^^^
Есть свои плюсы в одинокой жизни: Никто не мешает. Ты волен делать всё, что захочешь, и как захочешь. И никто не будет тыкать, указывая на неправильность. И никому не будешь мешать сам своими действиями. Никто не контролирует. Опять же, живешь своей жизнью, не боясь сделать шаг вперед или назад. Это воля. Это свобода. Никакого ограничения и осуждения. Тишина. Самое желанное для интроверта. Тут уже никто не нарушит её. Никто своими разговорами не мешает отдыхать, наблюдать, думать. Познание. Учеными доказано, что 70% информации усваивается человеком из его наблюдений. А когда душа требует эстетического удовлетворения, лучшее средство для этого – наблюдать за темным, холодным морем и любоваться отражением звезд на водном покрове среди ночи. Осмысление. На каждом этапе своей жизни человек дает ответы на самые важные вопросы существования: кто я? Зачем я здесь? Что для меня ценно? Чего я хочу от жизни? В каждом периоде взросления(духовного разумеется) ответы разные. И, возможно, именно такая жизнь Намджуну поможет разобраться с ответами. Ведь во всем надо иметь свой смысл. Джун, уверен, что найдет его в море.^^^
05.00. Ранний подъем. Утренние процедуры. Зарядка. Пожелание самому себе благополучно прожить день. Первое к чему пришел Ким, живя здесь: «Я люблю жизнь и хочу наслаждаться ей как можно дольше». 06.00. Обход маяка. Одна из основных обязанностей смотрителя. Часто бывают случаи, что прибивает какую-нибудь лодку к берегу, либо человек заплутает ночью. Ну и без хулиганов не обойдется: юные нарушители порядка норовят что-нибудь сломать, испортить, проникнуть внутрь маяка. Но цели всегда две – веселье и разрушение. Намджун не понимал, и понять не может. 06.40. Подача первого сигнала в море. Свет распространяется далеко к горизонту, чтобы предупредить морских путников. Это своего рода обычай. Чаще всего, сигнал подается каждый час, за исключением тех моментов, когда корабль неожиданно появляется в другое время. Всё уже автоматизировано, но Намджун чтит традиции. А еще он любит этот маяк. 7.00. Завтрак. Утренняя трапеза всегда проходит возле окна для Джуна. Он - ценитель прекрасного. А что может быть прекраснее вида на бушующий океан? А дальше одна и та же программа: чтение книг на пирсе, наблюдение за проплывающими катерами, наслаждение водой и музыкой. Три силы, контролирующие состояние души: книги, музыка и море. Как же порой легко обрести счастье. «Аспекты человеческого сознания хоть и имеют выраженные направления, но всё же, безграничны. Стоит лишь начать мечтать и думать. Возьмите в руку карандаш, положите рядом лист бумаги. Посмотрите вперед, а затем с закрытыми глазами нарисуйте то, что чувствуете.» Намджун следует инструкции книги по психологии: смотрит в бесконечный горизонт водной глади, закрывает глаза, концентрируется на ощущении и ведет линию по листу своего блокнота. Первый штрих – красота. Ким помнит красоту этого вида, и уголки губ тянутся слегка вверх. Нет ничего красивее холодного моря под собственными ногами. Море – собеседник, тот, кто может выслушать и ответить. Джун чувствует свою привязанность к морю и поэтому не может пропустить и дня, чтобы не посидеть рядом с водой, наслаждаясь. Второй штрих – наслаждение. Никакие другие сокровища мира не сравнятся с наслаждением от ощущения свободы, когда ты находишься рядом с этой стихией. Хотя, возможно, это привязанность к своей малой родине. Джун считает море своим домом. Он ощущает спокойствие и делает третий штрих, обозначая своё чувство. В детстве, когда Ким был зол, опечален или огорчен, он шел к реке или озеру (смотря, где он находился) и долго сидел у воды. Это помогало расслабиться и отвлечься от проблем, окруживших его. И с годами привычка не исчезла, а лишь крепла и подпитывалась. И сейчас, живя как смотритель маяка, Намджун обрел спокойствие и друга. Больше ему никто не нужен. Всё это вкупе делает Кима удовлетворенным своей жизнью. Четвертый штрих. Еще никогда он не чувствовал себя так, как здесь. Он уверен, что именно здесь, рядом с бушующими водами, в высоком маяке, его место. Он доволен и не хочет ничего больше менять, когда только сейчас обрел воздух. Намджун хочет провести еще один штрих, но ему не дает это сделать внезапный голос прямо напротив: - Вы не подскажете, как добраться до города? И где я вообще нахожусь? Джун открывает глаза и смотрит на подошедшего человека. Ким видит перед собой высокого, широкоплечего парня лет двадцати семи. У него темно-шоколадные глаза, выражение которых выдает их владельца – добрый. Больше Намджуна в этом человеке ничего не