И как давно?

Младшему Пэвенси нравилось наблюдать за ним, когда тот отворачивался или задумчиво сидел, глядя в одну точку. В такие моменты Эдмунду казалось, что можно бесконечно долго глядеть на его профиль, прямой маленький нос, слегка пухлые розоватые губы и мягкие на вид волосы, которые он любил собирать в незамысловатый пучок, оставляя некоторые пряди ниспадать на плечи. Каспиан был неотразим. Бесспорно. Но эти непонятные доселе чувства терзали Эдмунда уже давно: он не позволял им вырываться наружу, за пределы разума, ведь боялся, что они не взаимны и даже глупы. Эдмунд не понимал, как так вышло, что он полюбил мужчину, своего друга. Конечно, ему не впервой носить клеймо белой вороны, ведь как парень ни старался, он всё равно не вписывался в навязанные обществом рамки. Среди существующих на Земле людей есть такие, как он, которых тоже привлекают мужчины, что большинству совсем не по нраву. Как и большинству в Нарнии... Нельзя сказать, что Эдмунда волновало чужое мнение, но его терзало то, что он не представлял, каким может быть мнение на этот счёт у самого Каспиана. Может, Каспиан возненавидит его или их дружба канет в небытие, а всё из-за того, что его тело и мозг так "неправильно" реагируют на случайные прикосновения и мимолётные взгляды Каспиана. Дружба с Каспианом зародилась не с первого раза. При первой встрече Эдмунд откровенно невзлюбил юношу и не спешил ему доверять, видел в нём соперника за внимание своего старшего брата Питера. Ведь старший Пэвенси проводил с Каспианом больше времени, считался с ним, хотя по началу у них тоже не ладились отношения. Каково было Эдмунду, когда Питер смотрел с уважением во взгляде на почти что чужого человека, а не на родного брата. После разговоров с Каспианом у Эдмунда на душе всегда оставалось послевкусие, словно не все слова были сказаны и не все взгляды брошены. Он не понимал, в чём источник раздражения, у него часто дёргался глаз и чесались руки, проявлялось желание кого-нибудь ударить. Желательно по лицу. Сегодняшний день отличался от предыдущего только тем, что младших Пэвенси выбросило в открытое море из довольно странного портала. Прошлым вечером Эдмунду с Люси посчастливилось попасть в Нарнию. Их буквально засосало в картину, которая висела в комнате у Люси. К сожалению или к счастью, с Эдмундом были только Люси и их капризный кузен Юстэс. Питер и Сьюзен, старшие брат с сестрой, отправились в Америку, да и вряд ли уже когда-либо смогут посетить Нарнию — они выросли из этого периода. И Эдмунд не хочет признавать, что до дрожи в коленях боится того момента, когда придёт и его очередь. Он не хочет расставаться с Нарнией, с приключениями, с друзьями, с Каспианом... Младший Пэвенси боится однажды открыть глаза и увидеть лишь серые стены в своей унылой маленькой комнате, а не яркое солнечное небо, простирающееся над великой страной Аслана. Его пугает быстротечность времени: будучи ребёнком, он не ощущал этого. Но больше всего Эдмунд боится, что никогда не увидит Каспиана. Короля Каспиана. В последний раз, когда они виделись, он был принцем, но время неумолимо отняло у них несколько лет. Время в Нарнии течёт иначе, чем в обычном мире: здесь может пройти несколько столетий, а для обычного мира это может быть лишь один миг. И наоборот. Нельзя знать наверняка, пока не окажешься здесь. После того, как дети Адама и Евы помогли Каспиану занять престол, лишив тем самым власти его дядю Мираза, им пришлось вернуться домой. Эдмунд отлично помнит расставание с Каспианом. Как же его не помнить? Он не перебросился с ним и парой слов, ведь юный король был увлечен старшей сестрой Эдмунда, Сьюзен. Прощались они довольно долго: Каспиан держал её в своих объятьях, не желая отпускать, и целовал так, что Эдмунду пришлось отворачиваться от смущения. Когда портал закрывался, Каспиан смотрел только на Сьюзен, а Эдмунд — только на Каспиана, пытаясь перехватить его взгляд, но юноша так и не посмотрел на него. Эдмунд долго жалел, что сам не окликнул его, не попрощался как следует, не признался в своих чувствах. Он струсил, и он это прекрасно знает. Эдмунд знал, что вернётся с Люси в