Тонкие струны наших душ

Сегодня меня разбудил будильник. «Этот противный звон становится всё сильнее и сильнее.» Подумав всё, что думаю об этой игрушке сатаны, я собрался и пошёл к умывальникам. Утро было приятным, небо было затянуто облаками, а мне в лицо дул мягкий летний ветерок. Я принялся умываться, раздумывая о сегодняшнем концерте, и о том, что я буду играть и говорить. Но если с самыми главными песнями вопросов не возникало, я точно знал, что именно нужно говорить, то вот со всякой водой разобраться было необходимо. «Чем же заполнить пробелы? Я не могу просто сыграть пять песен и уйти, нужно что-то масштабное.» А пока я размышлял, к умывальникам подошёл Электроник. — Доброе утро. — Сказал я ему. — О привет. Как твоё ничего? — Спросил он у меня. — Ничего. Думаю о сегодняшнем концерте. — Каком концерте? — С недоумевающим взглядом спросил кибернетик. — Таком. Я сегодня выступаю. После ужина. Ольга ещё скажет об этом. — А здорово, а то скучно тут последнее время. После этих слов парень начал снимать рубашку. — Ты что это делаешь? — Спросил я у него. — Моюсь. Я привык так начинать свой день. — Он начал обмываться холодной водой, и что-то напевать. — Чисто-чисто моем трубочиста… «Так, пусть этот парень держит своего трубочиста при себе. Я сваливаю.» В голове начала играть песня «I’m your Venus». Поскольку он был слишком Fabulous, я решил, как можно быстрее уйти, чтобы восстановить уровень гетеросексуальности в крови, а для этого мне нужна моя рыжая красавица. Я отнёс пакетик домой и направился на линейку. Там меня уже ждала Алиса. Я подошёл к ней и сказал… — Я так рад видеть тебя. — Ты чего это? Что с тобой? — Она недоумевала.  — Я видел то, чего не пожелал бы увидеть никому. — Я шепнул ей на ухо. — Ни на кого тебя не променяю. — Да что ты видел такое? — Лучше тебе этого не знать. Лучше тебе этого не знать. — Сказал я и уставился вперёд с пустым взглядом, для комедийного эффекта. Когда подошла Ольга, она начала говорить о планах на сегодня, и без пропаганды социализма не обошлось. — …и ещё сегодня, после ужина, Денис даст всему лагерю концерт, так что всем быть обязательно. Только… — Она посмотрела на меня. — … после обеда ты и Лена должны зайти в библиотеку, помочь Жене, а так можешь весь день репетировать. «Снова работа у Жени, и снова работа с Леной. Прекрасно.» — Как скажете, Ольга Дмитриевна. — Сказал я. Прозвучал горн, и мы дружным строем пошли на завтрак. — А ты уже решил, что играть будешь? — Спросила у меня Алиса. — Да, думаю, решил. Выступление, конечно, будет долгим, но я надеюсь, что ты сможешь просидеть от начала до конца. Для меня это очень важно. На лице Алисы появился лёгкий румянец, и она вместе с со своей лучистой улыбкой тихо сказала… — Конечно. От начала, и до конца. «Почему она такая милая? Буквально каждое её лицо заставляет меня умиляться, я уже не могу держать себя в руках.» На завтраке мы сели с Мику. — О привет, ребята. — Звонким голосом сказала она. — И тебе не хворать. — Ответил я. — После завтрака мы к тебе зайдём. — Будешь готовиться к сегодняшнему? Это так здорово. Хотя я хотела бы, чтобы мы сыграли все вместе. А ты, Алиса, хотела бы сыграть всем вместе? — Д-да, наверное. — Девушка отвернулась. — Ты чего это? — Спросил я. — Я ещё никогда не играла на публику, только в музклубе, или один на один. — Она снова начала краснеть. Скоро это будет её родной цвет. Она постоянно смущается, а я не могу не умиляться, когда вижу её такой. — Ну, а я хотел бы сыграть этот концерт в одиночку. Он для меня очень важен, и я не могу доверить это дело ещё кому-нибудь, только не этот. Остальные легко, этот нет. — Сказал я Мику. — Ну хорошо, но в следующий раз мы выступим вместе. — Она указала на меня куском хлеба. — Хорошо, в следующий раз мы будем выступать вместе. — Ответил я ей. После завтрака мы направились за инструментами, а затем и к Мику. У самой японки уже было всё готово. — Сколько песен ты планируешь сегодня сыграть? — Спросила она. — Пока без сил не упаду. — С серьёзным лицом сказал я. Девушка рассмеялась. — Что такое? Я планирую часа два играть, или около того.  — Ты уверен, что выдержишь столько? — Девушка сразу переменилась в лице. — Да, уверен. Где-то тридцать четыре песни — это не так уж сложно. Главное не забывать дышать. — Я усмехнулся. — Тогда давай разберёмся с ними, чтобы ты смог их все сыграть. — Сказала Мику. — Та всё в порядке. Давай я достану тетрадь… — Я взял тетрадку с песнями. — … и начну перебирать их по одной. Главное вспомнить, как их играть. Так я и провёл всё утро у Мику, вспоминая мелодию каждой песни. Когда пришла Алиса, играть стало гораздо веселее. Но ничто не вечно, и горн прерывает мучения моих пальцев. — Отлично, а после помощи в библиотеке займусь текстами. — Мы направились на обед. На самом обеде мы просто обсуждали, что мне стоит и не стоит играть, но я всё равно собирался сделать всё по-своему. А закончив с трапезой, я направился к Жене. — Я скоро приду. — Сказал я девушкам. У здания библиотеки стояла Лена, видимо, ждала меня. — Привет, давно тут стоишь? — Спросил я у неё. — Нет, я сама недавно пришла. — В голосе девушки слышалось куда меньше писка, чем раньше, наверное, это произошло после того их с Алисой разговора. — Ладно, Женя ушла и оставила мне ключи. Она сказала, чтобы мы начинали как можно быстрее. — Ну и командирша. Сама, наверное, заперлась в домике и спит. — Я состроил недовольное лицо. — Может быть… — Лена улыбнулась. — …но нам всё равно надо разобраться. Мы зашли в библиотеку и подошли к стеллажу, с которого нужно было сгрести все книги, протереть их и сам стеллаж, а затем установить книги на место. Стеллаж находился в самом конце здания, так что мы оставались спрятаны от всех, кто только мог тут быть, ведь вряд ли хоть кто-то зайдёт так глубоко в библиотеку. Я решил немного разбавить неловкое молчание. — Я смотрю, ты повеселела. Это после вашего с Алисой разговора на пляже? — Да. Чувствую себя просто замечательно. — Она буквально искрилась от счастья. — Я рад. На самом деле, вам уже давно следовало поговорить по душам. Не стоило тебе так долго тянуть. — Ну, до того дня я особо и не задумывалась по этому поводу. — Как это? — Спросил я. — Я начала думать о том, что я наделала только когда ты спросил. До того дня я не считала себя виноватой. — Это не особо тебя красит. — Лена находилась на противоположной стороне, но я укоризненно посмотрел на неё через свободную полку. В этот момент я услышал тихий звук захлопывания двери. «Кто-то вошёл?» — Я знаю. — Ответила мне Лена. — Помнишь ты ещё спрашивал, о чём мы с Алисой спорили? — Помню, ты решила не говорить. — Так вот, мы спорили из-за тебя. Мы решали, кому ты достанешься, но так ни к чему и не пришли. — Я буду прям — Вы не должны были делить меня. Если вы хотели узнать, кто из вас мне нравится, я бы сказал почти сразу. Может я и провёл несколько дней в раздумьях о своих чувствах к Алисе, но ответом была бы именно она. Чем же тебе так в душу запал, что ты решила ввязаться в этот глупый спор? Мы с тобой до этого общались всего раз, или, может, два, я уже не помню. — Я не знаю, просто ты мне понравился. Но сейчас я понимаю, что не чувствую к тебе ничего такого. — Лена покраснела. — Ну ладно, забыли. — На самом деле я очень рада за Алису, что у неё есть ты. Я видела, как вы… — Она запнулась. — В общем ты понял. Подглядывать, конечно, нехорошо, но я рада за вас. — Спасибо. — Всё, что я смог сказать. — А можно вопрос? Он о вас с Алисой. — Задавай. — Алиса сама по себе не очень охотно раскрывается, она слишком зажатая и загороженная от людей, и я хотела узнать, как ты к этому относишься. И что ты к ней чувствуешь? Где-то