Хватит

Выбраться куда-нибудь с Дариусом было потрясающей идеей. И возможностью, которые в последнее время выпадают нечасто. На улице вечер, прохладно, свежо и наконец дышится полной грудью. Мише хочется, чтобы хоть один выходной прошёл спокойно, но… Телефон всё звонит, и звонит, и звонит. И даже не надо смотреть на экран, чтобы понять кто это. К моменту, когда они с Дариусом все же добираются до клуба, Миша телефон отключает совсем, просто потому что устал чертовски. Он заходит в манящее теплом, музыкой и выпивкой помещение и позволяет себе выбросить из головы все абсолютно. И самое главное — всех. Ему нужна передышка. От одного конкретного человека, от самого себя, от бесконечных мыслей и от собственных чувств тоже. Ночь пролетает как один миг. Он возвращается в свой номер отеля под утро. Часть пути Дариус предлагает пройти пешком. Они, конечно, далеки от трезвости, но не в хлам, так что эта мысль в итоге оказывается хорошей. Свежий воздух в некоторой степени действует отрезвляюще, и к моменту, когда Миша после душа падает на постель, он оценивает свое состояние как удовлетворительное. Он устало трёт глаза и включает телефон, чтобы завести будильник. Роскоши проспать весь день у него, к сожалению, нет. Как и напиться до беспамятства, но и без этого все складывается замечательно. Вплоть до этого самого момента. Оповещения о пропущенных тут же атакуют телефон, и Миша игнорирует их, ощутив укол раздражения. Едва он успевает оставить телефон на тумбочке, как тот звонит снова. Перед тем как ответить, Миша ещё раз внимательно смотрит на время, думая, не сошёл ли он с ума. — Что? — наверное, получается резковато, но Мише очень сильно все равно сейчас. На том конце тишина. Миша закатывает глаза. — Позвонить, чтобы молчать, не очень логично, тебе не кажется? Я отключаюсь. — Подожди. Мише не нравится, как убито звучит голос Дженсена, но он заставляет себя подавить все лишние чувства. Ни к чему хорошему это не приведёт. — Ты пьян, — говорит Дженсен. И снова замолкает. — И? — Миша совершенно перестаёт понимать цель разговора. — Ты, судя по всему, тоже. — Ты, — Дженсен прочищает горло, — хорошо выглядишь. Мозг наконец делает усилие, побеждая алкогольную дымку, и складывает мысли во что-то цельное. Вечер, фанатка, фотография, инстаграм. Точно. — Следишь за мной? — вопрос мог бы звучать как шутка, но, очевидно, не смешно обоим. Дженсен оставляет этот вопрос без ответа, переходя, как понимает Миша, к наболевшему: —  Выглядишь счастливым. Отлично повеселился, да? Интонация, вопросы, сам звонок в 4 утра — вещи, на которые Дженсен не имеет ни малейшего гребаного права. — Я могу быть счастливым без тебя, Дженс, — звучит снова резко. — Ты вроде тоже неплохо отдохнул, но что-то сомневаюсь, что на всех фотографиях у тебя скорбное выражение лица. — Миша, я… — Да мне плевать! — Миша чувствует, что выходит из себя, но уже не может остановиться. — Ты хочешь развлекаться, пока я что? Должен сидеть и лить слезы? Эгоистично, не находишь? Миша пытается выровнять дыхание, когда Дженсен выдыхает: — Ты прав. В ответ получается только криво усмехнуться. Конечно, он прав. В этом случае на все сто процентов. — Зачем ты звонишь, Дженс? Ты сам сказал, что с тебя хватит. Ты сам озвучил, что мы закончили. Ты. решил. все. сам. Я отпустил тебя. Так зачем ты звонишь? Миша снова слушает тишину. Так он и думал. — Я тебе ничего не должен, понимаешь? — говорит он и отключается. Отчаянно хочется вернуться в бар и осуществить то самое «до беспамятства». Сейчас бы не помешало. Но нет ни сил, ни времени. Весь день уже распланирован. Миша перестаёт ломать планы, себя, жизнь ради того, кому это нахрен не нужно. Миша считает до десяти и обратно, уставившись в потолок, а потом ещё раз, чтобы не позволить боли снова размазать себя по стенке. Это потом будут съёмки, коны, фансервис. Чуть позже. А на этот и так слишком долгий день с него хватит. Хватит.