Keep Quiet

— Веди себя очень тихо, Аой, — угрожающе, практически убийственно прошипел Уруха, прижимая растрепанного Ворона к стенке кабинки в туалете. Тот тихо всхлипнул, правда тут же об этом пожалев, лихорадочно оглядываясь, не слышал ли кто. Да, Аою стоило бы бояться, но это не отменяло того, что каждое грубое движение блондина вызывало всплеск адреналина, и Аою хотелось еще. Он желал большего, ему нравилось, когда мужчина был особенно груб в обращении с ним. Аоя никогда не настораживало его желание исключительно подчиняться. А потом Уруха продемонстрировал ему, как это — полная покорность, и с тех пор между ними - для них — возникла еще большая жажда — потребность в грубых прикосновениях Урухи; потребность в стонах Аоя, которые он порой просто не мог сдержать. Это помогало поумерить сексуальное напряжение между ними — все желания Аоя удовлетворяли доминантские замашки Урухи. Вот и сейчас он, сведя брови, смотрел непроницаемым взглядом — он всегда так делал, когда не хотел, чтобы Аой понял, о чем он думает. И блин, Аой реально не мог понять, что у партнера в голове. Именно эта интрига и удерживала его рядом с Урухой: мужчина отдавался хладнокровному блондину, просто чтобы потом Уруха обнял Аоя, окружая заботой; зацеловывал все синяки и следы от пальцев, не переставая твердить, что Аой — лучший любовник, который только мог быть. Аой не мог сказать, о чем думает Уруха большую часть времени, но довольно легко мог судить об этом по манере разговора и совершаемым действиям. Шипение и попытка убить Аоя взглядом сигнализировали, что Уруха не настроен участвовать в игре, затеянной им; но то, как блондин смотрел на него сейчас — покусывая нижнюю губу, рвано дыша — говорило о замыслах Урухи более чем достаточно. Такашима прищурился, придирчиво осматривая короткий топ на парне и настолько обтягивающие штаны, что можно было поклясться — ходить в них больно. Но Аой был благодарен своему стилисту за то, что тот одел его так на сегодняшний лайв, потому что понимал, как тяжело будет Урухе удержать себя в руках. Да уж, чего Такашиме стоило сдержаться, чтоб не развернуть Аоя, сдирая с него штаны, и не начать яростно втрахивать гитариста в ближайшую стену. (Кстати, Аою бы понравилось. Даже очень.) Юу видел, как мысли мужчины отражаются у него на лице, с каждой минутой тот становился все более хмурым и раздраженным. Аою нравилось наблюдать за его мучениями — они поменялись ролями. Собственно, ради того Широ с невинными глазами и ходил гордо по Урухиной стороне сцены во время лайва, а убедившись, что это видит как можно больше народа — прижимался задницей к бедрам Урухи на миг. Мужчина пристально смотрел на него, но спрятал свою злость за победной улыбкой, которую обычно использовал для фанов; но когда Аой отошел на свой край, Койю остался наедине с довольно… большой проблемой, которую, кажется, даже штаны не могли скрыть. Широяма знал, что его поимеют как только закончится лайв. Обычно он не вел себя столь непристойно и импульсивно, но уже два дня прошло с тех пор, как они с Урухой последний раз были вместе — в автобусе нельзя было уединиться, и оттого Аой оставался сексуально неудовлетворенным. Ему буквально необходимо было чувствовать, как Уруха сжимает его запястья, пока сам Юу раздвигает ноги; нужно было ощущать похотливый, просто максимально непристойный взгляд блондина на себе; ему хотелось, чтобы Уруха желал его отыметь, да так, чтоб аж до боли. Юу хотел услышать, какая он все-таки шлюшка, чтобы в ответ всхлипывать и отвечать, что нет, он не такой; а потом чтоб Уруха перевернул его и хорошенько отшлепал, приговаривая, что врать нехорошо, а лживых потаскушек вроде Широямы ждет не абы какое наказание. — Нас скоро будут искать, — тихо сказал Аой, с самым ангельским видом глядя на блондина. Уруха затолкал его в кабинку, достаточно большую, чтобы в ней поместились двое, и снова вжал в стенку. Между ними практически не было расстояния, Такашима прижимался грудью к полураздетому Аою, а его стояк упирался в живот Юу. Уруха все еще не решил, что же он