Иллюзия истинной любви

Небольшая каморка, заполненная тусклым светом, исходящим от настольной лампы, заставляет любого вошедшего ежиться от внезапно пробуждающегося чувства опасности. Здесь всегда царит полумрак, делая ее более загадочной и опасной. В дальнем углу комнаты расположен массивный деревянный стол, на котором в определенном порядке расположены такие же деревянные запчасти и острое оружие. Сама атмосфера будто говорит о том, что здесь работает поистине гениальная личность. Мастерская Сасори говорила за своего владельца. Но сейчас в комнатке присутствовал не только мастер марионеток, а еще и его напарник. Дейдара стоял в открытом проеме и смотрел вглубь комнаты. Туда, где на единственном стуле расположился Акасуна, занятый созданием очередной марионетки - произведения искусства. Подрывник топтался на одном месте минуты три, не решаясь заговорить с мастером, ведь разговор был поистине непростой даже для него самого. - Говори. Холодный, бархатистый голос кукловода рассек тишину на две половины. Сам марионеточник даже не оторвался от своего занятия, продолжая полировать деталь своему творению. То, с какой интонацией была сказана эта фраза, заставило Дейдару усомниться в своем решении сказать Сасори правду, однако прежде чем подобная мысль полностью овладела подсознанием блондина, он твердо и уверенно выдал: - Данна, я люблю Вас. Подобное заявление, похоже, не впечатлило Сасори. Мастер даже не остановился, продолжая совершенствовать свое оружие. А подрывник стоял. Стоял и ждал ответа. Сейчас он твердо решил дождаться тех слов, которые хотел услышать. - Уходи, - безразличным голосом произнес Акасуна. - Нет. Повисла тишина. Дейдара стоял у дверей и не шевелился, а Сасори продолжал сооружать марионетку, как ни в чем не бывало. Так прошел час. Все это время Тсукури упорно стоял на месте, даже не собираясь опираться о стену. Прошло два часа, но подрывник не сдвинулся. Он решил во что бы то ни стало не проигрывать мастеру. И пусть его конечности неумолимо затекали и начинали болеть, Дейдара твердо решил для себя, что дождется ответа. И не важно, сколько времени пройдет. Если понадобиться, то он простоит здесь целые сутки. Прошло три часа, а кукловод даже не обернулся. Блондин уже еле держался на ногах. Суставы отекли, но он не двигался, продолжая сверлить Акасуну выжидающим взглядом. А Сасори лишь продолжал свое дело, уже наполняя марионетку разного рода оружием, заранее смазанным смертельным ядом. Хоть этого и не было видно, но кукловода ужасно напрягало, что его так пристально разглядывают, и поэтому он, наконец, не выдержал. - Можешь простоять здесь хоть всю вечность. - И простою, пока Вы мне не ответите, - дерзко ответил Дейдара. - Что ты хочешь услышать? - Что Вы меня тоже любите. В следующее мгновение голова блондина столкнулась со стеной. Затылок взорвался умопомрачительной болью, которая заставила помутиться рассудок. Что-то позади него отчетливо треснуло. Поморщившись, подрывник медленно открыл глаза и увидел прямо перед собой острое отравленное жало. Оно, будто живое, следило за каждым его движением, намереваясь, словно змея, ужалить свою жертву. Нервно сглотнув, Дейдара перевел взгляд чуть дальше. У деревянного стола стоял Сасори, от которого и тянулся железный трос с жалом на конце. Как только Тсукури попытался двинуться, трос обвился вокруг шеи подрывника, врезаясь в белую кожу, оставляя на ней следы от порезов. Глаза Дейдары неестественно расширились. Ему казалось, что орудие Акасуны сейчас попросту перережет ему горло. Не в силах даже сделать вдох, подрывник схватился обеими руками за трос, пытаясь хоть немного ослабить хватку, чтобы иметь возможность дышать. Однако все его попытки были обречены на провал. Сквозь хрупкую пелену, уже застлавшую его глаза, Дейдара увидел лицо мастера. Тот внимательно рассматривал его, будто стараясь отыскать в нем что-то новое. Тсукури изо всех сил пытался выговорить его имя, однако у него даже не получалось сделать глоток воздуха. Он судорожно цеплялся за грубый трос, раздирая подушечки пальцев в кровь. Его взгляд умолял Сасори прекратить эти мучения, однако кукольник его упорно игнорировал. Он все также вглядывался в лицо Дейдары, пока, наконец, не сделал шаг. А затем еще один. И еще. Акасуна не спеша шел по направлению к подрывнику, который уже начинал терять сознание. Тихие шаги звучали в комнате, эхом отдаваясь в ушах блондина. Он видел размытые очертания кукловода, который присел перед ним на корточки. - Твоя глупость не перестает меня удивлять, Дейдара. Воздуха катастрофически не хватало. Подрывник широко открыл рот, уже не надеясь ни на что, когда вдруг хватка ослабла. Как только блондин почувствовал, что может дышать, он жадно вобрал в себя живительный кислород и разразился громким кашлем. Все это время Сасори лишь молча наблюдал за ним. Он снова пристально рассматривал черты лица Дейдары, который уже начал понемногу успокаиваться. Лишь через минуту хрипы и кашель со стороны подрывника прекратились. Теперь и Дейдара неотрывно смотрел в глаза марионеточника, боясь вымолвить слово. Он не ожидал подобной реакции на свои слова. Так, в тишине, они просидели около пяти минут, разглядывая друг друга, будто в первый раз. И только по их истечению блондин решился задать вопрос. - Почему глупость? - Потому что ты так и не усвоил простой урок, - Сасори поднялся на ноги, глядя на напарника свысока. - Марионетка чувствовать, а уж тем более любить не способна. Взгляд Дейдары сам собой скользнул ниже, натыкаясь на сердце марионеточника. Сердце, благодаря которому Сасори еще не до конца стал марионеткой. - Но ведь сердце. Вы же его оставили. - Сердце - всего лишь орган. Он нужен мне совсем не для любви. Уходи. Все мечты и фантазии, поселившиеся в голове блондина с того момента, как он понял, что влюбился в кукловода, разбились, словно хрупкое зеркало. Слова Акасуны задели за самое живое и чувствительное место подрывника - сердце. То, что мастер называл лишь органом. С превеликим трудом Дейдара поднялся с колен и на ватных ногах покинул мастерскую кукловода. Его голубые глаза были устремлены в пол, а по шее и пальцам стекали алые капли крови - напоминание о произошедшем. Он ничего не соображал, смотрел только в пол. Ноги сами довели его до своей кровати, на которую он лег и тут же уснул. С тех пор, как Дейдара признался Акасуне в любви, прошло несколько дней. Все это время блондин старался не попадаться на глаза Сасори, а тот и не жаждал с ним встречи. Эти несколько дней подрывник провел в их общей комнате, а когда кукловод приходил за чем-нибудь необходимым, делал вид, что спит. За это время он полностью осознал всю глупость своего поступка, но мысли о том, что он все же любит мастера не оставляли его. Чего он только не делал, чтобы забыться: придумывал новые формы для своей глины, взрывал леса и деревни, пока у него не кончалась чакра, даже делал уборку в комнате. Но это все не помогало. Дейдара не мог смириться со словами Акасуны. Он очень хотел, чтобы этого признания не было вовсе. Раньше он хотя бы мог беспрепятственно рассматривать лицо напарника, а теперь боялся даже приблизиться к нему. Но однажды ему в голову пришла практически абсурдная, но, тем не менее, гениальная идея, которую подрывник собирался воплотить в реальность. Он был готов на все, лишь бы унять эту нескончаемую боль в сердце. Поудобнее расположившись на кровати, блондин сложил печати и в тот же миг перед ним предстал теневой клон, как две капли воды похожий на него. Но это было лишь в первые секунды. Тсукури сложил еще несколько печатей, и перед ним уже предстал его напарник. Только не деревянный, а живой. И он улыбался. Улыбался ему. На сердце у блондина как-то потеплело. Сасори никогда ему не улыбался. Сасори ничему не улыбался. А ведь он так хотел этого. И вот, это случилось. Перед ним стоит живой Акасуна и тепло улыбается, словно так все и должно быть. Однако что-то внутри Дейдары не давало ему покоя. Что-то упорно кричало блондину, что это всего лишь его клон, на которого наложили хенге. И он сам прекрасно понимал это, но всеми силами переубеждал себя. Ему хотелось любви. Любви мастера, который всегда был с ним груб и холоден. Ему хотелось тепла, которое никогда не подарит марионетка. Тепла человеческого тела и обыкновенной любви. - Дейдара... Подрывник блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь голосом Акасуны. Тихим и нежным, шепчущим его имя. В следующее мгновение его уст коснулись теплые губы Сасори, а кончики пальцев прошлись по влажной от пота щеке блондина. Клон, несомненно, в корне отличался от настоящего кукловода. У них не было ничего общего кроме внешности и голоса. Однако Дейдара старался не думать об этом. Он просто расслабился и утонул в этом блаженном чувстве счастья. Теперь он сам поверил в то, что рядом с ним находится Сасори. Настоящий Сасори. Он ведь никогда не касался его и не знал, какой Акасуна на ощупь. А тут он теплый, любящий и такой нежный. Поцелуй дарил подрывнику небывалое тепло и счастье. Лишь изредка Дейдара открывал глаза, чтобы убедиться, что перед ним стоит его напарник. Напарник, которого он так давно желал. - Я люблю тебя. Эта фраза отдавалась эхом в голове подрывника. Это был голос Сасори. Это были его слова. Теперь он окончательно поверил в свою же иллюзию. Он был готов отдаться собственному клону. Отдаться без лишних слов. Он хотел чувствовать его, хотел любви. Любви напарника, которую он не получил бы в любом случае. - И я люблю Вас, Данна, - с этими словами Дейдара впился в губы кукловода, тем самым окончательно подавляя любые попытки мозга втолковать ему правду. Он не хотел этой правды. Он желал погрузиться с головой в собственную иллюзию. И он погрузился в нее. Просто утонул во лжи, которую сам и создал. Не торопясь, как того желал сам блондин, мастер стягивал с него одежду, одновременно покрывая шею Дейдары нежными поцелуями. Подрывник же запрокинул голову назад, давая Акасуне полную власть над собой. Он чувствовал каждый поцелуй, каждое прикосновение. Алые волосы Сасори чуть касались его подбородка, а руки стянули практически всю одежду. Спустя мгновение Дейдара уже валялся на кровати полностью обнаженный. Золотые волосы свободно раскинулись по белой подушке, а голубые глаза были закрыты. Блондин слегка подрагивал от нетерпения и неизвестности. Его ноги были слегка разведены в стороны, будто призывая марионеточника начать свои действия. - Ты такой красивый, - тихий шепот прозвучал у самого уха блондина, заставив того вздрогнуть. Дейдара так и не открыл глаз. Он предпочел полностью отдаться ощущениям. Томное дыхание Сасори обжигало его ушную раковину. Сам Акасуна не торопился приступать к действиям. Он внимательно изучал тело напарника глазами, которые то и дело останавливал на члене парня. Наконец кукловод решил приступить. Он поднес руку к неравномерно вздымающейся груди юноши и провел по ней кончиками пальцев. По спине подрывника тут же пробежали мурашки. В следующее мгновение губы Сасори коснулись правого соска Дейдары, а влажный язык очертил возле него кружок. Другая рука уже скользила по животу, то и дело опускаясь к эрегированному органу блондина. Дейдара задышал еще чаще. В комнате в один миг стало невыносимо душно. С виска блондина медленно стекла холодная капля пота, которая тут же оставила мокрый отпечаток на белой подушке. А Сасори все продолжал поглаживать напряженный торс напарника, одновременно вычерчивая языком мокрые дорожки на его груди, изредка задевая черные швы на левой половине. Дейдара чуть слышно постанывал в ответ на эти ласки, то и дело выгибаясь навстречу Акасуне. Ему сносило крышу лишь от осознания того, что ему доставляет удовольствие его недосягаемая любовь. Постепенно скованность, которая присутствовала в самом начале, начала пропадать. Тсукури уже бесстыдно покачивал бедрами навстречу, когда теплая ладонь кукловода опускалась на его пах. Из горла то и дело вырывались хрипы вперемешку с громкими стонами. Нутро блондина просто потонуло от умопомрачительных ласок Акасуны. Его руки словно были созданы для того, чтобы приносить удовольствие, а язык - чтобы доводить до оргазма. - О да, Данна! - Дейдара в очередной раз выгнулся, когда чуть влажная ладонь напарника сжала его член у основания. Она медленно перемещалась то к головке, то обратно к основанию, даря подрывнику невыносимое, мучительное удовольствие. Сасори намеренно не торопился, глядя, какая реакция последует на то или иное движение. Однако Дейдара не собирался мириться с этим. Он неустанно покачивал бедрами, стараясь задать нужный темп, то и дело упрашивая Акасуну ускориться. Вскоре кукловод все же решил смилостивиться и задвигал рукой быстрее. Теперь Тсукури совсем потерял голову и лишь громко стонал, чувствуя, как приближается желанный пик. - Да, Данна, быстрее! Тело блондина буквально истекало потом от невыносимой жары. Дейдара чувствовал, что сейчас попросту растечется по кровати. Перед глазами все плыло. Лицо Акасуны было размытым, потому подрывник предпочел вовсе закрыть глаза. Он чувствовал, что вот-вот изольется, однако вдруг движения прекратились. Но ненадолго. Место вспотевшей ладони занял горячий язык, который проходился по всей длине его члена, даря еще более умопомрачительное удовольствие. Кукловод усердно вылизывал стоящий орган напарника, попеременно вбирая его в рот насколько это было возможно. Такого Дейдара просто не мог выдерживать. Спустя мгновение он задрожал всем телом и, изящно выгнувшись, излился прямо на лицо Сасори, который в это время вылизывал его уздечку. Громкий и блаженный стон