интересует. - Вам необходимо идти к ближайшей деревне, там ходят автобусы до города. До деревни идти около часа пешком. А Вы находитесь на территории маяка, - умеренно тихо отвечает Намджун. Голос его пропитан таким спокойствием и удовлетворением, словно он самый счастливый человек на Земле. Путника это обескураживает. - Черт. А, может быть, у Вас есть машина? Я Вам заплачу, если Вы отвезете меня, - парень с дрожью в голосе спрашивает у сидящего напротив него Намджуна, очень надеясь на то, что машина у него всё-таки есть, и ему не придётся тащиться пешком до деревни. - Извините, но, к сожалению, у меня машины нет, - Ким отвечает с улыбкой и поспешно закрывает блокнот с рисунками, чтобы заплутавший случайно не увидел те «каракули», которые пару минут назад выводил Намджун, поддавшись эмоциям. - Вы извините. Я отнял Ваше время… А Вы не знаете, тут, в маяке, есть кто-то? Ну, смотритель, я имею ввиду. - Знаю. В маяке живу я. Я - смотритель, - Намджун встает с большого камня и направляется в сторону входа в маяк. – Не стойте здесь, сейчас начнётся дождь. Путник смотрит вслед. Удаляющаяся фигура привлекает к себе внимание и лишает слов. Как этот молодой парень может быть смотрителем в старом маяке? Почему он здесь? Где его семья? Он всё время здесь находится? Как он, в конце концов, добирается до города, если так далеко даже до деревни идти, а машины нет? Слишком много вопросов, на которые хочется получить ответ. - Меня зовут Сокджин, - голос слегка срывается в попытке достичь смотрителя, сопровождаемый гулом ветра. - Ким Намджун. Идёмте, Вы промокнете и простынете, если останетесь на улице, - Намджун ласково зовет к себе Сокджина и по-прежнему улыбается. У Сокджина ещё больше вопросов.^^^
Сокджин осматривается в комнате смотрителя. Тут, в общем-то, ничего необычного: небольшая кровать, кресло, шкаф, печка электрическая, пара ярких теплых пледов, письменный стол с кучей книг и тетрадей, настольная лампа и небольшая люстра. Самым интересным здесь является окно, открывающее вид на море. Завораживает, опьяняет, подчиняет. Намджун входит в комнату с двумя кружками горячего зеленого чая, ставит их на стол, и садится на кровать. - Выпейте чая, Вы весь дрожите, - Джун кивает на чашки на столе и по-доброму смотрит в глаза гостю. Давно их тут не было. Не считая курьера, который иногда заходит, если нужно что-то тяжелое помочь занести. Сокджин встает, берет кружку и печенье, а затем садится обратно в кресло. - Спасибо Вам, Намджун. Мне на самом деле неудобно из-за того, что я доставил хлопот. После дождя я уйду сразу же. Мне надо как-то связаться с… Хоть с кем-то знакомым, чтобы меня забрали, - Джин опускает глаза в кружку и сбавляет к концу своей речи тон. - Это пустяки. Мне жаль, что я ничем не могу помочь больше. Тут редко люди бывают. Это ведь маяк. Да и далеко от цивилизации. Я уже и сам стал похож на отшельника, - спокойный голос разбавляет тихий смех Намджуна. Он прикрывает кулаком рот, а затем поднимает взгляд на Джина и продолжает: - Расскажите лучше, как Вы тут оказались? Вы довольно легко одеты, Вы без кого-либо здесь и выглядите потерянным. - Мы с друзьями поехали отдыхать в загородный дом. В коттеджный поселок за Сеулом, около 35 минут езды. Там мы отдыхали, веселились - делали всё, чтобы отвлечься от работы и повседневной рутины. И… Я знал, что они просто относятся ко мне, как к знакомому или коллеге по работе. Мы работаем в рекламном агентстве все, поэтому и по возрасту мы все схожи, от 25 до 30 лет. И я надеялся, что мы на самом деле что-то большее, чем просто кучка людей, связанных работой. Но был не прав. Все хотят место под солнцем, все выгораживают друг друга перед самыми «крутыми» и влиятельными. Это так смешно сейчас говорить. Меня просто кинули. Они хотели посмеяться? Да, думаю так. Таких как я не любят, - Джин перебирает пальцами, а на лице ни грамма эмоций, лишь обида тонкой нитью просачивается. Джун знает, как это. Каково чувствовать себя другим, которого не признают. Но он никогда не ощущал той боли, которую видит сейчас в Сокджине. – Когда мы напились, они начали меня высмеивать, не особо сильно, но тем не менее. А потом я просто не выдержал того, насколько я там чувствовал себя лишним. Поэтому я ушел. Я был пьян, шел просто куда-то вперед, а потом встретил какого-то парня, мы пошли с ним дальше. Его через часа полтора забрали, а я остался бродить один. И вот теперь я здесь, в этом маяке, рассказываю тебе… Не против, если на «ты»? Вижу ведь, что я старше, - Сокджин выгибает бровь и смотрит в глаза смотрителю, пока тот не кивает, а