В моей памяти (In my memory)

Город. Пустующие лавочки, одиноко стоящие по бокам прогулочных дорожек, усыпанных желтоватыми листьями, ожидали влюбленных парочек, которые, несмотря на погоду, готовы были посвятить себя друг другу в этот холодный день. Осень медленно захватывала все улицы, покрывая их своими золотыми сетями. Редкие прохожие, торопливо огибая крошечные лужицы, спешили поскорее спрятаться от настойчивого осеннего ветра, холодящего кожу до крупных мурашек. В этот день природа праздновала смену времени года, и, по-видимому, осень была самой любимой. В такие дни я часто сижу на подоконнике, читая очередной роман или жуткий детектив. Покачивающиеся в разные стороны деревья болезненно издавали скрипящие звуки, предупреждая о хрупкости своего ствола, но пока ни одно из них не обрушилось на покрытую сухими листьями землю. Вообще, в нашем городке редко портилась погода, но этот год обещал быть самым дождливым и холодным в истории нашего района. Бесконечные потоки машин, составляя длинную шеренгу, ждали, когда светофор сменит цвет. Все это походило на парад. Командир выстроил своих солдат, тренируя их правильно маршировать.  Вот так, сидя на подоконнике, и смотря в окно, за которым бесшумно моросил осенний дождик, я любила фантазировать. Бесконечное тепло солнца, пляж и только море, волнами бьющееся о пристань, могло успокоить и даже на время усыпить мой уставший организм. — Всмотревшись в потухшее небо, он робко к осине прильнул... — слова сами сорвались с губ, заполняя комнату хриплостью собственного голоса. Горло неприятно саднило, что вызывало тихий кашель.  Я часто записывала в блокнот отрывки непонятных фраз, что со временем могли превратиться в бессмысленное стихотворение, которое, как и все предыдущие, попадало в мусорное ведро. Не знаю, может, мне чего-то не хватает в жизни или же моему бесконечно  угнетенному состоянию, - просто нет объяснений. — Подняв красно-белые крылья, он в небо навек упорхнул, — бессмысленное содержание каждого четверостишия могло обосновать мою нарушеную психику, которая, скорее всего, была в порядке. Я была в порядке. Мама часто говорила, что грусть приведет к ранней старости. Что может принести нам старость? Смерть? Или позднее осознание красоты жизни?  В чем заключается жизнь? — Брук? — Холодный, совершенно не испытывающий ко мне уважения голос. Говорит ли это о том, что будет очередной упрек в мою сторону или же выговор, совершенно не относящийся ко мне? Я всегда чувствую, что скоро случится что-то плохое, и виновата в этом окажусь опять я. — Здесь, — равнодушно. Никогда не получалось отвечать тем же. Меня держали тут как домашнего питомца, но я верю. Не теряя надежду на счастливое будущее, пробиваюсь вперед, сквозь плотную стену отвращения к себе. — Страдаешь от безделья? — можно ли назвать человека, способного мечтать, бездельником? Не знаю. — Всего лишь смотрю в окно, — почему, после каждого ответа, сорвавшегося с моих уст, я чувствую боль, медленно  уничтожающую  сердце? Может, я слабая? — Сходи в магазин, — очередной приказ и попытка избавиться от моего присутствия на час, а, может, и два. — Конечно. — Натягиваю фальшивую улыбку и, забрав список из крепких рук, прохожу мимо. Тебя открыто ненавидят, а ты просто улыбаешься, пытаешься показать, что тебя невозможно сломать, хотя, на самом деле, ты давно превратился в щепки. Паршиво, правда? Стоило мне показаться на улице, как лицо обдало прохладным потоком воздуха. Раскрыв черный, как моя жизнь, зонт, медленно двинулась в сторону супермаркета. С каких пор я стала чувствовать себя живой марионеткой? Наверное, с того самого момента, когда моя дрожащая рука кинула горсть земли на крышку гроба, под которой лежала она... Потерять кого-то из близких самое отвратительное, но когда ты теряешь женщину, что целых девять месяцев вынашивала тебя - это хуже ампутации какой либо конечности.  