Нараспашку

      Дан забрал пустые стаканы, окинул грустным взглядом разбитую бутылку виски и первым вошел в помещение, придержав дверь для Тины. Резкий перепад температур тут же ударил по голове, которая и без того была затуманена алкоголем. В глазах моментально потемнело, и пульс ударил по вискам. Тина сделала шаг вперёд и пошатнулась, чуть не упав на стену.       — Осторожно, — Дан быстро засуетился.       Он подбежал к девушке и поймал её в самый последний момент. Равновесие потеряно. Тина прижата к стене. Дан навис над ней. Её руки снова на его плечах, лицом уткнулась в его грудь. Оба громко смеются.       — Кажется, кому-то хватит, — Балан поднимает на неё свой взгляд и ухмыляется, рассматривая в полумраке красивые черты лица.       — Я просто оступилась, — недовольно цокает Тина, не сдерживав улыбки и поймав на себе взгляд певца. — Что?       — Ничего. Просто любуюсь тобой. Надеюсь, это можно делать? — Дан наклонил голову, заглядывая в голубые глаза девушки.       — Балан, какой же ты котяра иногда, — пропела Кароль, растягивая каждое слово. — Обаяшка.       — А алкоголь не так уж плохо на тебя действует. Уже комплименты пошли, мне нравится, — отметил певец в шуточной форме. — Может, если тебя ещё напоить, то ты разрешишь «цем»?       — Давай проверим, — полушёпотом предложила Тина и кокетливо улыбнулась.       Дан ничего не ответил, а просто улыбнулся в ответ. Он закусил нижнюю губу и опустил взгляд в пол. Напрягся. Тяжело сглотнул. Он себя сдерживал. Не позволял сделать сейчас что-то лишнее, выходящее за рамки их извращённой дружбы. Она его сейчас по-настоящему бавила. Вабила его. Как в песне. Чертовка.       Тина искренне удивилась и еле сдержала смешок, заметив, как лицо Дана краснеет. Одна фраза. Два слова. Полушёпот. И такой эффект. Неужели ей удалось смутить этого профессионального искусителя? Кароль это нравилось, и её не самый светлый разум подкинул идею продолжать эту опасную игру.       — Ого, мой сексуальный Дракула покраснел? — заговорила певица.       Дан медленно поднял на девушку свой взгляд. Улыбка. Пьяные чёртики. Секунда — он настолько близко, что Тина чувствует его тело целиком и полностью. Руки по обе стороны от её головы. Томный взгляд с лёгким прищуром. Не хватает клыков и летучих мышей для пущего пафоса. Кароль напряглась и громко сглотнула. Бежать некуда. Дышать нечем. Руки вжаты в его грудь. Она полностью обезоружена, и от прежней уверенности совсем ничего не осталось. Он наклоняется и, почти не касаясь, проводит влажными губами от уголка её губ до мочки уха. Тина приоткрыла рот и прерывисто выдохнула. Все тело передернуло от мурашек. Живот сжало. Волна возбуждения прошлась от макушки до пяток. Дан остановился возле её уха. Больше никаких действий. Ни поцелуев. Ни укусов. Он её мучил. Мучил так, как она не умела.       — Моя Белая Королёва, — тихо начал говорить Балан. — Если ты хочешь играть со мной в игры, кто кого первый соблазнит, то ты для начала будь уверена в том, что у тебя есть хотя бы один шанс выиграть.       Он резко отстраняется и отходит от девушки на расстояние вытянутой руки. Тина чуть не съезжает по стене. Она размякла в его объятиях. Расклеилась. Отдалась приятным ощущениям. Сердце бешено колотилось. Певица не успевала дышать. А он победно смотрел на её мучения и улыбался.       — Один-ноль в мою пользу, Тиночка, — отметил Дан. — А теперь пошли.       Тине составило слишком много труда, чтобы отлипнуть от стены, которая являлась единственной её поддержкой на данный момент. Она несколько раз сделала глубокие вдохи и выдохи и, немного успокоившись, пошла за Даном.       