огласил комнату напарников, а затем ее наполнило рваное дыхание блондина. Дейдара откинул голову на подушку, не в силах отдышаться. Его глаза все еще были прикрыты, а сам подрывник чувствовал себя полностью удовлетворенным. - Тебе понравилось? Дейдара через силу открыл глаза и увидел перед собой улыбчивое лицо Акасуны. На нем кое-где еще остались следы его спермы, которые уже начали подсыхать. - Данна, Ваше лицо... - Ничего, - Сасори наклонился и легко коснулся губ парня своими. Тсукури почувствовал горьковатый привкус собственной спермы. Но это не остановило его и даже не вызвало отвращения. Ведь это губы его любимого напарника, который только что вознес его до небес. Блаженно промычав кукловоду в рот, блондин обвил шею Акасуны руками и притянул его к себе, запуская язычок в его горячий ротик. Мастер не стал сопротивляться и, не разрывая поцелуя, забрался на Дейдару. Их поцелуй был полон страсти и желания. Языки будто боролись друг с другом, желая перебраться на сторону партнера. От их тел шел невыносимый жар, заставляющий теплеть воздух в комнате. Кислорода катострофически не хватало, но ни один из них даже не думал отрываться от губ напарника. Они целовались так долго, сколько было возможно. Они стонали друг другу в рот, тем самым будто выражая благодарность партнеру. Сбивчивое дыхание и стук собственных сердец - все, что слышали парни. - Люблю тебя, - прошептал Сасори, на миг оторвавшись от сладких губ любимого. Дейдара слегка улыбнулся и только теперь понял, что кукловод полностью голый и уже возбужден. Эрегированный орган Сасори нещадно давил на его живот, пока его обладатель покрывал лицо и шею подрывника страстными поцелуями. Блондин возбуждался с каждой секундой все больше. Его собственный орган уже упирался мастеру в бедро, и он, словно дразня Акасуну, постоянно покачивал собственными бедрами, создавая трение, чтобы хоть как-то заглушить невыносимый зуд в паху. Сам кукловод уже давно понял, что Дейдара хочет поскорее покончить с этими сладкими муками, а потому не видел смысла тянуть дальше. Он мимолетно коснулся губ напарника и перевернул его на живот. Мгновенно сообразив, что собрался сделать Сасори, подрывник встал на четвереньки, подставляя Акасуне анус. У блондина и мысли не возникло, что то, что он делает неправильно. Он уже давно забыл, что перед ним его собственный клон под личиной кукловода. Он дрожал от нетерпения, потому что был уверен, что в него сейчас войдет Акасуна. Именно Акасуна. Сама мысль, что сейчас они с мастером практически сольются воедино сводила Дейдару с ума и доводила чуть ли не до экстаза. Внезапно Тсукури почувствовал, что его задний проход чем-то обильно смазывают. По запаху это напоминало масло, которое уже давно пылилось в тумбочке у Сасори. У него был, на удивление, очень приятный аромат, отдаленно напоминающий запах молодой травы. Решив полностью довериться своему Данне, подрывник закрыл глаза и стал ждать действий со стороны мастера. Сам Акасуна тоже не желал томить себя и Дейдару, а потому уже через мгновение поставил баночку с маслом на тумбочку и крепко обхватил напарника за бедра, пристраиваясь сзади. Головка горячего члена коснулась дырочки ануса и медленно начала входить вовнутрь. Сасори пошире развел ягодицы Дейдары, чтобы член без препятствия прошел в него. Блондин недовольно заерзал, чувствуя неприятное ощущение в заднице. Благодаря смазке он практически не чувствовал боли. Только когда Сасори вошел в него на полную длину, подрывник ощутил ее. Ощутил эту нещадную боль, пронзившую тело, словно острый нож. Блондин что было сил стиснул зубы и попытался расслабиться. Выходило у него очень плохо. После боли остался неприятный осадок, который не давал Дейдаре покоя. Да и непривычное ощущение постороннего предмета в анусе не доставляло блондину удовольствия. - Черт, - сквозь зубы прошипел он, пытаясь устроиться так, чтобы не ощущать неприятного чувства. Но с каждым движением ему становилось только хуже. - Потерпи, - шепнул Сасори и начал понемногу двигаться в нем. Дейдара недовольно поморщился от неприятного чувства. Было ощущение, будто его внутренние органы сходили со своих изначальных мест и сдвигались куда-то ближе к животу. Однако продолжалось это недолго. Мастер, будто чувствуя, что в напарнике это не вызывает ничего, кроме неприязни, обхватил ладонью его член и начал двигать ею в такт своим постепенно ускоряющимся движениям. От подрывника послышался тихий, удивленный стон, который тут же сменился частым дыханием. Кукловод с каждой секундой увеличивал скорость и уже просто вколачивался в тело блондина, который теперь сам подавался бедрами навстречу Акасуне. Волны удовольствия то и дело накрывали Дейдару с головой, заставляя его выгибаться от наслаждения и выкрикивать имя любимого. - Ну, еще немного! - подрывник чуть ли не задыхался от нескончаемого наслаждения. Длинная светлая челка прилипла ко лбу, а волосы то и дело забивались в рот. Долгожданный пик приближался с каждой секундой, Дейдара это чувствовал каждой клеточкой своего тела. Адреналин огромной дозой поступал в кровь, заставляя блондина выгибаться до хруста и боли в позвоночнике, искусывая алые губы в кровь. От Сасори слышались лишь хриплые рыки, изредка стоны. Он впивался во влажную, немного скользкую кожу Дейдары ногтями, оставляя на ней красные следы, которые позже будут напоминать об этом страстном половом акте. Оргазм неумолимо приближался, заставляя Сасори увеличивать силу, а Дейдару стонать еще громче. Простынь под блондином уже превратилась в один мятый кусок ткани, пропитанный влагой его собственного тела. Еще несколько особо сильных толчков, и по телу подрывника прошла сладкая судорога, заставившая его закричать от наслаждения. Это было самое чудесное, что он когда-либо испытывал. На мгновение Дейдара будто выпал из реальности, и именно в этот миг на белую простынь брызнула горячая сперма, тут же впитываясь в ткань. Получив долгожданную разрядку, Дейдара не выдержал и рухнул на кровать, пачкая живот и пах белой жидкостью. Дыхание сбилось, а исцарапанные бедра жутко болели. Толчки все еще продолжались, но теперь они уже не приносили никакого удовольствия блондину. Он лишь тихо лежал и ждал, когда Акасуна закончит. Ожидание было недолгим. Уже спустя несколько минут Сасори хрипло простонал имя напарника и кончил прямо в него. Анал подрывника тут же заполнила горячая сперма, обжигая стенки кишечника и принося лишь боль. Но Дейдара даже не поморщился. Он слишком устал, слишком хотел спать. - Ты в порядке, малыш? Уже было засыпающего блондина словно по щеке огрели плетью. Он медленно обернулся и посмотрел на лицо кукловода, которое украшала милая улыбка. По телу подрывника пробежал неприятный холодок. Сасори бы такого никогда не сказал. Он не кидался бы столь милыми словечками, которые