Я чувствую прохладу, ноги насквозь пропитаны дождевой водой. Каждый шаг сопровождался хлюпающим звуком мокрых кед. Обворожительно-прекрасное ощущение - чувствовать, что ты жив. Обычно в такую погоду супермаркет был пуст, и потому длинных очередей у кассы не было, что позволяло поскорее расплатиться за товар, который, я уверена, пролежит до истечения срока годности. Потом, возможно, его подмешают мне в еду, не выкидывать же. Верно?  Никогда не любила таскать в руках железную корзину, поэтому всегда беру тележку, даже если мне придётся купить только хлеб. На этот раз список был довольно внушительных размеров, что подтверждало мои догадки. Они хотят побыть одни. Они хотят избавиться от моего присутствия. Им нужна пустота. Я лишний человек в их жизни. Я одна.  Как и предполагалось, через два часа тележка была наполовину полной. Появилась проблема. Я не смогу донести все сама. Каждый раз в подобной ситуации я жалею, что родилась девушкой. Мне нужна мужская сила и способность плевать обидчикам в лицо. Хочу быть сильной. Не только физически, но и морально. В этом наполненном алчностью мире есть кусочек счастья для такой, как я? Пакеты внушительных размеров тянули меня на дно. Я хочу оказаться на своем любимом подоконнике, хочу мечтать и верить в сказку. Хочу быть с мамой. Хочу жить в своей семье. Хочу... Хочу... — Закрывая глаза, он подавил в себе желание кричать, — люблю придумывать несуществующих людей. Люблю писать для них судьбу, управлять их жизнью, словно я бог. В моих руках судьба каждого, и только я решаю, кому и когда умереть. Преодолевая усталость и режущую боль в области ладоней, я поставила пакеты на мокрую дорожку и села на скамью, что преданно стояла и ждала, когда ее нагреет солнце.  Сколько я отсутствовала? Время не подвластно, остается лишь плыть по течению и надеяться на лучшее будущее. Хочу будущее, хочу быть независимой. Хочу... Хочу... ... Сидя на белоснежном подоконнике я прижимала рюкзак, наполненный тетрадями, к груди. Сегодня меня ждала учеба, я хочу, чтобы недели были без выходных, ведь тогда я бы меньше находилась дома. Дождь вновь барабанил по стеклу, напоминая, что на улице меня ждет суровая, осенняя реальность. Сколько бы ни пыталась делать вид, что все хорошо, душевная боль, как бы я ее не прятала, все равно отражалась в моих глазах. Глазах, повидавших человеческую грубость... Кеды, что со вчерашнего дня так и не  высохли, преданно ждали меня около батареи. Их специально скинули, чтобы утром я пошла с мокрыми ногами. Жестоко, правда? — Он хотел сбежать, освободиться от тяжелой ноши своего проклятия, — пришлось надевать пошарпанные кроссовки. Школа находилось в двух кварталах от дома. Каждый день, проходя одни и те же улицы, невольно задумываешься о жильцах домов, что покорно стояли по бокам от дороги. Интересно, есть ли тут такие люди, как я? Бродячие псы, часто увиваясь за мной, тихо шагали позади до самой школы. Они чувствовали мое состояние, и, порой, мне казалось, так они пытались внушить мне, что я не одна.  Наконец, покинув теплый и, в то же время, такой холодный дом, я погладила свою собаку и на прощание искренне улыбнулась. Я всегда улыбаюсь ей, ведь невозможно проживать день без настоящей улыбки.  Хочется подарить кому-нибудь капельку оставшегося в моей душе тепла. Я люблю ее. Она преданно ждет меня дома, мы ходим гулять, и я высказываю ей все то, что накопилось за день. Она молча идет рядом и слушает, тихо поскуливая в ответ. Лу могла поддержать своим молчанием и взглядом, полным сожаления. Не даром говорят: собака - друг человека.  