Нарнию — обязательно вернётся — но не знал, когда именно. Через месяц, год, десять лет? Он мог вернуться в Нарнию через месяц и узнать, что прошло уже несколько столетий. Неизвестность буквально изводила его каждый день. Он невзлюбил Каспиана не только потому, что тот лишал его внимания брата или не доверял, а потому, что ему казалось неправильным его существование. Они не должны были его встречать. Эдмунд не должен был. Не хотел. Поскольку между этим посещением Нарнии и позапрошлым прошло не меньше полувека. Давние друзья и знакомые давно отправились на тот свет, замок, в котором их короновал сам Аслан, был превращён в руины, а они ничего не могли сделать. Но вместо старых друзей дети Пэвенси встретили Каспиана. Эдмунд не должен его ненавидеть, ведь это он их призвал в Нарнию. Не сделай он этого, вероятно, они бы не скоро вернулись в ставшие родными края. Эдмунд испытывал смятение, злость, смущение, безумную ярость, которая позволяла ему срываться буквально на всё, потому что он не выносил разлуки с одним человеком. Тот не выходил из его головы, надоедливой пластинкой крутился в мозгу, и это единственное, что не давало Эдмунду окончательно сорваться с края. Эдмунд не знает когда именно зародились чувства к Каспиану, но он испытал безмерную радость и удивление, когда его с Люси выбросило в море, а на помощь им пришёл именно Каспиан. Словно сама судьба свела их вместе. Каспиан возмужал, но и Эдмунд уже не тот маленький хилый мальчик, которым когда-то был. Каспиан отрастил волосы, на его лице красуется недельная щетина, губы растянуты в знакомой ухмылке, а глаза светятся озорством. Сейчас он как ни в чём не бывало расхаживает по палубе, общаясь со своей командой. Ветер колышет его лёгкую рубаху, немного приподнимая и проскальзывая под ткань, к оголённой коже. В какой-то момент Эдмунд ловит себя на мысли, что слегка завидует ветру, потому что тот без какой-либо причины может его касаться, в отличие от Пэвенси. — Что это с тобой, Эд? Ты со вчерашнего дня будто в облаках витаешь, — внезапно рядом с Эдмундом откуда ни возьмись появляется рыжая бестия, отчего он непроизвольно дёргается. — Просто рад, что снова здесь, Лу, — отвечает Эдмунд, выдавая что-то наподобие улыбки. — Понимаю, — вздыхает Люси, спиной упираясь о фальшборт недалеко от брата и принимая задумчивый вид. — Жаль только, что Сьюзен и Питера с нами нет, они были бы счастливы снова здесь оказаться. Эдмунд пытается что-то ответить на слова Люси, но ему не даёт это сделать подошедший Каспиан. Люси поворачивается к нему с улыбкой до ушей и Эдмунд сдерживает себя, чтобы не отдернуть её от Каспиана. — Эдмунд, Люси, — кивает он брату с сестрой, отвечая на улыбку младшей. Эдмунд не может стерпеть лёгкой зависти, поскольку улыбку у Каспиана вызвал не он, а его сестра. — Как чувствуете себя? Наверное, непривычно оказаться в море, — Каспиан кладёт руку на плечо Эдмунда и смотрит в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу и выудить ответ. Сердце Эдмунда чуть ли не срывается вскачь от такой близости. Пэвенси старается бесшумно проглотить стремительно накопившуюся во рту слюну и ему кажется, что этот звук слышат все находящиеся на корабле. Однако никто не подаёт вида или никто ничего не услышал вовсе, но для Эдмунда все звуки стали в разы громче из-за секундного помутнения рассудка. — Да нет, всё отлично, — отвечает Люси, привлекая к себе внимание, и Каспиан наконец-то поворачивается к ней, убирая свою руку, и Эдмунд может дышать свободнее. — Оказаться в море — это лучшее, что могло случиться с нами за целый год скучной жизни, — смеётся она. — Рад это слышать. Но, к несчастью, или же к счастью, уже завтра днём мы причалим к одному из Одиноких островов, — сообщает Каспиан, и Эдмунд замечает, как улыбка сестры увядает, хоть и не исчезает вовсе. — В Нарнии и на море и на суше хорошо, — продолжает Люси, подставляя конопатое лицо лучам солнца. — И то верно, — поддакивает Каспиан. — Жду не дождусь, когда смогу босиком прогуляться по зелёным лугам Фелимата, — благоговейно вздыхает Люси. — Разве Одинокие острова — часть Нарнии? — интересуется Эдмунд как бы