***
Выражать чувства через музыку не так уж и сложно. Играешь перебором - волнуешься. Делаешь заглушки - злишься, обрывая слова и мысли. С размаху бьешь по струнам, не соблюдая боя, - устал и хочешь выговориться. Стиснув медиатор до побеления костяшек, трясёшь кистью в определенном ритме - радуешься. Для Уэноямы не было свойственно выражать эмоции хоть как-то. Максимум, что он мог - наорать на кого-то или посмеяться от души. А в остальном Рицка - олицетворение социальной неловкости. Он не знает, как себя вести в половине жизненных ситуаций, что происходили/происходят/могут произойти. Теряется, когда ошибается в чём-то. Прошло больше трёх месяцев с того момента, как Сато признался в своих чувствах, и они начали встречаться. В голове Рицу до сих пор это не укладывалось. Встречаться с парнем странно и стрёмно - у общества своё навязанное и навязываемое мнение. Но Уэнояме уже почти плевать. Он счастлив, а его душа спокойна. Он может смотреть на тёплую улыбку, тонуть в карамельных глазах, задыхаться в сладком запахе персика и шоколада - его шампуня. Мафую чудной, бесспорно. Он умеет отключаться от реальности, засыпая с открытыми глазами или думая. Он умеет молчать часами и говорить стихами. Умеет играть боем, но пока не справляется с перебором. Это настолько непривычно для Уэноямы. Для него жизнь - скучная затянувшаяся гонка, где единственное, что нужно - банально дождаться результатов. Например, баскетбол - занятие опасное: мяч тяжелый, а пальцы гитариста - предмет бесценный и хрупкий. Друзья постоянно бурчали, когда Рицка отказывался играть на обеденной перемене. Уроки в школе нудные настолько, что спать гораздо интереснее и увлекательнее. Между прочим под бубнёж учителей это неплохо получается. А музыка уже не захватывала настолько, как было раньше. Не было уже трепета сердца и содрогания пальцев, дыхание не перехватывало, а кончики пальцев огрубели настолько, что не всегда было понятно, действительно ли зажата струна, либо же это только кажется. Когда ты чувствуешь, что ничего не чувствуешь, становится страшно. Но потом появился Сато. Схватил за воротник рубашки, встряхнул и заставил ожить. Привлёк к себе внимание один единственный раз и больше не позволил отстраняться. С того дня жизнь Рицки завертелась, как в водовороте. Нахлынуло столько новых, неизвестных или давно забытых чувств. Сердце снова стало пропускать удары, легкие гореть, руки - трястись от нетерпения, а желудок - скручиваться от волнения. Мафую был тёплым и домашним, уютным и светлым. Именно тёплым - не как душный летний день, когда сидишь в школе, обмахиваясь тетрадью и пряча глаза от солнца. Не как раскалённый песок в конце июня на каком-то пляже. Нет. Мафую был как первые лучи солнца ранним весенним утром, едва пробивающиеся через облака на рассвете. Как чай, простоявший на столе уже больше пяти минут, но всё ещё способный согреть. Как застоявшийся воздух в студии, где уже пару часов гитарист репетирует своё соло. Мафую был потрясающий. Такой тихий и робкий в обществе, но при этом дерзкий и саркастичный в споре, оглушительно громкий на сцене, невнимательный на улице и слишком сосредоточенный на уроках. Такой необычный. Такой новый. Все характеристики противоречили друг другу и неизвестно как умещались в одном человеке. Казалось бы: это одни противоположности, но Мафую сам по себе был настолько гармоничен. Также идеален и мелодичен, как уже давно отрепетированная песня и специально для неё написанные стихи. Рицка был попроще и поугловатей. У него все эмоции на лице читались, а все недовольства с губ без зазрения совести срывались. Если он чего-то не знал, то так и говорил. Если он чего-то боялся, то об этом молчал. Если он чего-то стеснялся, то от этого убегал. Но по физкультуре у