затем делает глоток чая. - Не против. Тебе нужно поспать. Всю ночь на ногах ведь. Здесь тебе будет спокойно. Слышишь море? Молчит. Потому что чувствует, что тебе это и нужно, - Намджун встает с кровати, достает из шкафа футболку и домашние черные штаны, а также теплые носки и складывает это всё стопкой на кровать, - переоденься в это, чтобы было удобнее, и отдохни. Тебе станет легче. Я займусь своими делами, и не буду мешать. - Нет-нет, не стоит, все в порядке. Я должен уйти. Это ведь… Твой дом? Ты на самом деле здесь живешь? Почему? Давно ты тут? А семья? – вопросы посыпались нескончаемым потоком, на что Джун лишь улыбнулся. - Вот выспишься, отдохнешь, отпустишь проблему, и я отвечу на все вопросы, - смотритель подмигивает своему гостю и покидает комнату. Джин понимает, что его никто здесь не держит насильно. Но соблазн узнать, как своеобразная интрига, которую, Сокджин считает, он должен осилить об этом человеке. Маленький, зародившийся после двух минут разговора, интерес поселился глубоко в добром сердце.^^^
Ожидание – мучение. Так описывают это состояние поэты и художники. Две категории гениев, страдающих больше всех. Можно ждать музу, озарение, счастье, любовь. И кто как не они страдают? Творцы, страдающие от бессилия. Их души переполнены болью и отчаянием, которое они выплескивают на бумагу. Бумага – лучший друг, всегда рядом. Бумага запоминает всё так же, как и вода. Они впитывают всё: счастье, радость, боль, гнев. Они – белая таблетка для творцов. Другие – не помогают. У каждого своя таблетка.^^^
Белые перья окружают всё тело Джина. Кажется, что кто-то просто разорвал несколько десятков перьевых подушек и бросил туда парня, чтобы дать эти ощущения легкости. Ведь перья птицам дают возможность летать, плотно прилегая друг к другу. Джин садится и жмурит глаза – слишком ярко. Всё такое светлое, чистое, идеальное. Ким запускает руку в небольшую кучку перьев и сжимает в кулаке горстку. Приятное тепло и мягкость разливаются по всему телу от кончиков пальцев до макушки. Джин растягивается в улыбке, закрывает глаза и падает спиной обратно в белые перья. Ему хочется пролежать так несколько часов и не думать ни о чём. Сейчас слишком хорошо и спокойно. Так, словно он, наконец, достиг точки невозврата. Сокджин устал, ему необходим отдых в какой-нибудь глуши, где он мог бы выспаться и не контактировать ни с кем. Он трудоголик-перфекционист, который не в силах бросить что-то на полпути или сделать не на все сто. Цель – идеальный результат. Идеальный в его глазах. Чтобы можно было громко произнести: «Это сделал я». Также идеально, как эта кровать из перьев. Джин чувствует невесомость и даже эйфорию. Особенно сильно чувствует это, когда до ушей начинает доноситься игра на фортепиано. Нежная мелодия заливается в уши и душу Кима, вызывая нежный трепет в животе. Как же хорошо сейчас вот так: слушать превосходную игру на бесподобном инструменте и чувствовать нежные касания пёрышек всеми открытыми частями тела. Брюнет медленно открывает глаза, по-прежнему улыбаясь, а затем замечает одно серое перо. Оно не менее идеально, но мешает всему белому «покрывалу» вокруг. Джин берёт маленькое перо в руку и садится. Почему это перо здесь? Его тут не должно быть, оно лишнее. Оно всё портит. Его надо унести куда-то, чтобы никто не видел больше этот изъян. Какое-то непонятное волнение и переживание захлестывают Кима, сердце начинает бешено стучать, а после он замечает, как перо начинает чернеть, а его руки становятся серыми, словно он мертвец. Джин отбрасывает перо и вскакивает на ноги, пятясь назад, и не отрывает взгляд от своих рук, которые начинают чернеть. Мелодия становится всё громче и громче, затем переходит на низкие ноты и игра становится агрессивной, злой, от такого хочется закрыть уши и спрятаться как от опасности. Ким оглядывается и не видит источник звука, но видит почерневшую кучу перьев. Пронзительный крик и толчок в спину, будто кто-то не за спиной стоит, а давит изнутри.^^^