говорят друг другу все влюбленные. Иллюзия начала нещадно рушиться. До Дейдары медленно начала доходить пугающая его самого правда. - Малыш? - тихо переспросил блондин, не замечая, как учащается его дыхание. - Да, - мастер лег рядом и нежно коснулся его покрасневшей щеки губами, слизывая соленую влагу от пота. - Солнышко мое, я люблю тебя больше всего на свете. При этих словах Дейдару начала бить мелкая дрожь. Ложь. Все слова - ложь, все действия - ложь, вся любовь - ложь. Этот клон пропитан ложью, как и его собственные иллюзии. Подрывник крепко стиснул зубы и запустил пальцы в волосы. - Что с тобой, малыш? - клон дотронулся до его щеки кончиками пальцев и провел ими линии до подбородка. - Ненавижу! - блондин схватил с тумбочки лежащий рядом с маслом кунай и вонзил острие прямо в сердце собственному клону. Издав тихий вскрик, "Акасуна" тут же испарился в клубах дыма. Дейдара еще несколько минут разглядывал то место, где недавно сидел Сасори. Сейчас он приходил в ужас от того, что отдался собственному клону. И не важно, что ему было приятно, ведь все это оказалось лишь иллюзией. Вместе с рассуждениями на подрывника давила усталость. Она застилала ему глаза, подгибала конечности, заставляла зевать. Да Дейдара и не собирался ей противиться. Он сам желал отключиться, чтобы эти дурные мысли оставили его хоть ненадолго. Совсем скоро его голова коснулась мягкой подушки, и блондин погрузился в сон, тем самым ограждаясь от жестокой реальности. Однако на следующий день все повторилось. Как только солнце зашло за горизонт, Тсукури не выдержал и вновь создал клона Сасори, с которым они провели ночь. Так продолжался целый месяц. Дейдара будто сошел с ума. С тех пор каждый вечер, когда настоящий Акасуна запирался в своей мастерской, чтобы приступить к созданию нового шедевра, подрывник создавал его клона и занимался с ним любовью. Каждое утро блондин зарекался, что больше никогда не поддастся искушению, и уже к наступлению ночи из комнаты напарников вновь слышались громкие стоны наслаждения. За этот месяц Дейдара очень изменился. Он похудел, побледнел, бывало сутками не выходил из комнаты, а если и выходил, то лишь для того, чтобы удовлетворить свои человеческие потребности или улететь подальше от организации, чтобы взорвать какую-нибудь деревню и насладиться криками раненных и погибающих от его искусства. Весь этот месяц Дейдара чувствовал себя отвратительно. Ему было хорошо лишь в те моменты, когда он создавал клона. Любимого им Сасори. И лишь когда он занимался с ним сексом, тогда и только тогда навязчивые мысли оставляли его в покое, уступая место животным инстинктам. Но как только секс кончался, иллюзия тут же растворялась в воздухе, и тогда на блондина наваливался тяжкий груз реальности. Лишь после экстаза его разъедали мысли, что это не Сасори, которого он любит по сей день. Это всего лишь обман, порожденный его собственными руками. От этого становилось гадко, мерзко и противно. Уже давно стоило прекратить все эти издевательства, но остановиться подрывнику не хватало сил. Он перестал спокойно спать. Ночи напролет его мучили кошмары. Редко когда ему ничего не снилось. Это был чистой воды мазохизм, но Дейдара все продолжал каждую ночь получать удовольствие, чтобы все оставшееся время мучиться. В один из таких вечеров он, как обычно, занялся с собственным клоном любовью и откинулся на подушки, полностью опустошенный. Обычно после полового акта он старался поскорее заснуть. Для блондина было лучше мучиться во сне, чем на наяву. Однако сегодня все должно было измениться. В тот момент, когда подрывник устало прикрыл веки, чтобы в очередной раз погрузиться в царство снов, у двери раздался тихий смешок. Дейдара резко распахнул глаза и подскочил с кровати, увидев того, кого он боялся лицезреть больше всего. Сасори. Настоящего Сасори. Того, кого любил безответно уже почти год. Деревянное лицо кукольника ничего не выражало. Впрочем, как и всегда. Лишь карие глаза с какой-то долей насмешки сверлили обнаженную фигуру блондина. - Нравится заниматься сексом с собственным клоном? Тсукури не мог вымолвить даже слово. Он просто растерялся. Сейчас в его голове не возникло мысли даже прикрыться. Он не ожидал такого. Не ожидал, что Сасори вдруг войдет и увидит эту позорную картину, где его, преступника ранга S, удовлетворяет его же клон. - Данна... - Я-то думаю, что за стоны раздаются здесь каждый вечер, - бесцеремонно перебил его марионеточник, не сводя взора карих глаз с несчастного парня, у которого стали округляться глаза от полученной информации. - Вы слышали? - Уж поверь, не только я. Вся организация про тебя сплетни уже пускает, - внезапно взгляд Акасуны упал на тумбочку, на которой лежала практически пустая баночка с маслом. Тем самым маслом, которым Дейдаре смазывали задний проход. Будто чувствуя что-то неладное, мастер подошел к ней и, взяв баночку в руки, открыл крышку. Лицо Сасори так и осталось непроницаемым, хотя Акасуна был крайне недоволен увиденным. - Еще и масло все мое потратил. Ну правильно. Мне же оно не нужно. Я же специально готовил его, чтобы ты свою задницу мазал, а потом трахался. Дейдара прикусил губу, не зная, оправдываться ему или продолжать молчать. Сейчас в нем начал теплиться огонек стыда, от которого хотелось провалиться под землю или утонуть в морской пучине. Он не представлял, что будет дальше, как поведет себя напарник. Потому он лишь следил за ним, ожидая действий со стороны Акасуны. Кукловод еще несколько секунд поглазел в банку, а затем закрыл ее крышкой, положив обратно на тумбочку. Взгляд карих глаз тут же наткнулся на Дейдару, а точнее его лицо, испачканное своей же спермой. Это заставило мастера немного скривиться, вспоминая подробности увиденного ранее. - Ну и зачем ты заставил клона принять мой облик? В комнате повисла неловкая тишина. Неловкая она была лишь для блондина. Сасори было важно лишь узнать ответ на свой вопрос. Он неотрывно глядел в голубые глаза подрывника, заставляя того немного покраснеть. Дейдара уже понял, что Акасуна просто так не оставит его. Он не уйдет, пока не получит ответа. - Я уже говорил, что люблю Вас, - произнес Тсукури, твердо глядя кукольнику в глаза. Его лицо было таким же непроницаемым, как и у Сасори. Ему было все равно. Он уже опозорился. Ниже в глазах мастера ему падать некуда. - Идиот, - Акасуна развернулся к блондину спиной и покинул комнату, оставляя подрывника наедине с самим собой. Глубоко выдохнув, Дейдара рухнул обратно на кровать, еще больше пачкая тело в подсыхающей сперме. На сердце было больно. Хотелось забыть весь этот кошмар или просто умереть. В отчаянии парень закрыл глаза и тут же провалился в царство снов, где его уже поджидал очередной кошмар. Проснулся Дейдара только днем весь помятый и разбитый. По телу