хватало еще, чтобы кто-нибудь прочухал.       Ущипните меня, это не сон!       Танцующей походкой подошла к нему и, склонив голову на бок, расплылась в лучистой улыбке.       — Я дорога тебе?       Изогнутые брови парня сдвинулись.       — Не преувеличивай, — пробормотал он. — Увечья на твоем теле вызывают вопросы у всего класса. Ради общего спокойствия пришлось урегулировать твои проблемы.       — У-и-и, Кацу-чан, ну признайся же! Я тебе дорога? Да ведь? Да?       — Захлопнись.       — У-и-и!..       Бакуго невнятно рыкнул и вздернул подбородок.       — Ты мне нахрен не упала, ясно? Просто захлопнись и иди в класс, придурошная.       — Что ж, теперь я от тебя точно не отстану, — довольно промурлыкала я. — Кацу-чан.       Грубо схватив за руку, он затолкал меня в наполненный учениками класс, я споткнулась о собственную ногу, чудом не расстелилась на пыльном полу, но не перестала улыбаться и светиться от счастья.

***

      Весь урок литературы я провитала в облаках. Представляла наши романтические свидания, прогулки по набережной, походы в кино, представляла, как мы кушаем сладкую вату и держимся за руки, сладко целуемся, обнимаемся, даже позволила себе представить постельную сцену… Щеки горели, а слюни ручейком текли на парту. Когда он уже предложит мне встречаться? Чего тянет? Или он стесняется? Кацу-чан стесняшка! Сенсей задал мне какой-то вопрос, я от неожиданности подавилась гелиевой ручкой, которую держала во рту, обсасывая. В эти минуты не отдавала отчет своим действиям, потому что слишком сильно была увлечена мечтами.       О-хо-хо!       Кацуки наказал обидчиков. Он действительно сделал это! И не во избежание ненужных пересудов, а ради меня — Виты Торидернс! Пусть говорит, что хочет, я буду думать так, как желанно мне. Юх-у-у!       С задней парты Тсую трясла меня за плечи, пытаясь выяснить причину моего чересчур хорошего настроения. Хитрая какая! Это страшный секрет! Я мотала головой, уперлась локтями о стол, сложив подбородок на руки, и уставилась в потолок мечтательно безумным взглядом.       — Признавайся, — шепнула Асуи со спины. — Употребляла чего?       — Веселящего газу дыхнула, — задорно ответила я.       Со стороны, наверное, так и выглядело.       — Разумное объяснение, — сыронизировала она, судя по звукам, усаживаясь обратно на стул.       Тут мне в лоб прилетел мелок, отрикошетив куда-то под парту к ногам.       Перевела взгляд на сенсея, не пошевелившись.       — Торидернс, к доске, живо! — воскликнул Цементос.       Как не вовремя!.. Поди сейчас заставит читать какой-нибудь прозаический отрывок.       Пока шла между рядами, споткнулась об рюкзак Денки, движениями пьяницы удержав равновесие, схватилась за плечо Момо и выругалась про себя. Вот нахрена раскидывать вещи? Тут, между прочим, люди ходят! По классу разлилось тихое хихиканье. С глупой улыбочкой развернулась к ребятам передом, к доске задом, слащавым голосом произнеся:       — Слушаю Вас, сенсей.

***

      — Вита, эй? Урок уже закончился, — сказала Ашидо.       Да-уж, время пролетело незаметно. Хотя, судя по сонным лицам одноклассников, они как раз ощутили всю жесточайшую занудность героя на себе.       — Время перекуса?       — Ага. Ты идешь с нами?       — Не-а.       Мина переглянулась с Асуи — обе пожали плечами и, помахав рученьками, ушли.       Наш класс самый прожорливый! Честное слово. Почти каждую перемену кто-то из нас трется либо в столовой, либо возле автомата с чипсами, соками, шоколадками, прочими вкусностями. Скоро в проемы не будем пролазить.       — Сгоняю до библиотеки, — предупредил Эйджиро друга, уперев руки в бока. — Ты здесь останешься?       — Ага, — отозвался Бакуго.       Класс мгновенно опустел — ребята отправились по своим делам.       Небрежно развалилась на стуле, прикусив нижнюю губу, разглядывала задумчивое лицо Кацуки.       Что я нафантазировала во время урока — никому нельзя знать. Иначе меня примут за самую настоящую извращенку! Он и в мечтах горяч, и на яву. Хоть бы посмотрел на меня!.. Мы же совершенно одни в классе, чего он стесняется? Мог бы подойти, заговорить первым… Но это уже что-то из ряда фантастики. Ну ничего! Докучливость — это мое все.       Бакуго достал что-то из рюкзака и, набычившись, подошел ко мне.       — На.       Ошарашенно уставилась на белую коробочку.       — Мы теперь отмечаем эту дату? — пошутила я.       — Дура, — буркнул парень. — Губу закатай.       — Внутри не одна из твоих бомб? — вскинула бровь, хихикнув.       — Ты думаешь, ради тебя я бы стал рисковать личным делом? — многозначительно хмыкнул он. — Короче, больше не лезь ко мне с этим. Иначе придушу.       Это что, подарок? Мне? От Кацу-чана? Сегодня самый лучший день в моей жизни!       Кацуки вернулся за свою парту, а я поспешила открыть крышку коробочки.       На дне лежал упакованный телефон, в точности, как мой старый, который пришлось выкинуть — ремонту он, к сожалению, не подлежал. Неужели… Кацу-чану стало совестно за свой поступок? Он потратился? О, нет! Телефон же очень дорогой! На глаза навернулись слезы радости. Безмерной радости. Ох!..       Кажется, я сейчас в обморок упаду.