Ким открывает глаза и тяжело дышит. Его рот открыт в том немом крике, который был последним звуком до этого. Сон. Странный и болезненный сон, от которого не по себе. Джин поворачивается на бок, к широкому окну маяка и смотрит на небо. Всё затянуто тучами. Также мрачно, как и в конце сна. Джин делает глубокий вдох и закрывает глаза. Усталости уже и не чувствуется, но волнение от сна еще не прошло. Какое-то навеянное чувство, делающее так неприятно сердцу. Вот только что не так? Неужели проснулась боль от предательства коллег? Да вряд ли. Ведь в душе, глубоко-глубоко, он знал, что что-то подобное должно случиться когда-нибудь. Джин берет свои часы с тумбочки и смотрит время – 7 часов вечера. Он проспал весь день, а сон был таким быстрым, словно не прошло и 30 минут. Еле заставив себя, он встает с кровати и выходит из комнаты. Зайдя на кухню, он не обнаруживает там Намджуна. Следом Ким подходит к ванной комнате, которая оказывается открытой и пустой. Куда же делся смотритель? Сокдижн возвращается обратно в комнату и подходит к окну. Впервые он смотрит на море с такого ракурса. Поистине бесподобно. Он давно не видел такой красоты, только на фотовыставке в Сеуле пару месяцев назад, где оказался из-за своего друга, организовавшего её. И Джин не может отрицать, что у него сердце ёкнуло от той красоты, которую он видел тогда, а сейчас он просто теряет дар речи. Находиться так высоко и так близко к такой сильной стихии ему ещё не приходилось. Ким решает запечатлеть эту красоту хотя бы на фото телефона, за которым проходит к кровати. Пара кадров и уже галерею украшают фотографии бушующего моря. - Это не принесет тебе радость, - низкий голос проносится как гром, отчего Сокджин чуть не роняет свой телефон, испугавшись. Быстро оборачиваясь, Джин сталкивается с темными глазами и спокойным выражением лица смотрителя. - Что? – Сокджин даже не понял, что Джун ему говорил. Резкое появление владельца комнаты чуть не лишило жизни бедного пугливого маркетолога. - Фотографии. Они не принесут тебе радости, - пожимает плечами парень, держа руки в карманах черных штанов. На Намджуне также сейчас надета темная водолазка, подчеркивающая его крепкую фигуру и выделяя рельеф мышц. Этот момент Джин не мог упустить – слишком падкий на красивых мужчин.^^^
В руках теплый земляничный чай, на плечах шерстяной плед. За окном – февраль, а на душе весна. Намджун зачерпывает ложкой вишневое варенье из маленькой мисочки и отправляет себе в рот под рассказы из жизни Сокджина. Он довольно интересный парень, только грустью от него веет и непонятной тоской в глазах, которая заметна очень редко, в кроткие секунды, когда маска спадает. Джин рассказывает о своем родном городе,об олимпиаде по физике в школе и о студенческих годах. Он веселый, его хочется слушать. Погружаясь в детские воспоминания глаза старшего Кима начинают сиять. Тогда он был счастлив. Для Джуна это стало непривычным: сидеть вечером с чашкой чая и наслаждаться чужим присутствием. Но сейчас это приятно.^^^
После 3 кружек чая и непрерывающейся череды тем, сменяющих друг друга, Джун начинает слегка зевать, что не ускользает от Джина. Конечно, Намджун весь день на ногах с самого утра, а Джин проспал большую часть суток. Уже середина ночи и пора бы пойти спать, особенно смотрителю, рабочий день которого начинается в 5 утра, но тот стойко сидит и не хочет покидать своего гостя. Тепло.^^^
Всюду пахнет морем. Только сейчас Сокджин это замечает, когда забирается под свежее одеяло в чужой пижаме. Постельное белье пахнет морской свежестью. Кажется, Намджун сам пахнет морем.^^^
Намджун, проспал около 2 часов, чувствует себя вполне нормально. Недостаток сна, новый человек в его скромной обители, сбитый режим – всё это не приносит дискомфорта. Наоборот, возникает ощущение, что всего этого не хватало. Одни сутки понадобились, чтобы переключить кнопки у себя в голове и привыкнуть к новому. Сокджин – что-то абсолютно непонятное и новое, а еще очень нужное. Джун, будучи полным интровертом, чувствовал себя абсолютно нормально в компании вечно болтающего Джина, готового отдать все кусочки своей жизни ему, совершенно незнакомому человеку. Но оба чувствуют себя как давно забытые друзья, встретившиеся спустя десяток лет, которые хотят восполнить утраченное время. Море всё еще бушует. У обоих в душах – шторм, а штиль кажется недостижимой целью. Главное – пережить шторм.^^^
Сокджин идёт по снежной тропинке, ступает босиком по мягкому снегу. Как же приятно: легкое покалывание придает лишь чарующие ощущения безмятежности и беззаботности. Вот только Ким не знает куда идёт. Вдали он видит большой, толстый дуб, раскинувший свою крону на несколько метров. Совершенство. Яркие зеленые листья на фоне белого покрывала не кажутся блеклыми, а наоборот отдают контрастом. Джин сходит с тропинки, чтобы сократить дорогу к дубу, и ускоряет шаг. Спустя пару метров его ноги начинают болезненно колоть, шаги даются тяжелее, а дуб, словно начинает исчезать. Ким опускает взгляд на ноги и замечает, как снег исчезает, оставляя лишь мягкую грязь, затягивающую ноги. Сокджин судорожно дергает ногами, пытаясь выбраться из затягивающей массы, но лишь сильнее погрязает в этом. Ким смотрит вдаль на дуб, будто тот может его спасти, но там ничего нет. Дерево исчезло, оставив после себя пустое пятно, распространяющее черноту вокруг. Джин оглядывается, пока тьма не достигла его, пытаясь понять, где может быть спрятано величественное творение природы, но не находит ничего вообще. Вокруг пустота.^^^
