Если

Ed Sheeran Thinking out loud Когда взрослому серьезному мужику за сорок срывает крышу — это не смешно. А когда тот, кто напрочь сорвал эту крышу, за тысячи километров от тебя — это не смешно вдвойне. Тискать вместо тебя подушку, мучиться неопадающим стояком под твой голос в телефонной трубке — удовольствие то еще, но я понимаю для чего ты сбежал от меня. Хотя от этого понимания мне ни фига не легче, и вот при первой же возможности я несусь к тебе сломя голову. Зато я точно знал, что делаю, когда всеми правдами и неправдами заманивал тебя именно в это место. Назвать это виллой не поднимается язык, потому что все, что условно можно назвать стенами — это несколько стеклянных раздвижных дверей, которые отделяют от внешнего мира огромную спальню и ванную комнату. Почти все остальное, включая гостиную, находится на открытом тропическом воздухе. А душ и вовсе устроен так, что под теплыми струями стоишь в окружении буйной зелени, и вместе с водой тебя ласкает солнце и легкий морской бриз. Именно такую картину рисовало моё воображение в сером мрачном городе, и именно это я вижу, стоит мне выйти на террасу бунгало, нависающего прямо над Индийским океаном. Под моими ногами волны, небо и воздух, в моей голове огонь и ветер, а перед моими глазами ты. Обнаженный, под струями воды, падающей тебе на голову и плечи, словно ты решил искупаться под диким водопадом. Моя крыша окончательно делает мне ручкой и улетает в неизвестном направлении. Кажется, я ее больше не увижу. И слава богу. Устал думать, рассуждать, взвешивать и просчитывать все на десять ходов вперед. Хочу забыть все на свете и наконец быть счастливым. Хочу тебя. Ты пока не замечаешь меня. Тяну с себя и сбрасываю на дощатый пол все, что на мне есть, делаю шаг к тебе под струи воды, выдыхая в твои мокрые волосы: — Привет. Я соскучился. И тут же обхватываю тебя покрепче. Не зря. Ты дергаешься от неожиданности и на автомате пытаешься засадить локтем мне под дых, но уже в следующую секунду расслабляешься. — Ожидал увидеть кого-то другого? — смеюсь я и обнимаю тебя поперек груди. — Ага, — выдыхаешь ты и гладишь мои руки. — Толпу геев и мужиков с камерами. Чувствую себя тут как в порнофильме. Прям готовлюсь к худшему и жду, когда ты придешь и спасешь меня. Я думаю про себя, что главных вуайеристов ты пока, слава богу, не встретил. Мы смеемся, и нас обоих отпускает. Целую тебя в шею и тяну твою голову на свое плечо, чуть выводя тебя из-под потока воды, чтобы наконец сделать то, о чем мечтал последние несколько часов в самолете: поцеловать тебя. Целую долго, нежно, чувствуя, как уходит твое напряжение. Уходит с души и концентрируется там, куда вором вместе с пенными струями ныряет моя рука. Это заводит. Заводит настолько, что я могу обкончаться в любую минуту, а это не входит в мои планы. Поэтому я тянусь за гелем для душа, чтобы отвлечься, и выдавливаю прямо на руку благоухающую какими-то тропическими фруктами массу. Ты кидаешь на полку c рядом флаконов странный быстрый взгляд, но я уже начинаю намыливать круговыми движениями твои плечи, спину и поясницу, вырывая из твоего горла недовольное ворчание. Скольжу ладонями на твою грудь, живот и, наконец, на член. Ты опираешься на полку рукой и слегка наклоняешься. Немного. Но достаточно для того, чтобы я невнятно выругался сквозь зубы. Тебя явно не колышет мое душевное спокойствие. Тесно притираюсь к твоей шикарной заднице торчащим колом членом, грудью к твоей спине. Кайфую бездумно, но ты недолго позволяешь командовать. Выворачиваешься, скользкий, мыльный и становишься ко мне лицом. Смотришь жадно. Отчаянно. Пока я бессовестно лапаю тебя под предлогом смыть мыло. Прихватываешь меня за шею и коротко целуешь. Трешься членом о мой член и сжимаешь мою задницу. И тут только мой взгляд падает на полку с мыльно-рыльными принадлежностями за твоей спиной, и я засекаю, наконец, совсем другой гель, при виде которого мое сердце начинает плавиться. Ты гордый, язвительный, независимый и нереально красивый, не просто прилетел раньше меня на этот остров, а ждал меня. Я молча тянусь за флаконом, а ты хмыкаешь, якобы не замечая мое напряженное сопение. Продолжаешь сжимать руку на моем загривке. И я сдаюсь, срываясь на просьбу: — Пожалуйста. Уступи сегодня. Я нереально по тебе соскучился. Ты выдыхаешь обреченно. Сжимаешь еще жестче руку. Смотришь в глаза и чеканишь: — Однажды ты попросишь меня. Я это знаю. И я подожду. А пока. Сегодня. Я в твоем распоряжении. Обхватываю тебя за шею. Целую коротко, алчно и разворачиваю лицом к стене. Веду руками по спине, пояснице, прогибаю. Ты подчиняешься. Обманчиво тихий, податливый, как расплавленный воск. Опираешься локтями на полку, а лбом - на руки. Замираешь, сводя