него не самые лучшие оценки. Далеко убежать не смог. Особенно от Мафую. Особенно от перманентно орущих в голове личностей о катастрофе и потере осознанности. В общем, когда Уэнояма начинал что-то делать, то отдавался делу полностью. Так вышло и с Сато. Как только Рицка осознал (не без посторонней помощи, разумеется), что влюбился. А потом, когда услышал, что чувства взаимны, то вытерпеть попросту не смог. Попросив благословения у семпаев, он со спокойной душой выдохнул и теперь мог себе позволить бесконечно долго смотреть/говорить/трогать/ощущать Мафую. Теперь можно было не прятать тупую влюблённую улыбку, глупый, совсем как у девчонки, румянец и осоловелость в глазах. Да и не хотелось. Теперь хотелось быть рядом: смотреть, говорить, трогать, ощущать. И улыбаться. Постоянно радоваться и быть счастливым. И не просто хотелось, так и делалось. Уэнояма изо всех сил искал поводы вытащить Сато из дома и погулять. Старался придумывать всё новые предлоги, дабы не навешиваться ярлыки «свиданий». Он просто хотел быть рядом, не важно как и зачем. Ну, а Мафую против не был. Он уже принял тот факт, что Рицка решил сам, не спрашивая разрешения, залезть к нему в сердце и там поселиться. Первое время он, правда, долго-долго мялся у входной двери, собираясь с силами, чтобы постучаться. Но, на удивление, стучаться он не стал. Просто открыл и вошёл. Рицка стал тем, рядом с кем Мафую мог позволить себе закрыть глаза. Сато уже давно мучают ночные кошмары, потому он избегает держать глаза закрытыми. Потому и спит на ярко освещенной солнцем лестнице, потому и носит только светлую одежду. Но с появлением Уэноямы, он полюбил чёрный цвет и полутемень. Полюбил сумерки, в которые они вместе возвращаются домой, держась за руки. Он снова полюбил жизнь после того, как полюбил Уэнояму. Рицка иногда говорит, что он слишком много думает. Ведь теперь Мафую анализирует каждое слово, прежде чем что-то сказать. Он внимательно наблюдает за реакцией и, если что, в ноги готов падать и молить о прощении. Лишь бы не ошибиться вновь. Но может ли Мафую, как утверждает Уэнояма, позволить себе не думать? Имеет ли он право расслабляться? Может ли он успокоиться и быть собой? Что если настоящий он оттолкнёт Рицку? Что если Уэнояма поймёт, что не такой уж он мягкий и добрый? Что если Мафую потеряет и его?!***
Мафую просто напросто боится, что упустит своё счастье. Говорят, счастье любит тишину. Значит ли это, что о нём никому нельзя рассказывать? Получается, что когда ты находишь любовь, то её надо спрятать в тёмный подвал, а ключ - проглотить? Никому не говорить, что в твоей жизни что-то наладилось? Хмуриться и жаловаться? Либо же это значит, что счастье бывает тихим? Молча лежать в кровати, переплетя руки и ноги, закрыв глаза, прислушиваться к голосам Вселенной. Не слышать. Не видеть. Лишь чувствовать. Чувствовать тепло тела, размеренное дыхание и покалывание кожи от прикосновений. Кто знает. Уэнояма не распределяет свои чувства и эмоции по категориям. Ему не нужно давать имена всему, что творится внутри. Рицка привык просто чувствовать и делать так, как кажется правильным. Мафую кажется, что он не заслужил ничего. Счастья, спокойствия, радости, любви, Уэноямы. Вот и сейчас Мафую лежал на кровати скорее зажмурившись, а не закрыв глаза. Дышал он рвано и глубоко. Сердце отчего-то колотилось, грудную клетку распирало от боли. Сато тяжело вздохнул и сжал ладонь Рицки в своей. Уэнояма разрезает тишину, установившуюся в комнате, тихо прошептав: -Я всё ещё мало знаю о твоём прошлом.. - он замолкает, ожидая, пока слух Сато привыкнет к новому звучанию. Дожидается, пока слова вплетутся в молчание, смешаются с ним и не будут казаться тяжёлыми. Он понижает тон, словно подбирает аккорды к песне, -Но тебе не стоит жить только в нём. Тебе нужно двигаться вперёд. Нам нужно...