Намджуна пугает крик, раздавшийся из его же спальни. Ким быстро вбегает в комнату, не на шутку перепугавшись. Джин сидит на кровати, прижимая к себе одеяло и тяжело дышит, уставившись округлившимися глазами на Джуна. - Всё в порядке, просто сон плохой, - старший Ким трёт глаза руками. У него давно не было кошмаров, но вот уже два подряд ему снятся именно в этом маяке. А еще он кричал во сне как девчонка. Перед Намджуном стыдно до ужаса: взрослый мужик, кричащий во сне и обнимающий одеяло. - Сон прошёл, так что успокаивайся. Утро должно начинаться с улыбки, чтобы весь день был таким же. Поэтому, я сделал чай. Идем завтракать, - Намджун привычно улыбается, показывая ямочки. Невероятный человек. И загадочный. - Намджун, расскажешь, почему ты здесь живешь? – заспанный Джин выглядит по-домашнему, что придает ему своеобразный шарм и очарование. Тот с прежней улыбкой кивает и покидает спальню. Настало время открыть завесу чужих тайн.^^^
< Джин переодевается в свою одежду, умывается холодной водой, чтобы прийти в себя, и приходит к Джуну, который уже разложил омлет по тарелкам и ждал своего гостя. < Сокджин садится напротив, желает приятного аппетита, получает ответное пожелание и принимается за еду. Для него уже давно никто не готовил, и сейчас этот завтрак как самый широкий жест заботы, сам вкус даже кажется насыщеннее, чем есть на самом деле. - Так, я готов слушать твою историю. Омлет доеден, поэтому не будет отвлекать меня своим шедевральным вкусом, - смеется Джин и берет в руки чашку с зеленым чаем. < Намджун обычно не рассказывает об этом никому. Ну, во-первых, особо некому, а во вторых – он не привык отдавать. И тут идет речь не о чем-то материальном, а о его душе: Джун не любит отдавать себя, но привык получать других. Он всегда внимателен к своему собеседнику, смотрит ему в глаза, пропускает все слова через себя, впитывает чужие чувства и эмоции, забирает без остатка, чтобы человеку стало легче. Но никто и не стремится забрать хотя бы часть таких же чувств Кима. Никому просто это не нужно: все хотят отдать свои терзания и переживания другим, чтобы очиститься.А кого волнует чужая душа? - Я просто понял, что лишний. Я отличался от них, всегда и всем. С взрослением понимал, что навязавшиеся принципы в обществе не подходят мне, а я не мог скрывать всё время себя. Пришлось сделать выбор: продолжать лгать, носить маску или отказаться от этой массы и начать жить в своём собственном мире. Я выбрал второй вариант. Мне было важно почувствовать себя в подходящем месте. И про море я подумал сразу же. С детства люблю воду. Любую. Будь то река, озеро, море – не важно. Просто мне спокойнее. Вода словно понимает меня и помогает. Она слышит мои мольбы, а я слышу её отчаяние. Мы нужны друг другу. Она – мой единственный приятель и товарищ, в ней я вижу жизнь и бесконечность мира. Всё это так реально… Море ведь живое, ветер, земля… Я нахожу здесь покой и единение, - эти слова такие воодушевленные и искренние. Джун говорит о море как о настоящем человеке. Джину даже становится слегка стыдно: он никогда не думал настолько глубоко об этом. Да, он тоже любит воду, любит море, любит лежать на зеленой траве, наслаждаясь теплым солнцем. Но никогда не воспринимал всё это как что-то родное для души. – Ты. Наверное, думаешь, что я сумасшедший. Тихий смех слетает с губ смотрителя, но Джин лишь хлопает глазами и чересчур громко начинает отрицать это. - Нет! Конечно нет! Это.. это прекрасно. Ты прекрасен. Всё это так необычно… И, наверное правильно. Просто я об этом никогда не думал в таком ключе и не ожидал такой ответ. Но сейчас мне кажется, что ты прав. Я подумаю об этом и, надеюсь, мы еще обсудим эту тему. - Конечно, если ты захочешь, - Джун снова тепло улыбается и пьёт чай. - Но… твои родители… Они были не против? Это ведь одинокая и отстраненная жизнь. Да и для молодого парня это необычно и даже неправильно. - Нет понятия правильное и неправильное. Всё имеет место быть. Это как синие розы. Таких никогда не было, но люди смогли сами вывести такой сорт, и он имеет место быть. Это просто необычно, вот и воспринимается неправильным. Такое не привыкли видеть. И родители тоже были против, не хотели отпускать. Они и сами отчасти не признавали меня такого, какой я есть, но пришлось свыкнуться. А потом они просто видели, что я меняюсь, что мне тяжело. Видимо поэтому и отпустили. Я не хотел идти наперекор им, они не заслужили такого от родного сына, поэтому я ждал одобрения и получил его. Сейчас я счастлив, они счастливы от того, что счастлив я, хоть и хотят, чтобы я вернулся. Но я не готов пока к этому. - Ты невероятен, Намджун. Загадка разгадана. Сердце повержено.^^^
