Нараспашку

      — Я все ещё не поддерживаю то, что ты сел за руль пьяный, — грозно проговорила Тина, пристегивая ремень безопасности.       После всего случившегося в гримерке они дошли до машины Дана без происшествий. Никто никого не покалечил, не убил, даже не накричал. Длинные коридоры павильона, наверное, впервые слышали лишь громкие шаги артистов, а не их крики и споры.       — Не удивительно. Ты, дорогая, во всех смыслах ничего не поддерживаешь, — сказал Дан и завёл машину.       Тина не сразу поняла смысл его слов. Но, когда повернула голову и увидела его улыбающееся выражение лица, моментально нахмурилась и с упрёком посмотрела на Балана. «Никто ничего не поддерживает». Какая же глупая фраза, которой Дан её теперь всегда упрекает.       — Я тебе говорила, как сильно ты меня бесишь? — выдавила из себя Тина.       — Постоянно.       — Ещё вопрос. Куда мы едем? — она немного наклонила голову, разглядывая мужчину.       — Как куда? Сначала за тортом, а потом ко мне домой, — сказал, как отрезал, и Тина сразу же поменялась в лице.       — В смысле к тебе домой? — начала тараторить девушка. — Я, кажется, не соглашалась.       — Правда? — наигранно удивился Дан. — Тин, не морочь голову, я за город сейчас не поеду, потому что, во-первых, уже поздно. Во-вторых, я пьяный, и ты сама меня за это пререкала.       — Господи, — Тина прикрыла глаза и вздохнула, больше не в силах спорить с ним. — Ладно. Но если будешь приставать, я тебя ударю.       — Смотри, чтобы ты не начала приставать первая, дорогая, — съехидничал Дан, за что тут же получил кулаком по плечу.       Балан самодовольно ухмыльнулся и надавил на газ. Машина сорвалась с места и уже через пару секунд выехала на дорогу. Тина откинулась на спинку сиденья и отвернулась к окну. Деревья, здания, фонарные столбы, одинокие прохожие быстро мелькали перед глазами. Невозможно было что-то разглядеть. Только на светофоре Кароль удалось сконцентрировать взгляд на каком-то маленьком заборчике, который ограждал вход в небольшой парк.       Молчание. Тишина их голосов. Только рёв мотора и тихие звуки радио разбавляли их немую поездку. Слов не было, и неловкости от этого никто не испытывал. Впервые, пожалуй, когда они оставались наедине и молчали. Дан упорно следил за дорогой и стрелкой спидометра, чтобы та не превышала отметку в восемьдесят километров в час. Тина иногда переводила на него взгляд. Любовалась. Сконцентрированный, серьёзный. Но уголки губ все равно бессовестно ползли вверх.       Кароль невольно улыбнулась этому и вновь отвернула голову к окну. Где-то на подсознании крутились разные мысли. В памяти всплывали моменты их первой встречи. Как он галантно поцеловал её руку и своим самым сексуальным баритоном произнёс своё имя. Такой элегантный, сдержанный на первый взгляд, до жути воспитанный. Она тогда и не предполагала, что они станут настолько близкими друг для друга. Тина помнила, как Дан подарил ей целую корзину цветов прямо на съёмках. Они тогда повздорили. Тина по-детски дулась на него. Дан ещё сильнее влюбился. Она отчётливо помнила его немного кривой почерк и старательно выведенные сердечки на маленькой бумажечке, которая была хорошо спрятана в кармашке милого игрушечного кенгурёнка. «Ты моя кенгуруш». А ведь этот кенгурёнок теперь сидел на её кровати, напоминая Тине эти приятные моменты. А записка… Кароль невольно опустила глаза на телефон. Одним движением сняла чехол и, прищурив глаза, сквозь сумерки уже в который раз прочитала почерк своего гения. Улыбнулась. Уже такая потрепанная бумажечка лежала в чехле её телефона больше года. Уже почти стёртые нарисованные сердечки. Но такие дорогие для неё. Ценные. Его сердечки.       — Ты гений, я тоже гений, — себе под нос пропела Кароль, продолжая улыбаться.       — Что? — Дан перевёл на неё свой взгляд. — Ты сказала что-то?       А Кароль всё улыбалась и нервно облизывала губы, съедая жалкие остатки красной помады. Милая. Сейчас — настоящая. Без своей стены. Без своего ледяного замка. Он знал, что сегодня прочитал ещё несколько страниц этой книги. Самой драгоценной на его памяти. Получил ещё несколько ключей. Открыл ещё больше новых страниц, текст которых пока что не проявился в свету его горящих чувств. Дальше — сложнее. Метафоры, речевые обороты, эпиграфы. Действительно нелегко. Дан знал это. Но глядя сейчас на Тину, как она улыбалась, летая выше своих облаков, он не мог представить, как легко она все скрывает в себе, как в ней помещается столько неразгаданных тайн. И если бы Дан был археологом, на разгадки всех тайн его личной «Атлантиды» не хватило бы и целой жизни. И сейчас Дан не смог не улыбнуться вместе со своей Королевой. В этот момент Тина потянулась к нему. Старый шрам на щеке теперь горел. Но не от боли, а от её лёгкого поцелуя.       — Ого, — мужчина расплылся в улыбке ещё сильнее, — с чего бы это?       — Просто так, — пожала плечами Кароль, не зная, что ему ответить.       — Мне нравится это «просто так», — тихо прошептал Дан, переводя взгляд с Тины на дорогу.       Пустая трасса. Минимум машин. Хотелось плюнуть на все, разогнаться и уехать. Куда угодно. Педаль газа в пол, и ехать прямо, пока не кончится топливо в баке. Пока не заглохнет двигатель. Неважно где. Главное, что с ней. Главное, чтобы было так же просто и легко, как сейчас, чтобы их сердца горели. А в каком месте, в какое время — это все мелочи. Ведь хорошо там, где есть любовь. А любовь есть там, где нужный человек.       