- и Рицка снова замолкает, давая возможность Сато познакомиться с этой мыслью. Посмотреть на неё со всех сторон и пощупать. И Мафую долго занимается анализом. Он лежит молча, теперь уже дыша более размеренно и спокойно. Думает. -Имею... - Мафую едва удаётся выдавить из себя одно слово: его голос слабый и влажный, будто он сейчас заплачет. Он тут же стыдливо замолкает, снова с силой сжав ладонь Уэноямы. На первый взгляд и сам Сато такой: тихий, несмелый, незаметный, слабый. Но Рицка жестоко обманулся, подумав так о нём сперва. Мафую сильный. Очень и очень сильный. Надломленный, но не позволивший себе сломаться окончательно. Вытащивший сам себя из бездны отчаяния. Просто напросто заблудившийся. И Уэнояма намерен показать ему путь: стать компасом в бушующем океане. Лучом солнца в тёмной пещере. Путеводной звездой в холодной ночной пустыне. Стать тем, кто поставит на ноги и будет помогать держаться. Подставит плечо и даст свою голову на отсечение взамен. -Имею ли я право быть счастливым? - шёпотом спросил Мафую у Вселенной. Это был один из миллиарда вопросов, мучивших его после... ссоры с Юки. Вселенная не ответила - не услышала, вероятно, - зато отозвался Уэнояма. -Да, - уверенно, но также негромко сообщил он, - Абсолютно точно. Мафую приподнял голову с его груди и посмотрел в глаза. Проверить, есть ли там отголоски прошлого. Есть ли там призрак Юки, ведь тот часто говорил о счастливой и беззаботной жизни. На удивление, взгляд Уэноямы был осознанным и чётким. Несмотря на туман нежности и интимности, расползшийся по комнате, Рицка был совершенно серьёзен и сосредоточен. Он не привык к прикосновениям кого-то извне, поэтому в такие моменты скорее напрягался, а не расслаблялся. Мафую же млел от несмелых поглаживаний по голове и тёплого шёпота. Дали ли эти слова хоть какую-то уверенность? Вероятно, нет. Мафую не верил, что заслужил теперь хотя бы сострадания. Сейчас, порой, ему было стыдно испытывать эмоции. Он довёл любимого человека до самоубийства - какое он вообще имеет право жить?! Но больше всего Мафую не верил в то, что Рицка добровольно остаётся с ним. Не верил, что Уэнояма выбрал его. Его и всю прилагающуюся к его телу несуразность и неловкость, его и идущую в комплекте черноту души и жестокость к себе и окружающим, его и иссохший разум, не имевший уже ни здравого смысла, ни представления об адекватности. Его и миллиард загонов, кучу шрамов, выплаканные слёзы, исцарапанные руки, покусанные губы, стёртые пальцы, разбитое сердце, треснутую душу, испепелённый разум, переломанную жизнь и абсолютную холодность. Кто вообще выберет его, когда вокруг столько других замечательных, добрых и веселых людей?! Любой из них сможет дать Уэнояме гораздо больше - ведь он заслуживает этого, как никто другой - чем Сато. Всё, что может предложить он: кривая улыбка, будто кровью нарисованная. Бездонные глаза, будто кислотой наполненные. Призраки в душе и черти в голове, будто врата в Ад открылись прямо в его сердце. Мафую был уверен, что просто не достоин Уэноямы. Он не достоин больше ничего. Рицу помог ему отпустить прошлое. Пусть не полностью, пусть лишь какую-то его часть. Пусть даже Мафую всё ещё чувствует себя виноватым. Но это не важно! Рицка помог смириться и позволить случившемуся стать просто фактом. Его прошлое не определяет его самого. Людям свойственно меняться - Мафую известно это как никому другому. Они вместе уже три месяца. Уэнояма любит его. А Мафую стыдится себя. Ведь предал того, кого любит. Может, он не из тех, кому свойственно меняться? Может, ему всё же стоило умереть тогда, после похорон? Или... -Я... - Сато запнулся, ведь то, что он пытался сказать, совсем не было приятным. Это совсем