будто прошлась целая армия крупных шиноби. Голова невыносимо трещала, будто он прошлым вечером выпил несколько бутылок спиртного. Но действительно плохо ему стало, когда он вспомнил о вчерашнем разговоре с Сасори. Руки подрывника тут же сжались в кулаки, а губы исказил оскал. Так стыдно ему, пожалуй, никогда не было. Вновь захотелось исчезнуть, словно клону, в которого вонзили кунай. Просто раствориться в клубах дыма, словно его никогда и не существовало, потому что сейчас на сердце было по-настоящему гадко. Блондин видел лишь один выход. Он не хотел мучиться. Он хотел ласки, любви, утешения. Того, что ему дарил весь месяц его собственный Акасуна, которого он и любил, и ненавидел одновременно. Мгновенно сложив печати, парень выкрикнул необходимые слова, и перед ним вновь возник его клон, на которого Дейдара даже не посмотрел. Лишь когда на него было наложено хенге, подрывник повернул голову в его сторону и уставился в до омерзения доброе и милое лицо. Нежная улыбка вновь украшала физиономию Сасори, отчего блондина в один момент начало тошнить. Это ведь не тот Акасуна, в которого он влюбился, не тот холодный кукольник, по которому он страдает. Он все это время отдавался своей же собственной игрушке, которую создавал лишь по своей прихоти. - Дейдара. Но вот лишь слово, сказанное знакомым голосом, и подрывник вновь готов отдаться своему мастеру. Отдаться полностью, без остатка. Закрыв глаза, Дейдара чуть опустил голову, позволяя светлым, спутанным волосам упасть на вымученное лицо. В следующий момент он ощутил, что его нежно гладят по щеке. Гладят знакомые теплые пальцы. Блондин глубоко выдохнул, пытаясь окунуться в свои ощущения с головой и вновь поддаться иллюзии. Он чувствовал горячее дыхание мастера на своих устах, и ему не терпелось уже вновь погрузиться в тот сладостный океан страсти и наслаждения, в который он окунался каждую ночь. Но внезапно над ухом подрывника просвистел кунай. Благодаря своим идеально отточенным рефлексам Дейдара успел увернуться, а вот его клону повезло меньше. Кунай вонзился точно в грудную клетку, после чего тот попросту испарился. Тсукури всего секунду глядел на клубы дыма, а затем повернулся к двери. В открытом проеме стоял Акасуна и сверлил подрывника недовольным, немного презрительным взглядом. - Опять за свое? Дейдара обреченно зарылся руками в длинные волосы и опустил голову. - А что мне делать, если Вы не отвечаете мне взаимностью? От Сасори послышался усталый вздох. - Если у тебя хоть немного работали бы мозги, ты бы непременно вспомнил мои слова о том, что марионетка не чувствует, а уж тем более не любит. - Но я ведь не марионетка. Я чувствую, люблю и хочу быть любимым. Почему Вы отказываете мне в близости? Вам ведь ничего не стоит просто попробовать. Хмыкнув, мастер оторвал плечо от дверного косяка и направился к кровати, на которой сидел Дейдара. У блондина бешено заколотилось сердце. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он смотрел в глаза кукловода и ожидал его дальнейших действий. Но Сасори будто назло действовал медленно, заставляя тело Дейдары покрываться испариной от неизвестности. В конце концов, блондин попросту закрыл глаза, полагаясь лишь на напарника. Он чуть заметно вздрогнул от напряжения, когда деревянное тело Акасуны опустилось на кровать. Дыхание блондина незаметно для него самого участилось. Ожидание было томительным. Каждая секунда длилась целую вечность. Дейдара уже хотел было открыть глаза, как вдруг почувствовал на своих губах прохладную, гладкую поверхность. От неожиданности подрывник резко распахнул глаза и тут же наткнулся на безразличный взгляд Акасуны. В его глазах отражался лишь холод. Холод, который Дейдара чувствовал на своих устах. Холод гладкого, идеально отполированного дерева. Хватаясь за последнюю соломинку, Тсукури разомкнул языком губы напарника и скользнул им в рот кукловода. На его великое удивление, он не ощутил там ничего. Внутри была лишь пустота. Ни намека на язык, зубы или небо. Это несколько пугало Дейдару, который уже привык касаться теплого, живого Акасуну и получать в ответ ласку. Оторвавшись от губ напарника, блондин отстранился, но ненадолго. Его тут же притянули к себе сильные деревянные руки, которые, спустя мгновение, начали скользить по телу Дейдары. Вот он истинный Акасуна: холодный, безразличный, бесчувственный. Его прикосновения не заставляли зарождаться приятное тепло внизу живота, не заставляли прикрывать глаза и постанывать от наслаждения. Это было лишь холодное дерево - не больше. Дейдара всеми силами пытался хоть что-нибудь почувствовать, но все действия мастера заставляли его лишь ежиться и вздрагивать от мурашек, то и дело пробегавших по спине. - Нравится? В голосе Сасори отчетливо звучали неприкрытая усмешка и сарказм. Он даже отстранился, чтобы посмотреть на реакцию Дейдары, однако лицо блондина не выдавало разочарования. Он слишком долго этого ждал, чтобы теперь вот так просто отказаться от всего лишь после первых ощущений. - Продолжайте. Весь небольшой позитив Акасуны как ветром сдуло. Он ведь ожидал совсем другие слова. Он ожидал разочарования, депрессии, непонимания и боли в невозмутимых голубых глазах. Это заметно подпортило кукловоду настроение, и он не собирался оставлять эту выходку безнаказанной. Он решил показать напарнику всю абсурдность его желания. - Не пожалей потом. Сасори больше не собирался щадить подрывника. Он намеревался показать Дейдаре, как он ошибся с выбором и чего это будет ему стоить. Ни говоря ни слова, мастер быстро избавил себя и напарника от одежды и, не церемонясь, перевернул его на живот. Подрывник даже ничего толком понять не успел. Его ягодицы поспешно развели в стороны сильные деревянные руки, а в задний проход тут же вошел член Акасуны. Точнее сказать не член, а такое же холодное дерево, как и его обладатель. К большому удивлению Дейдары, половой орган Сасори был невероятно длинным и толстым. Он раздирал его анус изнутри, даря просто невыносимую боль. Блондин закусил нижнюю губу, чтобы не издать ни звука. Он хотел кричать, когда грубое дерево начало двигаться в нем. Но дать волю слабости, значит проиграть и потерять свою любовь навсегда. Оставалось только терпеть. И Тсукури терпел, стараясь расслабиться, чтобы не ощущать, как его кишки переворачиваются внутри и как кровь струей вытекает из поврежденного ануса, марая деревянное достоинство любовника и белую простынь. Пальцы до боли в костяшках сжимали ткань, а из прокусанной нижней губы стала стекать алая кровь. Сасори толкался в него уже минут пять, а Дейдара продолжал терпеть, не издав ни звука. Он был готов ждать, пока мастер не наиграется и не отпустит его по собственной воле. Он готов был терпеть, чтобы доказать свою силу. И он не проиграл. Внезапно блондин почувствовал, что его анал