Переставлять ноги было трудно не только из-за опьяненного состояния, но и из-за ужасной усталости после двенадцатичасовых съемок. Каблуки — настоящие забавы Сатаны. Девушка шла очень медленно, аккуратно ступая по бетонному полу. Дан значительно оторвался, и Тине удалось нагнать его только возле лестницы. Балан специально остановился, чтобы подождать её, и с улыбкой на лице наблюдал за тем, как Тина еле-еле переставляла ноги, пытаясь как можно быстрее его догнать. Певец галантно подал девушке руку, на которую она тут же опёрлась и будто облегченно выдохнула, ощутив опору.       Они спустились вниз, к гримеркам. Свет в коридоре был приглушённым — не все лампочки горели сейчас. Вся рабочая суета испарилась — тренера и вся режиссерская группа, видимо, давно разъехались по домам. В коридоре было тихо, пусто и ужасно душно. Тина глубоко дышала и немного спустила с плеч пальто Балана, махая воротом, чтобы создать хоть какую-то свежесть.       Наконец, они дошли до гримерки Дана. Мужчина открыл дверь, предложив жестом Тине войти первой. Она настороженно сделала несколько шагов и остановилась возле вешалки, сняв с себя пальто и повесив его на место. Балан в это время копался в маленькой тумбочке. Кароль какое-то время молча наблюдала за этим действом, а потом подошла к мужчине и улыбнулась. Наконец, он повернулся к ней, держа в руках бутылку вина.       — Виски ты разбила, поэтому, — он потряс бутылкой перед Тиной, — будем пить молдавское вино.       — Неужели ты решил меня угостить своим хваленым пойлом? — Тина драматично всплеснула руками. — А почему только одна?       Дан удивлённо выпучил глаза и уставился на довольную Кароль. Она растянула красные губы в широкой улыбке и взяла бутылку из рук мужчины. Быстро справившись с пробкой, Тина откинула её куда-то в сторону и, подняв глаза на Балана, поднесла горлышко к губам. Несколько больших глотков. Попытки не поморщиться от полусладкого резкого привкуса. Ещё более округлённые глаза Балана.       Сейчас перед ним стояла совершенно другая Тина. Настоящая Тина, в голове у которой творится настоящее безумие. Никаких масок, никакой стойкости, никакой силы. Обычная. Нежная. Немного пьяная. И сильно красивая.       Дан рассмотрел её всю. Любовался. Латексное платье облегало фигуру — статуэтка. Тонкая лямка чуть съехала с плеча — фантазия Дана пошлит. От традиционной укладки практически ничего не осталось — черт с ней. Красная помада немного размазалась по контуру губ — все равно. Главное — глаза сияли. И не только из-за выдержанного виски.       — Что? — как ни в чем не бывало спросила Кароль.       — Ты удивляешь меня все больше и больше, Кароль, — отогнав лишние мысли, констатировал факт Дан и достал со своего мини-бара вторую бутылку вина. — Идём.       Они вышли из гримерки и пошли дальше по коридору. Снова пустота. Снова громкий цокот её тонких каблучков. Его влюблённый взгляд. Её пьяная улыбка. Идти рядом друг с другом было уже не так напряжённо, как несколько часов назад. Девушка даже осмелилась взяться за руку Балана, чтобы походка выглядела со стороны более уверенной. Дан по пути в «их укромное место» отпускал какие-то пошленькие шутки, и звонкий смех Тины ударялся о стены пустого коридора, разбавляя гробовую тишину.       Прошло совсем немного времени, а они уже дошли до своего «укромного места». Это был обычный репетиционный зал, который находился в противоположном крыле павильона. Здесь хранится много воспоминаний. Их ссоры — её слезы, их споры — его крики, их неудачные попытки поцеловаться — её совершенно детские побеги, их самые личные чувства — его светящиеся глаза. Такие параллели. Такие общие воспоминания.       Дан вновь открыл дверь. Тина вошла первая в помещение и сразу же включила свет. Одна лампа, пару раз мигнув, начала излучать слабый свет. Хоть что-то.       