не то, что он хотел бы сказал прямо сейчас. Потому что это разрушит всю атмосферу. Всё, что сложилось, собралось и склеилось у Мафую и Рицки. Сломает кое-как очертившийся силуэт отношений, возникший и построившийся, в буквальном смысле слова, на костях. Уэнояма ждёт. Настороженно и сосредоточенно. Дышит один раз через два. Тело пробирает мелкой дрожью. Он почти готов психануть. Почему-то то, что только собирается сказать Мафую уже ему не нравится. Заранее и на всякий случай. Мафую глубоко вздыхает. -Я пытался покончить с собой, - сообщает Сато, закрыв при этом глаза. Его тело холодное, как ледышка, кажется, ног он не чувствует вовсе. А вот воспалившийся рассудок прекрасно подаёт признаки жизни, передавая как можно больше бесполезных сигналов в центральную нервную систему. В горле пересохло. -Я знаю, - ровно отвечает Уэнояма, и Сато даже пугается - настолько холодно и уверенно прозвучала эта фраза, - Ты уже рассказывал, помнишь? Возможно, Рицка просто не хочет принимать факты суровой действительности. Возможно, он просто не хочет говорить на эту тему. Возможно, ему просто слишком тяжело, чтобы вообще задумываться о подобном. Но и он, и Мафую понимают, что Рицка сейчас соврал. И почувствовал, что не договорил Сато. -Нет... - как можно мягче и спокойнее поправил Сато, - Я пытался сделать это снова. Два дня назад. Напряжение бесцеремонно входит в комнату и садится перед кроватью. Растянув маниакальную улыбку на губах, оно громко и ритмично постукивает ноготками по паркету. Это режет слух. А затем начинает давить на грудь, на горло и на мозг. Кровь закипает, начинает бурлить, как в котле. Температура поднимается до трёхсот десяти градусов по Фаренгейту. Дыхание сбивается. Уэнояма выдыхает так, будто только что вынырнул из воды. Он кряхтит и шевелится, удобней ложась на кровати. Словом, делает всё возможное, чтобы рассредоточить внимание и не отвечать на признание. Пытается хоть как-то сгладить углы. -Я могу сказать, что это плохо, - не выдержав, как-то даже раздражённо отзывается Рицка и до хруста стискивает его ладонь, - Я думал, мы уже обсуждали эту тему, - его тон оттеняется нравоучением, тогда как на самом деле голос вот-вот сорвётся, ведь он держит себя в руках из последних сил. -Я знаю, - пристыжено отзывается Мафую, сворачиваясь в комочек. Он носом утыкается в бок Уэнояме, а его руку перекладывает себе на голову. Ноги их сплетаются. Рицка молча берёт левую руку Сато и, очевидно, начинает рассматривать. Мафую этого не видит, пытаясь спрятать глаза, но всё чувствует. Рицка большим пальцем проводит по трём шрамам на левом запястье. Он недовольно вздыхает. -Зачем ты это сделал? - его голос звучит мягко. В нём отражаются уже жалость и сочувствие. И Мафую больно от этой перемены. Он не заслужил быть прощённым так скоро. -Не знаю, - бормочет Сато, стискивая Уэнояму в крепких объятьях. Он и правда не знает. Конкурс совсем скоро, а песня ещё не готова. К тому же последнее время они мало виделись: разве что на переменах в школе и на репетициях в студии. Но Мафую этого мало. Уэнояма нужен ему постоянно. Он стал для него кислородом. И пока Сато не научится дышать самостоятельно, отпускать Рицку он не намерен. Точнее, он вообще не хочет его отпускать, а прямо сейчас он не хочет даже держать дистанцию. Раньше Мафую думал, что Юки - его судьба. Он считал его незаменимым. Но, говорят, незаменимых нет. Нет, Рицка не был заменой. Он был чем-то совершенно новым и неизвестным. Был абсолютно другим. Гораздо менее спокойным, гораздо более непринуждённым. Он думал сразу за всех. Если делал, то как можно лучше с первого раза. А когда не получалось, то всё старался, старался, старался. Рицка, безусловно, был ещё более конфликтный. Он не особо заботился о чувствах других, либо