упала книга, но я не обратил на это внимание. — Легко — я принимаю это. Я понимаю, что она ещё не полностью мне доверяет, мы ведь и недели не знакомы, так что в этом нет ничего ужасного. Да, я немного огорчён тем фактом, что она не полностью мне доверяет, но это огорчение, по сути, беспричинно, ведь если я продолжу делать то, что я делаю, Алиса мне откроется. Ей ведь не легко так сделать. Если я почти никогда не вру и ничего не скрываю, то ей с этим тяжелее, но я не вижу тут ничего плохого, ведь она тоже человек, как и я, как и все. — Даже не думала, что кто-то может так думать. Ты звучишь как-то… — Взрослее, чем есть на самом деле? — Перебил её я. — Я уже давно не ребёнок, я мужчина, а это накладывает обязанности, и среди них есть и понимание. Я не должен реагировать на всё, как плаксивый импульсивный ребёнок, я должен принимать всё, как взрослый, пусть таких взрослых почти нет. — Почему? — Удивилась Лена. — Всё просто — они выросли, но никто не объяснил им, что значит быть взрослым, ибо сами не могут это сказать. Мои родители многое вложили в то, чтобы я стал настоящим мужчиной. — Я на секунду запнулся. — Наверное, из-за того, что мой отец рано лишился своего. — Ужас. — Сказала Лена. — Когда моему отцу было лет девятнадцать, его отец умер от инсульта, страшная смерть. После смерти деда, батя унаследовал его музыкальный магазин, и, в знак памяти, решил продолжить вести в нём дела, чтобы дед никогда не покидал его, чтобы помнить о нём. С тех пор ему пришлось повзрослеть, многое понять, а когда родился я, он бережно вкладывал в меня каждую частичку своего опыта. — На лице появились слёзы. — Он научил меня быть прямолинейным, никогда не лгать. — Никогда? Но это же невозможно. — Возразила Лена. — Я хочу, чтобы ты кое, что поняла, я различаю понятие зловредной лжи и простых сказок. Сказки ведь тоже ложь, но они никому не приносят вреда, это и есть их главное различие, я могу наврать, например: Как-то я решил освоить скорочтение, чтобы прочесть все книги в мире и стать сверхумным, а так я был очень упорным, и занимался по сорок часов в день, то вскоре начал читать книги быстрее, чем успевал их листать, а листал я так быстро, что подымавшийся ветер перерос в ураган и унёс мой дом прямо в лес. Или вот ещё: Как-то я захожу на кухню сделать бутер, ну… пропустим очевидную часть, просыпаюсь я на необитаемом острове… Или вот наконец: Как-то я возвращался поздно домой, когда автобусы уже не ходят. Но так как у меня в кармане было немного золота, я решил поймать попутку. Ну и стою такой и думаю — если стоя у дороги с поднятой рукой можно остановить машину, то можно ли лёжа на земле остановить самолёт, просто ещё никто не пробовал? — ну и лежу, сморю в звёздное лето, а там капитан самолёта останавливается и спрашивает — куда летим? Понимаешь к чему я? — Думаю, да. — Робко ответила девушка. — Хоть я и способен на безобидную ложь, но я никогда не использую это чтобы навредить человеку. Если ты спросишь у меня, что я о тебе думаю, то я легко скажу всё прямо в лицо, почти без угрызений совести. — Но это может быть очень жестоко. — Да? А вводить человека в заблуждение не жестоко? Что есть для тебя жестокость? Ты спрашивала, про мои чувства к Алисе, так вот, я не совсем уверен в их силе, но я уверен, что она мне невероятно дорога, и я никогда сам её не брошу, и я уверен, что она чувствует то же самое. Наверное, я имею право говорить, что люблю её. — После этих слов, я снова услышал звук закрытия двери. — Наверное, нас кто-то слышал. — Ну ладно, нам нужно закончить с книгами. Так мы и провозились ещё часа пол, но работа была завершена, и я побежал в музклуб, в котором проштудировал почти все песни, кроме самых важных, которые не нужно слышать постороннему уху раньше времени. А когда я закончил, прозвучал горн, говорящий всем идти на ужин…