Моя вина

«Серый Волк, изрядно набегавшийся по лесу и пришедший к дому, уткнулся своей тёплой  мордой девушке в бок и после того, как обратил её внимание на себя, кивнул головой в сторону. — Пойти за тобой? — спросила она, сидя на поляне, читая книгу. Волк лишь ещё раз кивнул и пошел рысцой в указанное направление. Девушка поднялась с земли и последовала за зверем. Шли они в абсолютной тишине, оборотень часто поглядывал назад и смотрел идёт ли за ним Мия. Они вышли к большому обрыву. Солнце уже заходило, как будто входя в этот обрыв, и лучи расходились в пространстве, образовывая золотистый свет, который с каждой минутой становился темнее и переходил в темно-оранжевый цвет. Пушистые облака были пронизаны лучиками и плыли по небу в хаотичном порядке, вырисовывая какие-то образы. Небольшой ветерок колыхал ветви окружающих их деревьев, высокие травы томно качались, а бутоны цветов, заросших в густой траве, уже закрывались. Это место было особо красивым и оберегалось от людских глаз высокими соснами. Маленький островок уединение, куда зверь иногда  сбегал. — Макс, тут так красиво, — с неподдельным восхищением прошептала Мия, даже открыв немного рот от удивления. Волк молча ушёл в глубь леса и вернулся уже в человеческом обличие абсолютно нагой.  Пшеничные волосы отливали на солнце золоченым цветом, которые он поправлял рукой, зачесывая. В глазах можно поймать хищные искры. И такая родная ухмылка, которая часто бывала на лице. Нет, не так, она постоянно была на лице. Лучи солнца плавно касались его тела и подчеркивали каждую мышцу и впадины. В этом читалась даже доля эротики, что Мия, которая поставив руку надо лбом, как козырёк, наблюдала за заходом звезды, в самый подходящий миг обернулась и увидела Макса, при этом закусив нижнюю губу и посмотрев чуть ниже его бёдер. — И куда это мы смотрим? Прошу прощения за такой вид, но одежды я не взял, — ничуть не смутившись произнёс Фолл, даже посмеялся, потому что таким девушка лицезрела его каждый день. — Так даже лучше, — ответила она и уже попала в объятия к горячему оборотню, который обнял со спины. Волк рукой перебросил всю копну кудрей на одну сторону, прошёлся рукой по бедру, нежно его потирая, и задевал ткань летнего платья, нарочито открывая участники бледной кожи. Его дыхание уже опаляло щеку, а потом и шею, пламенно касалось и щекотило, вызывая стаи мурашек по гибкому изгибу спины. — Если лечь вон туда, — Макс указал пальцем на место  почти у самого края, — то откроется самый лучший вид на эту картину, — уже прошептал и направился туда. Девушка без промедленний пошла за ним и опустилась на густую траву, которую до этого примял массивный зверь. Мия, поднявшись на локтях, смотрела туда, где уже багровел горизонт. — Как же я боюсь, что это сон и скоро я проснусь, — говорил тихо Макс, заставляя вслушиваться в его слова. — Какой именно сон? — интересовалась она, продолжая смотреть. — Самый прекрасный сон. А суровая реальность будет та, если твоё существование перестанет быть в моей жизни, — уже перевернувшись на бок и смотря в её глаза, говорил он. Девушка повернула голову и одарила его счастливой улыбкой, погладила по волосам, заправив непослушные белокурые пряди волку за ухо. — А ты думал, что если бы мы не встретились тогда? Это все Триша, из-за которой я пошла в магазин. — Чувствую третьим глазом я бы встретил тебя позже. Это судьба, не иначе, хотя Шона за его тупизм тоже можно поблагодарить, — с ухмылкой произнёс когда- то спаситель девушки и поцеловал ладонь, плавно её перехватив. — Скорее да. — Что значит скорее да? Конечно же да. Я это ещё понял, когда ты вся в собственной крови лежала у меня в машине. Мия устроилась на его груди, проводя большим пальцем по пухлым губам любимого, а он обеими руками обнял её плечи и добавил: — От судьбы не убежишь, Мия, и даже если ты решишь, что это не так, то все равно жизнь расставит всё по местам и опять соединит нас, — он заявил совсем серьёзно, смотря прямо глаза в глаза. — Вот откуда ты знаешь? Разные ситуации же