Прощание всегда является самым тяжелым этапом, если кто-то один привязывается к другому человеку. Тут привязались оба, только чувства разные. Джин обескуражен, очарован, зачарован и сбит с толку. Ким Намджун – самый странный и непонятный человек, которого встречал Сокджин за свою жизнь, но при этом он настолько притягивает к себе, что невозможно сопротивляться. Он умен, он мыслит иначе и видит то, чего не видит большая часть людей. Смотря на солнце, он не слепнет, а ловит солнечные лучи, пряча их в своей душе, чтобы греть других, делиться этим теплом. Кажется, он поделился их частью с Сокджином. Таких людей называют душевными. Джун чувствует дикую привязанность к несчастному парню, случайно забредшему к его маяку. Джин – запутавшийся и потерявшийся в жизни человек, лишенный должной ласки и любви, он не умеет любить и не помнит, что такое счастье и моральное удовлетворение. Намджун хочет, чтобы Джин остался, хочет подарить его уставшим глазам радость, поделиться своим миром, чтобы тот понял, настолько безграничным может быть счастье и желание жить. Вот только время истекло. Они познакомились вчера на рассвете, и теперь прощаются на заре. Джин смог дозвониться своему брату, чтобы тот забрал его из этой глуши и отвез в город. Пора возвращаться в рутинное русло повседневной жизни. Они только нашли друг друга, ощущают дикий недостаток именно тех вещей, которые есть в каждом из них. < Намджун считает, что море специально принесло Джина к нему на пирс. Джин считает, что судьба послала Намджуна, чтобы тот услышал вещи, которые помогут ему разобраться в себе, чтобы он услышал мир. Они сухо прощаются, обнимаясь напоследок. «Ты нужен мне» – остается не озвученной фразой, скрывшейся в сердце каждого.^^^
Один день может изменить всё в жизни одной личности. Увидев однажды обратную сторону жизни, резко отличающуюся от устоявшейся и привычной, может быть тяжело вернуться назад. Сделать выводы о неправильности своего «мира», состоящего из «неправильных», даже скорее некорректных мыслей и целей подвергают мозговой атаке. Подсознательно начинаешь слишком много думать, ходишь взволнованный и напряженный, словно что-то плохое должно случиться. А не, это всего лишь осознание бренности и усталости. Да, Джин просто устал. И осознание это камнем огребает его по голове спустя примерно 2 недели. В первый день, когда он вернулся в город, он ничего не почувствовал. Лишь облегчение от того, что он оказался дома, а не у незнакомого человека в комнате. Такое происходит с каждым: например, в детстве вы с родителями идёте в гости к друзьям семьи, тебе приходится терпеть чужие разговоры, чужое присутствие, а легкости и в помине нет, потому что ты не у себя дома, не в своей берлоге, которая тебя защищает. Ты беззащитен, уязвим. И легче становится только тогда, когда переступаешь порог родного дома, даже дышать легче становится от этого, будто ты нёс тяжелый мешок на своих плечах и, наконец, смог скинуть его. На второй день Джин вернулся на работу, получив выговор за прогул. Мысли ушли в другое русло, когда его отчитывал начальник, а коллеги по цеху втихаря посмеивались. Джин не злился, но было неприятно. Мерзкий осадок, осевший в легких, подтолкнул к мыслям смотрителе. Тот такого не испытывает, у него нет надоедливых рекламщиков, готовых всунуть нож в спину, у него нет начальника, который за малейший промах попрекает и лишает премии. В тот день он плохо спал. Последующие дни прошли безразлично. Иначе и не описать то, что творилось в жизни и душе. Всё валилось из рук, мысли были не здесь, а где-то далеко на пирсе. Все начало казаться искусственным. В конце концов, когда голова была перегружена мыслями о неприязни к самому себе, Ким уже не мог справиться с бессонницей. Всё стало серым. Джин полностью осознал, что он устал. Устал от этой жизни, устал от работы, устал от своей же ненужности. Он понял, что не добился главной цели, что шла с ним половину жизни – счастье. Сокджин не ответил для себя на вопрос, в чем оно заключается, и даже не приблизился к разгадке для своего успокоения. Но он был уверен, что не чувствует этого. Он вообще ничего не чувствует. И это тоже по мнению Кима неправильно. А в голове сразу возникает фраза Намджуна «нет правильного и неправильного». Возможно, он и прав. Но сейчас в голове у Джина только одно: надо измениться, изменить свою жизнь, пока еще не поздно. Пока его не поглотила серость, пока он еще способен сопротивляться. Он нашёл свой источник жизни. Но ему нужны еще ответы. Ему нужны яркие краски для души. Ему нужно, чтобы кто-то дал ответы.^^^