невзначай, не имея ни малейшего понятия, о чём ещё спрашивать. Каспиан задумчиво хмурится и произносит: — Не знаю, завоёвывали мы их или нет, но по рассказам моего отца Одинокие острова совсем недавно к нам присоединились. — Значит ты не знаешь точно, кто там властвует и какие у них законы? — дразнит его Эдмунд, но выходит слишком грубо, и Каспиан с серьезным видом отвечает: — Можно и так сказать. — Что-то я проголодалась, — протягивает вдруг Люси, замечая неловкое молчание, повисшее между ребятами. — Я как раз собирался вам предложить вместе отобедать. Но после того, как мы заглянем в мой кабинет, — смягчается Каспиан и вновь улыбается. Все втроём они спускаются по трапу и Каспиан ведёт гостей Нарнии в свой кабинет. В каюте довольно светло, но через несколько минут станет сумрачнее из-за быстро садящегося солнца. Посередине стоит массивный деревянный стол, на котором вразброс лежат листки бумаг и несколько карт, свёрнутых в трубку. Каспиан тянется к шкафчику, прибитому к полу, и выуживает из него склянку. Люси стоит к нему ближе и раньше Эдмунда узнаёт предмет в его руках: кулон с волшебным настоем, который подарил ей Аслан. Затем он достаёт уже из другого шкафчика с продолговатой дверцей меч Питера. — Я берег их до следующей нашей встречи, и вот она состоялась, — Каспиан отдаёт кулон Люси, а меч протягивает Эдмунду, однако тот не спешит его принимать. — Питер оставил его тебе, я не могу его взять, — объясняет он, и Каспиан понимающе кивает, убирая меч обратно в шкаф. Эдмунд пристально следит за движениями юноши и, как только дверца захлопывается, поворачивается к окну. — Ах да, чуть не забыл, — спохватывается Каспиан и выдвигает маленький ящик стола. Он весь сияет и улыбается, протягивая Эдмунду свою находку, но сталкивается со стеной непонимания и смущения, о которую растекается его радость. Каспиан смотрит на друга недоумённо, и Эдмунд стремительно возвращает на лицо улыбку. — Я подумал, что он важен для тебя, и тоже сохранил, — Каспиан вкладывает в руку приятеля фонарик. Эдмунд когда-то принёс его из своего мира в Нарнию и потерял во время штурма на замок тогдашнего короля Мираза. Он не имеет никакой ценности, но то, что Каспиан сохранил эту безделушку, вызывает у Эдмунда противоречивые чувства. — Спасибо, — бормочет себе под нос Эдмунд, беря из его рук фонарик. На один краткий миг их пальцы соприкасаются, и Эдмунда словно бьёт током. Он поднимает взгляд со своих пальцев на лицо Каспиана, однако оно ничего не выражает. — Не за что, — отмахивается Каспиан, проходит дальше к столу и вонзает взгляд истинного стратега в раскрытую карту, начиная водить по ней указательным пальцем. Люси как собачонка следует за ним и останавливается напротив. Она внимательно смотрит на него, а он — на карту. От этой картины Эдмунду становится смешно, и он прикрывает кулаком рот, чтобы не засмеяться. Ему известно, что Люси нравится Каспиан, но она ещё мала для него, да к тому же память о Сьюзен свежа, к несчастью и для Эдмунда. — Каспиан, можно задать тебе вопрос? — начинает Люси, и её щёки заливаются румянцем. Каспиан кивает, не отвлекаясь от карты. — Ты нашёл себе королеву? — вопрос в лоб. Задают его Каспиану, а ответить отрицательно хочется Эдмунду. Он уверен, что тот никого себе не нашёл, или, по крайней мере, надеется на это. Каспиан наконец поднимает голову. В его глазах отражается печаль и сожаление, и у Эдмунда возникает резкое желание заставить его улыбнуться и стереть с его лица кислую мину. — Нет... Твою сестру ещё никто не затмил, — говорит объект воздыхания Люси, и девушка сразу меняется в лице. Каспиан бросает мимолётный взгляд на Эдмунда и откашливается, — и у меня пока что нет времени искать себе жену. Эдмунд витает в своих мыслях, раздумывая над глупым вопросом Люси: "Неужели она думала, что у неё есть шансы? Хотя, если у неё нет шанса, то у меня и подавно..." — Люси, — меняет тему Каспиан, — ты говорила, что хочешь прогуляться по лугам Фелимата... — Говорила, а что? — Мы не сможем на нём высадиться, придётся обогнуть его и высадиться на Дорне. — Почему же? — вмешивается Эдмунд, который тоже был не против прогуляться