бывают, — совершенно спокойно произнесла она. — Я просто чувствую, это так… Когда я был ещё маленьким волчонком и слушал сказки на ночь, отец как-то неожиданно сказал мне эти слова: если встречаешь того человека, которого любишь, с кем должен провести большую часть жизни, даже если он не такого происхождения как ты и вы полные противоположности, несовместимость, то появляется связь, которую ничто не оборвет. Мама тоже подтвердила эти слова. От слова «мама» Мия немного встрепенулась, ведь о его родителях они не говорили почти никогда, если только на первом свидание, а тут Макс приоткрыл занавесу и немного разоткровенничался. — Какая была твоя мама? — совсем неожиданно и в лоб спросила его волчица по духу, которую он часто так назвал. — Ты похожа на неё во многих аспектах, — Макс немного задумался и прикрыл глаза, представляя образ матери, до сих пор не забывшийся, — Да, во многом, но не будем о грустном, — во время этих слов он потянулся к уголку губ девушки и нежно поцеловал. Она ещё шире улыбнулась и уже двинулась  за новой порцией трепетного поцелуя. Во время соития их губ Мия перекинула ногу и оседлала его, медленно покачиваясь на бёдрах. — Как ты мне сказала? «Озабоченный волк»? Сама портишь такой момент, — схватившись уже за её талию возмущался Макс. — Замолчи и целуй меня, — проговорила она и заткнула рот настойчивым поцелуем» Воспоминания прервал звук, в дверях показалась Хелен. — Макс, ужинать идешь? — Нет, не хочу, — ответил он, откидываясь на спинку сидения и туша сигарету в пепельнице. Он начал курить, что не делал никогда и был против подобного, но нервы сдавали и это служило хоть какой-то разрядкой. — Совсем уже весь кабинет прокурил, — проговорила хозяйка дома и распахнула окно. Фолл потёр лицо, облокачиваясь локтями на стол. — Боже, Хелен, как мне плохо, — промычал Макс себе в ладони. — Понимаю… Понимаю, -тихо произнесла волчица. Хелен подошла к нему и заключила его голову в объятия, погладив по затылку. В этом читалась даже какая-то материнская поддержка. Макс считался с ней и часто спрашивал совета, даже когда дарил подарки Мии спрашивал одобрения, хотя опыта в общение с девушками у него было предостаточно, но с молодой  полувампиршей все было как в первый. — Четыре года, чёртовых четыре года. Информации почти ноль, она сквозь землю провалилась, — уже с какой-то обидой выпалил Фолл. Хелен погладила его по плечу, выражая свою поддержку, и молча вышла из комнаты, слова были не нужны. Волчье сердце часто щемило и ныло по вечерам, когда свободен от работы и бытовых хлопот. А если ещё и достать её фотографии, то оно разлеталось в осколки, больно режущие органы и всё тело. Семья видела  его состояние, хоть он и пытался скрыть. Ральф, чуть осознавая свои ошибки, покрывал их оправданиями: " Сильная привязанность бывает только у волка с волком, Мия почти что вампир и такого по законам природы быть не может, скоро Саманта залечит его раны». А время идёт, и ничего не меняется. Макс просто видел, что Саманта находится в доме, приходит, уходит. Она делала попытки протиснуться в душу мужа, иногда и очень даже настойчиво, но в ответ получала лишь скандалы и срывы на неё. Дочь Эмиля уже почти опустила руки и проводила часто вечера за бутылкой крепкого коньяка, затем шла в кабинет Макса и долбила в дверь, кидая при этом в его адрес оскорбления. Он выходил через час, когда она уже, нарыдавшись, билась головой, сходя с ума, и уводил её проспаться. Но у гордой суки были свои козыри в рукаве, и она скрывала некую правду от «любимого» мужа. Так она мстила за не ответную любовь и пожинала плоды своей работы, смотря с восхищением, как он мучается. Ту тайну разделяла с Одри, с которой взяла слово, что та не проговорится брату и будет подчищать следы. А время идёт, и он каждый раз шипит от прикосновения волчицы, не говоря уже о её попытках затащить его в постель, вспоминает другую и перевез все вещи девушки из  квартиры в одну из комнат двухэтажного дома, закрыв её на ключ и запрещая всем туда входить. Всё так же хранит фотографии