Наконец, Дан припарковал машину возле какого-то круглосуточного магазина, ведь на часах уже было около двух ночи. Кинув коротко «Сиди здесь», мужчина захлопнул за собой дверь. Тина проводила его взглядом, поджала губы и прикрыла глаза.       Снова мысли. На душе снова скреблись кошки. Она не знала, насколько правильно поступает. Насколько готова отдаться ему. Дан добряк. Такой чистый, настоящий. Всегда честный, по крайней мере с ней. Он трепетно относился к ней всегда. Готов был помочь в любое время дня и ночи, даже если находился в другой стране. Всегда успокоит. Всегда защитит. Всегда любит. А Тина… Тина — его Белая Королева. С мужчинами — черствая, стервозная, железная, сильная Тина Кароль. На камеру — нежная и веселая Тина Кароль. Дома — разбитая, потухшая, опухшая от слез Таня Либерман. И только Дану удалось раскрасить её черно-белые страницы пусть не яркими, но разноцветными красками. Её творец. Её художник. Она много лет была свободной, как птицы. Летала, куда вздумается, пряталась от всех. Вила своё маленькое гнездышко и никого туда не пускала. Странная. Она любила странных птиц. И Дан был её странной птицей, готовой поселиться в ледяном мире Белой Королевы. Навсегда.       — Соскучилась? — из мыслей Тину вывел Балан своим неожиданным вопросом.       Она тут же повернула в его сторону голову и открыла рот от удивления.       — Ты ограбил супермаркет? — спросила Кароль, наблюдая за попытками Дана устойчиво примостить два больших пакета на заднем сиденьи.       — Купил три торта, потому что один был маленький, во втором мало крема, а третий по размерам более менее подходил, — быстро сказал Дан, заводя машину. — А вот это мы съедим по дороге, — непонятно откуда, но Дан достал ещё один пакет, из Макдоналдса, что заставило Тину закрыть лицо руками и нервно засмеяться.       — Балан, что же ты творишь? — забирая пакет и раскрывая его, спросила Тина. — Это крест на моей кетодиете. Завтра утром на пробежку, Дан, как хочешь.       — Диета у неё, ля-ля-ля, — Дан наигранно закатил глаза. — Ешь давай, пока я сам в тебя это не впихнул.       Остаток дороги до квартиры Балана прошёл на невероятно позитивной ноте. Пока Дан сконцентрировано следил за дорогой, Кароль кормила его картошкой и заливалась смехом, когда мужчина не успевал взять с её рук еду, и маленькие палочки выпадали с его рта. Тина ко всему прочему ещё и нарочито пачкала лицо Дана кетчупом, после чего сразу же невинно «ойкала» и прятала игривый взгляд. Балан улыбался, ведь ощущал настоящую магию в этих ребяческих играх. После того, как они оприходовали картошку, Тина с удовольствием съела сочный чизбургер, запивая его колой. Больших усилий стоило для Кароль сломать вегетарианские принципы Дана и заставить его съесть второй бургер.       — Давай, Балан, как в меня пихать калории, так ты можешь. Считай, это моя месть, — приговаривала Тина, держа бургер прямо у губ мужчины.       И, наверное, впервые в своей жизни он уступил. Разрушил свои принципы и съел этот злосчастный бургер, поймав на себе хитрый взгляд Тины и её довольную улыбку. Ничего. Дан запомнил. И его месть будет сладкой и неожиданной.       — Мясо — зло, — проговорил Балан, еле проглатывая последний кусочек. — Я тебе это ещё припомню, кенгуруш.       И снова её звонкий, как колокольчик, смех разлетелся по всему салону. Поддавшись эмоциями, Тина оставила лёгкий поцелуй на щеке Дана. Снова. Поймала его довольный взгляд и тут же смущённо отвернулась, допивая остатки своей порции колы.       Прошло буквально минут семь, как Дан припарковался возле многоэтажки и вышел из машины. Забрав с заднего сиденья пакеты, мужчина помог выйти Тине.       Подъезд. Лифт. Четырнадцатый этаж. Их молчание. Два оборота ключа. Дверь перед Тиной распахнулась, и Дан пригласил её войти первой, все ещё не веря в то, что Кароль так просто согласилась поехать к нему домой. Девушка неуверенно переступила порог. Балан вошел за ней, закрыл дверь на замок и включил приглушённый свет. Тина по привычке осмотрелась по сторонам.       Слева — длинный шкаф. Стены спокойных светлых тонов. На полу — коричневый ламинат. Справа — зеркало во всю стену. Рядом — полка для обуви. Начищенные, аккуратно выставленные туфли. Чисто, уютно. Как и всегда, когда она к нему приезжала по каким-либо делам. И запах. Его запах. Кароль глубоко вдохнула и невольно посмотрела на небольшое трюмо, стоящее рядом с зеркалом. На нем красовалось слишком много различных флаконов. Гуччи. Шанель. Арманд Баси. «А губа не дура», — подумала про себя девушка. Почему-то только сейчас она стала замечать все эти мелочи в его квартире, хотя была здесь уже много раз.       Тина аккуратно сняла с себя туфли и поставила их на специально отведённую полочку. Дан в это время успел отнести пакеты на кухню и вернуться к ней в коридор. Как истинный джентельмен Балан помог снять Кароль пальто и тут же убрал его в шкаф. Разделся и сам.       — Проходи, твой торт тебя заждался, — сказал Дан, выключая свет в коридоре.       — Мне бы переодеться. В платье жутко неудобно, — с опаской внезапно начала девушка. — Не одолжишь свою футболку?