с сестрой. — Нужно подлатать корабль и пополнить запасы, а на Фелимате никто не живёт, там пасут овец и коз. Город расположен на Дорне. Но, — добавляет Каспиан, обнадёживая их, — мы можем пешком добраться до него, если желаете. — Было бы неплохо, — озвучивает свои мысли Эдмунд. — Тогда договорились, — подытоживает Каспиан, в очередной раз бросая взгляд в сторону незамечающего этого Эдмунда и возвращает его на Люси. Эдмунду уже толком надоело стоять в стороне как статуя, и он решает сесть на жёсткий стул с подлокотниками, на которые он в ту же секунду кладёт руки. — Не знаю как вы, но я прямо сейчас хочу чего-нибудь поесть, а то у меня скоро живот будет урчать на весь корабль, — смеётся Люси. — Ты иди, мы скоро к тебе присоединимся, — Каспиан подходит к ней и провожает до двери, а брови Эдмунда непроизвольно ползут вверх от удивления. Он не смотрит в сторону уходящей Люси, но слышит, как за ней закрывается дверь. Проводив её, Каспиан защёлкивает дверь на замок. Пэвенси ёрзает на стуле и поворачивается корпусом к Каспиану. — А это ещё зачем? — Мне показалось, что ты хочешь чем-то поделиться со мной, — серьёзно отвечает Каспиан, возвращаясь на своё место и усаживаясь на стул напротив. Стол не очень большой — протяни Эдмунд руку, то коснулся бы руки Каспиана, пальцы которой отстукивали непонятную мелодию. — С чего ты вдруг это решил? — настораживается Эдмунд. — Ты несколько раз открывал и закрывал рот, словно намереваясь что-то сказать, но я подумал, что из-за Люси ты не решался это сделать, — какой же он проницательный. Эдмунд даже не заметил за собой такого поведения, думал, что вертящиеся ураганом мысли в голове никак не отражаются на лице. Оказалось, что это не так, и Каспиан прочитал его как открытую книгу. Эдмунд не ведал, как сказать ему, что на языке вертелись лишь слова любви и желание, чтобы Каспиан коснулся его рукой, губами, прижался к нему всем телом. От одной только мысли Эдмунда бросает то в жар, то в холод. Он не может быть уверенным, что его сразу же не выставят за дверь, но и шансы, что его поймут, тоже не велики. Пэвенси рефлекторно облизывает засохшие от частого дыхания губы, и замечает, что взгляд Каспиана застыл именно на них. Или ему так кажется, ведь не проходит и секунды, как взгляд перемещается выше, на его глаза. От проницательности Каспиана Пэвенси хочется просто сжаться в комок и исчезнуть. Но он может лишь ответить на заданный ранее вопрос. — Ты прав, я... хотел поговорить, но не думаю, что это важно... Да и Люси нас уже наверное заждалась, — Эдмунд резко вскакивает со стула, чуть не опрокинув его. "Какой же я трус!" — грохочет у него в голове. Ему представилась такая возможность, а он решил сбежать. Дойти до двери Пэвенси не успевает, поскольку больно врезается в стену, но не по своей неуклюжести, а из-за чужой настойчивости. Каспиан хватает его за плечи, не сильно, но достаточно, чтобы зафиксировать в определенном положении. Глаза Эдмунда от удивления округляются, а брови ползут вверх. Спина неудобно трётся о деревянную поверхность, когда Эдмунд начинает ёрзать, предпринимая слабые попытки оттолкнуть короля. — Что ты делаешь? — выдавливает из себя Эдмунд, стараясь не обращать внимание на участившееся дыхание собеседника. Глубокие, как океан, глаза Каспиана завораживают и кажется, что в них можно не то что утонуть, но и найти ответы на все заданные и незаданные вопросы, стоит лишь позволить им затянуть тебя в свою пучину. Они горят безумием и желанием, готовые испепелить на месте. Пряди волос небрежно ниспадают ему на лицо, однако Каспиан не спешит убирать руки от Эдмунда, лишь качает головой, чтобы стряхнуть с лица назойливые пряди. — Не знаю, — выдыхает Каспиан. — Хочу поговорить. — Тебе не кажется, что мы в неподходящем положении для разговора? — перехватив его взгляд, говорит Эдмунд. — Нет, с чего бы? Достаточно удобно и... никто нас не побеспокоит, поскольку не услышит ни слова, ведь мы можем говорить шёпотом и отчётливо слышать друг друга, — демонстративно понижает голос Каспиан, губами почти касаясь мочки уха юноши, отчего у Эдмунда по спине ползёт приятный холодок. Каспиан