освобождается. Лишь в тот момент, когда посторонний предмет покинул его тело, Дейдара издал тихий стон и упал на кровать. Ему было невыносимо больно. Его органы будто собрались в одну большую кучу и продолжили свою повседневную работу. Хотелось скулить и выть от невыносимой боли в заднице, однако вместо этого подрывник лишь провел языком по поврежденной губе и сделал невозмутимое лицо, с которым и повернулся к напарнику. Лицо кукольника так и осталось непроницаемым, будто это не он только что вколачивал свое деревянное достоинство в Дейдару. По его члену стекала темно-вишневая кровь блондина, однако он не обращал на это никакого внимания. - Теперь ты понял, что значит любить марионетку? Надеюсь, это тебя научит в следующий раз думать головой. Дейдара лишь хмыкнул в ответ. Его глаза выражали бесстрашие, а лицо - безразличие. Как бы ему больно ни было, он не мог показать свою слабость. Ему надоело, что Сасори вечно ставит его ниже себя. Надоело, что считает его никчемным мальчишкой. Ему все это невероятно осточертело, и он не собирался сдаваться. - Продолжайте. Мне приятно. Подобные слова что-то поменяли в выражении лица Акасуны. Он никак не ожидал подобных слов. - Не смеши. У тебя весь анус разодран. Дейдара шумно выдохнул, собираясь с силами, чтобы сказать еще раз фразу, из-за которой он страдает вот уже два месяца. - Я все равно не отступлю. Я люблю Вас. - Не общайся с Хиданом. Тебе вредно, - мастер натянул на обнаженное деревянное тело плащ и, взяв в руки свою одежду, вышел из комнаты. Лишь когда дверь за кукловодом закрылась, Дейдара позволил себе тихо взвыть и без сил свалиться на кровать в полном изнеможении. Задний проход просто невыносимо горел, будто по нему прошлись каленым железом. У Акасуны был просто не в меру большой и толстый деревянный орган. С таким сложно получить хоть каплю удовольствия, особенно если учитывать, что это всего лишь дерево. Однако теперь у подрывника было предостаточно пищи для размышлений. Уже изначально было понятно, что сравнивать настоящего Сасори с его копией не было смысла. Это как две противоположности с одинаковым образом. Один приносил наслаждение, другой боль. Но на удивление Дейдара не мог выбрать между ними. С одной стороны тепло, ласки, нежные слова, возбуждение, в конце концов, оргазм. Но с другой... С другой стороны, настоящий Сасори. Именно тот холодный, деревянный кукольник, в которого он и влюбился. Которому отдал свое сердце. То, что мастер решил показать ему, что у них ничего не получится в такой грубой форме, не заставило его охладеть к кукольнику. Любовь все еще жила в нем, но вместе с ней в сердце поселилось еще одно чувство. Оно было липким, мерзким, отвратительным. Акасуна унизил его, чуть ли не в лицо сказав, что не ставит его ни во что. Поимел, поиздевался и оставил одного истекать кровью. Дейдаре неожиданно захотелось что-нибудь взорвать. Захотелось услышать крики невинных, увидеть, как их разрывает на части его истинное искусство. Он хотел видеть боль и слышать мольбы о помощи. Словно кровь других людей могла смыть с него всю грязь, которой покрыл его напарник. Словно вспышки бомб могли застлать пеленой его глаза. Дейдара не собирался подавлять свое желание. Напротив, оно перекрыло собой все чувства, что сейчас кипели в отступнике Ивагакуре. Подрывник, не обращая внимания на боль, поднялся с кровати и, чуть прихрамывая, направился в душ. Через десять минут он уже стоял у открытого окна и всматривался вдаль, выбирая направление, в котором отправится искать своих жертв. Небольшой ротик на его ладошке поспешно пережевывал кусок глины, который в скором времени должен был стать одним из его шедевров. Через несколько мгновений ротик срыгнул пропитанную его чакрой глину. Дейдара закрыл ладошку и стал мять белый комочек, добиваясь нужной формы. Когда он вновь открыл ладонь, на ней лежала птица, которую подрывник, недолго думая, кинул в окно и поднес два пальца к губам. Раздался негромкий хлопок, и крохотная пташка потонула в клубах дыма, вызванных техникой блондина, становясь огромным творением, которое на этот раз не вызвало на губах подрывника удовлетворенной улыбки. Всю остальную часть дня он только и делал, что взрывал. Взрывал все подряд, пока у него не осталось минимальное количество чакры. Только тогда он повернул свою птицу назад и, полностью удовлетворенный, погрузился в сон, как только его голова коснулась подушки. Утро Дейдары началось не самым приятным образом. Голова вновь ужасно раскалывалась, а в глазах еще мелькали картины очередного ночного кошмара. Каждое движение подрывника сопровождалось сильной болью в пятой точке. Его глаза все еще оставались закрытыми, однако он и без них мог прекрасно знать, что он в комнате не один. Блондину не потребовалось много времени, чтобы понять, кто сейчас так пристально наблюдает за ним. - И давно Вы тут стоите? - Достаточно, - послышался знакомый бархатистый голос. - Как ощущение после бурной "любви"? - Издевайтесь, сколько хотите. Я все равно не перестану Вас любить. - А мне и не надо. Я пришел не за тем, чтобы разубеждать тебя. От таких слов Тсукури невольно открыл глаза и принял сидячее положение. Задняя часть тела тут же дала о себе знать, однако Дейдара проигнорировал боль. Сейчас его больше интересовали слова Акасуны. - Правда? - Да, - кукловод подошел к кровати и опустился на нее. - Я давно хотел попробовать одну вещь. Сасори протянул руку и легко коснулся его запястья. Дейдара чуть заметно вздрогнул от прикосновения холодных пальцев. По спине тут же пробежал уже знакомый холодок, сопровождаемый отрядом мурашек. Блондин поднял голубые глаза на Акасуну, заметив, что правая рука мастера согнута в локте, а от нее тянутся чуть заметные синие нити чакры. Мгновение, и пальцы мастера зашевелились, заставляя тело Дейдары двигаться без его желания. Руки подрывника взмыли в воздух, принимаясь стаскивать с себя черную майку со вставками из сетки. Тсукури не стал сопротивляться или пытаться вразумить Сасори. Напротив, ему даже было интересно, что это за вещь, которую давно хотел попробовать мастер. Кукловод шевелил пальцами, и Дейдара выполнял все его немые желания. Майка отлетела в другой угол комнаты, как ненужная вещь. Блондин поднес руки к своей неравномерно вздымающейся груди и провел по ней ладонями, медленно опускаясь все ниже и ниже. Язычок на ладошке оставлял мокрую линию на торсе своего владельца, мимолетно задевая черные швы на левой половине груди и сосок на правой. Дейдара немного прикрыл глаза и позволил себе окунуться в приятные ощущения. Мысль, что он делает все это под пристальным взглядом настоящего Сасори и по его инициативе, несказанно возбуждала его. Он словно был марионеткой в руках великого кукольника. Он ласкал себя по его желанию. Ласкал, потому что так хотел