хочет сделать с Широ, но Аой уже не мог ждать, так что решил быть сверхимпульсивным сегодня. Он повел левую коленку вверх, пока не уперся ею в пах Урухи и не почувствовал уже хорошо знакомое напряжение у него в штанах. Восхитительно. Такашима презрительно взглянул на парня, как только почувствовал его колено, но все же Аой улыбнулся, наслаждаясь тем, что Уруха удивлен его сегодняшней активностью. — Уруха.? — Я, кажется, сказал тебе замолчать, похотливая стерва, — прорычал Такашима, заставляя Аоя тихо застонать. Койю развернул его спиной к себе, вынуждая опустить ногу. Аой поморщился, когда в очередной раз столкнулся головой со стенкой; но потом Широ понял, что Уруха достал откуда-то шарф, и теперь завел его руки за спину, удерживая. — Я собираюсь связать тебя, Аой. Тебе же это нравится, верно? м? Широ знал, что на самом деле это нравится самому Шиме, но в ответ лишь медленно кивнул, позволяя Урухе делать с ним все, что тот посчитает нужным. Это было для них обычным делом, тем, что они делали чуть ли не каждую ночь; обоим нравилась идея связывания Ворона — Аой хоть и не мог прикасаться к Урухе, но ему нравилось быть послушным, равно как и, опустившись на колени, позволять Урухе делать со своим телом все, что тому заблагорассудится. Аой находил это более возбуждающим, чем если бы он был свободен в действиях и делал с Урухой то, что сам пожелает. Уруха затянул узел вокруг запястий Широямы — блондин долго осваивал искусство связывания — и когда он закончил, Аой чувствовал, что не может даже пошевелить руками, не говоря уж про то, чтоб двинуть ими хоть на пару дюймов. Юу ахнул, когда Уруха потянул его за волосы, снова толкая к стене, так близко, что Аой упирался в нее щекой. От боли и удовольствия он застонал, и Уруха еще раз окинул партнера похотливым взглядом, чувствуя, как от одних только стонов Широ напрягся его член. Койю прижался к Аою со спины, продолжая сжимать в кулаке вороные пряди его волос, притягивая парня еще ближе. Уруха склонился так, что его губы, оказавшись аккурат возле ушка Широямы, едва касались мочки и Аой чувствовал его горячее дыхание. Такашима хрипло и тихо, так, чтоб только Юу мог его услышать, прошептал: — Ты же знаешь, нельзя, чтоб они нас услышали. Верно, сладкий? — Н-нет… — едва слышно ответил Аой; его слабый шепот резко контрастировал с приказным тоном Урухи, и это еще больше возбуждало обоих — осознание того, насколько разные положения они занимают, и как это необходимо каждому из них. — Значит, ты обещаешь вести себя тихо - очень тихо — пока я буду тебя трахать? Аой прикусил губу, чувствуя, как от командного тона Урухи дернулся его член. Казалось, что он порастерял весь свой пыл, и хочет просто обычного неспешного секса, как это бывало иногда; Уруха же собирался быть грубым, ему уже не терпелось поиметь Аоя. Вероятно дело было в его собственном томлении — все-таки лайв длился два часа, и в конце концов, Аой не мог его обвинять в том, что он пытался сохранить нормальное лицо при том, что у него стояло на протяжении всего этого времени. Однако Аою нравились засосы на шее, поддразнивая, все эти грязные словечки и предварительные ласки, что заставляли его кончать много раз, прежде чем дело доходило до непосредственно секса. Юу подумал, что иногда неплохо немного ускорить события и заполучить уже наконец член блондина в свою задницу; заставить Уруху так нуждаться в удовлетворении, что последний был бы готов даже самоудовлетвориться — и это, разумеется, было бы крайне эгоистично. — Обещаю, что буду вести себя очень тихо, Уруха, — наконец отозвался Широ, отвлекаясь наконец от шквала мыслей, некоторого волнения и предвкушения того, что блондин с ним сделает. Уруха удовлетворенно рыкнул, отпуская наконец волосы Аоя, и толкнулся ему навстречу, заставляя Широ тихо простонать. — Не разочаруй меня, Аой. Я хочу, чтоб ты был тише мышки. Если услышу хоть слово, то тут же прекращу. А мы этого не хотим, так ведь, котенок? Аой кивнул. Он почти не мог видеть Уруху, учитывая его положение, но интуитивно ощутил, что напряжение