на полголовы выше Пэвенси и ему приходится слегка наклоняться к лицу Эдмунда, ноги которого подкашиваются и еле держат хозяина из-за такой близости. Он не может поверить в реальность происходящего, ведь не может быть такого, чтобы Каспиан сам проявил инициативу. Он никогда не показывал заинтересованности в Эдмунде как в мужчине, а тут вдруг решил прижать его к стене у себя в кабинете с явными намерениями на что-то большее. — Каспиан, — чётко и уверенно выговаривает Эдмунд, кладя руки на грудь Каспиана, чтобы оттолкнуть его. В памяти Эдмунда всё ещё свежи слова о том, что юноша не забыл Сьюзен. — Чего ты добиваешься? На мгновение на лице Каспиана отражается лёгкий испуг и понимание происходящего. Может, на него что-то нашло, а теперь он вдруг понял, что совершил огромную ошибку. — Прости, — произносит Каспиан, а Эдмунду кажется, что он влепил ему хлёсткую отрезвляющую пощёчину. Пэвенси с минуту ничего не произносит, просто вперив вопрошающий взгляд в лицо собеседника. — Почему я должен тебя прощать? — резко и со злостью уже окончательно отталкивает он от себя Каспиана, скидывая его руки с себя. Каспиан не противится и отходит на безопасное расстояние. — Я не должен был этого делать, просто забудь, — он зарывается пятернёй в волосы и оттягивает их, развязывая попутно пучок на затылке. Отходя к столу, он встряхивает головой и опирается бедром о стол. — А ты хотел этого? — спрашивает Эдмунд. Его дыхание сбилось, а щёки горели огнём, и он надеялся, что в тусклом свете Каспиан не заметил этого. Каспиан как по щелчку поднимает на него глаза, и Эдмунд без лишних слов понимает, что ответ положительный, но тот всё равно отвечает: — Хотел. Одного этого слова достаточно, чтобы сердце Эдмунда на мгновение остановилось, упало в пятки и вновь встало на место. Каспиан озадаченно смотрит на него, когда безудержная радость спешит отразиться на лице Пэвенси. Эдмунд без промедления преодолевает расстояние между ними, наклоняется, и, не давая ему времени, чтобы среагировать, накрывает его губы своими. Этот миг длится целую вечность, а может и меньше секунды, но за это время Эдмунд успел испытать такой спектр чувств и эмоций, которые не испытывал за целый год своего существования, что пропустил тот момент, когда поцелуй превратился в бездумное соперничество за право вести партнёра. Каспиан был настойчив и напорист. Казалось, он ждал этого момента всю свою жизнь, и вот наконец дождался. Он прижимается телом к Эдмунду, подталкивая к столу, отчего тот слегка тушуется. Улучив момент, Каспиан проскальзывает в рот языком, углубляя поцелуй. Это был не нежный и робкий поцелуй, а дикое и жадное желание. Желание раствориться друг в друге. Их сердца бешено бьются в унисон, словно пытаются поспеть за хозяевами. Руки Каспиана блуждают по разгоряченному телу Эдмунда, вызывая у него волны мурашек. Губы их сливаются, как и языки, будто созданные друг для друга, как кусочки пазла. Воздуха с каждой секундой становится категорически мало, и парни с неохотой разрывают поцелуй. Каспиан не бездействует и меняется с Эдмундом местами, ведь до этого Пэвенси сумел развернуть Каспиана к столу. Теперь же Эдмунд снова оказывается прижат к столу, а Каспиан, пользуясь ситуацией, нависает над ним, заставляя его полностью сесть на деревянную поверхность. Без лишних слов Эдмунд тянется к завязкам на рубахе Каспиана, а тот пытается проделать то же самое с ним, однако Пэвенси терпит неудачу из-за трясущихся от волнения рук. Ему попросту не удаётся развязать узелки, на что Каспиан ожидаемо хмыкает, вгоняя парня в краску. — Не стоит, я сам, — шёпотом успокаивает его Каспиан, тёплым дыханием опаляя кожу на его шее. Спустя несколько секунд рубашка Пэвенси полностью расстёгнута, и всё, что ему остаётся, это сбросить её, что он и делает. Оставшись наполовину обнажённым, Эдмунд чувствует себя совсем по-другому рядом с Каспианом. По-другому в хорошем смысле. Свободным. Каспиан уже расправился и со своим верхом. И как бы не было велико желание Эдмунда всю оставшуюся ночь лицезреть его тело, он поднимает взгляд к не менее красивому лицу. Уголки губ Каспиана приподнимаются, когда