же просто не замечал их, но говорил всегда в лоб. Посему у них с Мафую были бесконечные перепалки. И тут уж Сато себя не сдерживал: сарказм, ирония - всё что душе угодно. Рицка злился, но, кажется, даже кайфовал. Ему нравилось, когда Мафую так открывался и говорил много. Уэнояма не обижается на слова. Он относится к этому проще. И Мафую был уверен, что если он случайно выкрикнет то же, что сказал Юки, то Рицка его не послушает. Он даст ему пощёчину и будет сверлить злобным взглядом, сложив на груди руки. Он будет ждать извинений, а после того, как до Сато дойдёт весь ужас сказанного, они обнимутся и оба расплачутся. Но Рицка не уйдёт. Не оставит наедине со своими демонами. Не бросит в тот момент, когда будет необходим больше всего. Он не чувствует, когда он нужен, а когда нет. Он просто рядом. Потому что абсолютно также зависит от Мафую, как и он от него. Его настроение, выражение лица, жесты - всё это передаётся. Они обмениваются этими маленькими моментами. Обмениваются мыслями и эмоциями, раскрывают чувства и сердца, медленно сплетая свои жизни. Потому что Рицка не из тех, кто сможет пожертвовать жизнью для любимого. Он вообще считает это глупым. Как можно причинять такую боль человеку, если ты действительно его любишь?! Он пожертвует всем, чтобы жизнь вместе с любимым была самой лучшей. Сделает всё, что от него потребуется, чтобы вызвать улыбку. Если бы Уэнояма вёл ежедневник, то хотя бы три раза в неделю выделял желтым маркером надписи вроде: «Пригласить в кафе», «Купить мороженое», «Попросить помощи с подготовкой к тесту» или «Зайти к нему на работу». Но Уэнояма не вёл ежедневник, не вёл учёта всем «свиданиям», которые он не называл таковым. Считал разве что поцелуи. Правда, настоящих поцелуев у них пока не было. Обычные прикосновения губ к губам, немного смущавшие, но согревавшие сердце. Простые, скорые, детские. Мафую привык, что Уэнояма не согласовывает с ним своих действий. Понял, что иногда инициативу стоит брать в свои руки. Потому сейчас он был намерен сдвинуть их отношения. Они не были на мёртвой точке - они развивались. Постепенно, неспешно. Иногда волнами, как будто океан в Минато Мирай выходил из берегов. Такие моменты они любили и не хотели контролировать. Просто отдавались им. Как и сейчас. Мафую поднимается на руках, нависнув над Рицу и решительно смотрит на него. Уэнояма думает сейчас о чём-то своём, отведя взгляд. Возможно, он знакомится с Напряжением, которое некоторое время назад вошло в комнату, а сейчас проходит стадию метаморфоза, превращаясь во что-то новое. -Я не знаю, зачем и почему хотел сделать это, - решительно начинает говорить Сато, и Рицка сразу поворачивается к нему. Брови его сдвинуты, губы изогнуты. Мафую теряется сначала. Не знает, что сказать теперь. Думает какое-то время, а потом соображает, - Пожалуйста, - мягко просит парень, обхватив ладонями лицо Рицу, - Не делай такое лицо, когда я с тобой. В комнате повисает тишина. Уэнояма, потерявшись во времени, пространстве и реальностях, смотрит на Мафую во все глаза, приоткрыв даже рот от неожиданности. Собирается он что-то говорить или нет, Мафую не интересует. Он наклоняется к его лицу, закрыв глаза, и впивается в губы. Не мешкая лишнего, углубляет поцелуй и чувствует, как тело Уэноямы начинает трястись. Сам он в момент вспыхивает не то от смущения, не то от возбуждения. Секунду Рицка не соображает, что происходит. Но осознание не заставляет себя долго ждать. Это его первый поцелуй. Это их первый поцелуй. Рицка остервенело хватает Мафую за плечи, сильно прижав к себе, и зажмуривается. Он отвечает на поцелуй с такой жаждой, будто пьёт воду, выйдя из пустыни после многодневных скитаний. Он упивается им. Забирает всего без остатка. У них нет ведущего и ведомого. Они