il mio sole

***

      Друзья говорили Марку, что будет сложно, приводя кучу аргументов, которые обязательно должны были его переубедить, но он только фыркал и злился на них. Говорили, что Ли не сможет продержаться долго и эти отношения выжмут из себя всё намного раньше, чем они оба могли бы представить. И самое главное — выжмут всё из него, готового кинуться в объятия какого-то калеки.       "Глупая затея" — говорили на работе.       "Наш сын решил себя угробить ради какого-то слепого мальчишки!"— постоянно твердили родители, стоило только им приехать к ним в гости.       Злило. Доходило даже до драк и очень громких ссор со всеми, кто было не согласен, но это не имело значения. Ведь у Марка было личное солнышко, готовое абсолютно всегда освещать ему путь в самые трудные моменты. Персональный комочек добра и счастья, что готов исцелить Ли от любых невзгод, что готов потушить себя, ради старшего, хотя тот и не позволит этому случиться.       Марк был готов отдать все, что у него есть лишь бы в следующей жизни вновь встретить его, вновь уткнуться носом в эту темную макушку, что вечно пахнет апельсиновым шампунем. Вновь услышать этот звонкий смех и укутаться в эти нежные и крепкие объятия, чтоб слышно было стук их в унисон бьющихся сердец. Чтоб кожа к коже, чтоб быть одним целым.       Ли Донхёк — парень, подаривший ему свободу. Человек, ради которого старший готов сложить всё, что имеет. Готов поклоняться своей личной религии, написанной в его честь. — Марк-хён, а какого цвета солнце? — спрашивает младший однажды, смотря куда-то в сторону, откидывая голову ему на плечо. Когда они лежали на диване, утопая в нежных объятиях друг друга. На нём был нежный бежевый свитер, который старший подарил ему на день рождения, и который безумно Донхёку шёл. — Ты же знаешь, что оно жёлтое, — ему никогда не нравился этот грустный тон Ли, когда тот начинал задавать такие вопросы. Конечно, ослепнув в пять, Донхёк мало, что помнил о цветовых реалиях тех или иных предметов, но задавать такие ранящие самого себя вопросы — такое себе удовольствие, на его взгляд. — Нет, мне интересно услышать именно от тебя, — не унимался младший, разворачиваясь так, чтобы его голова оказалась на груди Марка, вызывая у старшего табун мурашек. — какой он для тебя — "жёлтый цвет"? — Дай-ка подумать, — в его интонации явно ощущались наигранные нотки, словно Марк и вправду задумывается. Хотя ответ на этот вопрос он знает уже очень и очень давно. — Для меня жёлтый — это что-то тёплое. Что-то, что вечно ждёт меня дома. Это тепло и уют, к которому хочется вернуться постоянно. Для меня жёлтый — это успокаивающие объятия, когда в очередной раз не справляешься с завалами на работе. Для меня это запах апельсинового шампуня и самых вкусных лакричных леденцов, что стали неотъемлемой частью этого дома, ради которых мне приходится стоять в бешенных очередях, хотя мог бы заказывать их спокойно через интернет, но "в том магазине они всегда вкуснее". Для меня жёлтый цвет — самые приятные и тёплые воспоминания, которые я навсегда хотел бы запечатлеть в памяти.       Младший же хихикает, обнимая его ещё крепче. — Значит я жёлтый? — Ты просто дурачок. — Эй, хён, извинись!       Они вместе уже долгие семь лет. Несмотря ни на что. И звезда их любви будет гореть так долго, насколько это будет возможно, потому что вселенная Марка Ли не сможет жить без своего персонального солнца — Ли Донхёка.