В руках 2 сумки, рядом небольшой чемодан, в глазах – звезды. Сокджин, не справляясь с самим собой, просто собрал свои вещи и уехал за своими ответами. И вот он стоит возле маяка, боясь позвонить в звонок. Нет, он не боялся отказа. Он почему-то чувствовал, что Джун не будет его прогонять. Он пока ехал сюда представлял, какая будет реакция у младшего Кима. И все его варианты сошлись к тому, что тот нежно улыбнется самой счастливой улыбкой в мире и впустит внутрь. Сокджина тянуло сюда, он впервые в жизни был уверен на 100% в том, что сейчас поступает правильно. 8.00. Джин смотрит на дверь. Отсчитывает 10 секунд, делает вдох, но дверь перед ним распахивается: драконьи глаза смотрят удивлённо на вновь прибывшего путника, оставившего яркий след буквально за несколько часов, лицо озаряет та самая улыбка. Ей же вторит улыбка прибывшего. Всё понятно и без слов. Джун отходит в сторону, впуская Кима, и закрывает дверь. А дальше всё по прошлому сценарию: смотритель проводит гостя в свою комнату, достает подушку и расстилает кровать. Просто уставшие глаза Сокджина говорят сами за себя: ему нужен отдых, хотя бы несколько часов спокойного сна после почти недели бессонницы. Сокджин ставит вещи возле двери, проходит к кровати и садится, упираясь взглядом в Джуна. Тот снимает плащ, садится рядом и смотрит. Не в глаза, а в душу. Так глубоко, как ни один психолог не сможет. < Джин подмечает маленькую деталь, которая сейчас кажется ему очаровательной: у Джуна волосы сзади длинные, и кончики покрашены в фиолетовый цвет, когда основной цвет волос платиновый.Необычный.^^^
Безмятежный сон был нарушен громким сигналом. Ким открывает глаза, сразу же садясь на кровати. В комнате пусто. Громкий звук вновь доносится откуда-то снаружи. Сокджин наконец полностью просыпается и определяет источник шума: маяк. Это звук сирены, работающей в маяке. Значит Намджун ушел наверх, заниматься работой. Взглянув в окно, брюнет замечает плывущее вдали судно, появившееся на закате яркого горизонта. Впервые в жизни он видит такое. А закат поистине прекрасен: солнце еще не село, но все небо уже залито красными и фиолетовыми тонами, создающими что-то невероятное, такое притягивающее, что хочется наслаждаться им бесконечно. Ким встает с постели, обувает кроссовки, в которых приехал, хватает куртку и вылетает на улицу, чтобы увидеть ближе прекрасную картину. Добежав до края пирса, Джин переводит дыхание и смотрит вдаль, на бескрайнюю шумную воду и жгучее зарево. В голове сразу же всплывают слова, которые говорил Джун. Для него ведь море – вообще целая жизнь. Ким цепляется за эту мысль и, кажется, начинает чувствовать что-то такое же трепетное. Нужно больше времени, чтобы понять. А что, если Джин тоже несчастлив из-за того, что был заперт в городе, как птица в клетке? Что, если он тоже должен был вырваться раньше сюда? Вечно угнетающее чувство бесполезности и ненужности довели до исступления. Ему просто нужно избавиться от всего лишнего и всех. Его собственная дорога к одиночеству привела его сюда.^^^
Дни и недели проходят в извечно спокойном ритме. Но уж точно Джин может сказать несколько вещей: Дышать ему здесь легче. Отсутствие лишних лиц не мешает. Джун ему помогает. Сокджин ищет спокойствие, пытается справиться сам, падает в океан, падает в звёзды. Дышать всё еще трудно. Дышать трудно, но Намджун помогает. Холодный ветер обдает тело обжигающей болью. Джин смотрит на небо, изучает звезды, слушая одновременно шум разбивающихся волн. В звездах Джин ищет ответы. Может быть, всё-таки не в море его спокойствие, а в космической вселенной? Птицы летают в небе каждый день, стремятся ввысь. Они намного ближе к звёздам, чем люди. Может быть оттого они и счастливы? Говорят ведь: « хочу быть вольной птицей». Подразумевают свободы от чужого покровительства и влияния. Сокджин хочет летать. Хочет хотя бы на секунду подняться птицей в небо и почувствовать ту самую безмятежность и свободу. Только здесь он впервые начал ощущать себя безвольным: им командовали буквально все – родители, желая лучшего, решили за него почти всё, начальник на работе, не принимавший проекты