просто есть друг у друга, и они вместе. Они сталкиваются зубами, сплетаются языками, прикусывают чужие губы и сжимают тела друг друга в руках как можно сильнее. Мафую наваливается всем своим весом - уже сидит на нём сверху. Рицка цепляется за парня руками, сгибает ноги в коленях, подталкивает ближе к себе. Проходит какое-то время, прежде чем в лёгких заканчивается воздух, и они отстраняются. Оба дышат тяжело. У обоих раскрасневшиеся щёки и растрепанные волосы. Уэнояма украдкой глядит на Сато, пока тот восстанавливает дыхание и открывает глаза. На губах его расцветает нежная улыбка - совсем как та, что родилась в Йокогаме три месяца назад. Бесстыдно счастливая и бесконечно радостная. Сердце, кажется, один удар пропускает, прежде чем заработать нормально. -И ты... - робко бурчит Уэнояма, но запинается и быстро отводит взгляд. Потом он собирается с силами и продолжает, - И ты не делай такое лицо, когда я с тобой, - до невозможности неловко отвечает Рицу и упорно глядит на Мафую, непроизвольно нахмурившись. -Мне не улыбаться? - как будто и правда растерявшись, удивлённо спрашивает Сато. -Что?! - опешил Рицка, но тут же запротестовал, - Нет! Нет! Я про другое! Ну в смысле ты часто делаешь такое лицо, когда вот-вот заплачешь, что я смотреть не могу на тебя и мне кажется, что я от этого сам расплачусь! А ещё ты... -Я пошутил, - хитро хмыкнув, Мафую снова улыбнулся. Он не стал дожидаться, пока Рицка придёт в себя и вновь приник к его губам. На этот раз с более нежным и спокойным поцелуем.***
Его тело согнуто пополам. Онемевшие руки болтаются параллельно ногам. Голова опущена. Глаза закрыты. Он мертв. Острые, как ножи, пальцы разрезают его одежду, затем кожу, мышцы, мясо. Его спина разодрана в клочья, лопатки торчат из ещё не выпотрошенного трупа, как крылья ангела. Пальцы добрались до позвоночника. Не зная, что делать, сначала они сжимают толстые кости, но те не поддаются. Тогда по ним начинают стучать, но и это не работает. Последний способ - просто расковыривать. Пальцы ловко разъединяют позвонки, разрывая в процессе спинной мозг, вытряхивают из тела кости. И, наконец, достигают цели. Сердечная мышца не шевелится. Небольшой мешочек захватывают пять пальцев и тянут. Вены натягиваются, как струны от сильного напора. Кажется, Жизнь всё ещё верит, что у неё есть шанс на победу. Хм, наивная! Рука сжимается вокруг сердца и резким движением вырывает из грудной клетки. По пальцам стекает кровь, струится по запястью, бежит по предплечью. И капает куда-то вниз. В пустоту. В бесконечность. В ничто. Но в этой ситуации ошибается Смерть. Это она обманывается ожиданиями. Мафую лишь кажется мертвым. Он притворяется, что ничего не чувствует, просто чтобы не было так больно, когда ему вырывают сердце. Смерть не понимает, что происходит, но рана на теле мальчика залечивается, а затем и сердце само собой возвращается на место. Организм снова функционирует. Кровь вновь возвращается в тело. Он оживает. И теперь он живёт. Нет, это не без посторонней помощи. А ее отвергать и не нужно. Да и вообще, теперь эта помощь вовсе не «посторонняя», она оказана любимым, родным человеком. Уэнояма Рицка по осколкам собирает душу Мафую, складывает, как пазл и склеивает как самое обыкновенное разбитое зеркало. Куски стекла режут руки брюнета, но он совершенно не обращает на это внимания. В данном случае результат оправдывает средства. На его лице улыбка, перед его глазами совершенно прекрасный, побитый жизнью, но счастливый человек - Мафую Сато. И если потребуется, Рицка хоть миллион раз готов снова и снова собирать осколки его души и резать руки, лишь бы Мафую улыбался. Ведь с теплотой его улыбки не сравнится ни что. Разве что ласковые солнечные лучи на побережье Минато Мирай в Йокогаме.