Перебесился что ли?

      Привычка Стивена заходить без стука не мешала Джо, но он её и не любил. Остальные уже успели привыкнуть, ведь Тайлер напичкал их своим пофигизмом и полным отсутствием приватности — в последний раз воображение Джо поразил абсолютно голый и абсолютно спокойный Том, что вылез из спальни и даже как-то не задумываясь над тем, что рядом сидит его же одногруппник, протопал в ванную. Он, кстати, тоже никогда не стучался, а просто брал на штурм то, что ему хотелось. Джо это бесило, но он не подавал виду.       Ураган по имени Тайлер ворвался в его дом, закружился в каком-то странном танце и обессиленно свалился на незастеленную кровать, да с таким мощным плюхом, что по всей простыни рассыпались разноцветные перья и какая-то бурая труха. Джо лишь придвинулся чуть ближе к бубнящему телевизору, прижимая гитару к телу. И зачем мы ему с женой говорили, что наши двери всегда открыты для него?       — Неряха, — сказал Перри, не оборачиваясь. — Жена меня убьет за мусор в кровати.       — Нечего было так рано на себя насаживать хомут. — Стивен с видимым удовольствием зарылся ещё глубже в кровать. — Сам виноват. М-м-м… а вы поменяли аромат.       — Ты песню-то хоть закончил? — спросил Джо. — Или опять нанюхался всякой дряни и валялся на полу в обнимку непонятно с кем, от нашего басиста до последней бостонской шлюшки?       — И то, и другое. — Тайлер перекатился на живот, скрестил вздернутые кверху ноги и вытянул руки. Он и так походил на девчонку, этот мужик, что выглядит как леди, так у него ещё и бандана сползла на глаза, придавая ему вид вороватого цыгана. — Только мое сердце рвалось к тебе, молило о пощаде и просило забрать тебя, обратить на мою веру и не покидать тебя больше. Никогда.       — Посвятить в гомики, что ли? — Джо хохотнул. — Ещё чего не хватало.       — Зассал, зассал, — посмеивался Тайлер. — Жопку бережешь. Монахиня. Матушка Анна. Не бойся, девственности не лишу.       Он выгнулся дугой, чтобы достать до друга, не вставая, и легонько лизнул его прямо в предплечье.       — Гадость. — Джо, не глядя, отвесил ему шлепок по заднице, и Стивен захихикал.       — Что ты всё смотришь этот ящик? Неужели я менее красивый? — протянул он вдруг обиженно, заметив, что Джо уделяет больше внимания телешоппингу, чем своему певцу.       — Эй. Смотри на меня. Я-то хоть ещё бесплатный. В смысле бесплатный, ты себе в нос кокаина запихал в общей стоимости загородного дома и частного самолета…       С этими словами Стивен ухватился за края одеяла, накинул себе его на голову и встал, чудом не свалившись с дивана. Изящно выгнув ногу, он поставил голую ступню на колено Джо и повел плечами, стряхивая с себя одеяло и блестки. В его взгляде читалось лукавство, варварство, самомнение и игривость. Он провоцировал, и надо отметить, делал это с удовольствием.       Джо вздохнул, игры Стивена начинали ему надоедать.       — Послушай, падла…       — Ваше королевское величество, — поправил его Тайлер.       — …убери свои искривленные вилы и усядься. Я вообще не в настроении.       — Ты не в настроении тысячу лет, — буркнул Стивен. — Так неинтересно. Раньше ты хоть отвечал на насмешки и намеки или отшучивался. А сейчас женился и всё — святой. Не, мама, я не был гомосеком, не мам, меня не обижают, не мам, я даже овсянку ем!       — А овсянка тебе чем насолила? — еле сдерживая смех, спросил Джо.       — Будь моей овсянкой, — внезапно облизнулся Тайлер и бросился на Перри.       Гитара жалобно тренькнула, медиатор вылетел из пальцев Джо, а сам он оказался в самом низу немного странного тройничка из себя, гитары и Стивена, прижатый к подушке сильным сцеплением на запястьях. И не пошевелиться, и не высвободиться. Нет, он, конечно, понимал, что ни к чему это не приведет. Но не бить же, в самом деле, собственного одногруппника ногой по яйцам?!       — Стивен! Перебесился, что ли?! Отпусти! — рвется Джо, стараясь выглядеть чуть менее как призыв ко групповому изнасилованию.       — Да, перебесился! — Стивен чувствует, как одно запястье Джо уже выскальзывает из его руки, и перехватывает её заново. — Я вообще что хочу, то и делаю, ты заметил, да? Хочу стать зверем, стану! Хочу стать душкой — стану!       — Стивен, я всё знаю, — чуть не кричит Джо, и в этот момент схватка ослабевает.       — Знаешь? — повторяет Стивен. И голос у него — потерянный, неуверенный, влюблённый. — Всё знаешь?       Джо лишь кивает.       — Это тебе всё Джоуи рассказал, — обижается Стивен.       — Это слепому видно. Боже мой, Стивен, от тебя и не влюбленного деваться некуда! А в последнее время вообще туши свет. — Джо не любит много говорить, но сейчас накопившееся в нем так и прет наружу. — Я не могу, понимаешь, на это смотреть! Потому что я не такой, как ты! Мне нужно обдумывать каждый шаг. И вообще, тут не может быть ни о каких шагах речь! Я же женат, Стивен! Же-нат! И ты, между прочим, тоже!       На момент между ними зависает тишина. Только телевизор по-прежнему талдычит что-то про чудодейственные матрасы, способные лечить искривления позвоночника и дисфункцию сна. Интересно, а искривления ориентации и дисфункции гетеросексуальности они случайно не лечат? Джо уже начинает казаться, что под ним мокнет футболка, а ребро гитары слишком сильно упирается в его собственные ребра, когда Стивен наконец-то говорит:       — А ты… а ты никогда не хотел?       Джо очень хочется соврать, сказать, что да, просто, чтобы сделать ему приятное… Стивен привык к обожанию, привык получать то, чего желал и не желал, на что уповал и чего не просил, и давать ему шансы в этом деле означало обрекать себя на вечные провокации, на ревность жены, на клоунские выходки перед первыми рядами. Так и свихнуться недолго. Нужно настоять на своем.       — Нет. — Но язык чешется и зудит, и в конце концов, с него всё-таки слетает: — Во всяком случае, не так, как ты…       — А как?       Он слушает внимательно, полулежа на друге, теперь полностью выпустив его руки из своих. У Стивена великолепный слух. Он слышит мышь в соседнем городе, ни в чем неповинное сердце соулмейта и музыку, доступную только его разуму. Он всё чувствует, и нет смысла ему лгать.       — Послушай, давай не будем из этого раздувать драму, а? — Джо старается достать гитару, хотя понимает, что тогда придется лежать телом к телу. — Я… не такой. Но ты мне нравишься в другом плане, понимаешь? Ты же мой лучший друг. Я готов за тебя положить жизнь, и ты это знаешь, хоть ты и придурок.       — Черт подери, дай я тебя расцелую, — хохочет Стивен.       — Я не сказал, чью жизнь я намерен за тебя положить, — толкает его Джо. — Ну уж точно не свою. Давай, не медли уже. Раз-два, и слезай с меня. И так все почки отдавил.       Он ожидает брутальной атаки на свой рот, но Стивен лишь зарывается носом в его волосы, коснувшись губами лишь щеки и лба Джо. Приходится брать инициативу в свои руки, один раз сухо целуя этого странного, цветастого, худого и широкогубого человека. Просто закрыть глаза, не думать о том, что это Стивен… Но он нуждается во мне.       — Иногда я слышу твои мысли, — говорит вдруг Стивен, отстраняясь. — И они по-разному пахнут. Синим, когда ты ревнуешь, и зелёным, когда ты просто ловишь кайф от любого происходящего.       — Так, наверное, бывает только с родственными душами. — Джо даже не хочет задавать вопрос про то, как можно унюхать цвет мыслей, когда они проявляются в пределах слуха Стивена. Это что-то атмосферное, непонятное, и необъяснимое. И Джо становится так смешно, что он даже кривит губы в наподобии улыбки.       — Я всё равно тебя люблю, — говорит Стивен и задумчиво забирает гитару.       Напиши об этом песню, умник.       И он пишет.