он замечает порозовевшие щёки Эдмунда. Король учтиво скрывает, что ему нравится, как тело Пэвенси горит от его прикосновений. Он кладёт свою ладонь на его щёку и невесомо проводит пальцем по румянцу. — И как давно? — Эдмунд не уверен, о чём тот спрашивает, но по его лицу и сделавшимся тягучим взгляду понимает, что Каспиан спрашивает о влечении к нему. — Когда простился с тобой. А ты со Сьюзен, — слова выходят холодными и осуждающими, это происходит само собой, как будто накопившаяся внутри обида говорит за Эдмунда. Каспиан недовольно фыркает себе под нос и неторопливо перемещает руку с щеки на шею. Момент страсти схлынул, словно окатили холодной водой, но ни один из них не сдвинулся с места. Дыхание обоих постепенно приходит в норму и Эдмунд жалеет, что Каспиан задал свой вопрос в самое неподходящее время, жалеет, что сразу же не сбежал из каюты и позволил утянуть себя в свою несбыточную мечту, состоящей из его горячих губ и прикосновений. Казалось бы, это Эдмунд должен задавать вопросы Каспиану: "Зачем ты так поступил? ", "Почему решил сделать первый шаг?", "Я тебе нравлюсь?", "И как давно?". Но он не произносит сейчас и звука, просто молча наблюдает за эмоциями, отражающимся на лице Каспиана. — Я хотел попрощаться с тобой, — начинает Каспиан, медленно поглаживая кожу на шее парня. — Но почему-то не сделал этого. Я думал о тебе, пока вас не было. Ты же знаешь, что с того момента для Нарнии прошло около трёх лет... я уже думал, что вы вернётесь сюда только спустя век, а может и больше. Эта... мысль угнетала. Я жалел, что не попрощался с тобой как следует. Он поднимает тяжёлый взгляд на Эдмунда и замолкает. — И как давно? — настал черёд Пэвенси задавать вопросы, и Каспиан от заданного вопроса склонил голову, скрывая улыбку. — Когда мы штурмовали замок Мираза. Ты тогда был занудой и нытиком, но... — уворачивается он от пинка Эдмунда и продолжает, — тогда отношение к тебе изменилось. Эдмунд удивляется, что чувства Каспиана зародились намного раньше, чем у него. — А как же Сьюзен? — произносит Эдмунд едва слышно, потому что боится, что услышь он это имя, сразу же отскочит от него как прокажённый. Каспиан вдыхает полной грудью и долго выдыхает, собираясь с мыслями. Его рука уже перешла на ключицу Пэвенси, который начал думать, что Каспиан действует рефлекторно, полностью погрузившись в мыслительный процесс и не замечая, что Эдмунд ёрзает от нетерпения,сидя на краешке стола. Он считает себя виноватым, что задал такой вопрос, но всё же ему было важно услышать ответ от самого Каспиана, а не надумывать себе возможные варианты. — Я думал, что если переключу всё своё внимание на Сьюзен, то мои чувства к тебе быстро остынут, но это не сработало. Мне жаль... Я бы извинился перед ней за потраченное на меня впустую время и за ложь, которую я вручил ей в красивой обёртке, но теперь это невозможно. — Она полюбила тебя, — чеканит Эдмунд, невольно злясь на Каспиана, ведь ему обидно за сестру. — Ты не должен был играть с её чувствами. — Я знаю. Знаю, чёрт возьми! Так получилось, это было эгоистично с моей стороны, — говорит Каспиан и убирает свою руку, больше не лаская кожу Эдмунда. Пэвенси открывает рот, чтобы сказать ему вернуть руку на место, но Каспиан и без его слов это делает. — За несколько лет я понял, что нельзя упускать возможность, — сказав это, Каспиан впивается в губы Эдмунда и толкает его, заставляя спиной лечь на стол. От неожиданного напора Пэвенси больно ударяется о поверхность. Каспиан беспорядочно сметает листы и карты на пол, освобождая место. Сердце Эдмунда вновь уносится вскачь. Каспиан устраивается между его ног и смотрит на юношу сверху вниз, осознавая, что контролирует всю ситуацию. Эдмунд не доставляет ему такого удовольствия, приподнявшись и притягивая его к себе, но король упирается руками по обе стороны от головы Эдмунда, не позволяя ему сдвинуться с места и давая понять, что сам предоставил ему возможность удержать себя в одном положении. Каспиан не упускает её, как и говорил ранее. Через секунду он хватает запястья Пэвенси, сводя их вместе у него над головой. — Предпочитаю контролировать