возросло. Юу хотел слышать Уруху больше, чувствовать его больше, ощущать его ладони на себе снова. И он не расстроился, когда Койю отстранился — безусловно, блондин вспомнил, что принес с собой смазку. Аой слышал звук расстегивающейся молнии штанов и влажный звук льющейся жидкости: Такашима спешно смазывал свой член, громко порыкивая от того, что давление на его стояк наконец ослабло. Но это, разумеется, не все. — Жаль, что ты связан, я бы заставил тебя раздеться для меня. Тебе же нравится это делать, Аой? Да, ты любишь обнажаться передо мной. Или же тебе больше нравится так? Ты связан, так что я могу просто насильно сорвать с тебя штаны. Тебе наверняка это понравилось бы еще больше. Аой подавил стон, когда влажная Урухина ладонь снова опустилась на его задницу, а вторая забралась под эластичный пояс штанов и дернула их вниз, отчего они свободно спали с бедер, открывая блондину прекрасный вид обнаженного Аоя. Такашима удовлетворительно хмыкнул впервые за вечер — он ни минуты не сомневался, прежде чем снова облапать задницу Аоя, изгибы фигуры которого идеально подходили ладоням Урухи. Ягодицы Широ порозовели от тепла чужих рук, от грубых прикосновений, а контраст температур заставил его естество снова напрячься — тем более его освободили из плена узких брюк. — Хм. Аой, ты заводишься лишь от того, что я лапаю твою задницу. Невтерпеж, да? Разумеется, учитывая то, как ты терся об меня всего лишь час назад на сцене. Признай, хотел, чтоб я отымел тебя прямо там? Да, хотел, хотел, чтоб я тебя трахнул на виду у всех, чтоб все знали, что ты мой. Фанаты считают тебя секс-богом, но нет, ты просто хочешь дать каждому из них знать, что ты стонешь мое имя, отдаешься мне как минимум трижды в неделю. Тебе нравится, когда тебя связывают, ты любишь отсасывать, особенно мне. Ты — грязная шлюшка, Аой, моя грязная шлюшка. Уруха ввел сразу два пальца в Аоя, похабно ухмыльнулся, любуясь тем, как задрожали бедра Широямы, и принялся двигать пальцами, подмечая, как Аой отчаянно пытается сдержать стоны, прикладывая все усилия, чтоб вести себя тихо; но то, как Аой склонил голову, пытаясь спрятать пылающее лицо за волосами, подсказало Урухе, что у Ворона проблемка — он слишком возбужден. Койю знал, что Широ трудно молчать, ведь обычно брюнет не сдерживался, и это было очень даже громко. Но все-таки очень хотелось помучить Аоя. Безусловно, звуки, издаваемые им, очень даже нравились Урухе, но блондин решил, что понаблюдать за тем, как Широ пытается сдержаться, куда более интересно. И дело было вовсе не в том, что кто-то мог их услышать — в какой-то мере вероятность этого даже возбуждала Койю. Он просто хотел видеть заплаканное лицо Аоя, который из последних сил пытается быть тихим. Такашима знал, что этот момент скоро наступит — когда он резко войдет в Аоя до упора. — Боже, Аой, ты уже весь дрожишь, — тихо посмеивался Уруха, добавляя третий палец и с удовольствием наблюдая за тем, как трепещет Широяма, с каждым толчком еще больше уплывая и расслабляясь. Аой тихо постанывал от удовольствия, и так сильно вздрагивал, что Уруха думал, как бы не травмировать его случайно. Но один вид покорного Аоя, пытающегося сохранить остатки самоконтроля, напоминал Урухе о собственном уже сочащемся смазкой члене, и о том, что надо бы трахнуть Аоя как можно скорее. — Мы же едем на следующей неделе к твоим родителям, да? — Уруха добавил уже четвертый палец, и Аой ахнул, пытаясь сдержать возглас боли и удовольствия, когда блондин протолкнул пальцы глубже. — Не могу дождаться встречи с ними. Можно рассказать им, как ты любишь одеваться, чтоб порадовать меня. До сих пор не могу забыть то кружевное белье, что ты надел, чтоб станцевать для меня эротический танец. Ты так вилял бедрами передо мной, что это уже само по себе было чуть ли не порнографией. Но тебе же тоже нравилось. Нравилось чувствовать мой стояк своей аппетитной округлой задницей. Аой зашипел в ответ. Да, он помнил это очень хорошо: однажды вечером в их выходной он решил сделать Урухе сюрприз, желая показать, как он любит блондина. Ну