Раскрыв старый черный зонт, я вдохнула свежий осенний воздух. Чувствую себя женской копией Гарри Поттера. Такие же ненавидящие тебя родственники и злой кузен. Теперь я понимаю чувства мальчика, который выжил. Интересно, меня можно назвать девочкой которая страдает? Я никогда не жаловалась, не посвящала своих друзей в подробности моей жизни, не рассказывала им о своих проблемах. Но я рада, что у меня есть друзья. Кори был прекрасным парнем, веселым, жизнерадостным. Не даром его называли солнечный лучик. И я ни капли не жалею, что он мой друг. Айла, скромная и тихая отличница, светлая и такая чистая. Порой кажется, что если сказать ей что-то плохое, она сломается, треснет как хрусталь. На самом деле, эта девушка могла за себя постоять. Могла нагрубить, ударить, выдрать пару клочков волос, даже если они будут короткие. Школа встретила меня как обычно, казалось, что зловеще она выглядит только для меня. Старое кирпичное здание с двумя этажами. Огромная  площадь, покрытая асфальтом, множественные клумбы и старый железный забор. Ничего нового, разве что покрашенные прутья оградок. Сколько бы я ни старалась быть незаметной, все равно, стоит мне появиться на территории, кто-то да обратит на меня внимание. Это жутко бесило. Ведь за одним потянутся остальные бараны из стада. Поднимаясь по парадным ступеням, кто-то нарочно столкнулся со мной, даже не извинившись. Они всегда считали меня странной. Замкнутая, вечно угрюмая и до жути скучная. Но только с друзьями я веду себя по-иному. Только они заслуживают моего доверия. Я улыбаюсь им, хоть и фальшиво, но я верю, что, со временем, научусь дарить настоящую улыбку не только своей собаке. — Миллер, выглядишь еще хуже, чем вчера, — люблю комплименты, но отвечать на них - это глупая трата времени, поэтому я всегда ухожу молча. Не то что бы мне нечего было ответить, просто я не получаю от этого никакого удовольствия, а вот школьники, любящие меня задирать, наслаждались своим превосходством.... Ложным превосходством. Одноклассники встретили меня как обычно, заинтересованным, немного выражающим отвращение взглядом. К черту их, я такая, какая есть.  — Принцесса зла пришла, — очередной не смешной подкол. Какие же они однообразные. До тошноты. — Привет, — услышать приветствие из моих уст, для них было что-то вроде подарка. И они его принимали. За последней партой сидели Кори и Айла. Друзья весело мне кивнули и указали на предпоследнюю парту их ряда. Они всегда занимали мне место, ведь многие из ребят моего класса любили ежечасно пересаживаться. — Ты сегодня рано, — друг протянул мне жвачку, после чего поцеловал Айлу в щеку, — обычно мы лицезрим, как Брук Миллер врывается в кабинет под конец второго урока. Ты решила не тратить время на прогулку с собакой? Да, он прав, я никогда не приходила на первые два урока, но сегодня, завтра и вообще всегда, я планирую посещать все уроки. Ведь если моих опекунов вызовут в школу, дома меня ждет ад. — Время нужно проводить с пользой, — вру, я никогда не располагала временем так, как хочется мне. Его распределяли за меня. — Последний год, как-никак, экзамены. Нужно учиться.  — Воу, Миллер, ты ли это? — В разговор влезла Айла, девушка смотрела на меня своими небесно голубыми глазами, полными искреннего удивления. Я сама себя не узнаю. — Как видишь, — улыбаюсь. Хочу улыбаться искренне. Но как это, дарить искренность людям? Урок проходил как обычно. Миссис Фэй воодушевленно рассказывала тему: "Остатки православной традиции в английской жизни". Она всегда рассказывала что-то подобное. Кто-то говорил, что каждую субботу женщина посещает церковь. Это нормально. — Это были старые, необразованные люди. Они сказали мне, о чем думали; и их мысли были словно небесные звезды и дикие воды. В своей жизни я не слышал слов прекраснее, чем те, что слетали с уст тех неграмотных людей, — жестикулируя руками цитировала она. — Это была поэзия благодати Божией. Мисс Фэй села за стол и сцепив руки в замок, продолжила рассуждать. Рассказывая исторические факты, порой она даже вычитывала нам абзацы из Библии.  