Сасори. Теперь уже настоящий Акасуна сидел перед ним, а не пустая фальшивка. Медленно, словно дразня напарника своими действиями, Дейдара стянул с себя всю оставшуюся одежду, представ перед мастером полностью обнаженным. По воле Сасори подрывник продолжал ласкать себя, изредка испуская тихие стоны, когда язычки задевали эрогенные зоны. Марионеточник все это время неотрывно смотрел в лицо блондина, словно изучая его поведение. Он вновь пошевелил пальцами, и правая рука парня опустилась на его собственный член, крепко сжав его. Из горла подрывника вырвался протяжный стон, на что кукольник довольно хмыкнул. Язычок незамедлительно лизнул ствол своего обладателя, заставляя Дейдару шумно выдохнуть. Пульсация внизу живота становилась все более сильной, заставляя блондина возбуждаться еще быстрее. Однако подрывника несколько напрягал тот факт, что лицо Акасуны все еще оставалось непроницаемым, а глаза холодными. Но надолго задумываться об этом ему не дало чувство дискомфорта. Блондин отчетливо ощущал усиливающуюся с каждой секундой боль в паху. Опустив глаза вниз, Дейдара увидел, что его рука продолжает сжимать ствол члена, меняя его оттенок с нежно-розового на синий. - Данна, что Вы делаете? Лишь после этих слов Сасори перестал заставлять его сжимать посиневший член, позволяя руке ослабить хватку. Дейдара тихо выдохнул, почувствовав, что кровь приливает к его ноющему члену. Однако долго наслаждаться этим чувством не дал мастер, который вновь принялся играть с его телом. Только что сжимавшая собственный член рука блондина переместилась вверх по стволу, пока не достигла головки. Пальцы обхватили ее и немного сжали, отчего подрывник чаще задышал. В следующую секунду ротик на ладошке вобрал в себя головку, начиная быстро водить по ней кончиком языка. Издав тихий вскрик, Дейдара выгнулся от блаженства, сильно запрокинув голову назад. Он нутром ощущал всю влагу, которой ротик покрывал его головку. Организм дрожал в предвкушении наступающего оргазма. Сбивчивое дыхание и громкие стоны заполнили собой все пространство, эхом отдаваясь в голове Сасори, который внимательно следил за Дейдарой и лишь немного улыбался подобному проявлению слабости. - Ты никогда не задумывался о подобном назначении своих ртов? Лучше ведь, чем создание этого глиняного псевдоискусства. По телу Дейдары одна за другой проходились волны удовольствия. Он ерзал и выгибался, словно кошка, чувствуя, что пик уже близко. Он уже сам насаживался на собственный рот, который пускал слюни не только на его головку, но еще и на простынь. Но ему было все равно. Он знал, что вот-вот изольется, и это чувство перекрыло собой все на свете. - Истинного искусства! Приятный спазм прошелся по всему телу, заставляя горячую сперму брызнуть прямо в маленький ротик, а Дейдару громко и протяжно застонать. Получив долгожданную разрядку, блондин без сил рухнул на постель, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Пот градом катился с юного тела подрывника, заставляя локоны липнуть ко лбу и щекам. Дейдара прижал тыльную сторону ладони ко лбу, все еще безуспешно пытаясь отдышаться. Лишь через несколько минут ему удалось достичь этой цели, и теперь он просто лежал на кровати, устало прикрыв глаза, вслушиваясь в тишину, царящую в комнате. Но валяться на постели ему долго не позволил тот же марионеточник, которой вновь пошевелил пальцами, заставляя Дейдару принять сидячее положение. Тихо заскулив от непомерной усталости, блондин открыл глаза и с удивлением заметил довольно странную вещь. Прямо перед ним сидел полностью обнаженный Сасори и, опустив голову вниз, разглядывал свое колено. От мастера исходило чуть заметное синее свечение, которое разожгло в Дейдаре внезапное желание подойти и дотронуться до него. Он прекрасно понимал, что это была чакра, но в другом виде, однако ему все равно хотелось прикоснуться к ней, почувствовать ее. - Что с Вами? - тихо спросил Тсукури, опасливо косясь на напарника. Внезапно Дейдара почувствовал, что его тело вновь без его желания движется к мастеру. Он подполз к нему и, разведя ноги в стороны, сел к нему на колени, задевая своим упавшим органом достоинство Акасуны. В ответ на прикосновение Сасори хрипло рыкнул и засветился чуть сильнее. Дейдаре с каждой секундой становилось не по себе. Его настораживала неизвестность. - Данна. Сасори приложил к его губам указательный палец и, наклонившись, легко коснулся влажных губ. Этот поцелуй в корне отличался от вчерашнего. Само прикосновение к губам мастера подарило Дейдаре невиданное блаженство. Он обвил шею кукловода руками и прижал к себе, продолжая касаться его губ. Теперь он не чувствовал холодного дерева. Это было что-то необъяснимое, чего он не чувствовал раньше никогда. Оно притягивало, не позволяло оторваться от губ мастера, заставляло касаться его еще и еще. Не в силах терпеть, Дейдара дотронулся языком до губ Сасори и проник в его рот, почувствовав сильные изменения. Внутри больше не было той пугающей пустоты. Теперь там присутствовали и язык, и зубы, и небо. Блондин тихо простонал в рот Акасуне, когда его язык коснулся язычка Сасори. Это были поистине новые ощущения. Подрывник чувствовал непреодолимую тягу ласкать язык мастера своим. Акасуна отвечал ему, словно и не был марионеткой. Свечение с каждой секундой становилось все более сильным. Издав тихий чмок, Дейдара оторвался от желанных губ и начал покрывать шею мастера страстными поцелуями. С каждым поцелуем он будто поглощал его чакру, вбирал ее в себя. Его руки проходились по деревянной груди кукольника, изредка задевая частью выходящее наружу сердце. Сасори испускал тихие стоны, в свою очередь ласкающие слух Дейдары. Тсукури мог бы слушать их целую вечность, однако вдруг он понял то, что должен был понять еще в самом начале. - Вы же не чувствуете. На это Акасуна ничего не ответил. Он лишь взял ладонь подрывника в руку и поднес к своему деревянному члену. Уже тренированный язычок мигом лизнул член кукловода, от которого послышался протяжный стон. И хоть Дейдара не понимал, что происходит, он начал постепенно возбуждаться. Такого контраста эмоций он никогда не видел на лице мастера. - Хочу тебя, - простонал Сасори. От этой фразы по телу блондина прокатилась волна возбуждения. Его взгляд сам собой скользнул вниз, на собственную руку. В его голове созрела мысль, как вызвать у Акасуны еще большее желание. Мимолетно улыбнувшись, Дейдара опустил голову вниз и провел кончиком языка по деревянному стволу Акасуны. От кукловода послышался еще один страстный стон, который отмел все сомнения подрывника. Дейдара опустил ладонь немного ниже, а сам пристроился возле головки, которую, спустя секунду, вновь лизнул. На это действие Сасори резко дернулся, закрыв глаза. - Еще! Улыбнувшись, Тсукури вобрал член Акасуны в рот и принялся