и дорогие душе вещи, подаренные ею. Она все так же сниться по ночам, заставляя вздрагивать от мимолетных воспоминаний. Только во сне можно сполна насладиться её нежными руками, дарившие тепло, бездонными голубыми глаза с сероватым отливом, длинными белокурыми волосами, которые она распускала из косы, и они локонами трепались по ветру, полным любви взглядом, заставляющий трепетать его нутро. Она была прекрасна в его голове, воплощением любви. А время идёт, и Ральф тихо ненавидит себя за это. Он смирился, давно смирился, но липкий страх сковывал язык, когда он хотел выговориться брату и высказать сожаления. Эмиль отчётливо понимал, в какую ситуацию попала дочь, но ждал пять лет, когда закончится срок договора. Он надеялся, что жизнь предоставит неожиданность, и Макс проявит к волчице хоть толику внимания. В данный момент строился большущий коттедж, ещё дальше от города, для новой волчьей стаи, куда войдёт две семьи: Фоллы и Обье. И если Макс не остепенится, то все можно исправить браком Одри и Дидье, которые уже давно считались супружеской парой. А время идёт, и Шону уже восемнадцать и он так же как и дядя брыкается и противится отцу. Ральф запретил сыну встречаться с девушкой, которая была человеком, ссылаясь на чистоту крови, которую не нужно марать первыми встречными представительницами прекрасного пола, хотя тот был настроен всерьёз. На его чувства, которые ощущал впервые, начхали. Параллель Шона и Макса можно проводить бесконечно. Все те же интересы, всё тот же педагогический университет, в который поступил Шон. Они были похожи во всем, даже в плане любви. Дядя Джон считал, что у племянника, то есть у Ральфа, уже реальные сдвиги в голове, потому что тот решил женить Шона с наступлением восемнадцатилетия, дабы избежать такой ситуации как с Максом. Зрелый оборотень  считал, что так правильнее и будет легче для всех. Шону даже нашли невесту, отчего уже выросший, почти взрослый волк был в шоке. И во время одного из скандалов с отцом он выпалил, что вообще найдёт в жены представительницу вампиров и женится на ней назло отцу. После этого волчонок, чей буйный нрав вылез наружу в подростковый период, шёл и находил утешение в словах дяди. — Макс, он уже спятил, я не узнаю отца. Наша семья рушится, что будет потом? — с испугом спросил почти самый юный из Фоллов. — Он не видит дальше своей морды и лап уже давно, я не знаю что будет дальше. Одри, наблюдая за этим, постоянно кричала, что это всё сотворил Макс, впустив в свою жизнь ту тварь, разрушившую их семью. Частые скандалы шатали отношения в стае, и они подобно башенки их кубиков скоро рухнут и полетят в разные стороны. Единственные, кто сохранял хоть какое-то спокойствие и самообладание были Хелен и Конрад. Они пытались хоть как-то срезать между членами стаи острые углы. Хозяйка дома часто вставала между Ральфом и Шоном, Ральфом и Максом, Ральфом и дядей Джоном. Ральф, Ральф, и ещё раз Ральф. Именно он шатал всё это, а не Мия, которая добровольно ушла, пытаясь не вызвать такое. Но оно случилось и не по её вине. — Хватит! — часто вскрикивал Конрад во время буйств в гостиной и бил кулаком по столу, — успокойтесь, пока я вас на цепь каждого не посадил. Обье часто навещали Фоллов и подначивали Ральфа делать все те вещи, что он совершил. Именно эта стая влезла к ним и нарушила мирное спокойствие, царившие там всегда. Вторглись, пытаясь удержать для себя будущего вожака. Утешение из всего этого было то, что они добились вместе с этой семьёй высокое положение в городе и округе, имея ещё и отличное материальное состояние. И казалось, что невозможно выйти из этого круга ссор, но было хорошо то, что вожак стаи Фоллов немного начинал понимать из-за чего это. Возможно, всё можно исправить, но много времени прошло и оно непрерывно идёт, беспощадно забирая годы. Годы, которые могли пройти счастливо, не настройся бы он сначала против выбора Макса, с чего и пошли мелкие недопонимания. Наступила пора исправления ошибок. Придёт она сама, как написано по судьбе или же ей стоит помочь?