ситуацию, — с неким озорством в голосе заявляет Каспиан, замечая лёгкое недовольство Эдмунда. — Намерен тебя огорчить, — парирует Эдмунд, вырываясь из хватки Каспиана, но он, к его удивлению, оказывается намного сильнее. Король с лёгкостью возвращает Пэвенси в исходное положение, негромко посмеиваясь над его потугами. Эдмунд не перестаёт дёргаться, пытаясь выхватить у соперника бразды управления, ведь не хочет мириться с тем, что вынужден кому-то подчиняться. Заставив Каспиана покрепче себя ухватить, Эдмунд старается скрыть улыбку, крадущуюся к его губам, потому что такой исход ситуации тоже оказался ему по душе. — За три года успел подкачаться, да? — сбивчиво дышит Пэвенси после того, как сдаётся, и откидывает голову назад, расслабляя тело. — Времени я зря точно не терял, — кивает Каспиан и, удерживая одной рукой запястья над головой парня, свободной скользит сначала по шее, плечам, а затем по груди и животу, вызывая у Эдмунда приятные мурашки на коже. Мышцы под его горячими пальцами напрягаются, выдавая нетерпение Пэвенси, и Каспиан спускается ещё ниже. Плотные штаны натягиваются до предела в области паха и приносят мучительные ощущения. Член неприятно трётся о жёсткую ткань, и Эдмунд закусывает губу, чтобы не издать ни одного непристойного звука. Всё-таки они на корабле не одни, и хоть дверь и заперта это не отменяет того факта, что их могут услышать. Каспиан лишь ухмыляется и берётся за ремень штанов парня. Одной рукой это выходит у него весьма медленно, из-за чего Эдмунду хочется завыть от бессилия. — Чёрт, отпусти мои руки! — прикрикивает он, и Каспиан всё же подчиняется, ослабляя хватку. Освободившись, Пэвенси тянется к своим штанам и помогает снять ремень, а затем Каспиан стягивает их, оставляя его полностью обнажённым. Тот не пытается как-либо прикрыться или свести ноги вместе, поскольку ему мешает это сделать Каспиан, руками упираясь в бёдра и разводя их в стороны. От смущения Эдмунд отворачивает голову, чтобы не дать королю увидеть стыд на своём лице. Между тем Каспиан тёплой ладонью обхватывает его затвердевший орган и начинает медленными движениями вести по нему вверх-вниз по всей длине, заставляя парня прерывисто хватать ртом воздух. Эдмунду не удаётся сдержать стон и он запоздало закрывает ладонью рот, когда Каспиан увеличивает темп и слегка надавливает подушечкой большого пальца на головку. — Будь потише, — говорит он, и Эдмунда переполняет желание поменять их местами, чтобы дать ему почувствовать, каково это — сдерживать рвущиеся наружу стоны, когда тебя переполняет столько эмоций и чувств одновременно. С члена обильно стекает смазка, делая движения Каспиана более резкими и быстрыми. Эдмунд уже не может держать себя в руках, чувствуя скорую разрядку. Каспиан, предвидя это, прекращает свои действия, срывая с губ Пэвенси разочарованный полувздох-полустон. — Ты слишком нетерпеливый, — говорит Каспиан, лениво обмазывая свои пальцы смазкой. Следя за его действиями, Эдмунд сглатывает накопившуюся во рту слюну. — У тебя это в первый раз? Вопрос застаёт Эдмунда врасплох. Ему не хочется на него отвечать, но он всё-таки выговаривает: — Да. — Вначале может быть немного неприятно, — предупреждает его Каспиан и Эдмунд в состоянии только кивнуть и расслабиться, чтобы не причинить себе ещё больше неудобств. — Не волнуйся, если что-то пойдёт не так, скажи мне, хорошо? Обещаю, я сделаю тебе приятно. — Ага, ты уж постарайся, — неуверенно бормочет Эдмунд. — Тебе будет удобнее, если перевернёшься на живот, — Эдмунд не успевает что-то ответить, как Каспиан слегка приподнимает его чистой от смазки рукой, и парню приходится самому дальше перевернуться на живот. Поверхность стола приятно холодит разгоряченную плоть. Каспиан проводит рукой между лопаток, специально надавливая и заставляя Пэвенси кряхтеть под ним. — Касп-... — ему не удаётся выговорить его имя полностью, потому что тот коленом разводит его ноги в стороны и лёгким движением прикасается мокрыми от смазки пальцами к внутренней стороне бедра, не спеша двигаясь вверх. — Расслабься, — приказывает Каспиан, и Эдмунд пытается сделать как велено, но выходит у