Кима, а отправлявший переделывать под стандарты, делая всё обычным. Птицей быть проще, иметь бы только крылья… - Ты очень громко думаешь, - раздается тихий голос рядом. Ни капли насмешки, никакой издёвки из-за того, что старший проигнорировал его. Намджун привык к такому его состоянию: это продолжается вот уже больше месяца, всё время с момента прибытия Джина. Он ни разу больше не уезжал обратно и даже не заикался об этом, продолжая благодарить смотрителя за то, что приютил и даже не потребовал ничего взамен. Душа у Намджуна источает свет. - Мне приснился сон, - не отрываясь от черного неба и сияющих звезд, начал Джин, - очередной сон, где я что-то теряю и до чего-то не могу добраться. Мне будто что-то мешает. Раньше я буквально тонул в черных перьях под ужасно громкую игру фортепиано, тонул в земле, потеряв что-то очень важное. Я не знаю что именно. Сегодня я тонул в пустоте. Только не такой, как можно представить. Всё было белым. И я летел. Я даже не знаю куда именно: вверх или вниз. Я просто летел. Мне было хорошо. Но… я не уверен, что это то, что я искал здесь. - А что ты именно искал? – Джун отворачивается к нему и тоже смотрит на звезды, пытаясь понять старшего. Но ответ он уже знает. Он ведь сюда тоже за этим приехал. Только вот он смог получить то, что ему было нужно.^^^
Расписание выучено назубок. Уже не нужен будильник или какое-то напоминание, как и никогда в их маяке не звучит вопрос «чем займемся теперь?». Они здесь ищут успокоение для своих душ. Они находят. Когда шторм там, внизу, главное пережить его. Они устраиваются на кровати, опираясь спинами на стену, и смотрят в большое окно на воду и небо, ища ту самую грань между ними. В руках кружки чая, в сердце тепло, под боком то самое успокоение. Каждый день они занимаются собой и занимаются друг другом, помогая справиться с тоской внутри, которую показывать не хочет ни один, ни второй. Они гуляют и наслаждаются разговорами, после которых следуют длительные поцелуи. В особо чувствительные моменты, когда шум прибоя глушит всё вокруг, включая ненужные мысли, Сокджин может летать, а Джун соединяется с морем. Джин – личная звезда для Кима. - Знаешь, мы ведь живем на краю, - Намджун смотрит на голые плечи Джина, который прерывисто дышит, нависая над ним, и проводит рукой по его щеке. – А ведь в воду смотрят звёзды, - Джун поднимает взгляд на темные глаза Кима, в которых каждый день видит что-то родное. А Джин в глазах напротив видит звёзды, настоящий космос. Да, в воду смотрят звёзды. Джин согласен. И соглашается тысячу раз, целуя родные губы, утопая в своём личном счастье. В комнате витает это самое счастье, смешиваясь с теплом горячих тел, согревающих друг друга.^^^
Лето наступило очень быстро. Февраль отпустил их очень быстро, когда оба осознали истинную ценность для себя. < Сейчас, сидя на берегу в обнимку, укрытые пледом, у них улыбка с лиц не сходит. Некоторые встречи судьбоносны. Зато теперь Сокджин обрел то, за чем гнался. Умиротворение, спокойствие, любовь. Всё в одном человеке, который сейчас тихо нашептывает что-то себе под нос. Джин ответил на все свои вопросы. Он больше не фотографирует море, только взглядом наслаждается ежедневно. Он больше не разграничивает вещи на «правильные» и «неправильные». А еще он узнал, кто играл в его самом первом сне, который приснился в первую ночь в маяке: облаченный в белый костюм Намджун сидел за роялем тогда, а теперь его песня никогда не переходит в громкие тона, и не переходит в минор – потому что Джин всегда рядом с ним стоит, положив руку ему на плечо. Тихая ночь, тихое море. Их только двое. Ничего больше не нужно. По дороге к одиночеству они свернули в нужную сторону – к сердцам друг друга. Джин оставляет нежный поцелуй на щеке Нама, как он его ласково теперь называет, и кладет голову тому на плечо. - Джин, - тихо зовет, вложив все трепетные чувства, хранящиеся в сердце. Он просто по отношению к нему иначе не может. Тихое мычание как ответ расценивается Джуном, и он спешит продолжить, повернувшись к своему парню и заглядывая в глаза. - Я каждый день смотрю на бесконечную воду, бушующую под моими ногами, уже на протяжении многих лет, уверенный в счастье. А теперь смотрю в твои глаза и вижу звезды, в которых и бескрайность моря, и нескончаемый поток счастья. Как ты сделал это? Лицо озаряет улыбка, а легкая усмешка срывается с губ. - Это сделал ты сам, показав мне, как в воду смотрят звёзды. Ночь тиха, ночь прекрасна, как и море, подступающее к ногам, и как ночное чистое небо. Звёзды утопают в глазах, которые дарят бесконечное счастье.