с ума своей покорностью. Капаю смазкой на пальцы, кружу вокруг ануса и по тому, как проскальзывают в тебя пальцы, с ликованием понимаю, что ты и правда ждал меня, и можно больше не медлить. Меняю пальцы на головку члена и опираюсь обеими ладонями на каменную стену, запирая тебя в плен своих рук. Медленно, мучительно долго вхожу в тебя и замираю, пока ты не закрываешь глаза и не расслабляешься. Не хочу портить все спешкой. Потому что то, что между нами – давно не просто секс. Это гораздо больше. И поэтому стараюсь контролировать себя. Хотя больше всего на свете мне сейчас хочется жёстко и без тормозов отыметь тебя, понаставив на твоем теле засосов и синяков. Ты ведешь бедрами привыкая и чуть толкаешься назад. — Счастье мое, ты играешь с огнем, — шиплю я, но ты прерываешь меня уверенно: — Я готовился. И как я уже говорил — я в твоем распоряжении. Придерживаю тебя за бедра и толкаюсь глубже, увеличивая темп и глубину. Ты упираешься в полку сильнее, поднимаешь голову, прогибаешь спину и окончательно сводишь меня с ума тем, что ты наконец-то здесь, со мной. Твоя рука ложится на член. Медленно мучаешь себя в такт моим толчкам, и я делаю последнее усилие над собой перед тем, как сорваться в бездну окончательно: — Направь меня… Скажи, как ты хочешь. Но ты удивляешь меня снова. Вместо того, чтобы как обычно учить, показывать и объяснять мне как надо, ты закусываешь губу и стонешь: — Не сегодня… И просто бездумно кайфуешь на моем члене, вынося меня в другое измерение от нежности. Вижу дрожь, проходящую через твое тело. Вижу, как напрягается твоя рука на полке в попытке удержаться на месте по мере того, как я теряю контроль. Меня ведет длинной тягучей волной от кончиков пальцев на ногах вверх, через пах, живот и мешает мозги в кучу. Прихватываю твое бедро стальной хваткой. Охаешь, морщишься, но тут же довольно улыбаешься. Я из последних сил мучаюсь дилеммой, зная твою брезгливость, но ты решаешь все сам. — Хочу кончить, когда ты во мне. Вхожу полностью и замираю. Ты выпрямляешься и опираешься на мою грудь, я кладу подбородок на твое плечо, чтобы видеть, как в твоем кулаке мелькает темно-розовая блестящая головка. Вжимаюсь в тебя бедрами, чтобы двигаться вместе с тобой. Плавно, медленно. Ты прислоняешься щекой к моему виску и ускоряешься рукой на члене, а я задыхаясь шепчу под шепот струй всякий бред, который не вспомню потом, а точнее, пострашусь вспомнить. Ты выгибаешься и кончаешь, сжимая меня анусом, и меня выносит вслед за тобой. — Однажды залюблю тебя до смерти, — выдыхаешь ты, пока я продолжаю стискивать тебя в руках. — Хочу видеть тебя на спине, с закрытыми глазами, кончающим на моем члене, глубоко в тебе. Мы стоим обнявшись. Я держу тебя, а нас обоих обнимает солнце, счастье и что-то еще, чего мы оба пока не признаем и о чем не говорим вслух. Пока ты не делаешь шаг вперед, соскальзывая с моего члена и возвращаясь под струи душа. Я как приклеенный тянусь за тобой. Веду по тебе руками, разгоняя остатки удовольствия и тугие потоки воды. — Знаешь, — отмираешь ты первый. — Тропики... Океан... Правильный человек рядом... И выходные вместе. Я молча закручиваю воду. Тянусь за огромным белым полотенцем, заворачиваю тебя в него, чмокаю в нос и … понимаю, что полотенце одно. — Ага, — довольно улыбаешься ты и невинно добавляешь: — Иди вперед. — Легко, — ржу я, направляясь в сторону спальни похабной походкой. Ветер сушит кожу, но все же прохладно. А ты не спешишь догонять. Завис у меня за спиной. — Кстати! Не хотел пугать тебя заранее, но тут мартышек, как голубей в Москве, и они пипец вуайеристы. Ты тут же догоняешь и делишься со мной полотенцем. — Значит, по поводу толпы в кустах я почти угадал. Прям чувствовал, когда готовился к твоему приезду, что что-то тут неладно. Я резко останавливаюсь и притягиваю тебя к себе: — Расскажешь? — Что? — делаешь ты невинный вид. — Как готовился и о чем намечтал в процессе, — ухмыляюсь я. — А потом мы задернем огромные белые занавески, и их будет надувать соленым ветром, как огромные белые паруса, пока мы снова займемся любовью. — А что мне будет за мой рассказ? Должен же я что-то получить взамен? — начинаешь ты торговаться с ходу, но голос серьезен. Смотрю на тебя, глажу по лицу и отвечаю не раздумывая: — Ты получишь меня. На спине… С закрытыми глазами… Кончающим… На твоём члене… Глубоко во мне… — Это серьезное предложение, — говоришь ты, не отводя взгляд и имея в виду совсем не то, о чем говоришь. И я отвечаю на твой незаданный вопрос: — Это не предложение. Это повод. Что-то меняется в твоем взгляде. Уходит напряг, тревога, а взамен внутри тебя разгорается адское пламя желания. Ты улыбаешься и отвечаешь: — Я должен был это услышать.