него с трудом. Каспиан наощупь находит горячее отверстие между ягодиц — мокрое, мягкое, трепещущее. Пальцы легко проскальзывают внутрь. — Чёрт, — шипит сквозь сжатые губы Эдмунд и открывает рот в беззвучном стоне. Проходит буквально несколько секунд, Каспиан даёт ему привыкнуть к одному пальцу, затем заводит второй, растягивая Эдмунда и расшатывая его нервную систему. Пальцы ритмично двигаются, влекомые побуждениями своего хозяина, — то быстрее, то медленнее. Каспиан прикрывает глаза, радуясь, как тело Эдмунда отзывается на его ласки, и стремительно наращивает темп, наваливаясь на него всем телом и целуя изгиб его шеи. — Остановись, — еле слышно выдыхает Эдмунд, — дай мне отдышаться. — Мы только начали, ты быстро выдохся, — Каспиан обеспокоенно посмотрел на него и сбавил темп. — Всё в порядке? Эд? — Да... да, просто непривычно. Он не видит Каспиана, но через секунду чувствует, как тот постепенно возобновляет движения и добавляет третий палец, когда считает, что Эдмунд достаточно для этого подготовлен. Из-за обильной смазки пальцы Каспиана легко входят и выходят, доставляя Эдмунду неизмеримое для него удовольствие. Свободной рукой Каспиан ласкает себя и до ушей Пэвенси долетают тихие, едва различимые вздохи, ласкающие слух. Движения Каспиана становятся отрывистыми и резкими, вынуждая Эдмунда выгибаться всем телом. Он вынимает из него пальцы и подводит головку своего члена к колечку нервов, которое он предварительно растянул. Одним резким движением он входит в него, вжимая в стол. С губ Пэвенси срывается крик, который Каспиан заглушает своей ладонью. — Тише, тише, — шепчет он ему на ухо и замирает на пару мгновений, вновь давая привыкнуть. Начинает двигаться не спеша, медленно входя во всю длину. Как только Эдмунд немного расслабляется, Каспиан принимается вновь наращивать темп, срывая ещё один крик, который не вылетает за пределы каюты, заглушённый прижатой ко рту ладонью. На глаза невольно наворачиваются слёзы от переизбытка острых ощущений. Эдмунд прикрывает веки, сосредоточиваясь больше на звуках, издаваемых Каспианом, — они возбуждают не меньше рук, сжимающих его бёдра. С каждым движением из тела Эдмунда обильно вытекает смазка, растекаясь по его бедрам и бедрам Каспиана. Столкновение плоти сопровождается громкими шлепками. Каспиан наклоняется и оставляет укусы на плечах Эдмунда и на задней части шеи. Прижимаясь к коже лицом, вдыхает запах раскалённого похотью тела и приникает к ней, в порыве страсти оставляя красную отметину, отчего Эдмунд недовольно ворчит на него: — Что ты делаешь? А если кто-то увидит? — говорить получается с трудом, поэтому выходит у него это с хрипотцой и уже без явной агрессии. — Разве это так ужасно? — вопрошает Каспиан, сильнее толкаясь в Эдмунда. — Хочу, чтобы все знали... — ещё один толчок, — как я тебя люблю. Эдмунд бы засмеялся, не будь он занят сдерживанием своих стонов, и потому неразборчиво мычит, утыкаясь в сгиб локтя. Рука Каспиана ласкает член Эдмунда, доводя парня до предоргазменного экстаза. Он скулит и извивается на столе, чувствуя, как перед глазами мелькают вспышки острого удовольствия. Пара резких толчков, и последняя вспышка удовольствия прострелила Эдмунда, заставляя его кончить. Следом за ним, вытащив член, с протяжным стоном кончил и Каспиан. Белёсая жидкость потекла со спины на ягодицы Эдмунда, пока он без чувств развалился на столе, приводя дыхание в норму. В его голове сейчас было потрясающе пусто, что ни разу не происходило с ним за всю прожитую жизнь. Но момент схлынул, как только в дверь кабинета постучались. — Эдмунд! Каспиан! — послышался требовательный голос Люси, и парни испуганно переглянулись, но не сдвинулись с места, вспомнив, что дверь заперта. — Я устала ждать, поэтому пообедала без вас. Я буду в своей комнате, если что, — и, не дожидаясь ответа, она направилась в противоположную от кабинета сторону. Было отчётливо слышно её удаляющиеся шаги, и Эдмунд облегчённо вздохнул, вставая со стола. — Думаешь, она слышала что-нибудь? — тихо спрашивает Эдмунд. — Думаю, тебе предстоит это узнать, — весело улыбается Каспиан, заставляя Пэвенси закатить глаза.