Урок проходил как обычно, голос миссис Фэй, небольшая самостоятельная по теме и продолжение рассказа о православной культуре Англии. — Начиная с XI века Англия переживала периоды как взлета, так и падения в духовной и культурной жизни, — звонок - это как  спасательный круг. Женщина задала нам выучить отрывок из писания святых. Никто это учить не будет, и она знала это, поэтому последними ее словами были: — Кто придет не подготовленный к уроку, получит два в журнал и приведет родителей в школу, — к этому она прибегла исключительно с учительской точки зрения. Я уверена, в ее голове мысли слепились в одну кучу и выдали нелепую угрозу.   Следующим уроком была математика, и вскоре перемена подошла к концу. На удивление, вместо учителя, в класс зашла наша классная руководительница. Женщина средних лет имела четко выраженные скулы, нос с легкой горбинкой и пухлые губы. Уверена, в последнее она вложила немалые деньги. Хоть ей и было за сорок, на вид она походила на молодую и неопытную учительницу. Но если узнать ее получше, впечатление сразу же изменится. — Доброе утро, дети, — искренний, добрый голос, она излучала заботу. — Хочу представить вам нового коллегу по учебе. Росс, проходи. — В класс вошел высокий парень с яркой внешностью. Очевидно, он будет любимчиком.  — Ребята, это Росс Фейн, он приехал в наш город неделю назад. Я надеюсь, вы введете его в курс дела. Расскажите о школьных правилах и легко примете в коллектив. А сейчас готовьтесь к математике. Он сел рядом.  Со мной впервые кто-то сел. Я старалась не обращать на него внимания, но позже до меня дошло, что других мест в классе больше не было. Он сел со мной потому, что рядом пустовало единственное свободное место. Я опять слишком много думаю... Еще одно доказательство моей ненужности. В каждом прочитанном мною романе, начало было именно таким. Парень с яркой внешностью и вечно угрюмая девушка, терпящая насмешки и издевки. В моей истории такого нет, я не испытывала к нему сексуального влечения. Он был просто новеньким.  Уроки закончились. Медленно пересекая грань жизни вне школы, все становятся другими, настоящими, срывают маски приличия. Поправив лямки своего рюкзака, я вдохнула свежий осенний воздух и на прощание махнула рукой друзьям. Дорога заняла около десяти минут. Я шла, огибая бесконечные лужицы, легкие наполнились морозным осенним воздухом, пропитанные влагой листья больше не шуршали. От прошедшего дождя город казался грязным. — Люблю сырость, — я всегда говорила, что-то, не относящееся ко мне самой, и сейчас я подумала, что неосознанно сболтнула ерунду, но всегда есть "но". — Особенно воздух, пропитанный сыростью, — парень, шедший рядом, одарил меня веселой, ненастоящей улыбкой, надеясь на поддержание разговора. — Класс, — единственное, что мне хотелось в данный момент — это поскорее добраться домой и, вместе с Лу, бороздить просторы полей. — Не любишь говорить? — Особенно с такими как он: дорогие вещи, без чувства приличия. Я уверена, его повседневное поведение никак не связано с этикой. — Просто иди, куда шел, — бросаю на него беглый взгляд, после чего ускоряю шаг, надеясь избавиться от его общества. Он мне не интересен. Мне интересна лишь моя жизнь. И только. Он понимает, что его глупые попытки превратились в прах, и резко разворачивается, уходя в противоположную сторону. Люблю отталкивать людей. Мне доставляет это огромное удовольствие.