посасывать его, помогая себе руками, лаская язычками на ладонях ствол мастера. Он старался не касаться каната с острым жалом, находившегося в животе у Сасори, вызывавшим у него не самые приятные воспоминания. Острый язычок Дейдары быстро проходил по твердому дереву. Стоны мастера ласкали его слух, ведь это был уже не клон, а настоящий Акасуна. Он старался, как мог, желая принести напарнику как можно больше удовольствия. Сасори тихо постанывал от прикосновений влажного языка к своему достоинству. А Дейдара увлеченно продолжал свои действия, пока стоны со стороны напарника внезапно не прекратились. - Все, - тихо выдохнул Сасори. Услышав эту фразу, Дейдара выпустил мокрый член изо рта и отстранился. - Что, все? Кукловод искоса посмотрел на него, давая возможность догадаться самому. Только тут подрывника осенило. - Вы кончили? Сасори ничего не ответил. Он закрыл глаза, оставляя Дейдару в полном недоумении. Свечение начало понемногу пропадать, возвращая Акасуне привычный вид. - Но Вы же марионетка. - Каналы чакры в моем теле в некоторой степени заменяют нервные узлы и окончания. Мое тело усеяно многочисленными каналами, и если сконцентрироваться и направить поток чакры в нужное русло, то я смогу чувствовать, не используя рецепторов. Тсукури удивленно приподнял брови, с трудом сдерживаясь, чтобы не присвистнуть. - Вы воистину великий мастер. Такое заявление не могло не вызвать у Акасуны улыбки. Он приоткрыл глаза и чуть прищурился. - Иди сюда. Без лишних слов подрывник подполз к мастеру и опустился подле него. Он отчетливо видел, как Сасори снова начинает еле заметно светиться. Эта чакра, словно неизведанные знания, манила к себе Дейдару, и он, будто следуя немому зову, наклонился к губам марионеточника, осторожно касаясь их своими. Буря эмоций захлестнула блондина с головой, заставив его довольно простонать Акасуне в рот. Он отчетливо чувствовал чакру. Чувствовал, как она переплетается с его собственной и образует внутри него горячее пекло. Это чувство было лучше любого экстаза. Не понимая, что делает, Дейдара забрался на Акасуну и продолжил поцелуй, тихо постанывая ему в рот, не в силах оторваться. Он каждой клеточкой тела ощущал, что внутри него разгорается пожар, который невозможно потушить. Он вызывал в блондине непреодолимое желание почувствовать в себе эту силу, слиться с ней воедино. И чтобы хоть как-то облегчить свои муки Дейдара принялся тереться о пах марионеточника своим эрегированным органом. У него не возникало чувства, что под ним лежит бесчувственная деревяшка, однако и чувства живого тела не было. Это было что-то более высокое, что-то недосягаемое, выходящее за рамки естественного. Что-то, чего он не мог объяснить. Он мог лишь чувствовать эту силу, поддаваться ее влиянию, утопать в ней. Время потеряло всякий счет. Во всем мире были лишь они одни. Напарники, дарящие друг другу небывалое удовольствие, плавно перетекающее в невыносимые муки. Обоим хотелось поскорей избавиться от них и одновременно с этим продлить. Они, словно два обезумевших зверя, впивались друг другу в уста, помогая себе языками, стараясь принести партнеру как можно больше удовольствия. Но все-таки они были разными. И если Дейдара готов был наслаждаться лишь этими поцелуями хоть всю вечность, то Сасори не собирался останавливаться на этом. Он резко оторвался от покрасневших губ блондина и подмял его под себя, предварительно перевернув на живот. Тсукури весь дрожал от нетерпения, пошире разводя ноги. Он мечтал об этом с самого начала. Желал слиться со своей любовью в одно целое, почувствовать его в себе, стать ближе, чем они есть на самом деле. Уже знакомый запах масла тронул его ноздри, а чуть вязкая жидкость коснулась его ануса. Дейдара шумно выдохнул, чувствуя, как она проникает внутрь него. В следующее мгновение он почувствовал, как его ягодицы разводят в стороны, а к анусу приставляют инородный предмет. Зажмурившись, Дейдара заранее сжал пальцами простынь, уже не понаслышке знакомый с размерами достоинства Акасуны. Член медленно стал проходить в еще не отошедший от вчерашнего задний проход, пока не проник в него до конца. Дейдара издал громкий стон и выгнулся от удовольствия. Боль была, но он ее не замечал. То, что сейчас чувствовал, было сильнее любой боли. Это было пламя. Синее пламя, исходившее от Акасуны, дарящее нечто большее, чем обычное наслаждение. Это было похоже на смешение двух разных видов чакры, которые, объединившись, образовывали единое целое, заставляющее терять голову и рассудок. Они оба получали удовольствие. Сасори двигался внутри Дейдары и громко стонал, а блондин кричал, срывая голос, от доселе невиданного удовольствия. Его связки были напряжены до предела, так же, как и его тело. Подрывник неестественно сильно выгибался до хруста в костях и боли в позвоночнике, затылком касаясь подбородка мастера. Светлые волосы уже давно слиплись, превращаясь в солому, пропитанную потом своего владельца. Но ему было все равно. Он ощущал, как быстро приближается конец этой сладостной пытки. Казалось, что его окружили демоны, обжигающие пламенем наслаждения изнутри и снаружи, но не дающие сгореть полностью, сгореть заживо. Сасори, как обезумевший, двигался внутри него, выходя почти полностью и резко входя до основания. Дейдара еле успевал хватать губами воздух, крича так громко, словно его режут на части. Но вот еще один особенно сильный толчок, и блондин задрожал, будто по нему пустили заряд электрического тока. Сперма брызнула на кровать, а из уст Дейдары вырвался протяжный крик, эхом разнесшийся по всему убежищу. Оргазм перекрыл собой все на свете, застилая изображение перед глазами, заставляя срывать связки. Блондин просто не мог такого выдерживать. Сознание помутилось от невиданного доселе удовольствия и попросту отключилось, ограждая своего владельца от внешнего мира. Дейдара пластом рухнул на кровать в то время, как Сасори продолжал вколачиваться в бессознательное тело. Наконец и его настиг оргазм. Не такой сильный и потрясающий, как у напарника, но все-таки заставивший Акасуну выкрикнуть от наслаждения. Если бы он мог дышать, то непременно бы уже задохнулся. Но он был лишь марионеткой, а потому лишь вышел из Дейдары и опустился рядом с ним, на испачканную кровать. Подрывник все еще находился без сознания, а потому мастер лишь накинул на него одеяло, а сам принялся смотреть в потолок. Он и не думал, что все пройдет настолько хорошо. Потребовался очень высокий контроль чакры, но это того определенно стоило. - Что ж, Дейдара, у меня впереди вся вечность. Все равно ты когда-нибудь умрешь. Но пока ты жив, я буду воспринимать этот отрезок времени как приятное мгновение в своей бессмертной жизни. Люби, пока можешь и создавай иллюзии на этот счет. Я не стану тебя разочаровывать. Можешь даже не благодарить.