Нараспашку

      Они молча шли по уже почти пустому коридору, плечо к плечу, чуть касаясь пальцами, но опасаясь взять друг друга за руку. Тишину разбавлял лишь звонкий цокот каблуков Тины о бетонный пол, хотя шагать она пыталась как можно тише.       Несколько лестниц, четвёртый этаж, ещё один мрачный коридор, и они уже почти на месте. Свернув за угол, Дан первым подошёл к большой серой двери и открыл её. Жестом он пригласил Тину идти первой и, когда та уверенно переступила порог, зашёл за ней.       Резкий порыв холода обдал оголенные лодыжки Тины. Она ощутила, как мурашки пробежали по всему телу, и вздрогнула. Осознание того, что пальто Дана нужно надеть полноценно, а не просто придерживать на плечах, пришло к певице моментально, поэтому она быстро просунула руки в длинные рукава и сильнее закуталась, пряча нос в высоком воротнике. Дан же хладнокровно подошёл к бетонным перилам, на которых устойчиво разметил два бокала и бутылку виски. Казалось, то, что на улице ноябрь, уже достаточно холодно, молдаванина ни капли не смущало. Тина хотела в какой-то момент начать читать нотации, что её друг вышел в одном пиджаке и тонкой рубашке, но завязался бы спор. А спорить с Даном аналогично тому, что тушить костёр керосином, хотя это Белой Королеве никогда не мешало вывести Балана из себя да ещё и заставить его извиниться.       Тина мягко улыбнулась собственным мыслям и уставилась на Дана. Он сосредоточенно разливал виски по бокалам. И даже в этом Кароль видела что-то прекрасное, что-то личное.       — Держи, — коротко прохрипел мужчина, подвинув стакан с виски к Тине.       Девушка отпустила свои мысли и нерешительно обхватила пальцами стеклянный стакан. Пока она думала над тем, стоит ли пить, заметила, как Дан успел осушить свою порцию виски. Быстро. Резко. Не подавая ни одной эмоции. Тина же неуверенно поднесла к губам стакан и сделала небольшой глоток, тут же скривившись. Крепкий напиток обжигал всё в грудной клетке, двигаясь вниз и после создавая разливающуюся по всему организму теплоту. Допив до дна, девушка громко поставила стакан на прежнее место и хорошо прокашлялась, перебивая терпкий привкус потоком воздуха.       Дан все это время пристально смотрел на подругу и, когда увидел её пустой стакан, потянулся за бутылкой, чтобы повторить. Тина неожиданно для себя приблизилась к певцу и схватила его за руку, заставляя развернуться к себе лицом.       — Дан, поделись со мной, что не так, — она сильнее сжала его пальцы, будто боялась, что он вырвет их из её ладони.       — Я просто устал, — прошептал он и опустил голову. — Тяжёлый день.       — Я надеюсь, ты не всерьез сказал, что покинешь шоу? — с опаской задала вопрос Тина.       — Знаешь, — начал Дан в такой манере, в которой явно не отвечают конкретно на поставленный вопрос. — Я долго думал над тем, что порой мне действительно бывает некомфортно. Вы все так близко общаетесь, знаете много интересных вещей друг о друге, понимаете друг друга. И тут я имею в виду не только язык. А я новенький. Со своими мыслями, своими эмоциями. У меня своё видение мира, своя философия, свои тараканы, которые не все могут понять. Я более сдержан в плане шуток и более… — певец в какой-то момент замолчал, подбирая нужное слово.       — Тактичен, — закончила за него Тина, за что получила благодарную улыбку.       — Да, возможно. И когда мне позвонили, чтобы пригласить на десятый сезон, я согласился только потому, что ты тоже подписала контракт, — Дан улыбнулся, — и я знал, что ты будешь здесь. Я знал, что буду видеть тебя изо дня в день рядом с собой. Ты единственное, что меня держит на этом проекте. И я хочу, чтобы время длилось на съёмках как можно дольше, ведь я никогда не устану смотреть на тебя, касаться тебя, когда ты это позволяешь делать. Я просто теряюсь, когда ты рядом. Я уже говорил это, но… Ты смутила меня… Впервые за долгие годы.       Глыба льда откололась от сердца Белой Королевы после услышанных слов. Таких нежных. Таких трепетных. Таких настоящих. Он рушил её стены, рушил её принципы. Так нагло. Так эгоистично. Так красиво. И Тина, сама того не понимая, разрешила ему это делать, ведь уже поздно отступать назад. Поздно его останавливать. Тина слишком много позволила этому мужчине. Она не заметила, как впустила его в свой мир, который скрывается за яркой красной помадой. Она не заметила, как разрешила ему видеть свои слёзы, как позволила себе глубокой ночью разбудить его телефонным звонком. Вместо слов — громкие всхлипы, а на другом конце провода — короткое «еду». Казалось, она тогда не успела сбросить вызов и вытереть скатывающуюся по щеке слезу, как раздался стук в дверь. Два коротких щелчка. Его заботливый взгляд. Её размазанная по лицу помада. С порога — тёплые объятия. Его пальцы в золотых волосах и тихий хриплый шёпот. Её тушь на его пиджаке и громкие судорожные всхлипы.       Воспоминания нахлынули, глыба льда провалилась в глубокую пропасть где-то внутри и рассыпалась на миллионы осколков. Не контролируя свои действия и напрочь отключив голову, Тина нежно коснулась щеки Дана кончиками пальцев и тут же нахмурилась. За аккуратным прикосновением последовали суетливые касания рукой по всему лицу мужчины, что заставило его зажмуриться.       — Да ты весь горишь! — приложив в конце концов тыльную сторону ладони ко лбу друга, сказала девушка.       — Может потому, что я горяч? — Дан ухмыльнулся, убирая руку Тины со своего лба и переплетая их пальцы вместе.       — Знаешь, твоя скромность сейчас ой как не уместна. У тебя температура, а ты никому и слова не сказал, — девушка злобно посмотрела на друга и скрестила руки на груди. — Ещё и явился инициатором того, чтобы выйти на этот балкон в такой холод.       — Боже мой, Тина, — певец закатил глаза. — Каков толк был бы от того, что я сказал бы всем, что немного приболел? Правильно, никакого. Таблетки, и работать. Тебе ли не знать, как это делается.       — Поэтому ты грустный сидел последние несколько часов?       — Причина моего настроения не только в том, что у меня плохое самочувствие, — серьёзно сказал Дан, разливая виски по стаканам.       — Ты все ещё дуешься из-за того офицера? — Тина одним боком облокотилась о перила, засунув руки в карманы, и посмотрела на друга.       — Да причём тут… — Дан схватился за переносицу и одним махом опустошил стакан. — Я не то, что дуюсь… Я испытываю непонятные чувства. Да, я ревную, Тина. Я ужасно ревную. Когда подобное происходит на съёмках, внутри меня что-то переворачивается, и я хочу убить каждого, кто смотрит на тебя влюблёнными глазами… Да и знаешь, ему комплиментов ты наговорила вдоволь для поднятия его же самолюбия.       — То есть я должна и твоё самолюбие поднимать комплиментами? — певица нахмурилась и немного повысила голос.       — Я не говорил, что ты должна поднимать моё самолюбие. Но услышать в качестве комплимента, что я свободный, я точно не ожидал, — отрезал Дан, пристально глядя в глаза девушки.       — Дан, я не это имела в виду. Я хотела сказать…       — Не надо, Тина. Я знаю, что конкретно ты имела в виду и что ты хотела сказать, — певец оперся двумя руками на перила и устремил взгляд вниз.       Тине стало неприятно и мерзко от своих же слов. Она понимала его, ведь точно так же ревновала, точно так же испытывала злость, когда он своим очаровательным баритоном заманивал красивых участниц в свою команду, когда он дарил свои объятия другим девушкам. Тина понимала, что он ей не безразличен, но до сих пор не понимала, что влюбилась в этого мужчину. Окончательно. Бесповоротно. Навсегда.       Тина медленно подошла к Дану. Взяв до этого не тронутый стакан, девушка, последовав примеру друга, быстро опустошила его и поставила на бортик.       — Извини, — тихо прошептала она и накрыла руку певца своей. — Иди ко мне.       Девушка потянула Дана на себя и, обвив руки вокруг его шеи, заключила в объятия. Ощутив на своей талии мужские руки, которые легли под пальто, Тина немного напрягалась и судорожно выдохнула, пытаясь совладать собой. Дан буквально вжал её в себя с такой силой, что Кароль в какой-то момент подумала, что перестала дышать. Ей было трудно дотягиваться до него, Тина стояла на пальцах в буквальном смысле этого слова. Было до жути неудобно, но до неприятной боли где-то в груди не хотелось разрывать эти объятия.       Дан уткнулся носом в её волосы, вдыхая смесь ароматов цветочного шампуня и лёгких духов. Певец прикрыл глаза и поцеловал Тину в лоб. Она так любила. Он так любил. Он любил все, что было связано с ней, с её судьбой, с её жизнью. Он любил каждый её вздох. Каждый смех. Каждую улыбку. Он любил её всю. Целиком и полностью. Она была для него такой маленькой, хрупкой, стеклянной, строящей тонкую грань между беззащитной девочкой и «железной леди». Она — его книга с кучей замков, ключи от которых она постепенно дарит ему. Дан слишком зачитался, в некоторых местах — до дыр, но как же сильно он любил эту книгу…       — Ты знаешь, что я не могу злиться на тебя. Ты важна для меня, — начал говорить Дан.       Тина прикрыла глаза. Его голос эхом раздавался в голове, по спине прошёл разряд тока. Кароль ещё больше затряслась, когда ощутила сбивчивое дыхание Дана прямо над своим ухом, а затем его хриплый шёпот:       — Te iubesc…       — Что? Что это значит? — Тина резко отстранилась и уставилась на мужчину, который в ответ не проронил ни слова. — Дан?       А Дан лишь молча улыбнулся и снова запустил руку под пальто, в котором стояла Тина. Девушка рефлекторно выпрямилась и сжала губы, ощущая, как ток прошёл сквозь все тело. Балан пристально смотрел в глаза певицы и настойчиво искал что-то во внутреннем кармане. Он видел реакцию Тины, её нездоровое напряжение, и его это отчасти забавляло. Хотя правильнее стоило бы сказать, что Дана забавляло то, как Кароль резко может менять свой образ простой девушки на холодную Белую королеву, которая закрыла своё сердце несколькими замками, и не позволяет ему попытаться открыть даже один из них.       — Что ты хочешь? — напрочь забыв предыдущий вопрос, раздраженно решила спросить Тина в надежде, что это поможет ей успокоить внутреннюю бурю.       — Тебя, — резко выпалил Дан.