Зал был весьма просторным. На стенах висели большие зеркала. Со всех сторон стояли различные музыкальные инструменты: гитары, синтезаторы, барабаны, скрипки. В углу одной огромной пирамидой одна на другой стояли чёрные колонки, а рядом — куча чемоданчиков с микрофонами. На полу были разбросаны свернутые провода. Справа от двери стояли два кожаных кресла и диван, сделанный из того же материала. Небольшой стеклянный журнальный столик с маленьким декоративным цветком находился напротив дивана. А на противоположной стороне красовался огромный белый рояль — самое ценное и самое красивое, что было в этой комнате. Края его были обиты золотом и переливались даже в таком полумраке. Крышка была настолько аккуратно натёрта, что на ней не было ни одной пылинки, ни одной царапины. Продюсеры разрешали трогать это чудо только в особых случаях, но что Дан, что Тина, задерживаясь после репетиций, любили нарушать правила.       Оставив Дана, Тина грациозно подошла к роялю, легонько проведя пальцами по крышке, стараясь не оставить на ней следов, и села на стоящий рядом прямоугольный пуфик. Она поставила бутылку вина на рояль и подняла крышку. Десятки белых и чёрных клавиш открылись её взору, и Кароль не сдержала соблазна, чтобы не нажать на одну из них. Инструмент тихо запел на всю комнату нотой соль, и девушка улыбнулась, снова повторив своё действие. Затем обе руки Тины легли на белые клавиши. Небольшое давление подушечками пальцев, и на всю комнату раздался мажорный аккорд. Дан, все ещё стоящий в этот момент возле двери, мимолётно взглянул на девушку. Лёгкая улыбка коснулась его лица, когда он понял, что под приглушённым светом, в своём сексуальном платье и за роялем Тина выглядела более, чем привлекательно.       Преодолев короткое расстояние до рояля, Дан отставил бутылку вина и сел рядом с Тиной, которая играла какую-то замысловатую мелодию. Балан несколько секунд наблюдал за её пальцами, которые быстро бегали по клавишам, а затем сам положил руки на белоснежные кнопки, сыграв очередной мажорный аккорд. Тина подняла на Дана свой взгляд. Глаза в глаза. Улыбка к улыбке. Плечо к плечу.       Даже не глядя на ноты, не разбирая аккорды и гаммы, они играли. Играли слажено, красиво, созвучно. В четыре руки, не отводя друг от друга заботливый взгляд. Одна нотная гамма сменяла другую. Интерпретация за интерпретацией. Аккорд за аккордом. Семь нот складывались в мелодию настоящих чувств. Мелодию любви. Полутон, ре диез, си бемоль — сердце вылетало из груди. Настоящее удовольствие. Настоящая магия.       Прошло уже около десяти минут, но они не останавливались. Тина продолжала придумывать мелодии, перебирая пальцами по первой и второй октаве. Дан под неё подстраивался в малой октаве. В какой-то момент Балан очутился слишком близко. Кароль не успела понять, что произошло, как ощутила, что его правая рука провела по её талии и потянулась к руке. Дан придвинулся вплотную. Задержав свои пальцы на ладони Тины, он быстро взял минорный аккорд в третьей октаве. Кароль вздрогнула. Дан ухмыльнулся. Его горячий выдох. Тело Тины покрылось мурашками. Дан ликовал. Нежный поцелуй в плечо. Кароль вздрогнула и промазала пальцем по клавише. Резкий и грязный звук, и певица тут же прекратила играть. Дан засмеялся.       — Как же ты так ре мажор сумела грязно сыграть? — тихо шептал певец девушке на ухо. — Или это все потому, что уже два-ноль в мою пользу, моя королева?       — Ещё посмотрим!       Тина резко скинула его правую руку с клавиш и поднялась. Дан с азартом наблюдал за каждым её действием и за тем, как она бесилась. Возбудил. Девушка нервно схватила бутылку вина с рояля и в качестве протеста сделала несколько глотков. С громким стуком бутылка была поставлена на прежнее место.       — Это ты уже начала меня вабити? — Балан вопросительно изогнул бровь, невесомо касаясь пальцами клавиш и эмоционально произнося последнее слово практически без акцента.       — Ты играй вон на рояле, Балан, — проигнорировала вопрос Тина. — Я буду соблазнять тебя тогда, когда ты этого не ждёшь.       — Я буду ждать, — ухмыльнулся певец, перебирая аккорды.       — Жди, дорогой. А сейчас, — Тина взяла Дана за подбородок и немного приподняла его лицо, — играй.