и потом еще около недели ему было трудно ходить. — А потом, после танца ты опустился на колени и усердно мне отсосал. Тебе понравилось? Или, если хочешь, я расскажу твоему отцу, как ты оседлал меня и скакал на моем члене, пока не выдоил меня досуха? Ты такая блядь, Аой. Напомнить тебе, что у меня до сих пор хранятся записи? Да, видеокамера Урухи всегда была наготове. Иногда они пересматривали отснятые видео в приступе возбуждения, или когда Уруха ездил за границу на встречи с другими музыкантами. Они проводили ночи в скайпе, самоудовлетворяясь друг перед другом, Уруха говорил всякую пошлятину, заставляя Аоя выстанывать его имя. Блять. Желание оседлать Уруху намертво въелось в мозг, Широ уже чертовски хотел, чтоб его отымели. Ну или хотя бы прикоснуться к себе, к уже давно вставшему члену, что уже истекал смазкой, пачкая бедра; он уже раскрыл рот, чтобы озвучить свои желания, но вспомнил приказ Урухи и закрыл его обратно. Аой прикрыл глаза, вздрогнув, и снова застонал, почувствовав, как Уруха в последний раз провернул пальцы прежде чем убрать руку. Может хоть теперь Юу получит свой заслуженный секс? Может, Койю наконец осознает, что Аой был достаточно хорош? — Я мог бы спросить, готов ли ты, но твое состояние говорит о том, что ты практически умоляешь меня, — усмехнулся Уруха, глядя на покачивающиеся бедра Аоя, которые тот вскидывал навстречу блондину, и его подгибающиеся колени. Ворон был как раз в том состоянии, чтоб его трахнуть, и Койю мог видеть вздрагивающий член Широ. Это заставляло осознать, как Юу хотел его все это время. — Хм, я сделаю так, что ты запомнишь, Аой. Ты вспомнишь об этом, когда на следующей неделе будешь рассказывать своему отцу, какой я хороший, как дарю тебе розы и укладываю спать. А я буду слушать, как ты говоришь, какой я обходительный: отодвигаю тебе стулья, целую в щеку, и подвожу домой. Блять, я посмеюсь, когда ты скажешь, как я возил тебя на побережье океана, как мы обнимались на песке. Потому что ты не скажешь ему, как за закрытыми дверями я связываю тебя и трахаю так, что тебе тяжело ходить на следующий день, Аой. За закрытыми дверями ты — моя шлюшка, и я более чем уверен: ты можешь забыть что угодно, но не меня. Это так смешно, Аой. Но тебе это нравится. Койю обхватил руками бедра Аоя, притягивая к себе так, что его член коснулся сжатого колечка мышц. Широ чувствовал стояк Урухи, и от этого аж слёзы наворачивались — так хотелось почувствовать член блондина внутри. Когда Аой всхлипнул, подавшись назад, Койю засмеялся и наконец одним движением вошел в него, чувствуя, как сжимается Широ вокруг его члена. Уруха зарычал, проталкиваясь до упора, и Аой попытался сдержаться, чтоб не застонать от того, как удовольствие вспыхнуло в нем, обжигая внутренности. Да, да, прекрасно — думал Уруха, медленно скользя в теле Аоя, слушая его тихие поскуливания, — Хорошо, Аой, так хорошо. — Неважно, сколько я трахаю тебя, ты до сих пор девственно узкий. Только совершенно испорченный, грязный… боже… — Койю чувствовал, как его член заполняет Широяму. По щекам Аоя текли слёзы удовольствия; когда Уруха почти вышел из него, Юу совершенно бесполезно попытался освободить руки, стянутые за спиной. Ему до зубовного скрежета хотелось прикоснуться к себе. — Нет, Аой, не делай этого. Я все равно старательно и прочно связал тебя, так что ты никуда не денешься. Будь хорошей, принцесса. Тебе будет хорошо, обещаю, — Уруха застонал, начиная двигаться. Койю видел, как Аой понемногу начинает теряться в ощущениях, и ему это нравилось. Он хотел, чтоб Аой кричал. И приказ молчать Уруха дал ему просто для того, чтоб посмотреть, как тот его нарушит. Разумеется, это будет поводом Аоя наказать. Ммм. Может быть, это было немного жестоко, но блондин ничего не мог с собой поделать, да и Широ тоже нравились подобные игры. Стоны Аоя становились все громче и скорее всего он даже не замечал этого точно так же, как и забыл об указании Урухи, все быстрее и быстрее подаваясь назад, насаживаясь на плоть блондина. С каждым толчком Уруха самодовольно порыкивал — так, чтобы это слышал Широяма: пусть завидует, что Койю можно шуметь, пусть хочет так же. Уруха трахал его все глубже и быстрее, вколачиваясь в тело Аоя с таким усердием, что это было даже немного болезненно. — Тихо, Аой, — предупредил Уруха, немного замедляясь, чтоб показать, что он может и остановиться, если Аой не послушается. Само собой, Аой не знал, для чего на самом деле Уруха делает это. Койю же всего лишь хотел чтоб Аой потерялся в удовольствии. Блять. — Аой, я кажется говорил, чтоб ты был хорошим мальчиком? Широ кусал губы и плакал, кивая головой, его щеки горели, а глаза застилали слезы. Он прилагал все усилия, чтобы удержаться на ногах, если вдруг Уруха решит снова взять такой бешеный темп. И запястья уже немного затекли. Уруха же наслаждался состоянием Аоя, прислушиваясь к его грудным стонам, глухому рычанию, шумным тяжелым выдохам и хриплым вдохам. Тело Широ было намного более отзывчивым, когда он не мог кричать и стонать в голос, и это только больше заводило Уруху. Койю знал, что этот раз не последний, он был в этом даже более чем уверен. Уруха знал, как удовлетворить Аоя, успел запомнить все чувствительные места за те месяцы, что они были вместе. Койю теснее прижался к Аою, чуть наклонился к его шее, меняя угол проникновения. От этого Аой совершенно несдержанно вскрикнул и задрожал, чувствуя, как руки Урухи скользнули вниз и принялись поглаживать его соски. Он был чувствительным, невероятно чувствительным, и Уруха пользовался этим. — Как думаешь, Аой, ты сможешь кончить, не прикасаясь к себе? — сладко прошептал Уруха, продолжая терзать его соски. Слезы полились еще сильнее. Аой хотел возмутиться, хотел умолять Уруху о прикосновении к себе, но… — Можешь, верно? Ты у меня такая умница, я так хорошо тебя воспитал. Аой сглотнул, кивая, прикрыл глаза, позволяя Урухе целовать чувствительное местечко на затылке, и тот снова сосредоточился на толчках внутрь Аоя. Дыхание блондина было тяжелым и горячим, выдавало его удовольствие; кроме того тишину нарушали только пошлые звуки шлепков кожи о кожу. Скорее всего на заднице Аоя потом останутся синяки. Уруха усердно имел его, стараясь сохранять ритм. — Боже, Аой, так хорошо. — У…Уруха…! — еще пара толчков и Аой кончил, выстанывая имя любовника; глаза Койю сверкнули в темноте, пока он продолжал вколачиваться в тело Широ. Аой понимал, что ослушался приказа, но он ничего не мог с собой поделать; ему слишком сильно нравилось выстанывать имя Урухи во время оргазма. Аой мог слышать, как посмеивается Койю, двигаясь все более нетерпеливо, его рычание становилось все громче и все больше удовольствия слышалось в нем. — Плохой котенок, — удовлетворенно проурчал Уруха, толкаясь в последний раз в податливую глубину тела Аоя. Широ покраснел, чувствуя, как его заполняет горячая сперма Урухи; хотя ему нравилось, когда блондин кончал внутрь — это заставляло Аоя чувствовать себя еще ближе к Койю. После Уруха развязал Аою руки. Тот тут же развернулся, прижимаясь к груди Урухи и пряча лицо в изгибе его шеи, выпрашивая объятья, как избалованный ребенок. Уруха видел красные следы на запястьях Аоя, и подумал, что не будет извиняться за это. Все же он осознанно связал Аоя так туго. Уруха взял запястья Аоя в свои руки и поднес их к губам, ощущая на себе взгляд Широ; тот затаил дыхание, ожидая, что будет дальше. Койю принялся покрывать красные бороздки легкими поцелуями, и Аой счастливо вздохнул, ощущая заботу, которой окружил его партнер. Койю не любил озвучивать свои эмоции и чувства вслух, но его действия говорили сами за себя. Аой еще немного понаслаждался нежными прикосновениями, прежде чем Уруха обнял его, отпустив его руки. Это было очень романтично. Блондин усмехнулся, склонившись к уху Аоя и любовно прошептал: — Ты же знаешь, что будешь наказан, верно? Аой забыл, что нарушил приказ Урухи. И следующей ночью снова танцевал приватный танец. И Уруха снова дарил ему розы, укладывал в постель, приглашал на ужин в дорогие рестораны, а потом подарил кольцо. Как раз вовремя — ко встрече с родителями Аоя.